Любовь за деньги: имеет ли смысл легализовать проституцию?
Эти новости давно уже никого не удивляют. Год еще только начался, а ленты новостей уже полны ими… В Зеленограде закрыли публичный дом. В Пензе осуждена женщина, вовлекавшая девушек в занятие проституцией. В Ярославле поймали за руку полицейского, который, по версии следствия, вымогал деньги у проституток.
Корреспонденты журнала «Профиль» поговорили с экспертами и попытались взвесить все «за» и «против»
Ни для кого не секрет, что в России существует обширная подпольная система оказания секс-услуг, и время от времени различные общественные организации поднимают вопрос о легализации проституции.
Совсем недавно с подобной инициативой выступила организация «Полиция нравов», ее юристы даже подготовили законопроект, легализующий проституцию. Сторонники легализации считают, что «девушки по вызову» должны трудиться на равных с секретаршами, продавщицами, врачами, педагогами, или танцовщицы стриптиза то есть пользоваться определенными правами и защитой государства, платить налоги и выходить на пенсию. И преступлений в этой сфере сразу станет меньше.
Но вот парадокс: сами проститутки категорически не хотят легализации. И на то у них свои причины. Представительница сети организаций по защите прав работников сферы сексуальных услуг в России (SWAN) так объяснила это: с девушек и так постоянно берут мзду, а если нужно будет работать по закону, то вслед за правоохранительными органами и мафией в очередь за купюрами встанут работники Роспотребнадзора, пожарные и налоговые инспектора.
То есть станет только хуже. Единственное, чего хотят проститутки, — это защиты от вымогателей и признания своих прав. Но в отсутствие закона рассчитывать на это вряд ли приходится. Так как быть: легализовывать проституцию или нет? Об этом в беседе с корреспондентом «Профиля» рассуждает завкафедрой микроэкономического анализа Высшей школы экономики Марк Левин, долгое время изучающий экономическую составляющую рынка секс-услуг.
Репортаж из непростого борделя читайте в материале «Девочки из „Аквариума“: репортаж из непростого свердловского борделя»: «…Чкаловские здесь были. Я сказала, ничего платить не будем: у нас „крыша“. Позвонила „верхним“, те перезвонили этому рувэдэшнику: „Ты че там делаешь? Сдрысни“. А он: „Почему не предупредили, что это ваше?“ — „А кто ты такой, чтобы тебя предупреждать?!“ Они извинились и уехали…»
– Марк Иосифович, в свое время вы изучали экономические аспекты проституции и даже вместе с коллегами выпустили целое исследование о нелегальных рынках коммерческого секса. Так выгодна легализация проституции государству или нет?
Левин: В первую очередь это выгодно гражданам страны. В том смысле, что будут легальные налоги, что эта отрасль будет приравнена к обычному виду труда, то есть декриминализована. Подпольные виды деятельности обязательно вызывают к жизни смежные теневые рынки. Например, подпольное лечение венерических болезней, распространение наркотиков. В нашей стране алкоголизация и наркомания среди проституток — большая проблема.
Но еще большей проблемой является коррупция среди лиц, которые должны заниматься борьбой с этими рынками. В случае легализации все это легче контролировать. В то же время гражданам, которые вовлечены в эту сферу, легализация может показаться малопривлекательной. Сейчас они в свободном плавании. А придется платить налоги. Но, с другой стороны, они получат некую социальную защиту.
– Сколько сейчас в России женщин, занимающихся проституцией? Некоторые общественные организации называют цифры от 400 до 800 тысяч.
Левин: Детальных исследований на эту тему в России нет. Сомневаюсь, что даже у правоохранительных органов есть точные цифры. Мы в свое время пытались получить от них данные, но безрезультатно. То, что мы знаем, — это всего лишь экспертное мнение и оценка по отдельным источникам — СМИ и социологические исследования. Там действительно приводятся такие цифры.
– Но хотя бы приблизительно можно оценить оборот секс-рынка? То есть на сколько казна государства может пополниться, если его вывести из тени?
Левин: По косвенным данным можно сделать вывод, что годовой оборот примерно равен 0,5% ВВП. То есть, грубо говоря, около 5—7 млрд долларов. В день заработки проститутки составляют примерно от 50 до 600—800 долларов. Но следует заметить, что это доход девушки без тех вычетов, которые она платит правоохранителям, сутенерам, ну и плюс другие издержки, те же медицинские услуги.
– Противники легализации говорят, что это вызовет рост спроса на секс-услуги и, соответственно, рост числа проституток? Вы согласны с такой точкой зрения?
Левин: Мы строили математические формулы. Спрос зависит от цен и от того, каков приток людей на этот рынок, насколько этот рынок расширяется, каковы издержки для его участников. В случае легализации можно ожидать, что издержки станут меньше. Это способно привести к двоякому эффекту.
На первых порах в отрасль действительно могут быть вовлечены новые люди. Но при этом произойдет и другое: мы увидим рост предложения на этом рынке, что приведет к падению цены.
Следовательно, уменьшатся доходы проституток. И отрасль станет менее привлекательна. И со временем, возможно, рынок придет к новому равновесию. Но это не очевидно. То есть этот вопрос надо исследовать. Я не знаю хороших работ эконометрического плана по построению функций и предложений на этом рынке на российском материале. К сожалению, мне неизвестно, чтобы государство выделяло средства на проведение исследований в этой области. А это было бы необходимо, прежде чем всерьез обсуждать вопрос о легализации или запрете проституции.
Интервью двух киевских проституток-индивидуалок, записанное вблизи крупнейшего столичного борделя – «Ривер паласа». Собственно, таким интервью можно было удивить читателя лет 15 назад. Главное, что следует из откровений дам по вызову: за 15 лет в их бизнесе ничего не поменялось. Разве что роль сутенеров теперь исполняют… менты.
– Каким образом в отрасль попадают новые люди? Одно время считалось, что на панель идут оттого, что кушать нечего.
Левин: Исследования, которые проводились социологами, показали, что вовлечение в юношескую проституцию студентов и школьников старших классов связано не с тем, что им не хватает денег на хлеб. На это обычно в разумных пределах им дают родители. А вот спонсировать удовольствия они, как правило, отказываются. Поэтому девочки и девушки пытаются «подзаработать». Заработки в этом секторе достаточно велики, а труд не требует никакой профподготовки.
– В нашем обществе труд проститутки традиционно считался презренным, непрестижным. Как с этим обстоит дело сегодня?
Левин: Что касается престижа, все зависит от моральных норм общества. Это непостоянная величина, она изменчива.
– Считается, что чем беднее общество, тем больше проституток. Это так?
Левин: Тенденция такая, конечно, наблюдается. Но есть очень большие различия в традициях и прочих особенностях конкретного региона. Южные страны отличаются от северных и т.д. Причем дело не в религии. Не нужно путать религиозные нормы с этическими. В Библии, например, проституция не запрещена.
– На Западе проституция легализована во многих странах. Дало ли это положительный эффект?
Левин: До сих пор на эту тему ведутся споры. Но точно известно, что легализация привела к резкому сокращению криминализации отрасли. Уменьшается число случаев насилия — и проститутка, и клиент могут быть уверены, что их не ограбят и не убьют. Черные рынки, конечно, остались, с ними борются, но хочу заметить, что сейчас нет ни одной страны в мире, где проституция была бы полностью легализована.
Разрешены лишь некоторые виды этой деятельности. Например, в Нидерландах проституция рассматривается как индивидуальная трудовая деятельность. В Амстердаме есть специальные «кабинеты», где предоставляются секс-услуги. Уличная проституция там запрещена. Во Франции легальна проституция в виде частного предпринимательства, то есть тоже как индивидуальная трудовая деятельность. Организованная — под запретом. В Австралии, наоборот, разрешены организованные публичные дома.
– А какая модель, по-вашему, подошла бы России?
Левин: Надо анализировать с конкретными цифрами и фактами в руках, а также проводить исследования общественного мнения. Без этого последствия могут быть непредсказуемыми. Когда-то в 30-х годах запретили аборты. Рождаемость поднялась, но через какое-то время выросла смертность женщин из-за роста числа подпольных абортов.
Я никогда не думала, что мне придется признаваться своим родителям в том, что я проститутка. Это случилось по ошибке. Моя мама по телефону намекнула, что знает, отец сделал то же самое в электронном письме, и, поскольку тайное уже стало явным, я решила, что нам следует об этом поговорить. Выяснилось, что им отлично удавалось существовать, отрицая очевидное.
– Одна из общественных организаций разработала недавно проект закона о легализации отрасли. Так жрицы любви подняли его на смех. Особенно много критики вызвало предложение о минимальном возрасте законного выхода на панель — 25 лет. Многие в этом возрасте заканчивают свою «карьеру». Кроме того, очень не понравилась идея о том, что коммерческим сексом можно заниматься лишь по месту регистрации.
Левин: Вопрос возраста обычно связан с традициями конкретной страны. Это достаточно сложный аспект, и надо бы его обсуждать. Почему 25, а не 30 или 18? А что касается места жительства — очень интересно. Это связано опять же с моральными устоями. Заниматься данной деятельностью в родной деревне неудобно, так как это вызовет осуждение соседей. В городе никто друг друга не знает, поэтому моральные издержки не так велики. От общественного мнения девушка не зависит. Поэтому проституцией часто занимаются как раз подальше от родины. Норма, о которой вы говорите, приведет к тому, что, оказавшись на секс-рынке, девушке уже трудно будет выйти из него. У нее сложится дурная репутация.
– Так, может, это, наоборот, хорошо: удержит кого-то от участия в этом бизнесе.
Левин: Не думаю, что это правильно. Есть что-то ханжеское в этом. Давайте тогда и другие профессии поставим в зависимость от прописки. Получается, что мы как будто говорим: заниматься проституцией можно легально, но проститутки — это люди второго сорта. Нужно определиться: либо вы изначально пропагандируете равенство всех профессий, либо выступаете за дискриминацию некоторых видов трудовой деятельности.
– Но ведь фактически это так: есть морально осуждаемые виды деятельности. И проституция — один из них.
Левин: Конечно, здесь есть моральная проблема. Но приведу одно сравнение. Оно покажется многим неприятным, но мне бы хотелось, чтобы все об этом подумали. Представьте, что вы обсуждаете вопрос о легализации или запрете спорта. Вы с малолетства вовлекаете ребенка в спортивную жизнь. Он тратит огромное количество времени на тренировки. Это мешает ему нормально учиться, нормально социализироваться. Он достигает каких-то успехов в этой сфере.
Но вечно это продолжаться не может — максимум до 30—40 лет. Я знал в свое время знаменитых спортсменов, которые в 32—34 года оказывались неспособны занять свое место в обществе, поскольку у них просто не было нормального образования. У них было расшатанное здоровье, так как тогда еще совсем не контролировали допинги. Семью заводить им было уже поздно.
Тем не менее общество считает, что у них все хорошо и замечательно. А их профессия считается хорошей и уважается. А ведь параллели прямые. И у спортсменов, и у проституток рисковые профессии, связанные с возрастом. Кто-то скажет, что девушки пользуются своими физическими возможностями для обогащения. Но когда я бегаю на длительные дистанции, я чем пользуюсь — не физическими возможностями? То есть это далеко не тривиальная проблема. Ханжеский подход к данному вопросу недопустим.
– Но сами российские проститутки, мягко говоря, не очень-то жаждут легализации. Девушки опасаются, что государство будет требовать с них исключительно подати, взамен не гарантируя ничего.
Левин: Опасения оправданны. В законе должны быть прописаны соцгарантии. А то, что налоги платить не хотят, — так это не только российская проблема. В Германии, например, в свое время проститутки устраивали демонстрации по этому поводу.
– Как вы думаете, российское общество готово к легальным публичным домам?
Левин: Не знаю. Судя по тому, какой закон принят в ответ на американский «акт Магнитского», об обществе в России на время можно забыть.
МНЕНИЕ ЭКСПЕРТОВ:
Ирина Маслова,организатор движения «Серебряная роза», представитель сети организаций по защите прав работников сферы сексуальных услуг (SWAN) в России:
«Опыт западных стран показывает, что от легализации у женщин не убавилось проблем. Черные рынки проституции, нелегальная торговля женщинами процветают. Чтобы бороться с этими явлениями в России, есть один рецепт: создать социальные условия, при которых женщина могла бы устроиться на достойную работу с достойной зарплатой. Но покуда проституция как явление существует, давайте хотя бы начнем с создания «шелтеров».
Это специальные убежища для девочек. Многие из них нуждаются в том, чтобы просто спастись — от клиентов, от сутенеров. Мы, например, недавно пытались помочь девочке, изнасилованной полицейскими. В Санкт-Петербурге, где я живу, практически в каждом районе есть социальные кризисные центры.
Но они, во-первых, не возьмут женщину без прописки. А работницы секс-услуг, как правило, практически все приезжие. Даже если случится чудо и ее все же примут, то в дальнейшем, если выяснится, чем она занималась, она тут же окажется на улице. К тому же действующие соццентры просто не готовы к тому, чтобы оказывать помощь нашим девочкам. Нет ни психологов, ни специально написанных программ выхода из проституции. То есть женщинам просто некуда податься.
Легализация же может привести к тому, что женщина будет лишена права отказать клиенту. Сейчас ведь в магазине потребитель в случае, если продавец ему откажет продать товар или нахамит, имеет право обратиться в суд. Так и здесь. Кроме того, легализация раскрывает анонимность, ставя на девушку позорное клеймо на всю жизнь. Ни одна серьезная организация не возьмет женщину, которая когда-то работала проституткой. Это поставит крест на всех ее планах на дальнейшую жизнь, на смену деятельности.
И я знаю, что тех, кто готов зарегистрироваться и работать официально, — дай бог один процент по России. Мы внимательно прочитали проект закона, представленный российским фондом «Полиция нравов». Там очень много нестыковок. Авторам следовало хотя бы с экспертами посоветоваться, прежде чем формулировать некоторые вещи.
С теми же врачами. Например, в этом законе сказано, что женщина должна проходить медицинское обследование раз в пять дней. Откуда такой срок? Кто будет это оплачивать? Каких-то соцгарантий — пенсий, больничных — вообще не предусмотрено. Единственное, что там есть, — это демонстрация желания взять проблему под свой контроль. Однако понимания, с чем они столкнутся, никакого. Ведь существует много видов секс-услуг. Начиная от борделей и заканчивая уличной проституцией. В последнем случае накладывается еще и проблема наркомании. А юристы сейчас все в кучу смешали, приплюсовав сюда еще и секс-шопы. И не видят необходимости это разделять».
Ольга Крыштановская, доктор социологических наук, лидер женского движения «Отличницы»:
«Давайте еще разрешим педофилию и убийства, развернем программу по распространению презервативов, чистых шприцев и будем надеяться на снижение спроса! Проституция запрещена законом! И он не работает. Нужно не придумывать новый, а наказать виновных и подкорректировать старый. Вдумайтесь: издать новый закон, утверждающий, что проституция — обычная профессия! Но нормальная женщина не может быть счастлива, когда легализована проституция!
Это означает, что мы своим детям, девочкам, говорим, что закончил школу — пожалуйста, можно идти учителем, можно врачом, а можно проституткой идти работать. Это, мне кажется, не соответствует основам, нашим ценностям, нашим принципам. Не получим ли мы огромный приток мигрантов секс-туризма, которые будут приезжать вместе со своими гастарбайтерами-мужчинами? Как изменится наша демографическая ситуация? Узаконивание проституции может привести к ужасающим последствиям. Возьмем Нидерланды и другие страны, где разрешены какие-то формы проституции. Социологи до сих пор не могут оценить масштаб последствий этого шага. Есть мнение, что легализация «взрослой» проституции вызвала существенный рост детской».
АВТОР: НАТАЛЬЯ ГРАНИНА, журнал «Профиль»
Tweet
