Какой будет политическая карта мира через 10 лет?

Новые теракты в Европе. Попытка государственного переворота в Турции. Новое обострение в Казахстане. Стрельба в Мюнхене… Мир не становится спокойнее. Мир движется к радикальным переменам — и в последние месяцы это движение явно ускорилось. Эксперты из разных стран прогнозируют, к чему может привести нынешний всплеск радикализма и какой будет политическая карта через 10 лет

Разговоры о том, что мы оказались на пороге нового миропорядка, идут уже давно. По этому поводу высказались многие специалисты — и перспектива рисуется, надо сказать, не самая радужная. Мы попытались составить из многочисленных прогнозов общую картину будущего мира.

Дела ИГИЛ идут все хуже и хуже, и разгром этой группировки уже не кажется таким нереальным, как год назад. Но сейчас все больше экспертов задаются вопросом: а что будет после разгрома ИГИЛ? Пример Ирака и Афганистана показывает, какой хаос иногда приносит победа «прогрессивных сил». Вот лишь два предостережения на эту тему от американских знатоков вопроса.

Бывший аналитик ЦРУ Пол Пиллар: «Военное вмешательство США нежелательно — даже в случае, если бы такое решение ускорило гибель ИГИЛ, оно лишь обострило бы некоторые более фундаментальные проблемы. Военные победы на земле, как отметил губернатор одной иракской провинции, не представляют собой улучшения ситуации с международной безопасностью, поскольку ИГИЛ является лишь симптомом».

Американский журналист Томас Фридман, трехкратный Пулитцеровский лауреат, спец по Ближнему Востоку:

«Нет никакого согласия относительно того, как будет поделена власть в суннитских районах, которые были захвачены ИГИЛ. Поэтому если вы узнаете, что мы уничтожили халифа ИГИЛ Абу Бакра аль-Багдади и сняли флаг ИГИЛ, развевавшийся над Мосулом, придержите свои аплодисменты».

Порядок и стабильность в регионе обеспечивались, пока у власти в странах находились авторитарные режимы. Это выглядит не слишком демократично, но это факт. Везде, где «сильная рука» исчезала, начинался распад. А он в таком регионе неизбежно ведет к войне. Главная проблема Ближнего Востока — противостояние двух ветвей ислама, суннитов и шиитов. Ему уже много веков, накопились огромные взаимные счеты, когда надо, градус претензий искусно подогревают. Проблема в том, что суннитские и шиитские территории расположены не компактно, а «чересполосицей».

И даже лидеры этих двух лагерей — Саудовская Аравия и Иран — имеют внутри себя инородные анклавы, которые могут стать источником разрушительных тенденций. Аналитики предупреждают: если не будет найдена какая-то модель будущего устройства для этого региона (а ее пока и близко не видно) — может начаться всеобщая война суннитов против шиитов, где воевать будут все против всех, и окончить это будет очень сложно.

Вариант «нового порядка» на Ближнем Востоке, который положит конец нынешнему хаосу, кое-кто на Западе видит в воссоздании Великой Турции. Эту идею несколько лет назад начал продвигать турецкий президент Эрдоган. «Нами движет дух, создавший империю османов. Мы должны пойти туда, где были наши предки», – вот лишь одно его заявление тех времен. С тех пор он периодически повторяет эту мантру.

Хладнокровные наблюдатели задают риторический вопрос: можно ли рассчитывать на такого импульсивного, непоследовательного и непринципиального политика, как Эрдоган? Как отмечает президент Института восточного партнерства в Иерусалиме раввин Авраам Шмулевич: «Эрдоган начал с обещания добиться ситуации «ноль проблем со всеми соседями». Сегодня ее положение можно описать так «сто процентов проблем со всеми соседями»».

Кроме того, есть еще один нюанс. Если до конца следовать риторике Эрдогана, то турки должны вернуться и на Балканы, которыми тоже когда-то владели. На это обращают внимание обозреватели Die Welt Борис Калноки и Чигдем Топрак: «Вообще это довольно странное понимание внешней политики — не материальные интересы, а верность заветам предков якобы должна направить турецкие знамена во все те страны, где столетия назад развевались турецкие флаги. В таком случае речь должна идти также о Косово, Албании, Боснии — вплоть до Венгрии. Не говоря уже о воротах Вены».

Недавняя попытка государственного переворота в Турции наверняка приведет к усилению личной власти Эрдогана — во всяком случае, к попытке усиления, в этом сходится большинство прогнозистов. Приведет ли это к реализации плана «Новой Османской империи»? При благожелательном отношении коллег по НАТО, на такую попытку такой человек, как Эрдоган, вполне может решиться. Другой вопрос — до того ли ему будет?

В Турции нарастают внутренние проблемы, на последних парламентских выборах партия Эрдогана, хоть и взяла 41%, не смогла обеспечить себе абсолютного большинства. Это показывает, помимо прочего, что его идея возрождения Великой Турции не пользуется повсеместной поддержкой. Эрдогану придется в ближайшее время активно лавировать между внешними игроками — США, Европой, Россией, Суадовской Аравией. В какую сторону его вынесет — один Аллах знает.

В самых смелых своих мечтах Эрдоган может простирать руку до края «исламской ойкумены» — до постсоветской Центральной Азии. Со стороны она кажется перезрелым плодом, готовым упасть и всмятку разбиться под грузом своих проблем. Эта перспектива совсем не предопределена, хотя и становится все более вероятной.

Старший сотрудник программ Freedom House Нейт Шенккан описывает эту вероятность так:

«Коррумпированные и авторитарные режимы Средней Азии столкнулись с цунами проблем, способных привести к преобразованию региона. Экономика этих стран оказалась на грани краха из-за экономического кризиса в России и глобального падения цен на сырье, причем худшее еще впереди. В 2016 году экономика среднеазиатских стран достигнет дна и лишит режимы последних остатков доверия. В таких условиях любое неожиданное событие — смерть лидера или жестокое подавление акции протеста — грозит перерасти в масштабные беспорядки. Следовательно, возможность коллапса одной или нескольких стран Средней Азии неожиданно стала намного реальней, чем когда бы то ни было в недавней истории».

Вероятность такого коллапса существенно повысится после ухода США из Афганистана, что уже не за горами. Для исламистских групп это станет сигналом для проникновения в Центральную Азию, где от них ожидают всяких действий — вплоть до создания халифата с опорой на район Ферганской долины. Дойдет ли до этого — или, может быть, страны региона впадут в состояние медленного распада, покажет время. В любом случае, считает казахский политолог Марат Шибутов, время «большой игры» в Центральной Азии закончилось. Америка покидает это поле, России сейчас не до того. Китай будет продолжать политику «ползучего проникновения» в эти страны (территорией которых он частично владел много веков назад) — но трудно сказать, чем это все окончится, потому что перспективы самого Китая не так радужны.

Китайский банковский кризис прошлого года поразил весь мир. Тогда казалось, что с юанем рушится вся мировая финансовая система. Ничего подобного еще не случилось. Но эксперты предупреждают: ничего еще и не закончилось, Китай ждет настоящее испытание, сравнимое по силе с американской «Великой депрессией» 30-х годов прошлого века.

Американский исследователь Гордон Чан, автор книги «Приближающийся коллапс Китая», пишет: «На бумаге все выглядит хорошо, военная мощь развивается, экономика движется вперёд, но в реальности, однако, Срединное королевство, как оно когда-то себя называло, является бумажным тигром. Достаточно заглянуть под поверхность, чтобы увидеть слабый Китай, такой, который находится в долгосрочном падении и даже на грани коллапса. Симптомы гниения видны повсюду».

Другой эксперт из США Джордж Фридман, шеф аналитической компании Stratfor, еще более пессимистичен — он предсказывает распад Китая на несколько фракций: «Под давлением экономических проблем Китай распадается по традиционным региональным линиям, в то время как центральное правительство ослабеет и станет менее сильным. Традиционно это более хороший сценарий для Китая, в результате которого получат выгоды состоятельные классы, а также иностранные инвесторы. Это приведет Китай к положению, существовавшему до Мао, с региональным соперничеством и, возможно, даже конфликтами с центральным правительством, борющимся за контроль». Фридман уверен: как великая держава, Китай умрет еще до конца 2020-х.

Апокалиптическими картинами прогнозы будущего Китая не исчерпываются. Многие считают, что страна с таким человеческим и организационным потенциалом переживет черные дни и вернется к прогрессу. Но ближайшее время сулит стране мало приятного. И третий мир, финансовым столпом которого в последние годы выступал Китай, должен привыкать к иным точкам опоры.

Вопрос «Что будет с Россией через 10 лет?» для любого аналитика упирается в вопрос «Сколько еще проживет Путин?». Нынешний режим, выстроенный российским лидером, вряд ли падет сам по себе. Сложно представить себе ситуацию, когда при живом Путине в России случится революция. Когда-то Талейран говорил: «В политике возможно все» — и все-таки есть вещи почти невероятные.

Но даже, случись смерть Путина завтра, — разве это обязательно приведет к появлению новой России? Разве не сможет нынешняя элита выдвинуть нового главу страны — того же Дмитрия Медведева (которого, как показывают недавние соцопросы, готовы видеть президентом 30% населения)? Или совсем другого, неизвестного человека, которого народ с радостью примет, как принял в свое время самого Путина? Аспирант Колумбийского университета Марина Снеговая в своей колонке для The Washington Post доказывает, что переход власти в России не будет кровавым — ничего подобного сирийскому варианту: «Если уйдет Путин, большинство представителей российской элиты либо сохранят положение, просто предложив свои услуги следующему лидеру, либо незначительно обеднеют».

Тем не менее, есть довольно большая прослойка экспертов, предсказывающих новую российскую революцию. Таков, например, Джон Ллойд, редактор Financial Times. Исходя из того, что экономические проблему Кремля будут нарастать, он делает заключение: «В России протесты чаще всего вспыхивают после нескольких лет экономической нестабильности: волна протестов 2011-го прокатилась через три года после резкого падения из-за мирового кризиса 2008-го. Протестное движение может поднять в лидеры людей из более сильной и агрессивной националистической группы или же тех, кто видит в смерти путинизма возможность нацелить большую и нуждающуюся в возрождении страну на новые отношения с Европой».

Российская революция будет более реальна, если над этим проектом начнет системно работать Америка — что с приходом к власти Хиллари Клинтон становится более вероятно, чем при Обаме. К чему это может привести? Если и не к полному развалу России, то к выделению из ее состава каких-то частей. Одну из таких возможностей описывает известный писатель Борис Акунин: «Конечно, будет проблема с Кадыровым, который, пользуясь привилегированным положением, очень укрепился в своей вотчине. Этот-то, судя по его нынешней активности, уже вовсю готовится к жизни после Путина. И по-видимому, Чечней ограничиваться не намерен — похоже, что метит в лидеры всего Северного Кавказа. Как вам перспектива феодально-шариатского государства у южных границ? Мне — не очень».

Предсказания смерти Шенгена и кризиса единой Европы становятся уже какой-то модой. И хотя в истории ничего не предопределено, события четко движутся в сторону такой перспективы.

«Теперь катастрофический сценарий, которого боялись многие, материализовался, делая распад ЕС практически необратимым», — написал после Брексита знаменитый международный финансист Джордж Сорос, дающий иногда потрясающе точные прогнозы. Дело, разумеется, не только в Британии — Евросоюз испытывает давление не только изнутри, но и снаружи, а продолжение войны на Ближнем Востоке это давление будет наращивать в геометрической прогрессии. Европа пока просто не знает, как поступать с волной мигрантов из арабского мира и Африки. Как реагировать? Да и можно ли что-то делать?

«Сложный вопрос. Если потакать мусульманам, например запретить рисовать карикатуры, исламисты решат, что побеждают, и еще сильнее возбудятся. Если не позволять строить минареты, встанет справедливый вопрос: разве у мусульман нет права иметь свои храмы? Толерантность воспитывается поколениями, и мы не успеваем за изменениями. Если раньше в Европе было 15 млн мусульман, то теперь свыше 40 млн, и их число растет. Здесь у каждого своя правда», — говорит эксперт московского Центра Карнеги Алексей Малашенко.

По своему человеческому материалу, Европа меняется радикально и стремительно. Один немецкий журналист приводит такой пример. В отдельно взятом немецком поселке Сумте в восточной части Германии уже показан сценарий будущего Европы. Крошечное немецкое село, в котором проживает 102 человека, примет 750 беженцев. То есть захват поселка произошел при 7-кратном превосходстве противника над местными жителями. Буквально на глазах рушится старый порядок. К примеру, огромный поток беженцев привел к тому, что мусульмане стали второй по численности религиозной группой в Финляндии, потеснив тем самым представителей традиционной православной религиозной общины. Мусульмане в Финляндии теперь занимают второе место после лютеран.

Необратимость распада ЕС, в которой так не сомневается Сорос, может иметь разные конкретные последствия. Либо образуются два ЕС, большой (Франция, Германия, Италия) и малый (Польша, Чехия, Словакия и Венгрия). Либо полная смерть и возврат к практике национальных стран. Либо — марш сепаратистов с отделением таких традиционно непримиримых регионов, как Каталония, Баскония, Валлония, Бавария… Сейчас, после Брексита, все кажется возможным.

Лидер британских «системных националистов» Найджел Фарадж в начале лета так описывал свое видение развития ситуации: «19 июня мэром Рима станет кандидат от Движения 5 звезд, который изменит Италию. 23 июня Великобритания покинет ЕС и изменит Европу. Мы запустим эффект домино. После нас другие северные европейские страны, начиная с Дании, тоже начнут откалываться. ЕС стоит на пороге распада на несколько кусков».

Тот же Сорос полагает, что в долгосрочной перспективе Великобритания выиграет от выхода из ЕС, хотя поначалу придется трудновато. Но вот вопрос — сохранится ли сама Великобритания?

В последние пару лет невероятно активизировались все, кто устал жить под одной крышей. С одной стороны, это сторонники отделения Шотландии, Уэльса и Северной Ирландии (крайней степенью выражения этой тенденции стал прошлогодний референдум о независимости Шотландии). С другой, в самой Англии все громче звучат голоса тех, кто считает, что нужно выделиться первыми, чтобы избавиться от вечного шантажа

«младших братьев», которые, угрожая выходом из Великобритании, пытаются урвать себе каких-то бонусов. Такие сепаратистские группы, как «Английский радикальный альянс», «Одна Англия» и «Английская национально-освободительная ассоциация», говорят об этом, не стесняясь.

Вышеупомянутый Найджел Фарадж рассчитывает завоевать парламент в 2020 году. Он и его люди представляют прежде всего английский сепаратизм, их позиция не близка шотландцам, валлийцам и ирландцам. Все эти люди могут и не дождаться 2020 года — имея гроздь исторических претензий к Лондону, они могут чисто демократическим путем, особенно имея пример Брексита, потянуться на выход. Шотландцы уже заявили, что сделают это. В Северной Ирландии звучат голоса сторонников идеи «единой Ирландии без англичан». В прошлом году тогдашний премьер Дэвид Камерон предупреждал: «Если Великобритания распадется, то на века». Кого сейчас могут задеть эти слова?

7-10 июля среди англичан был проведен соцопрос, который показал, что более половины опрошенных (53%) уверены: Великобритания распадется на составляющие в течение ближайших 10 лет. Почти наверняка это будет процесс бескровный, чехословацкого типа. Он может послужить вдохновляющим примером для любителей региональных автономий по всему континенту. В одной из газетных передовиц этих дней мелькнул заголовок, который видится пророческим: «Брексит — это не только конец ЕС, это начало Европы, которую вы еще не видели».

Мало кто верит, что Дональд Трамп все-таки сможет победить Хиллари Клинтон на выборах президента США. Но год назад мало кто верил, что он сможет стать кандидатом в президенты от республиканцев — а он победил с огромным отрывом. Не понимая, чего можно ждать от этого неформатного политика, многие начинают в страхе прикидывать, куда он заведет Америку.

Большинство экспертов уверены, что даже в случае его победы ничего страшного с Соединенными Штатами не случится. Вот как видит ситуацию из-за нескольких морей турецкий обозреватель Семих Идиз: «В развитых демократиях есть общепринятые правила. И концепция «избранный президент делает, что хочет» не работает. С этой целью 228 лет назад в американской президентской системе были введены конституционные механизмы сдержек и противовесов. Власть была распределена между независимыми друг от друга законодательными, исполнительными и судебными органами».

Колумнист The Washington Post Дэвид Игнациус развеивает опасения тех, кто считает Трампа опасным типом, способным ввергнуть Америку в кровавую авантюру: «Дональд Трамп — вовсе не Гитлер и не Муссолини. Трамп — американский Путин. Он обещает вернуть стране величие, но не предлагает конкретного плана. Он использует грубые выражения, чтобы сойти за простого парня, однако в действительности он — миллиардер. Он нарцисс, который не может прожить без внимания СМИ. И, несмотря на все свои недостатки, он очень популярен».

То есть, Америка вряд ли даст Трампу сделать то, о чем он говорит, даже если он захочет (а он вряд ли всерьез этого хочет). Но суть в ином. Наблюдатели обращают внимание на общественный запрос, который и породил Трампа как кандидата в президенты. Суть этого феномена — в глубоком разочаровании народом США традиционными политиками. В жизни Америки проявилось несколько серьезных негативных тенденций (как в экономике, так и в социальной жизни), которые не решаются десятилетиями, кто бы ни пришел к власти.

Народ верит, что Трамп принесет изменения, потому что он — не такой, как все, он внесистемный политик (хотя и выдвигается от одной из традиционных партий). При этом, часто высказываются опасения, что приход к власти Трампа ускорит раскол Америки — не столько из-за каких-то его действий, сколько из-за реакции общества на его приход. «Многим сейчас этого не видно, но Америка — как закипающий котел. Страсти накалены до предела, и любое событие вроде стрельбы в Орландо может вызвать непредсказуемые разрушительные последствия для страны», — пишет колумнист Boston Globe.

И все-таки, какие бы проблемы ни испытывали США, именно этой стране предстоит сказать главное слово в стремительно меняющемся мире. И, вполне вероятно, это слово уже сформулировано — ведь большинство происходящих процессов именно Америкой и вызвано.

В этой связи огромный резонанс вызвало недавнее интервью бывшего советника президента США по национальной безопасности, ныне политолога Збигнева Бжезинского немецкому журналу Der Spiegel. Еще ранее, говоря о нарождающемся мировом порядке, Бжезинский говорил, что он «создается против России, за счет России и на обломках России». Вероятно, «обломки» следует воспринимать фигурально — потому что в интервью он не стал рассуждать о неизбежности настоящей войны, наоборот, сказал, что шансов ее мало и что у Путина, скорее всего, хватит ума не делать слишком рискованные шаги. Но так или иначе, Россию будут принуждать к тому, чего хочет Америка.

А чего она хочет? В США много всяких политических школ и течений. Есть, например, несгибаемые неоконсерваторы, суть программы которых — «Америка превыше всего» (в эту дудку, кстати, отчасти дудит и Трамп). Один из неоконсерваторов, Роберт Каган, высказался очень откровенно: «Соединенные Штаты должны нацеливаться на то, чтобы быть не только мировым жандармом, но также законодателем и судьей». Это предполагает совсем иной мировой порядок, в котором не потребуются международные организации типа ООН. Есть более мягкие подходы, но любой американский политик, берущий на себя роль выразителя интересов нации, так или иначе ведет дело к доминированию США в мире.

Не корысти ради, разумеется — ради особой миссии, которая всегда преподносилась как высшая цель американской внешней политики, что прекрасно описал Генри Киссинджер в своей толстой «Дипломатии» — торжества демократии как лучшего мироустройства во всем мире. Но что будет с этим миром к 2025 году? Не изменится ли он до неузнаваемости? Не уйдут ли в историю нынешние границы? Сейчас в это слабо верится. Примерно так же, как в начале 1989 года не верилось в распад СССР, в единую Германию, в балканские войны. Но все это случилось, и очень быстро. Сейчас мир стоит на пороге еще более грандиозных перемен.

Автор: ЕВГЕНИЙ ЯСЕНОВ, РЕПОРТЕР