Брайтонский пляж. Часть 8: поговорим о странностях любви

В Советском Союзе, как известно, секса не было. Как, впрочем, и в исторической Российской империи. Православная и очень целомудренная страна: порченым девкам ворота дегтем мазали. Это в низах. А в верхах был полный бордель, даже при дворе его императорского величества. А в самой столице веселые заведения существовали вполне официально, и их рьяно посещали не только кавалергарды и офицеры, но и люди из общества. Пушкин, например. А его дядя вообще считался большим специалистом по этому делу. 

Он был «самых честных правил», что означало совсем противоположное тому, что написано в «Евгении Онегине». В те времена, впрочем, это словосочетание означало человека совершенно распущенного. Дядя Пушкина дружил с Иваном Барковым, а сам Пушкин считал автора «Луки Мудищева» одним из своих литературных наставников. И во многом ему подражал. Не только в стихах.

Безусловно, он был гений, солнце русской поэзии. Но и на солнце бывают пятна. Поэт в «Моцарте и Сальери» утверждал, что гений и злодейство несовместны. Но сам он был половым злодеем. И вполне совмещал в себе гениальность и злодейство. Гений поэзии пропустил через себя 113 (сто тринадцать) дам всех сословий: замужних придворных дам, несовершеннолетних девиц не обязательно своего круга – от польских ясновельможных паненок до цыганок, не считая крепостных девок и тех, которых посещал в питерских борделях.

Об этом он сам признавался в письме к Вяземскому. Очень подло поступил он по отношению к Анне Керн, которая «я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты, как мимолетное виденье, как гений чистой красоты». Когда «мимолетное виденье» пожелало стать постоянным и осязаемо зримым, для чего развелась с законным супругом и прибыла в объятия солнца русской поэзии, Пушкин сказал ей, что «бурь порыв мятежный развеял прежние мечты, и я забыл твой голос нежный, твои небесные черты». Одним словом, пардон, мадам. А Наталья Гончарова, жена, оказалась сто тринадцатой по счету любовью.

Назвать всех поименно не представляется возможным, но досужие пушкинисты (бойтесь пушкинистов!) вычислили чуть ли не всех краткосрочных муз великого поэта: Екатерина Бакунина, Мария Смит, Ольга Массон, Екатерина Семенова, Евдокия Галицина, Екатерина, Елена, и Мария Раевские, Людмила Инглези, Мариола Балш, Калипсо Полихрони, Амалия Ризнич, Елизавета Воронцова…

Вот почему так много на земле потомков Пушкина. Он считал своим долгом влюбляться во всех хорошеньких девушек и женщин. На то и поэт. И всегда одерживал легкие и непринужденные победы. И лишь польская красавица Каролина Собаньска так и осталась для него недосягаемой мечтой. Если бы не Дантес, «великосветский шкода», который «не мог щадить он нашей славы, не понимал в сей миг кровавый, на что он руку поднимал», Александра Сергеевича уложил бы на дуэли кто-нибудь другой. Тем не менее, поэт изрядно потрудился над улучшением породы разных народов. И все это делалось на высокой поэтической ноте, с добрыми намерениями. Потомков у него больше, чем было «детей лейтенанта Шмидта» (у реального революционного лейтенанта Петра Шмидта вообще никаких детей не было – не успел), а пушкинистов хоть пруд пруди.

А вот Великий Октябрь разбудил и возбудил сексуальную энергию революционного народа. Летом 1918 года в Москве некий владелец мануфактурной лавки анархист Хватов расклеил на заборах и домах белокаменной «Декрет об обобществлении российских девиц и женщин». Декрет сей был издан якобы от имени Московской свободной ассоциации анархистов. В нем утверждалось, что «все лучшие экземпляры прекрасного пола находятся в собственности буржуазии, чем нарушается правильное продолжение человеческого рода на земле». Поэтому все женщины от 17 до 32 лет изымаются из частного владения и объявляются достоянием (собственностью) народа. Декрет определял правила пользования «экземплярами народного достояния».

Согласно декрету, мужчины имели право пользоваться одной женщиной не чаще трех раз в неделю в течение трех часов. За бывшим мужем сохранялся «внеочередной доступ» к жене. Каждый «революционный трудовой член» должен был отчислять от своего заработка 10 процентов, а не член «трудовой семьи» – сто рублей в месяц. В Москве, в Сокольниках был открыт «Дворец любви коммунаров». Он являл собой избушку из нескольких комнат. С 11 часов вечера и до шести утра «Дворец» (а это был небольшой частный дом) содрогался от страстных стонов и ходил ходуном.

Надо сказать, что революционные дамы встретили новшество с энтузиазмом и даже вели своего рода соревнование за переходящий красный член. Им, естественно, обладал гражданин Хватов.

Декрет Хватова стал распространяться по всей молодой Советской России. Его перепечатали многие губернские газеты – ведь анархисты вместе с большевиками участвовали в работе Советов всех уровней. В газете «Вятский край» он был напечатан под заглавием «Бессмертный документ». «Владимирские вести» объявили девиц и женщин до 32 лет государственной собственностью. В передовой статье газета писала: «Всякая девица, достигшая 18 лет и не вышедшая замуж, обязана под страхом наказания зарегистрироваться в бюро свободной любви.

Зарегистрированной предоставлялось право выбора сожителя в возрасте от 19 до 50 лет. Особо отличившимся красноармейцам выдавался мандат, в котором говорилось: «Предъявителю сего мандата предоставляется право по собственному уразумению социализировать в городе Екатеринодаре 10 душ девиц в возрасте от 16 до 20 лет – на кого укажет товарищ». При аресте адмирала Колчака в кармане его френча был обнаружен хватовский декрет. Английский писатель Герберт Уэллс приезжал в Москву вовсе не для того, чтобы писать про «лампочку Ильча». Он встречался с Лениным и три часа расспрашивал его о том, действительно ли руководство большевиков воплощает в жизнь установки «Декрета об обобществлении российских девиц и женщин». Ленин убедил писателя в том, что большевики к этому «документу» не имеют никакого отношения.

Об этом факте Герберт Уэллс и написал книгу «Россия во мгле». Но Ленин лукавил. Большевики к этому делу отношение имели. Над Хватовым устроили суд. Председателем суда был кавалерист-большевик по фамилии Могила, а обвиняемого защищали нарком государственного призрения, член ЦК РКП(б) Александра Коллонтай и член президиума Высшего совета народного хозяйства, член ВЦИКа Юрий Ларин. В течение 40 минут нарком Коллонтай развивала перед участниками процесса свою теорию свободной любви, как она ее называла, теорию Эроса крылатого. Она страстно говорила о том, что отношения между мужчиной и женщиной должны быть лишены формальных уз и подвела теоретическую базу фривольности анархистской. Нарком сама любила революционных матросов. Она потребовала освободить Хватова из-под стражи прямо в зале суда. Что и было исполнено.

Это возмутило простолюдинок, которые знать ничего не хотели о свободной любви. Начались беспорядки, которые красноармейцы усмирить не могли. Тогда им на подмогу был вызван броневик с вооруженными матросами. Он дал несколько очередей в воздух, и толпа разбежалась. А Хватов, освобожденный из-под стражи, на следующий день был убит анархистами в своей собственной лавке. Анархисты по этому случаю выпустили прокламацию, что убийство Хватова – акт мести и справедливого протеста за распространение порнографического пасквиля от имени анархистов под названием «Декрет об обобществлении российских девиц и женщин».

Долго еще, до 30 годов по стране шли дискуссии о свободной любви, а западные газеты писали о том, что большевики обобществляют женщин, о полигамии по-советски, что социализм узаконил проституцию, а большевики отбросили Россию на задворки цивилизации, осуществляя «социализацию» женщин.

Шли годы, бурь порыв мятежный развеял прежние мечты, и в Советском Союза секса не стало. Коммунистов за развод исключали из партии, – существовал такой термин, как моральное разложение. Номенклатурные коммунисты нашли выход: они объявляли надоевших жен сумасшедшими и устраивали их в психушки. Можно было развестись и безнаказанно совокупиться с другой. Официальных увеселительных ночных заведений в СССР не было, зато сколько душе угодно было профсоюзных и всяких ведомственных санаториев, домов отдыха, турбаз…

Теперь же можно все. Есть деньги – бери красоток хоть дюжину и поезжай в Куршавель. Особой популярностью пользуются выпускницы институтов иностранных языков, многих из которых язык довел до Роттердама и Нью-Йорка. Без «своего самовара» можно поехать в Нидерланды, где в районе красных фонарей в Амстердаме проводятся дни открытых дверей. На что знаешь, на то и падаешь. При этом очень даже можно поговорить с выставленной в витрине путаной, осмотреть ее жилище и обсудить проблемы морали.

Родившиеся в СССР и современной России путаны нынче особенно популярны в Объединенных Арабских Эмиратах. Мусульмане, а того, …любят это дело. В Греции есть даже профсоюз работниц платной любви, а в Германии функционирует самый большой бордель в Европе, а про массажные салоны, косметические кабинеты и эскорт-сервисы говорить даже пошло – они везде. Дело Хватова живет и побеждает – российских девиц и женщин до 32 лет мир обобществил давно. Заодно и украинских, белорусских, киргизских, молдавских, латышских, узбекских…
Память, память. Она берет тебя за шиворот и возвращает в прошлое.

В прошлой жизни я редко пользовался общественным транспортом, но однажды прокатившись в трамвае, вдруг обнаружил ситуацию, в которой рождается конфликт социального порядка, дающий информацию о многом. А это сюжеты для книги, для очерка, для картинки. И я «пошел в народ» на трамвае.

Качаться в трамвайной колыбели – занятие садомазохистское. Есть такое понятие, как «трамвайный хам». Хамок тоже предостаточно. Едешь, качаешься, и вдруг сама по себе заводится склока. Она возникает случайно и внезапно, как на каком-нибудь интернетном форуме, где набирается жлобская критическая масса. Возникает из ничего, как тараканы. Сначала выползает один, а за ним целые полчища. Выясняли отношения две крупногабаритные дамы, про которых существует такой одесский анекдот: «Мадам, дети из вашего бюстгалтера сделали качели и качаются. – Ничего, пусть себе качаются, он мне стал немножко жать». И хотя, как говорится, хорошего человека должно быть много, встретившись в узком проходе, они занимали слишком много места, и судьба никак не могла их развести. Сперва они выясняли отношения в раздраженных тонах, обмениваясь разведывательными ударами, как боксеры в первом раунде. Потом вошли в клинч, словесная перепалка достигла апогея, пока одна из них не произнесла четко и ясно на весь трамвай:
– А пошла ты на х…!
– Да я на нем бываю больше, чем ты на свежем воздухе!
И тут весь вагон затрясло так, будто он попал в турбулентную зону. Он взорвался таким ядреным смехом, и люди, смеясь, стали как-то добрее и внимательнее друг к другу. Уже и поругавшиеся эти тётки вышли на остановке, и в трамвае стало свободнее и легче дышать, как раздался очередной девичий крик, постепенно переходящий в женский визг:
– Украли! Деньги украли! – орала молодая торговка, ощупывая прилюдно свои собственные достоинства, которые тоже были необъятней родины моей.

У российских женщин есть такая особенность – носить кошелек на груди – явление, характерное исключительно для России, потому что ничего подобного во всем мире нет. То, во что они обычно упаковывают свои драгоценные достопримечательности, дамы используют и как кошелек, вкладывая туда и деньги, и ключи, и даже небольшие флакончики духов – все, что боятся потерять.
– Украли! А ведь сама чувствовала и видела, как он лез!
– Почему ж тогда не закричала?
– А я думала, что он с добрыми намерениями!

И тут опять весь вагон вздрогнул и покатился дальше на энергии смеха. Клянусь, что здесь ни капли выдумки, все видел собственными глазами. И с тех пор пришел к выводу, что все в этом мире делается с добрыми намерениями. Весь вопрос в том только, для чего и для кого?

Секса в СССР не было потому, что весь народ советский подвергался сексуальному насилию в целом, а удовольствие от этого получало государство. Ведь никакого секса не могло и быть, если поимели, проще говоря, изнасиловали весь народ оптом. Другое дело здесь, в мире чистогана и наживы.
ПОГОНЯ ЗА ПРИЗРАКАМИ

Хорошо сидеть на бордвоке и читать русские газеты, если у вас для этого хватит духу и юмора. И если вы не научились выуживать интересную информацию между строк, как это было в одной, отдельно взятой за багажник стране, то можете узнать много интересного. То, что эти боевые листки печатаются на русском, весьма сомнительно, но примем это как некую условность. Это условный русский язык. Не станем углубляться под сень струй, как говаривал Хлестаков, но взяв в руки здешние брайтонские газеты, убеждаешься, что кокосы падают с русских сосен.

Жизнь «общины» – без малейших признаков смысла – духовного, интеллектуального, культурного. Мертвое жлобство, жизнь без пульса. Апатия, переходящая в злобу. Теория и практика малых холуйских дел. Полицейским, у которых не бывает сотрясения мозга ввиду его полного отсутствия, усвоить жлобский язык легче легкого. И они стали читать газеты на русском. Удивительно, но в Нью-Йорке и в Израиле они абсолютно одинаково бездарны и неинтересны. Но в полиции Нью-Йорка с некоторых пор стали работать наши парни. Они, как все нормальные люди, «русских» газет не читают. Но однажды им в руки попалась «Русская реклама». Столько мусора не набивается ни в одну газету мира. Но парни заинтересовались этим изданием, потому что им на глаза попались любопытные рекламные объявления. С их помощью они и вычислили сразу два подпольных бардака в русском районе.

На земле обетованной газеты того же качества, но полиция порезвее. Тамошний тель-авивский лейтенант Цвика Стукалов (не путать с брайтонской общественницей Фирой Стукельман, хотя и фамилии у них очень сходные и говорящие, особенно для офицеров полиции) читал эти издания из вранья и бетона не ради спортивного интереса, а смеха для. Ну, например, там может быть опубликовано такое:
– Послушайте, Циля, у меня большое горе: мой Изя – голубой…
– Но он, надеюсь, встречается всё же с еврейским мальчиком?
Или такое:
– Фира, у тебя вчера был пожар?
– Нет, а что?
– Я видела, как из твоей квартиры выходил пожарный.
– Малкеле, я видела вчера, как из твоей квартиры выходил майор, но я же не говорю, что началась война.

И вот этот молодой лейтенант, который служит в центральной конторе полиции, тоже заинтересовался рекламными объявлениями и не смог от них оторваться. Они предлагали девушкам и женщинам до 32 лет хорошую высокооплачиваемую работу за пределами Израиля. И зарплату в 10 тысяч долларов в месяц. На Земле обетованной такую зарплату не получает даже профессор Еврейского университета. Что-то здесь нечисто – подумал Стукалов, и о своих подозрениях настучал письменно майору Пине Авираму из отдела по борьбе с мошенничеством. Кстати, вы знаете страну, где больше всего мошенников? Таки это Израиль…

И майор Пиня начал войну. Следственные действия развернулись не только в Израиле, но и в Канаде, и в Нью-Йорке. Было решено отправить на такую «выгодную работу» свою девушку- полицейского агента. Она одной из первых откликнулась на рекламу. И прошла все этапы найма на такую «престижную» и высокооплачиваемую работу, как и другие израильтянки и девушки из СНГ. Для этого ей, как и другим девушкам, пришлось поучаствовать в фотосессиях: профессиональные фотографы снимали их в соответствующих позах – голых, но в сапогах, или в такой позиции, когда единственное из надетого на них были только темные очки. И по частям, демонстрируя свои «бриллианты»,которые русские женщины носят в своих «кошельках», смахивающих на кошелки.

После того, как от главных нанимателей приходил положительный ответ и снимки красавиц с демонстрацией матчасти получали одобрение – это называется кастинг (отбор) – девушкам приказали готовиться к выезду на постоянное место работы. Оказалось, что путь им предстоит неблизкий – всем были оформлены документы для выезда в Канаду с заездом на короткие гастроли в Нью-Йорк. Тут уже вступила в действие канадская полиция и коллеги из США.

Секретная агентша совершила увлекательное путешествие в Нью-Йорк и Торонто вместе с десятком отобранных для дела израильтянок. Правда, израильтянки были липовыми – большинство составляли гастролерши из СНГ, которые отправились на работу исключительно с добрыми намерениями. Когда были выявлены все связи – не только половые – тогда и вступило в дело подразделение майора Пини Авирама. Оно и произвело необходимые аресты в Израиле: руководителями преступной банды сутенеров, орудовавшей в Белоруссии, Молдавии, Украине, Израиле, США и Канаде, оказались израильские граждане.

В еврейском государстве закон мягок к проституткам, но строг относительно сутенеров – торговцев живым товаром. В Канаде он помягче к обоим категориям. А русские дамы, специально делегированные из страны, где никакого секса не было, ехали за океан исключительно с добрыми намерениями.

Американское правительство официально поблагодарило израильскую полицию за отличную работу.

Вот что бывает, если с умом читать русскоязычные газеты. Для полиции всегда найдется тема, если только она умеет читать по-русски. И тогда перед ней, как выразился мой израильский друг, склоняют шляпу.

Владимир Левин, Нью-Йорк,  «Мы здесь»