Сирота в Украине – вдвойне сирота

Николай Жадан, руководитель детского дома «Любысток», воспитанники которого говорят «нам повезло, что мы попали сюда»: "Не нужно просить деньги у государства, оно обманет".

В рамках спецпроекта «Ничейный малыш» LB.ua рассказывает о разных аспектах жизни детей-сирот и ребят, лишенных родительской опеки. Одна из наиболее важных тем – как сделать их пребывание в детских домах и интернатах менее травматичным и более комфортным. Об этом мы расспросили Николая Жадана, руководителя детского дома «Любысток» (село Новые Петровцы, Киевская область), воспитанники которого говорят «нам повезло, что мы попали сюда».

В «Любистке» нас встречают спокойные, веселые и весьма уверенные в себе дети. Директор утверждает, что не боится никаких проверок и не надеется на помощь государства. Ребят из этого детского дома усыновляют очень часто – на момент нашего приезда трое детей из пятнадцати были «на чемоданах».

Задаем буквально один вопрос, а дальше экспрессивный и полный энтузиазма директор все рассказывает сам. Николай Жадан говорит с нами в окружении своих воспитанников. Слушая его рассказ, дети периодически кивают головами и поддакивают, мол – все правда, так и есть. Дальше приводим собственно монолог директора.

О детском доме

«Любисток» открылся в 2002 году. Я это здание долго искал, по всему району. И в 99-м году все-таки «выловил». Повезло найти помещение в таком тихом месте. Мне нужен был не «перевалочный пункт», а нормальный интернат на 30 человек. Если в детском доме 120 детей – там не может быть ни воспитания, ни должного присмотра. Там дети стают теми, о ком потом говорят – «голота».

Так вот, тут был разбитый садик, 7 лет простоял пустой – все было разрушено. И мне его отдали. Перед тем, как строить собственно детский дом, я сразу спланировал, что хочу получить в результате. Бизнес-план составил: пять вариантов, как все может быть, какое здание, какая территория. Целых два чемодана бумаг собралось – так я их за собой и возил, когда начал искать деньги. Причем деньги искал не у государства, потому что оно обманет. Я собрал всех своих друзей, знакомых и говорю: «Вот есть помещение, вот это я могу сделать, хочу, чтобы тут был детский дом. Помогите мне, нужны деньги» – и назвал конкретную сумму. Так все и получилось.

Фото: Макс Левин

О детях

Я считаю воспитанников своими детьми, хоть родные у меня тоже есть, двое. Раньше был учителем и постоянно видел детей, которые бедно живут, в трудных семьях или без родителей. Видел, как трудно им со всем этим жить. Например, сейчас у меня есть дети из интерната в селе Жукин. Приезжал туда, когда еще работал учителем. Властям устраивал нагоняи, говорил: «Оденьте их, дайте денег!». Приеду – а они полуголые. Вот Настя оттуда – сколько для нее еще нужно сделать, столькому научить! Ведь там совсем по-другому «воспитывали». Жили дети так: поели – идите куда угодно.

А у меня подход такой: нужно воспитывать, как отец воспитывает своих детей. В школу хожу регулярно – спрашиваю, как учатся. Спрашиваю и с воспитателей, и с детей.

Или, например: один из мальчиков разбил окно, воспитательница ругается. А я не ругаюсь, просто говорю: «Чего же ты такой маленький камешек взял, только окно разбил? Вот, возьми камень побольше, да еще и шифер побей, и дверь!». Стоит, смотрит, молчит. Но окна бить он больше не будет. А оскорблять ребенка – не дай Бог! Если кто из воспитателей будет оскорблять детей – выгоню вмиг!

Главное, говорить детям правду, все называть своими именами. И еще постоянно убеждать их, что жить прошлым нельзя. О своей прошлой жизни, о плохом – нужно забыть и простить родителям, раз уж так получилось, что вы не вместе. Дети должны помнить одно – они не должны повторить путь своих родителей.

Об усыновлении

Почему у нас такие хорошие показатели усыновления? Зайдите в Интернет, на страницу о нашем детском доме – вы сможете посмотреть на детей. Где бы я не был, на любых встречах, говорю: «У меня есть дети! Им нужны семьи!». Или, например, ездят дети за границу, в Испанию, Италию. По несколько лет ездят. А я говорю итальянцам или испанцам сразу: если вы ребенка не хотите усыновлять, нечего с ним играть. Он ведь надеется, а вы поиграете и отправите назад! Если украинцы приезжают – у нас ведь постоянно усыновляют кого-то – то я даю им полгода испытательного срока. Разрешаю брать ребенка к себе на каникулы, в гости, знакомиться. Если ребенок не хочет в эту семью – я не отдам его туда, и все тут.

Да, дети часто не хотят в новую семью. У них где-то есть родители, которые пьют, не интересуются детьми. А они все равно: никуда не пойду, вернусь к маме. Я говорю так: «Мама мамой, а тебе нужно жить. Пойди в семью, стань человеком. Вырастешь – может, и маме своей поможешь. Если будешь учиться, работать над собой. А для этого нужна семья».

О плохих родителях

Социальное сиротство существует потому, что никто не работает с родителями. Когда ребенок попадает в детский дом, становится понятно, что им никто не занимался, нет о нем никакой информации. Работу должен проводить, в первую очередь, сельский, местный совет. Там должны знать, как живут дети, скольким семьям грозит лишение родительских прав. В школе должны интересоваться условиями жизни детей. От «верхов» в этом деле ничего не зависит.

О чиновниках

Комиссий никаких не боюсь. Я их прогоняю! Они моих детей не обеспечивают, значит, с меня спрашивать не могут! Вот на лечение тридцати детей выделяется 6 тысяч гривен в год. Это 59 копеек на ребенка в день, 220 гривен в год. Когда готовил отчет в местный совет, я эту сумму написал и внизу добавил слово: «Ужас!». В год – 890 гривен на одежду. Что можно купить на эти деньги? Ничего! Тоже написал: «Ужас!». И переписывать отказался.

Ну и ладно, мы и без них справимся. А если бы некому было помочь, если бы дети голодали, как было уже в Донецкой области, да я бы…. Я бы снес госадминистрацию! Если дети голодают, директору нужно голову с плеч! Мальчик, чего ты там сидишь, если у тебя дети голодные? Государство не дает денег! Да это ты, ты не работаешь! Ты пошел в администрацию? Нет, ты боишься, не идешь, не просишь. Раз боишься – нечего тебе тут работать, это работа не для трусов.

О диагнозах

Конечно, бывают трудные дети. Как везде, так и у нас. Вот есть у меня девочка – пришла с психиатрическим диагнозом, а у нас выкарабкалась. И пойдет учиться! А будь она в другом месте… Или есть еще пример – мальчик, проблемный, сложный. Да, он не станет гением. Но у него есть в жизни цель – он станет лесничим, он об этом мечтает. И для этого он учится, развивается в меру своих возможностей.

Так что если ко мне ребенок попадает, как они говорят, «с пороками», я его уже не отпущу ни в какую спецшколу. Я им своих детей не отдаю! Сразу говорю: не пишите моему ребенку диагноз, или я его просто вырву из карточки! Пятно на всю жизнь ребенку ни к чему. Они мне говорят: «Так он же выплаты по инвалидности получать будет». Эти копейки? Да это же ужас, да вы же просто работать с детьми не хотите!

 Обрывает разговор телефонный звонок «сверху». От Николая Жадана требуют отчета об одном из воспитанников. У него были проблемы с законом, мальчика считают трудным. Но директор бросается переубеждать собеседника в обратном, аргументы все те же: ребенок хороший, просто с ним не работали, мы все исправим!

Фото: Макс Левин

Автор: Алена Мельник, Левый берег