Глава Национальной полиции Украины: «Полицейские не могут гадать. Мы просто принимаем сразу решение»

Грузинка Хатия Деканоидзе появилась в Украине в январе прошлого года как консультант Министерства внутренних дел. Для карьеры в Украине у нее был достаточно большой послужной список – бывший министр образования Грузии, экс-ректор грузинской Полицейской академии. В ноябре 2015 года Деканоидзе стала главой Национальной полиции Украины, заявив о нулевой толерантности к коррупции и необходимости обновления кадров в правоохранительной системе.

Со сложностями пришлось столкнуться практически с первых дней в должности. Деканоидзе обвиняли в том, что она не хочет увольнять с руководящих постов в новой полиции одиозных Василия Паскала и Александра Терещука, которых до последнего защищал министр Арсен Аваков. Деканоидзе, впрочем, справилась с этими вызовами – из органов были в итоге уволены оба.

Сегодня самый важный проект для главы Нацполиции – переаттестация, которая не так давно закончилась в Киеве и Киевской области, и скоро стартует в регионах. Здесь Деканоидзе тоже ожидал ряд препятствий – акции протеста под стенами МВД уволенных сотрудников правоохранительных органов, апелляции, а теперь уже и суды.

Деканоидзе – чужой человек в команде министра Авакова. Собеседники "Украинской правды" рассказывали, что изначально  он был против ее назначения главой Национальной полиции и даже пытался отговорить ее от этой должности.

Сейчас ситуацию усугубляет и факт личного конфликта Авакова с губернатором Одесской области Михаилом Саакашвили, с которым Деканоидзе работала несколько лет в Грузии. К тому же она находится в давних близких отношениях с его сводным братом Давидом.

Деканоидзе соглашается на интервью практически сразу, но несколько раз переносит его, объясняя плотным графиком. В итоге мы встречаемся с ней в воскресный день в кафе "Желток" – Хатия говорит, что ей надоела официальная обстановка. Глава Нацполиции выглядит уставшей и слегка раздраженной. Впереди у нее встреча с руководителями аттестационных комиссий, и она то и дело поглядывает на часы.

– Сложно спрашивать вас об инциденте между Аваковым и Саакашвили. Мы понимаем, что один из них – ваш непосредственный начальник, а второй – ваш кумир или начальник в прошлом. Но, тем не менее, не так давно министр внутренних дел назвал Михаила Саакашвили политическим аферистом, который устраивает гастроли. Этот конфликт между Арсеном Аваковым и Михаилом Саакашвили отражается на ваших взаимоотношениях с Аваковым?

– Нет, не отражается.

Скажем так, я –  глава Национальной полиции, я первый полицейский в стране. Мой принцип – чтобы Национальная полиция, как и я, были абсолютно отдельно от политики. Поэтому я политические действия ни одного, ни второго, ни третьего, ни четвертого не буду комментировать. Полиция должна остаться вне политики и заниматься только полицейскими делами.

– В Грузии вы поверили Михаилу Саакашвили и во многом пострадали из-за него, потому что когда его политические противники бьют по нему, то бьют и по его команде. Сейчас рейтинг Саакашвили в Украине высок, но мы видим, как начинается война против него, в том числе со стороны вашего начальника. Вы не боитесь, что враги в Украине сожрут Саакашвили, что вы во второй раз пострадаете из-за него?

– О будущем будем говорить уже в будущем.

– Противостояние все равно есть между Саакашвили и Аваковым, всей системой. Какой-то выбор придется сделать.

– Я не думаю, что я сейчас стою на перекрестке. Единственный выбор – это стать главой Национальной полиции, первым полицейским технократом. Это мой выбор, моя судьба привела меня сюда.

– Каково вам слышать истории, когда ваш начальник называет бывшего начальника политическим аферистом?

– Это не политическая оценка, это, скорее, личная.

– Нет, это все-таки будет политической оценкой. Но моя личная позиция – это не было приятно. Миша – это человек, с которым мы много прошли вместе. А в реальности у меня есть очень много направлений, над которыми я работаю. А что будет в будущем… Помните, полицейские не могут гадать. Мы просто принимаем сразу решение.

– Это правда, что Аваков был против вашего назначения или, по крайней мере, отговаривал?

– Назначается глава Национальной полиции с представления министра внутренних дел на Кабмин, так что если бы он не хотел, он бы мою кандидатуру не подавал.

– Кто вас пригласил в Украину сначала советником, а потом главой Национальной полиции?

– Долгая история. Когда Эку (Згуладзе – УП) назначили первым заместителем министра внутренних дел, и когда она решила, что надо внедрять новые стандарты Национальной полиции и так далее, я приехала сюда и мы с командой– украинцами, американцами – работали над проектом. Я лично работала по проекту , который имплементировал международную техпомощь, начиная с рекрутинга патрульной полиции: отбор, тренинги, оборудование, экипировка так далее. Я год отработала над этой программой, и я очень горжусь, что мы реально внесли такой большой вклад.

– Згуладзе в последнее время не видно и не слышно. Что она делает?

– Нет, она работает. Она первый замминистра внутренних дел. Мы постоянно взаимодействуем, мы видимся. Все нормально. Она просто на работе.

– Видно, что переход в полицию на должность руководителя полиции отражается на вас. Год назад вы были полны сил, ходили с такой красивой прической, на каблуках…

– Вы меня помните?

– …а теперь уставшая, замученная полицейскими женщина.

– Я каблуки не люблю, это для меня некомфортно. Это раз. И это знают все мои друзья, кто со мной работает. Конечно, я устаю. Это очень ответственная работа. Во-вторых, мы делаем реформу, мы на переходном периоде. Есть проблемы, которые нужно преодолевать. В этом ничего особенного нет. Я мало сплю, много работаю. Но кто сказал, что будет легко?

– Михаил Саакашвили вас как-то защищает, оберегает, дает советы?

– Я сама себя могу защищать.

– Это правда, что вы замужем за его братом?

– Нет, я не замужем ни за кем. Я разведена.

– То есть, вы не родственница Саакашвили?

– Нет, я не родственница Саакашвили. Ни дальняя и не близкая. Но если вы спрашиваете о Давиде (прим. – сводном брате Михаила Саакашвили), то да, я давно его знаю.

– Давайте вернемся к реформе. Вы чувствуете саботаж со стороны милицейских генералов, полковников и всяких функционеров МВД, которые сидят уже годами?

– Конечно, сопротивление системы есть. Помните, когда мы избавились от Александра Терещука, у меня в тот момент был визит в США, а они устроили митинг. Есть сопротивление системы, потому что реформа, особенно реформа во внутренних органах, она всегда сенситивная, всегда можно услышать и увидеть сопротивление системы. В этом я тоже ничего такого не вижу, что оказало бы давление на мою работу.

– Как вы с Аваковым договариваетесь по поводу ситуаций, когда у вас разные взгляды? Например, в ситуации с Василием Паскалом, когда он до последнего его защищал?

– Паскал ушел сам. Вы должны спросить его, почему он ушел. Он ушел на пенсию. Я не думаю, что могу ответить, почему он ушел с работы. История Паскала – это уже прошлое.

– Хорошо, но история с Ильей Кивой – это не прошлое. Он тоже человек, назначенный Аваковым. Человек, мягко говоря, странный, шокирующий своим поведением и заявлениями. Он позорит Национальную полицию.

– Единственное, что я могу сказать, это то, что переаттестация центрального аппарата пока не закончилась.

– Переаттестация не закончилась, но ущерб Национальной полиции Кива наносит каждый день и каждую минуту – своими высказываниями.

– Давайте дождемся переаттестации.

– Почему вы боитесь или как-то сдерживаете себя, когда говорите о Киве?

– Я – первый полицейский, я – глава Национальной полиции. Давать оценки поступкам – это дело внутренней безопасности. Они этим занимаются, если есть какие-то ошибки или какие-то факты. Я уже сказала, переаттестация пока не закончилась. Но лично мое мнение – я не вижу Киву полицейским офицером в нашей новой полиции.

– Вы – непосредственный руководитель Кивы. Вы не можете его одернуть, запретить ходить по эфирам, чтобы он своими заявлениями не позорил новую полицию? Или что происходит?

– Ничего не происходит. Дождемся переаттестации.

Никто не говорит, что построить новую полицию, нормальный функционал, нормальную структуру, людей, что это легко, и что это работа трех или шести месяцев. Мы уже почти закончили переаттестацию. В Киеве и области закончили, продолжается переаттестация центрального аппарата. Но это не последний этап очищения кадрового ресурса полиции. Это первый этап очищения. Поэтому я здесь, чтобы постепенно добиваться того, чтобы функционал, структура и люди, которые работают в нашей команде, были адекватными и достойными.

– Как раз по поводу переаттестации у нас вопрос от читателей. В ноябре стартовал конкурсный отбор в департамент по борьбе с наркотиками и где-то 70% участников успели пройти первый этап, это тестирование, а остальные даже не успели получить приглашение. Хотя со слов Кивы, первый этап завершен. С ноября все приостановлено, приглашений больше нет, а с 20 января были отключены телефоны горячей линии. В этом вы можете убедиться сами. С чем связано приостановление отбора в департамент и будет ли он продолжен?

– Нет, конечно, он продолжается, он будет продолжен. Реально мы пока переаттестуем сотрудников, которые 7 ноября были назначены на временные должности в Национальной полиции Украины. Уже после этого мы начали переаттестацию. Так что все сотрудники, которые были назначены, пройдут переаттестацию. 

Мы собираемся делать новый набор и в киевскую патрульную службу, и для участковых взять несколько областей, запустить там новую концепцию участковых инспекторов, универсальных полицейских. Так что постепенно мы будем добирать новых людей – везде, в каждый департамент, каждое структурное подразделение. Добавлять свежую кровь в структуру НПУ – это очень важно.

– Да, но только если эта молодая кровь не растворится в старом закисшем компоте.

– Знаете, самое главное, что кроме того, что мы должны добавлять новую кровь, мы должны еще трансформировать менталитет полицейского.

– Говорят, что уже есть факты, что полицейские, которые не уверены в том, что пройдут переаттестацию, или полицейские, которые не проходят переаттестацию центрального аппарата, Киева и Киевской области, переводятся и прячутся в управлении охраны МВД?

– Я не исключаю, что люди думают о каких-то махинациях. Я такого не исключаю, потому что система огромная. Я ответственна за 115 тысяч человек, полицейских, поэтому я не исключаю, что такое может быть.

Если есть такие факты, то, конечно, мы будем их выявлять и заниматься ими. Опять же повторю, что переаттестация – это первый этап очистки. Потом постепенно люди, если они докажут, что они профессионалы, а самое главное – честные, мотивированные, то, конечно, они останутся. А если они не докажут, если они будут замешаны в схемах, в коррупции, в организованной преступности, то, конечно, им не место в Национальной полиции.

Самое главное – добиться того, что у каждого полицейского должно быть чувство собственного достоинства. Я везде говорю, что мы зарплатами конкурировать с организованной преступностью, конечно, не можем. Например, с экономической преступностью. Потому что всегда преступность, криминал может заплатить больше, чем государство. Так было и в Грузии, и в Штатах, и в других странах.

Во всех странах мира есть факты коррупции в правоохранительной системе. Но самое главное – создать облик честного и морально устойчивого полицейского.

Конечно, это будет трудно, конечно, мы должны добиваться этого и, конечно, есть проблемы. Например, если мы внедряем такие высокие стандарты полицейского, как патрульная полиция, а мы внедрили такие стандарты – у них форма новая, у них зарплата более-менее нормальная. И мы хотим вытягивать всю НПУ и состыковать со стандартами современной полиции. Но для этого мы должны знать, что мы должны снабжать полицейских: давать новую форму, хорошую зарплату. Это обязательно.

– Вы несколько раз в предыдущем ответе сказали о форме. Кажется, что изменения коснулись только формы. Появилась форма, машины, а система не изменилась.

– Я не согласна с вами. Потому, что мы должны четко понимать, что доверие к полицейским выросло. Самый главный механизм оценивания работы полицейских – это доверие населения.

– Доверие было авансовым, потому что оно появилось практически сразу. Но сейчас говорят, что новая полиция постепенно теряет свое доверие. Это иллюстрируется многими историями. К примеру, я была свидетелем, как на улице Орлика шесть полицейских штрафовали водителя за неправильную парковку. Это не оживленная улица и она находится близко к Министерству внутренних дел.

– Что вас смущает, что их шестеро?

– В других странах неправильной парковкой занимаются волонтеры или городские службы.

– Вы ошибаетесь. В США этим волонтеры не занимаются. Когда я жила в США, я получала много тикетов за неправильную парковку, мы все люди. Давайте скажем так, что первое – если вас смущает, что полицейские занимаются паркингом – это обыкновенная история, потому что центр Киева забит машинами. Они эвакуируют, они штрафуют водителей, которые неправильно паркуют машины.

– Но это не системная работа. Я видел, как на Крещатике возле рынка не позволяют людям перейти дорогу в неположенном месте. Один день они стояли, а на другой – уже нет. И люди снова там переходят.

– Я не согласна, что нет системности.

Например, когда в Киеве начала работать патрульная полиция, количество звонков на 102 увеличилось в 5-6 раз. Представляете? Это очень много. Есть время, особенно в течение дня, когда каждый экипаж задействован на задании, выезде. Это значит, что они оформляют ДТП или выезжают на конфликт. 

Да, меня тоже часто спрашивают люди, когда я встречаюсь с обычными людьми: "Где патрульные?" У нас большой город и есть такие часы, когда каждый экипаж задействован на вызовах. Так что если вопрос стоит так, мы будем увеличивать количество патрульных полицейских в Киеве, в том числе и пешие патрули, чтобы они занимались по всем направлениям.

– Что произошло с ГАИ? Они остались внутри системы?

– В тех городах, где работает патрульная полиция, мы ликвидировали ГАИ. Сейчас это Киев, Львов, Одесса. Скоро в 29 городах будет патрульная полиция.

– Но этих людей не уволили, они остались в системе?

– Очень многих уволили. Но я не говорю, что ГАИ не осталось. Сейчас мы уже переходим на второй этап реформирования, когда патрульная полиция (экипажи, машины с мигалками) будет задействована на международных и национальных трассах, это обязательно.

Пока у нас человеческого ресурса не хватает, чтобы соединить города и трассы. Но когда в 29 городах будут задействована вся патрульная полиция, то у нас появится механизм, чтобы перекрыть трассы международного и национального значения.

– Во время аттестации работа МВД в этих городах парализована. Если человек не уверен, что он здесь останется, то он и не работает. Как вы обеспечивали работу в ноябре-январе?

– Они работали. Может быть, у них какая-то внутренняя мотивация была не на таком уровне, как нам бы хотелось, но я бы не сказала, что они не работали. Сейчас уже в Киеве и области, в Киеве мы поменяли почти всех руководителей и постепенно и мотивация, и направление работы улучшается. Так что я не могу сказать, что переаттестация не влияет на людей, но это переходной период, мы должны его пройти. Если бы мы переназначили всех полицейских, как сделал Путин, то нам бы общество сказало, что это профанация. Нет, мы задействовали общественность, мы сказали громко, что мы начинаем сложный процесс переаттестации, это двухэтапный процесс – это тестирование, психологические тесты, полиграфы.

– Что для вас показатель успешности реформы полиции?

– Доверие общества.

– Во всех странах – это раскрываемость преступлений и в том числе снижение уровня преступности. Это касается вопроса одной из наших читательниц, которая пишет, что "повышение уровня безопасности моей семьи и мое ощущение безопасности пропало, появилось ощущение незащищенности". И просит привести статистику – как изменилось количество преступлений и статистика их раскрытия после запуска патрульной полиции.

– Я согласна, что первый чувствительный момент – это безопасность. Если мы говорим, что является самым важным критерием, если люди доверяют полиции, то они чувствуют себя в безопасности. Все составляющие – ситуации, статистика, раскрытие – все эти составляющие делают доверие людей. Так что, несмотря на то, как бы мы не сказали, как бы мы не повернулись, самое главное оценивание эффективности полиции – доверие людей.

– Есть статистика?

– У меня сейчас статистики нет, но мы можем вам дать. Вопрос, почему ухудшается криминогенная ситуация. Есть много составляющих. Первое – это то, что страна в войне, это тоже очень влияет.

Второе – это социальная ситуация, когда она ухудшается, и уровень жизни. Тогда это тоже влияет на преступность. Третий и очень главный момент, хочу, чтобы читатели обратили на это внимание, мы очень жестко контролируем, чтобы на местах не скрывались преступления. Красивая статистика нам не нужна.

– То есть вы утверждаете, что статистика не дорисовывается?

– Я утверждаю, что в большой степени статистика объективная.

– Вы думаете, как повышать показатели?

– Конечно, это наша работа.

– Когда будут результаты работы?

– Это и есть наша работа. Я уже рассказала о тех составляющих, которые делают криминогенную ситуацию лучше или хуже.

– Но вы же не можете улучшить финансовое положение в стране!

– Это не зависит. Полиция должна стать зеркалом общества. Если есть проблемы, то полиция должна быть эффективно задействована. Первое – профилактическая работа, второе – раскрытие, третье – это улучшение менеджмента.

– У вашего начальника Арсена Авакова есть явное увлечение добровольческими батальонами. Cоздается впечатление, что эти батальоны не подчиняются никому, кроме как Авакову. Что будет с этими батальонами, какова ваша степень влияния на них?

– Батальоны в свое время исполнили очень важную функцию защиты страны, когда в стране была сложная ситуация, когда реально была война. Второе: сейчас они исполняют полицейские функции, особенно в зоне, где они находятся. Третье – мы должны понимать, что мы на переходном этапе. Постепенно, когда мы говорим о функциональном и структурном изменении, то, конечно, мы рассматриваем весь спектр. Мы очень много работаем над тем, чтобы Национальная полиция Украины стала такой современной полицией, как бы это хотелось украинскому народу.

– Простите, но это не функция полиции, когда вооруженные люди показательно встречают в аэропорту Фирташа, который точно не прилетит, и пугают пассажиров рейса.

– Я про "Азов" не могу ничего сказать, потому что они не в структуре Национальной полиции.

– Но вы должны на это реагировать, потому что вооруженные люди появляются в общественном месте и встречают непонятно кого. А Национальная полиция никак не реагирует. Какое они имели право там находиться?

– Патрульные находятся в аэропорту. Но опять же "Азов" не является частью Национальной полиции.

– То есть, это нормально, когда вооруженные люди находятся в общественном месте? Мы видели ситуацию, когда полиция приезжает на место, а какие-то люди в камуфляже берут это место под охрану, прикрываясь тем или иным добровольческим батальоном. И полиция ничего не может с этим поделать. То есть, влияния на добровольческие батальоны или на людей, которые называются добровольческими батальонами, сейчас у вас нет?

– Они находятся в Национальной полиции, они подчиняются непосредственно своим командирам, и они полицейские офицеры, которые должны выполнять свою работу. Но второе направление, то, о чем мы говорим, это усовершенствовать стандарты современной полиции. Мы же все понимаем, что в течение полутора лет невозможно построить современную структуру, которую бы нам хотелось.

– Если говорить об аттестации и ее итогах, то какой процент забракованных сотрудников?

– Например, Киев. Руководство высшего звена – 80% уволили; руководство среднего звена – 70% уволили; рядового состава – около 14%. Это цифры, которые показывают реальную эффективность аттестации.

Область. Это 60% высшего руководства, среднего – 40% и 15% – рядовой состав. Всего в Киеве и области переаттестацию прошли около 13 000 сотрудников.

– Вы будете проводить переаттестацию, например, одесской милиции, где командует Гия Лорткипанидзе?

– Везде будем проводить – и в Одессе, и в Николаеве. Сейчас в Хмельницкой области почти заканчиваем, Волынь, Ровно, потом пойдем в Одессу, Николаев.

– Как вы командуете Лорткипанидзе? Ведь в прошлом он сам вами командовал…

– Нет, в прошлом он мной не командовал, у него был другой блок в МВД. Я его давно знаю. Я общаюсь с ним так же, как с другими руководителями НПУ на местах. Никаких привилегий нет. Единственное что – мы общаемся на грузинском языке.

– Вы говорили раньше, что начальник патрульной службы Киева Юрий Зозуля вам звонит периодически. А кто еще из региональных может вам сразу звонить?

– Все звонят. У нас нет никаких препятствий.

– По поводу Зозули и нарушений закона о полиции…

– Зозуля очень хороший полицейский, и он доказал это. Он доказал это во Львове.

– …это тоже вопрос от наших читателей. Он назначен на свою должность с нарушением закона о полиции. У него нет высшего образования, нет пяти лет стажа и опыта работы на руководящих должностях.

– Он был назначен во Львове в Департамент патрульной полиции в структуре МВД, пока не была создана Национальная полиция. Я могу сказать единственное, что Юрий Зозуля очень хороший офицер, хороший полицейский. Может быть, опыта у него мало, как у всех патрульных полицейских, которые пришли поменять страну или стать частью новой структуры. Но он выполняет свои задачи нормально. Пока к нему вопросов нет. Если будут вопросы, тогда, конечно…

– Но это нарушение закона, который был написан и проголосован Верховной Радой.

– Зозуля был назначен в Департамент патрульной полиции до того, как была создана Национальная полиция. Он был назначен и переведен в НПУ еще до того, как был подписан закон. И он очень хороший офицер.

– Он уже не нарушает скоростной режим, как раньше?

– Нет. Я уверена, что полицейские не нарушают. А если нарушают, то для этого есть внутренняя безопасность и служебная проверка. Например, помните, мы говорили, что это естественный отбор и естественная очистка, как был случай в Одессе? У нас сейчас около 7 тысячи полицейских, такой естественный отбор и внутреннее очищение – это важный механизм. Но я, честно, лично переживала, что отсев патрульных полицейских мог быть больше. В Грузии мы изначально поменяли 40% патрульных полицейских, которые пришли.

– Какие у вас взаимоотношения с Мустафой Найемом?

– Нормальные. Мустафа помогал координировал несколько городов для отбора патрульной полиции. Это Ужгород, восточные города. Он помогал с отбором патрульной полиции. Потому что у нас были координаторы, ИСИТАП, который занимался рекрутингом. Сейчас уже почти закончился отбор в самых последних городах.

– У нас создалось такое впечатление, что Мустафа Найем хотел бы возглавить Национальную полицию, несмотря на свой молодой возраст и отсутствие опыта. Хотя вы тоже молодая. Его не назначили. Почему?

– Это вопрос к Мустафе, о чем он думал. Вы меня спрашиваете вопросы, которые не ко мне.

– А как вы считаете, он бы справился с позицией руководителя полиции?

– Я не могу оценивать личные качества в этом отношении. Мустафа – молодой, умный человек, да, он помогал, координировал отбор патрульной полиции. У меня на человеческом уровне с ним очень хорошие взаимоотношения.

– Люди пишут о том, что за то, чтобы устроиться в полицию Киева, некоторые платили 8-10 тысяч долларов. Вы такое допускаете?

– Полный бред. Нет.

– Скандальный случай с убийством молодого человека и давлением общественного мнения на патрульную полицию, что они действовали чрезмерно жестко. Какие-то выводы будут сделаны из этого случая?

– В первую очередь, я должна сказать, что выводы и правовую оценку должны дать прокуратура и суд. Я буду неоригинальна, но я повторю, что правовая оценка, правовые выводы – это прокуратура и суд.

Да, досадный случай, но как глава полиции, как человек, который живет в этом городе, как мать, как женщина и просто как обычный человек, я должна сказать, что полицейские во время этого инцидента гнались за бешенным БМВ, который реально гнал на большой скорости по спящему городу.

Каждый город и жители заслуживают, чтобы спать нормально. Есть факт, что полиция по закону имеет право использовать огнестрельное оружие в рамках закона и имеет право остановить транспортное средство, которое угрожает жизни полицейских или третьих лиц. Пора уже закончить с пьяными водителями, которые убивают наших детей, бабушек и дедушек. Третье – идет очень опасная тенденция отбеливания водителя. Как глава полиции и просто как человек скажу, что каждый пьяный водитель – это преступник. Мы должны привыкнуть к факту, что полицейские будут препятствовать всем, кто нарушает закон.

– Удивила реакция МВД и полиции, потому что изначально с заявлением вышли не вы, а Антон Геращенко, который начал говорить о мажорах…

– Я не могу сейчас комментировать, кто и что будет писать на своем ФБ. Это личный ФБ человека.

– Он лицо МВД и его ассоциируют с вами.

– Нет, первым вышел Зозуля – представитель Национальной полиции, он общался с журналистами. Это было в воскресенье утром.

– Вы чувствуете неформальное присутствие Геращенко в МВД или Национальной полиции?

– Я лично не чувствую неформального присутствия ни одного человека в Национальной полиции. Реально я, как глава полиции, занимаюсь полицейскими делами. Есть определенный круг вопросов, которые возникают каждый день. Так что никакого неформального присутствия.

– Потому что у нас вопрос от наших читателей: "Когда Геращенко запретят комментировать все, в чем он абсолютно ничего не понимает?"

– Вы спрашиваете меня о третьих лицах.

– Вы можете запретить Геращенко комментировать действия Национальной полиции?

– Он народный депутат. Он пишет на своем ФБ. Что я могу запретить?

– Он советник Авакова. Тут путаница возникает.

– Я не знаю, как это процедурно, но если человек занимает одну и вторую позицию, то это субъективный подход человека.

– Вам подчиняется и следствие. Периодически Аваков или Геращенко анонсируют громкие расследования, и это ничем не заканчивается. Какие сейчас в разработке Нацполиции серьезные дела и когда мы услышим о результатах?

– Конечно, следствие занимается многими серьезными делами. Если вы хотите услышать о конкретных делах, то можете спрашивать, но точной информации у меня сейчас нет.

– Например, о том, что они нашли фирмы сына Януковича.

– Идет следствие. Расследовать такие дела, где много составляющих – это не время одного-двух месяцев. Во всех странах следствие по большим делам идет по году-полтора.

– Прокуратура каждую неделю рассказывают, кого они арестовали, посадили. Военная прокуратура, СБУ, а НАБУ так каждый день заявляет.

– Полиция каждый день арестовывает очень много людей. Опять же если вы говорите об общем, почему мы не присутствуем в информационном пространстве… Каждый день случается, что арестовывают не только хулиганов, не только мелочников, нет. Например, я была во Львове, встречалась с патрульной полицией. И когда я выезжала из Львова, ребята на трассе Львов-Стрый остановили машину вооруженных людей. После предупредительного выстрела. Потому что изначально они не останавливались. Они нашли и арестовали вооруженных и опасных людей. Так что я бы не сказала, что мы кого-то не арестовываем.

Полиция – это первый уровень правоохранительной системы. Я понимаю, что есть много вопросов к полицейскому. Но если вся правоохранительная система не будет работать синхронно, то сама полиция ничего не сможет сделать. Вся правоохранительная система, и полиция, и прокуратура, и судебная система должны жить и работать на одном берегу. 

Мы в Киеве арестовывали угонщиков. Но вы знаете, чем заканчиваются такие аресты? Суд их отпускает под залог. А угон – это очень большая проблема для нашего города. Так что вся правоохранительная система должна работать синхронно. Если ее не будет, то безопасность человек не почувствует.

– Раньше в МВД были мощные отделы. Теперь они парализованы?

– Нет, у нас есть департамент защиты экономики. Но, наверное, после 7 ноября, дня подписания закона о Нацполиции, несколько месяцев у нас были бюрократические моменты. Не работал очень долго закон 3225, который давал право полиции задействовать все оперативные мероприятия. Это было около трех месяцев. Так что я думаю, что качество работы полиции, особенно в тех областях, где они уже переаттестованы, постепенно будет улучшаться.

– Аваков говорил, что за месяц можно очистить все суды, а сам за два года не очистил систему МВД.

– Мы начали, и это самое главное. Надо начать, потому что структура и страна… Вы вспомнили о Грузии, но Грузия маленькая страна. Это миф, что мы всех уволили. Да, патрульную полицию мы сделали, выгнали всех гаишников, но криминальный блок мы начали чистить постепенно. Потому что очистка криминального блока правоохранительных органов – это очень большая и тяжелая работа.

– Про отряд спецназа МВД "КОРД" (Корпус Оперативно-Раптової Дії) говорят, что  туда набирают беркутовцев без специальной проверки. Все эти беркутовцы прощены за преступления на Майдане?

– Нет, вы знаете, что прокуратура ведет следствие. У нас очень тесные взаимоотношения с прокуратурой. Я лично встречаюсь с представителем следственного управления прокуратуры. Следствие занимается этим. 

Но вторая составляющая – мы хотим, чтобы сейчас все эти подразделения, которые были задействованы или к ним есть какие-то вопросы, прошли полиграф, общую аттестацию, специальные комиссии, где будут и общественники, и представители прокуратуры, и правозащитники. В этом направлении мы тоже работаем.

– Вы не жалеете, что согласились возглавить полицию, а не остались консультантом с красивой прической, макияжем и на каблуках?

– У вас какая-то старая информация. Макияж и каблуки я не люблю.

– Я видел, как вы выходили из самолета с макияжем и на каблуках.

– Не жалею. Есть шанс сделать правильные дела.

– Но ваш сын живет в Грузии, ваша мама…

– Это очень грустная история в моей жизни. Потому что я сейчас очень мало времени провожу со своим сыном, когда он на последнем этапе своей первой ступеньки жизни. Это грустная история, я очень скучаю по семье. Но перевезти его сюда невозможно, он заканчивает школу, сдает много экзаменов…

– Не так давно из правительства уволился Айварас Абромавичус из-за нежелания мириться с договорняками. Что может для вас стать таким пределом, что вы решите уйти, поскольку в МВД не прекращаются коррупционные скандалы?

– Не знаю. Наверное, если у меня, например, больше не останется ресурсов что-то сделать и продвигать что-то вперед.

– То есть коррупция вашего начальства вас не смущает?

– Если есть какие-то коррупционные моменты, то для этого есть Антикоррупционные бюро и другие органы.

– Министры и замминистра жаловались на зарплату, у вас такой проблемы нет. Но также они жаловались на торможение реформ. Думаете, вас эти проблемы не коснутся?

– Пока реформы идут. Может медленно. Но идут. И я лично, мы все очень много делаем, у нас много направлений – это переаттестация, набор новых кадров, структурные изменения. Пока реформы идут, я никакой такой угрозы не вижу. Если будет какая-то большая стена, которая будет мешать мне или нашей команде, думаю, мы сможем потом об этом говорить.

– Какая может быть угроза для вас или вашего дела?

– Угроз много, в том числе сопротивление системы. Но я думаю, что нет в мире проблемы или ошибки, или направления, которые бы невозможно было преодолеть. Но самое главное, что люди увидели, что реформа полиции и становление Национальной полиции как институции касается каждого человека.

– Михаил Саакашвили лишен грузинского гражданства. И нынешние грузинские власти объявили, что все остальные грузины, которые получили украинские паспорта, тоже будут лишены грузинского гражданства. Когда вы понимаете, что у вас могут отобрать грузинский паспорт, вы отрезаете свою Родину, работая здесь, вам не кажется, что это слишком большая цена за реформы украинской полиции?

– Это печально, конечно. Мы вкладывали очень много в реформирование не только правоохранительной системы Грузии. Но, к сожалению, в Грузии сейчас та власть, которая есть, и ничего мы с этим не сделаем. Так что это печально. Но я не думаю, что это цена.

– Что зря эти жертвы?

– Нет, я думаю, что у нас все получится, и мы будем направлять молодое поколение в правильное русло. Главное не только трансформировать менталитет полицейского, но и менталитет молодого поколения, которое будет строить нашу страну. Я бы не назвала это ценой. Это реальность, в которой я живу, в которой будут позитивные результаты. Я вообще в жизни оптимистка. Я всегда трудилась, работала. Все у нас получится. Может быть, не сразу, но постепенно.

– В Грузии вы сменили несколько позиций. В Украине после полиции, куда бы вы подались еще, в какое министерство?

– Не знаю. Пока я здесь. Изначально руководитель – это менеджер. Пока здесь очень много работы. А о будущем будем говорить потом.

Авторы: Павел Шеремет, Севгиль Мусаева-Боровик, Украинская правда

Фото: Юлия Кочетова

Tweet