Допинг-трагедии: фармацевтическое безумие с летальным исходом

В этой войне замешаны политика, идеология, деньги. Первый официально зафиксированный случай употребления допинга на Олимпидах датирован 1904 годом – в Сен-Луисе марафонский забег выиграл американец Томас Хикс… Задумывались ли вы когда-нибудь, в чем суть неоднократно экранизированной и всеми любимой сказки про Астерикса и Обеликса? Благодаря чему отважные и немного нахальные галлы побеждали своих многочисленных, хорошо организованных и тренированных врагов? О «волшебном напитке», «живой воде», «молодильных яблоках» и других средствах, легко и быстро придающих силу, быстроту и храбрость, человечество мечтало всегда. И мечтами не ограничивалось.

Исторических сведений с самых давних времен, рассказывающих о корешках, травках, настойках, которые придают силы, немало. Пользовались ими прежде всего военнослужащие всех народов и армий. Протестовать против использования психостимуляторов во время военных действий никому никогда не приходило в голову. А ведь спортивная фармакология произошла именно оттуда, и препараты, с которых она начиналась, проходили испытания во время войн.

Первый официально зафиксированный случай употребления допинга на Олимпидах датирован 1904 годом – в Сен-Луисе марафонский забег выиграл американец Томас Хикс. А вот цитата из книги его тренера: «Когда я увидел, что Том выдыхается, я решил сделать ему подкожную инъекцию милиграмма сульфата стрихнина и дал выпить полный стакан бренди. Он ненадолго взбодрился, но за четыре мили до финиша пришлось делать ещё одну инъекцию. Иначе бы он не добежал…».

В списке спорстменов, наказанных и дисквалифицированных за употребление запрещенных препаратов – 882 фамилии. Среди них не меньше половины – олимпийские чемпионы, призёры, рекордсмены мира. В этом списке – 13 украинцев. Самые «популярные» для допинга виды – велогонки и легкая атлетика. Самые распространенные препараты – анаболические стероиды и препараты группы тестостеронов. В большом количестве присутствуют также кокаин, марихуана, эфедрин, экстази.

La Bomba для камикадзе

Борьба с допингом началась значительно позже, чем появилась индустрия разработки препаратов специально для спортсменов. Еще в 30-х среди велогонщиков было модно использовать кокаин. Явление это было распространено настолько, что в своде правил «Тур де Франс» 1930 года присутствовало напоминание: организаторы НЕ обеспечивают учасников наркотическими веществами. А после Второй мировой в ход активно пошли промышленно изготовленные препараты. Сначала так называемая «La Bomba», амфетамины, разработанные для борьбы со сном у экипажей боевых самолетов и подводных лодок. В 1955 году на рынке появилось первое вещество, разработанное специально для спорта – дианабол, вызывающий ускоренный рост мышц и увеличение мышечной силы.

В 40-х-50-х годах ХХ века отношение к допингу было довольно странным. Все знали: идея спорта – это соревнование с равными возможностями, поэтому о вспомогательных таблеточках вслух не говорили. Но тяжелым преступлением употребление не считали. Мол, возможности всё равно неравны: у кого-то лучше условия для тренировок, у кого-то – методики, а у кого «фарма». Это потом ветераны американского футбола рассказали, как тренер во время обеда насыпал таблетки прямо в салатницу, а за отказ от употребления штрафовал.

Борьба с допингом действительно опоздала – фармацевтическое безумие закончилось летальным исходом. 24-летний датский велосипедист Кнуд Энемарк Йенсен умер прямо во время гонки на Олимпиаде-1960 в Риме. Вскрытие показало наличие в организме повышенного количества амфетаминов и наркотических веществ. Попросту говоря, после «лечения» у парня резко подскочило давление и не выдержало сердце.

Комиссию по расследованию смерти Йенсена организовали только через 7 лет. В 1968 на Олимпиаде в Мехико состоялась первая дисквалификация – у шведского пятиборца Лиленволла забрали бронзу за то, что видели, как он перед стрельбой «для успокоения» выпил пару банок пива. За 4 года до этого – в 1964-м – ввели допинг-тесты на «Тур де Франс». Факт чрезвычайно важный, ведь уже тогда шоссейные велогонки с их сумашедшим километражем и горными рельефами считались самым допинговым спортом. Рассказывает Ярослав Попович, чемпион мира-2001 по велоспорту, лучший молодой гонщик Тур де Франс 2005 года: «Проблема в том, что в велоспорте в Европе начали бороться с допингом сверху, а надо было снизу. Там детей уже в малом возрасте приучают: без фармы ничего не достигнешь. Родители 13-14-летних пацанов сами скупают для своих детей всякие фармакологические новинки».

Таблетки и уколы сильно подняли планку человеческих возможностей. Выросли результаты, в спорт пришли большие деньги, а за ними – политика. Остановиться уже было невозможно. Война началась с явным перевесом одной из сторон, поскольку к концу 60-х фармакологи-борцы безнадёжно отставали от фармакологов-нарушителей. Конец 60-х ознаменовался незначительными победами борцов з допингом – появились первые тесты, первые списки запрещённых препаратов. Нескольких дисквалификаций и скандалов хватило, чтобы производители таблеток ушли глубокое подполье. Ушли, научились прятаться. В 70-е и особенно 80-е инициатива полностью перешла на противоположную сторону. Очередной скачок спортивной фармакологии – и борцы опять не успевают, их тесты не ловят и половины того, что употребляют спортсмены.

Срыв беременности – рекорд

В легкой атлетике 23 из ныне действующих мировых рекордов в олимпийских дисциплинах были установлены в период с 1980 по 1994 гг. 7 из них принадлежат американцам, 5 – спортсменам СССР и постсоветских стран, ещё 5 – атлетам ГДР. И еще одна любопытная статистика – до Игр в Сеуле у американцев было только 3 допинг-дисквалификации на олимпиадах. У Советского Союза и Восточной Германии – ни одного. За сухими цифрами – сумашедший взрыв результатов в лёгкой атлетике в 80-е. Один только рекорд на стометровке у мужчин били 7 раз. Не менее яркими, чем спортивные достижения, оказались успехи в фармакологии.

Восточные немцы в истории допинга стоят особняком. Единственное в истории государство, где норма о развитии спорта была записана в конституцию, возвело победы спортсменов в идеологию, а фармакологию довела до преступного маразма. В немецкой сборной особенно высоки были результаты у женщин. Там была распространена такая методика: за три-четыре месяца до стартов спортсменки оказывались «в положении», а перед самыми соревнованиями им делали искуственный срыв, или попросту аборт. Смысл в том, что на ранних стадиях беременности в женском организме усиливается циркуляция крови, повышается уровень андрогенов, увеличивается лёгочная вентиляция, накапливается белок, вырабатывается гонадотропин, действующий как гормон роста. Выносливость, физическая сила женщины возростает чуть ли не вдвое.

Одна из самых ярких – история Хайди Кригер, чемпионки Европы-1986 по толканию ядра. Работники ГДР-овских институтов спортивной фармакологии – и такие существовали – так усердно «поработали» над гормональным фоном девушки, что в 1997 году она вынуждена была пойти на операцию по смене пола и превратилась в Андреаса Кригера. После демократизации страны лекарей, тренеров, чиновников, пичкавших спортсменов стероидной отравой, публично судили и сажали в тюрьмы. Спортсмены, в частности и Андреас, выступали в роли свидетелей. «Допинг существовал во всех странах – и в капиталистических, и в коммунистических, – говорили на судах немецкие спортсмены. – Но у нас он был частью государственной политики».

На пенсию со скандалом

Начиная с 50-х годов ХХ столетия, ведущие позиции в допинговой индустрии заняла самая «продвинутая» страна мира – Соединенные Штаты. Выигрывать Олимпиады во время холодной войны важно было с политической точки зрения. Поэтому за разработку и производство средств для чемпионов американцы взялись со свойственным им размахом. Знаменитый толкатель ядра Пери О’Брайен, двухкратный олимпийский чемпион, рассказывал, что ещё на олимпиаде 1956 года в Мельбурне вся команда метателей централизовано принимала анаболики-стероиды.

Ну, а 80-е и 90-е стали для Америки триумфом и трагедией. Триумф – потому, что стольких ярких спортивных героев, как в эти годы, Америка еще не знала. Это касалось и бейсбола, и американского футбола, и плавания, но особенно – лёгкой атлетики: Карл Льюис, Майк Пауэлл, Майкл Джонсон, Ренди Барнз, Грэг Фостер. Флоренс Джойнер-Керси, Джеки Джойнер-Керси. Следующее поколение: Морис Грин, Си-Джей Хантер, Джастин Гетлин, Тим Монгомери, Мерион Джонс. Каждый чемпионат мира, каждая Олимпиада приносили Америке новых суперзвёзд в спринте, прыжках, метании.

Трагедия – потому, что почти каждый год приносил допинг-скандалы. Самый яркий случай – это история Мерион Джонс. Красавица-спринтерша, трёхкратная олимпийская чемпионка, героиня Сиднея, воплощение американской мечты. На протяжении последних семи лет все, кто ее окружал, оказались замешаны в грандиозных допинг-скандалах, которые сотрясали Штаты. Оба её мужа, (официальный – толкатель ядра Си-Джей Хантер и гражданский – экс-рекордсмен мира на 100-метровке Тим Монгомери) дисквалифицированы. Лаборатория БАЛКО, с которой у неё был контракт, оказалась рассадником супермодного препарата THG. А Мерион шла по жизни очаровательно улыбаясь, спокойно сдавала все тесты, отбивалась от клеветников, рассказывавших, как на их глазах Мерион делала себе уколы.

Её тест ни разу не дал положительный результат, она даже клялась в суде, что никогда не пользовалась стимуляторами. И вот этот символ чистого спорта сама признаётся в том, что два года сознательно принимала эритропоэтин. Говорят, в ФБР её вынудили пойти на это, шантажируя обвинениями в причастности к финансовым махинациям её бойфренда Монгомери. У Мерион забрали все олимпийские медали, и лишь 5 сентября сего года закончился её тюремный срок за лжесвидетельство. «В Америке, – резюмирует Елена Говорова, бронзовый призер Олимпиады-2000 в тройном прыжке, – в последнее время скандалы возникают пост фактум, то есть, после окончания карьеры спортсмена всплывают обличительные факты. Может, потому, что когда уже не выступаешь, ты мало кому нужен, и не нужно скрывать то, что скрывали раньше».

Сделано в СССР

Советский допинг – тоже тема особая. Представители звездного поколения 80-х, до чьих результатов сегодня зачастую и на чемпионатах мира не дотягивают, категорически отрицают, что «употребляли». «Вот смотрю я на нынешних легкоалетов, – говорит бронзовый призер Олимпиады в Сеуле, бывший рекордсмен мира в прыжках в высоту Рудольф Поварницын, первым в истории прыгнувший 2 м 40 см. – Сколько у них тренировок? Одна полноценная, максимум две. Я в своё время проводил четыре тренировки в день, со стадиона раньше девяти вечера не уходил».

Наверняка ни в 70-х, ни в 80-х далеко не все советские чемпионы выступали «на своём здоровье». И все спортивные врачи в Союзе знали завод «Акрихин», который производил препарат под названием «метандростенолон». Но, во-первых, «облико морале» советского спортсмена блюли очень серьёзно. И своих серьёзно проверяли ещё дома, а если что-то находили, атлета просто не брали на соревнования. И потом допинговое безумие действительно коснулось Союза меньше по одной простой причине – мы постоянно отставали от западной фармакологии лет на 10-15.

Это оставание потом закончилось трагично. В начале 90-х, когда контроль «органов» прекратился, украинские, российские, казахские спортсмены бросились к западным фармакологическим фирмам «поднимать результаты». Но не было ни знаний, ни опыта, ни хороших советчиков, а с другой стороны, как раз в это время, после скандалов Олимпиады в Сеуле подтянулись и усовершенствовались и борцы с допингом. Именно невежество повлекло за собой целую волну «дисквалов».

Наши на игле

Олимпийская чемпионка Сеула Татьяна Самоленко. Призёр олимпийских игр, толкатель ядра Александр Багач. Еще один толкатель ядра – Роман Вирастюк. И их коллега по дисциплине – Вита Павлыш. Наконец, Виталий Кличко, Инесса Кравец – олимпийская чемпионка Атланты, чей мировой рекорд в тройном прыжке стоит до сих пор. Это первое постсоветское поколение. Большинство выступало ещё за сборную СССР. Это одни из самых талантливых спортсменов, которых дала миру Украина. И это первые украинские жертвы допинг-войны. «У нас так, приоткрывает завесу Ярослав Попович, – всё, что гонщик принимает, он сообщает врачу клуба, а тот дает информацию, легально это или нет. Но сейчас разве проблема что-то купить – есть специальные люди, которые занимаются нелегальным распространением медикаментов. Да просто через Интернет. Покупают же пистолеты».

В карьере Инессы Кравец было два положительных теста, у Багача – три, за последний дисквалифицировали пожизненно. Виталий Кличко в 1995 году настаивал, что имел медицинские показания к употреблению «таблеток» – залечивал травму, но ему не поверили. Особенно показательна ситуация с Кравец – во время внесоревновательного контроля она собственной рукой внесла в список употребляемых препаратов, который всегда требует допинг-служба, вещество, которое к этому моменту уже было запрещено. А в Украине об этом не знали. Дисквалификация Кравец состоялась в июле 2000 г. «Всей правды вы все равно не узнаете, – уверена Инесса, – Ну вот подумайте, как может быть, чтобы у федерации не было обновлённого списка ВАДа (список препаратов, запрещенных к использованию Всемирным антидопинговым агентством – Фокус). А вот в те времена так и было. Мало того, что мне эти названия в списке, я же не аптекарь. И не было ни одного человека, чтобы подсказал, ни особого желания помогать мне и остальным…»

Сменилось поколение, и за первой волной допинг-неприятностей последовала вторая. Гребчиху Елену Олефиренко, из-за которой забрали бронзу у всей четверки парной на Играх-2004, комиссия МОК признала невиновной – она стала жертвой обыкновенной ошибки врачей сборной. Влад Пискунов, метатель молота, призёр чемпионата мира, был дисквалифицирован пожизненно за второй положительный тест в возрасте 27 лет. Совсем свежий пример – трагедия Людмилы Блонской в Пекине.

Это звенья одной цепи. Сами ребята, оказавшиеся в центре скандала, не то, что просто молчат – пытаются скрыться с глаз прессы долой. Как Блонская, отгородившаяся не только от журналистов, но и от друзей каменной стеной, они пытаются сменить род деятельности, а некоторые, как Вита Павлыш, даже страну проживания. «Сейчас, когда приезжаю в Украину, – рассказывает Ярослав Попович, – я слышу разговоры пацанов-спортсменов на темы фармы, и у меня волосы дыбом встают. Я им говорю: ребята, вы сначала тренируйтесь, базу заложите себе, а потом уже медикаменты. Это тенденция нехорошая, посмотрим, к чему она приведёт».

Сейчас бытует точка зрения, что современные спорстмены – это бройлеры, напичканные «фармой», глубоко и незаслуженно оскорбляет тех, кто «пашет» годами, одерживая победы над самим собой. А также тех, кто пострадал не от своего злого умысла, а от ошибки – или собственной, или врача, или элементарных неточностей при сборе проб. Допинг в спорте – это действительно война. Война, в которой замешаны политика, идеология, деньги. Но спорт, настоящий, тот, который ради которого древние греки объявляли перемирие – это не война. Это тяжёлая работа, «пахота» годами и десятилетиями, это множество неудач и малая толика ярких побед – над собой, над своей слабостью и малодушием.

Александр Мащенко, ФОКУС