Великий американский пузыренадуватель: Великая депрессия и дот-ком бум

Голдман Сакс создавал каждую крупную рыночную махинацию со времен Великой Депрессии до дотком-бума и нефтяного пузыря. И, возможно, скоро мы увидим продолжение. 

Первое, что вы должны знать о Голдман Сакс – это то, что он вездесущ. Самый мощный инвестбанк мира как огромный кровососущий кальмар впивается в лицо человечества, высасывая из артерий нечто, пахнущее как деньги. По факту, история последнего экономического кризиса выглядит практически как список бывших сотрудников этого инвестбанка.

Главные действующие лица всем нам знакомы. Последний бушевский министр финансов, бывший директор Голдман Сакс – Генри Полсон – придумал Бэйлаут – отличный план выкачивания триллионов ваших долларов в руки его друзей с Уолл Стрит. Роберт Рубин, бывший министр финансов при Клинтоне, 26 лет проработал в Голдман, перед тем, как возглавить Ситигруп, получившую от Полсона 300 миллиардов. Джон Тэйн, мудаковатый шеф Меррил Линч, купивший ковер в офис за $87000 в аккурат когда компания лопалась; бывший голдманец Тэйн выхватил от Полсона многомиллиардную подачку, помощь для Бэнк оф Америка, чтобы поддержать эту горе-компанию – за счёт налогоплательщиков, естественно. Роберт Стил, бывший голдмановец, глава Вачовиа, выдавший себе и коллегам 225 миллионов «золотого парашюта», когда банк самораспадался. Джошуа Болтон, Марк Паттерсон, Эд Лидди – все они занимают ведущие посты и работали в Голдман Сакс. Бывшие сотрудники компании возглавляют нацбанки Италии и Канады, Всемирный Банк, Нью-Йоркскую биржу, и последние два срока – Федеральный резервный Банк Нью-Йорка…

Двумя словами, попытка перечислить голдманитов на влиятельных позициях так же бессмысленна, как попытка создать Полный Список Всего. Чтоб было понятно – если Америку сливают, то Голдман – и есть этот слив, куда она устремляется, дырка в системе западного демократического капитализма, никогда не предполагавшего, что в обществе, пассивно управляемом свободными рынками и свободными выборами, организованная жадность всегда победит неорганизованную демократию.

Беспрецедентное могущество банка превратило Америку в гигантскую мошенническую пирамиду. Многолетние манипуляции секторами экономики, ставки на крах того или иного рынка приводили к издержкам всего общества в виде высоких цен на топливо, повышающихся кредитных ставок, массовых увольнений, обеднения пенсионных фондов. Деньги, теряемые вами, кто-то находил – в прямом и переносном смысле. Голдман стал огромным сложным механизмом по превращению полезного и общественно ценного богатства в самую ненужную, ядовитую и вредную гадость на Земле – в чистую прибыль для горстки богатых.

Это делалось вновь и вновь по одной и той же схеме. Голдман удобно располагался в центре очередного спекулятивного пузыря, продавая активы, по сути являвшиеся мусором. В процессе из нижних и средних слоёв общества извлекались огромные суммы при поддержке коррумпированного государства, за копейки позволявшего банкирам переписывать правила игры по их желанию. Потом, когда схема сыпалась, оставляя миллионы граждан в нищете, процесс начинался по новой, уже как спасение нас бывшими нашими же деньгами но под проценты. С 20-х годов регулярно повторяется одна и та же схема, угрожая снова закончиться невиданных масштабов пузырем.

Если вы хотите понять, как мы попали в этот кризис, сначала нужно разобраться, куда делись деньги – и чтобы понять это, мы должны увидеть, что Голдман утащил до того. Эта история насчитывает уже пять пузырей, включая прошлогодний загадочный пик нефтяных цен. В каждом из пяти пузырей хватало неудачников, но Голдмана среди них не было.

Пузырь 1

Великая депрессия

Голдман не всегда был «Слишком-большим-чтобы упасть» финансовым динозавром, безжалостным стероидным монстром капитализма образца «убивай-или-умри». Не всегда. но почти всегда. Банк был основан в 1869 эмигрантом из Германии Маркусом голдманом, и его зятем Сэмюэлом Саксом. Они стали пионерами в области коммерческих бумаг, что в переводе на человеческий означает, что они кредитовали на короткий срок торговцев в центре Манхеттена.

Основную идею первых 100 лет развития бизнеса компании вы легко можете угадать – смелый эмигрантский инвестбанк, действуя на пределе возможностей. достигает умопомрачительных результатов и делает горы денег. В этой древней истории лишь один эпизод в свете недавних событий заслуживает тщательного рассмотрения – налёт Голдмана на Уолл-Стрит накануне краха 1920-х.

У великого финансового Титаника было несколько знакомых нам деталей. Главным финансовым инструментом в работе с инвесторами был «инвестиционный траст». Трасты, похожие на нынешние взаимные фонды, брали деньги у крупных и мелких ивесторов, и (по крайней мере в теории) инвестировали их в ценные бумаги Стрит, при этом особо не распространяясь, в какие именно. Обычный клиент мог вложить свою десятку или сотню долларов и чувствовать себя при этом серьезным игроком. Так же, как в 1990-е годы электронная торговля и дэйтрейдинг втащили на рынок легионы новых лохов, инвестиционные трасты в свое время вовлекли целое поколение простых людей в спекуляции.

Устанавливая схему, которая впоследствии станет повторяться вновь и вновь, Голдман позднее других влез в инвестиционно-трастовое дело, чтобы всех превзойти. Первым проектом стала Голдман Сакс Трэйдинг Корпорэйшен, банк, выпустивший миллион акций по 100 долларов за штуку, купивший за собственные средства 90% из них и затем продавший жаждущей публике по $104. После этого корпорация снова выкупала собственные акции, поднимая их курс выше и выше. Позже компания продала часть своих активов и основала новый траст, Шенанду Корпорэйшен, выпустив миллионы акций этого фонда, которые снова использовала для создания нового фонда – Блю Ридж Корпорэйшн. Каждый из фондов был фасадом бесконечной инвестиционной пирамиды: Голдман прятался за Голдманом, скрывающимся за Голдманом. Из 7.250.000 миллионов акций Блю Ридж 6.250.000 принадлежали Шенанду, который в свою очередь принадлежал Голдман Трейдинг.

В конце концов (вам не кажется это знакомым?) получилась цепочка займов, в которой каждый последующий зависел от предыдущего. Основная идея проста. Вы берете доллар и занимаете еще девять, потом берете фонд с этими десятью долларами и занимаете 90, потом к этим ста долларов берете еще 900. Если фонды начинают терять в цене, вы быстро теряете все деньги и больше не можете расплачиваться с инвесторами. Все пропало.

В главе из книги «Великий крах 1929 года» под названием «Мы верим в Голдман Сакс», известный экономист Джон Гелбрейт приводит в пример Голдмановские трасты как классику заемного безумия. По его словам. трасты стали главной причиной исторического краха, в сегодняшних деньгах потери банков составили 475 миллиардов. «Трудно не удивляться масштабу воображения, приведшему к этому титаническому безумию – говорит Гэлбрейт, »

Пузырь номер 2

Дот-ком бум

Перелистаем на 65 лет вперед. Голдман не только успешно пережил кризис, уничтоживший столь многих инвесторов, но и стал главным помощником в финансировании богатейших и сильнейших корпораций страны. Благодаря Сидни Вайнбергу, выросшему с уровня старшего помощника младшего дворника до главы фирмы, Голдман Сакс стал пионером IPO, одного из главных способов получения финансирования корпорациями. В 1970-80-х Голдман хоть и не являлся тем мегавлиятельным политическим монстром, которым он стал теперь, но имел репутацию фирмы, привлекающей самых талантливых специалистов с Уолл Стрит.

Странно, но за фирмой закрепился имидж относительно этичного и терпеливого игрока, не гонящегося за быстрыми деньгами. Менеджеров обучали фирменному кредо «Долгосрочная жадность». Один из бывших сотрудников, оставивший фирму в 90-х, вспоминает, как руководство отказалось от очень выгодной сделки на том основании, что в долгосрочной перспективе возникли бы потери. «Мы возвращаем убытки растущим корпоративным клиентам, которые потеряли деньги, неудачно сработав с нами. Мы стараемся не портить свой рынок.»

Но потом что-то случилось. Трудно сказать, что именно, но как раз тогда один из руководителей Голдман, Роберт Рубин после восшествия на престол Билла Клинтона, стал руководителем Национального Экономического Совета, а позже – министром финансов. Когда американские масс-медиа умилялись при виде попавших в Белый дом шестидесятников из поколения бэби-бумеров, Рубина представляли как без малого самого умного человека из ступавших на Землю, оставившего далеко позади Ньютона, Эйнштейна, Канта и Моцарта.

Рубин был типичным голдманитом. Было похоже, что он родился в костюме за $4000. На его лице перманентно застыло выражение сожаления о том, что он чуточку умнее вас. «То, что придумает Рубин – лучше всего для экономики» – это почти стало национальным стереотипом к его зениту в 1999, когда Рубин появился на обложке Тайм вместе с главой Федерального Резерва Гринспеном и замминистра Ларри Сандерсом под заголовком «Комитет по спасению мира». И – что придумал Рубин – так то, что финансовые рынки слишком зарегулированы правительством и нуждаются в освобождении. За время его министерства Белый дом сделал несколько резких движений, повлиявших на всю мировую экономику. Попытки Рубина контролировать стремление его бывшей фирмы к безумным краткосрочным прибылям потерпели фиаско.

Типичное мошенничество интернет-эпохи было очень простым. Компании, бывшие не более чем причудливыми марихуанными идеями, спешно накаляканными на салфетках переросшими любителями бульбуляторов, становились публичными через IPO, вызывали внимание СМИ и продавали акций на мегамиллионы. Это примерно как если бы инвестбанки типа Голдмана брали бы арбуз, оборачивали бы его красивой этикеткой, выбрасывали бы в окно своего 50-го этажа и успевали бы продать, пока он летит. В этой игре вы были победителем только если успевали забрать свои вложения до того, как арбуз коснется тротуара.

Пусть сейчас это звучит банально, но тогда средний инвестор не знал, что банки поменяли правила игры, показывая сделки лучшими, чем они были на самом деле. Реальная система инвестиций была двухуровневой – один уровень для инсайдеров, знавших реальные цифры, другой – для простых инвесторов, покупавших активы по откровенно иррациональным ценам. Если позже главным ноу-хау Голдманов станет превращение в деньги законодательных изменений, то главной инновацией интернет-эры было полное забвение отраслевых стандартов качества.

«Со времен Депрессии были жесткие стандарты, которых должны были придерживаться при выходе компании на IPO» – говорит один из менеджеров крупного хедж-фонда. – «Компания должна была работать не менее пяти лет и быть прибыльной не менее трех лет. Но Уолл Стрит взял эти стандарты и выкинул их в мусорку.» Голдман закончил тупой накачкой никчемных акций: «Аналитики считают, что справедливая цена Лажа.ком – 100 долларов за акцию»

Проблема была в том, что инвесторам об изменившихся правилах игры сообщить забыли. «В отрасли все были в теме» – говорит менеджер. «Боб Рубин прекрасно знал о стандартах. Они действовали с 1930-х».

Джей Риттер, профессор финансов в Университете Флорида, специализирующийся на IPO, говорит, что Голдман и компания прекрасно знали, что множество предлагаемых акций не принесут и десяти центов прибыли. «В начале 80-х обычным было требование трех лет прибыльности. Потом – стали требовать один год, потом – один квартал. Во времена интернет-пузыря прибыли не требовали даже в обозримом будущем».

Голдман отрицает, что в годы интернет-бума его стандарты были снижены, но его собственная статистика опровергает это. Так же, как в двадцатые, Голдман медленно запрягал, но быстро ездил. После того, как малоизвестная и малоприбыльная компания Yahoo! вышла на биржу в 1996, начав интернет-бум, Голдман стал королем IPO среди доткомов – компаний, называвшихся так же, как их интернет-адрес. Из 24 компаний, выведенных на торги в 1997, треть в момент IPO была убыточной. В 1999, на пике, Голдман вывел на публику 47 компаний, включая такие недоразумения, как Webvan и eToys. За 4 месяца следующего года на биржу вышли 18 компаний, 14 из которых были убыточными. Как лидер по размещению акций интернет-компаний, Голдман получал намного более выдающиеся результаты, чем его конкуренты – в 1999 при проведении через Голдман IPO цены в среднем зашкаливали за 281% от цены предложения, в то время как средний для Стрит уровень был 181%.

Как им удавалось достичь этого? С помощью практики под названием Laddering, другими словами с помощью манипуляций ценами новых предложений. Вот как это работает: вы – Голдман Сакс, и компания Лажа.ком пришла к вам и просит помочь вывести ее на биржу. Вы определяете цену и количество акций к продаже, в также организуете встречу директора Лажа.ком с инвесторами, где у него есть возможность втирать им очки, за вознаграждение – 6 или 7% от суммы размещения. Потом вы предлагаете вашим лучшим клиентам возможность недорого купить акции новой компании, скажем по стартовой для Лажа.ком цене в $15 в обмен на их обещание, что позже на открытом рынке они купят еще этих акций. Знание всего этого дает вам понимание ситуации и перспектив IPO, недоступное простому дэйтрейдеру. Вы знаете, что клиенты, купившие Х акций по 15, купят также У акций по 20 и 25, практически гарантируя, что цена дойдет до 25 долларов и возможно пойдет выше. То есть Голдман в состоянии поддомкратить курс этих акций, не забыв про свои 6-7% (от 500 миллионов, например – очень даже немало).

За эту практику Голдман периодически получал иски от акционеров. Эта практика также привлекла внимание Николаса Майера, менеджера Крамер и Ко, хедж-фонда, в то время возглавляемого широко известным ныне телепридурком Джимом Крамером, также бывшим Голдмановцем. Майер сообщил SEC, что работая с крамером с 1996 по 1998, он несколько раз вовлекался в практики laddering при сделках с Голдманом.

«Из того, что я видел, Голдман – худший perpetrator» – говорит майер. Они раздули этот пузырь. И это было именно такое поведение. которое и вызвало крах рынка. Они выстроили башню из этих акций на незаконном фундаменте, и в конце концов пострадали маленькие люди, купившие это. В 2005 Голдман согласился заплатить штраф в 40 миллионов за практику laddering – смешная цифра по сравнению с полученной прибылью.

Еще одной любимой Голдманом практикой стало «продвижение» – иными словами взяточничество. Инвестбанк предлагал менеджерам новых компаний акции по очень низкой цене в обмен на будущий бизнес по размещению их компаний на бирже. Затем банк занижал цену начального предложения, давая возможност ь инсайдерам войти по низкой цене и в первые же дни получить прибыль. Вместо цены размещения акций Лажа.ком в 20 долларов, банк предлагал директору компании миллион акций по 18 в обмен на будущее сотрудничество, практически отнимая деньги у новых акционеров.

Так однажды Голдман сделал многомиллионное предложение CEO eBay Мег Уитмен, позднее вошедшей в совет директоров Голдман, в обмен на будущий бизнес. Согласно отчета Парламентского Комитета по Финансовым услугам от 2002, Голдман делал специальные предложения менеджерам 21 компаний, включая основателя Yahoo! Джерри Янга и двух знаменитостей финансовых махинаций – Денниса Козловски из Tyco и Кеннета Лэй из Enron. Голдман с этим отчетом не согласился, объявив его «искажением фактов», незадолго до того, как заплатить 110 миллионов по заведенному госрегуляторами штата Нью-Йорк делу о «продвижении» и других манипуляциях. Как сказал тогда знаменитый Элиотт Спитцер, ставший позже лицом. похожим на генпрокурора, «Продвижение горячих акций – не безвредная корпоративная практика, а часть мошеннической схемы в инвестиционном бизнесе».

Во многом благодаря этим практикам Интернет-пузырь и превратился в один из величайших финансовых катаклизмов в истории. 5 триллионов испарилось только на бирже Nasdaq. Но реальная проблема была не в деньгах, потерянных акционерами, а в деньгах, заработанных инвестбанкирами, получавшими жирные бонусы. Вместо того, чтобы сделать вывод о неизбежном сдувании любого пузыря, банкиры поняли, что в наше время пузырь легче надуть чем когда бы то ни было. И чем больше и иррациональнее мания, тем больше бонусы.

Для Голдмана это было очень актуально. Между 1999 и 2002 компания выплатила 28,5 миллиардов зарплат и премий – в среднем 350 000 в год на одного сотрудника. Эти цифры важны, поскольку главным наследием интернет-бума стало понимание, что экономикой движет стремление к большим бонусам, возможным благодаря пузырям. Голдмановская мантра о «долговременной жадности» растаяла как дым, не выстояв перед игрой в арбуз, брошенный с небоскреба.

Рынок больше не был разумно управляемым местом для выращивания прибыльных и контролируемых бизнесов. Он стал океаном Чужих Денег, в котором банкиры активно превращали их в свои бонусы и выплаты. Допустим, вы провели 50 интернет-IPO, гавкнувшихся в течении года. Когда SEC назначит штраф в $110 миллионов за махинации, то вашей яхте, купленной на бонусы от тех IPO, уже исполнится 6 лет, а сами вы будете возглавлять Министерство Финансов или штат Нью-Джерси – (один из по-настоящему смешных моментов в истории американского кризиса был когда губернатор штата Нью-Джерси Джон Корзин, возглавлявший Голдман с 1994 по 1999 и ушедший с акциями на $320 миллионов, заявил в 2002, что даже никогда не слышал слова laddering).

Для банка, выплачивающего 7 миллиардов в год зарплат, штраф в 110 миллионов, выписанный половиной десятилетия спустя – просто шутка. Когда интернет-пузырь лопнул, у Голдмана не было причин переосмысливать прибыльную стратегию. Были причины лишь искать, где бы надуть новый пузырь. И как оказалось, всё для этого было готово. 

MATT TAIBBI, Corrente перевод Point of view

You may also like...