Третья мировая газовая война как развод ушастых

Оговорюсь сразу – речь ниже не пойдёт о каком-то зубодробительном инсайде, который откроет всем и широко глаза. Всё известно, всё на поверхности. В общем и целом картина происходящего на Ближнем Востоке, Сирии и вокруг Ирана довольно понятна и прозрачна. Однако собрав воедино очень много мелких и не очень мелких деталей, многое в этой картине из разряда предположений переходит в уверенность.

Картина складывается разноплановая и разнесённая по времени, месту и обстоятельствам. Поэтому вначале придется описать плоскости событий, чтобы затем попытаться их соединить в единое целое.

Развод ушастых

В одном из разговоров в Москве возникла любопытная подробность – году так в 2009 к одному весьма влиятельному человеку даже не второго, а третьего или четвёртого плана поступила просьба организовать встречу европейцев, ведающих катарскими делами в Европах, с российским руководством. Вторые лица не устраивали категорически – только первые. Чуть позже просьба была отозвана – но встреча состоялась. Видимо, организовали её по другим каналам.

О встрече известно мало, хотя единожды и почти сразу по её итогам прошла информация о потрясающих предложениях, сделанных российской стороне. Катар готов инвестировать в российскую экономику умопомрачительные средства.

Но даже и без этой информации сообщения о том, что Катар постоянно делает те или иные предложения российской стороне, идут практически нон-стопом. Скажем, из последних – ноябрьские сообщения о заинтересованности Катара в покупке доли «Ямал-СПГ». Штаб-квартира «Газового ОПЕК» (а если быть совсем буквоедом, то Форума стран экспортеров газа (ФСЭГ), руководителем которого, кстати, является россиянин, расположена, как известно, в Дохе. Правда, в 2008 году премьер Путин предложил штаб-квартиру ФСЭГ разместить в Москве, но согласился на предложение Катара принять её у себя.

Казалось бы – нормальная производственная деятельность, экономические связи, плодотворная работа. Если бы не одно «но». Торговый оборот России и Катара упорно держится на отметке, близкой к нулю. В 2010 году он составил 50 млн долларов, из которых 98% – это российский экспорт. Инвестиции – ноль.

Вся бурная деятельность всевозможных делегаций сводится к обещаниям, заманчивым предложениям и маханиям перед носом нашей номенклатуры соблазнительными цифрами с неимоверным количеством нолей. Напомню про историю с банком ВТБ, 10% акций которого к 15 февраля 2011 года по указанию нашего молодого президента должны были быть проданы Катару – причем с дисконтом в полмиллиарда долларов. Сделка сорвалась.

Структура того же ВТБ «ВТБ-Капитал» в июле 11 года рассыпалась бисером и провела презентацию предложения по продаже Катару 2 газовых полей. Ситуация до сих пор висит – и по всему видимо, тихо скончается без результата.

Весной и летом 10 года Катару были предложены исключительно выгодные условия по инвестпроектам в области недвижимости и золотодобычи. Почти год – вялый интерес, зевки и согласования. Итог – отказ уже российской стороны по причине бесперспективности.

Газовый ОПЕК (пардон, конечно же, ФГЭС – слишком нервно реагируют американцы на первую аббревиатуру) при всей помпезности и грандиозности замысла – до сих пор весьма сомнительная лавочка. По очень простой причине – нет отчетливого и консенсусного механизма согласования цены. Угадайте с одного раза, кто там динамит процесс?

Говоря иначе – зачем-то Катар постоянно держит Россию на коротком поводке, выражая заинтересованность то в одном, то в другом, то в третьем крупном инвестпроекте – в итоге отказываясь и начиная проявлять интерес к следующему. Учитывая, что желающих вкладывать средства в российскую экономику не так чтобы и много, Катар ведет себя как богатый дядюшка, махая перед носом российской номенклатуры пачкой долларов – при этом отчетливо гоня порожняк. В чем выгода? В чем смысл?

Стоит отметить, что в том, что России не касается, Катар отнюдь не скуп и не рачителен. Катар щедр, Катар вливает невероятные деньги – он строит гигантский морской порт стоимостью под 7 миллиардов долларов на своей территории – в довесок к имеющимся сегодня сооружениям. Катар строит терминалы по приёму СПГ в Англии, на стыке Германии и Польши, на юге Европы. Строит как Магнитку и Днепрогэс – в три смены, не считаясь с затратами и усилиями. Не хватает своих кровных – берёт кредиты. Нет длинных кредитов – берёт короткие.

Вкладываются деньги в строительство супертанкеров-перевозчиков СПГ. О них нужно сказать особо.

Супер-танкеры проекта Q-Max (Q- это, вестимо, Катар), первый из которых с многозначительным именем Mozah (шейха Моза- вторая и любимая жена Его Святейшества) способен перевозить 266 тысяч кубометров СПГ, что в пересчете на природный газ составляет почти 150 млн кубов за один рейс.

Так вот – таких зверей Катар строит 25 штук. В довесок к уже имеющимся. Только по Q-Max объём перевозок катарского газа составит 25 танкеров х 15 рейсов в год х 150 млн кубометров = 56 с четвертью миллиардов кубов СПГ, пересчитанного в природный газ. Треть российского объёма, продаваемого в Европу.

Любопытный вопрос – а с чего у Его Святейшества такая уверенность, что он загрузит такими объёмами потребителя? И где этот потребитель? И если традиционный потребитель катарского газа – ЮВА – при всем уважении к азиатской экономике вряд ли сможет обеспечить загрузку этих дополнительных мощностей – то куда Эмир намерен продавать 50 миллиардов кубов в довесок к уже продающимся?

Арабы вообще и арабские шейхи в частности – ребята, конечно, мечтатели. Если бы у Манилова были такие деньжищи – то их можно было бы даже сравнивать. Скажем, безумный проект в Дубае с его насыпными инвестиционно-пирамидальными островами-сказками – характерный пример. Но Эмир строит не гостиницы и не самые огромные супермоллы в пустыне – он строит инфраструктуру. С обеспечением. Не считаясь с затратами и временем. Очень нестандартно для араба, прямо скажем. Видимо, кто-то там крепко подумал – и подумал расчетливо, здраво и планомерно.

Терминал South Hook, Англия

Вопрос – когда будет построен самый огромный в Индийском океане порт-терминал, суперфлот супертанкеров и огромные регазификационные терминалы – как South Hook в Англии – то что произойдет дальше?

А ведь есть еще вопросы. Стоящие где-то рядом. Скажем, помните, в чем смысл разногласий России и ЕС по Энергохартии? В том, что экспортер газа не может единолично владеть транспортной сетью. И вдвоем владеть нельзя. Нужно продать часть доли третьему оператору – ну, типа для того, чтобы монополист не очень-то мог выкручивать руки разнесчастным европейцам.

Так вот – есть любопытная информация, что катарские ребятки – как сами арабы, так и их евросотрудники активно интересуются долями во всех европейских газотранспортных сетях. И там-то они вола за хвост не крутят – там всё чётко, мобильно и без проволочек. И ровно в ту секунду, когда Россию вынудят потесниться в доле в евро-ГТС, угадайте с одного раза – кто именно будет крутиться рядом?

Когда мы произносим слово «Катар» – то это как-то неконкретно. Нужно посмотреть на людей, которые и скрываются под этим словом. Правда, «скрываются» – это не совсем корректно, потому как люди там как раз такие – заметные. И даже очень.

Собственно, я писал о персонах катарской политики не один раз – но не грех повторить с немного новой расстановкой акцентов.

Эмир Халифа Хамад бин Халифа Аль Тани. Стал эмиром в результате государственного переворота, сместив своего папу, отдыхающего в Европах на водах в Форже. Душой заговора и ведущей силой его стал Хамад бен Джассем бен Джабр Аль-Тани – нынешний премьер и министр иностранных дел.

Хамад бен Джассем – личность уникальная. Даже в арабском мире, который держится на бакшише, легенды о коррупции шейха Хамада ходят эпические. Будучи управляющим государственного фонда инвестиций, совершал крайне сомнительные сделки с потрясающими откатами. Собственно, фонд в руках шейха – это и есть источник стремительно выросшего личного состояния. Нужно отметить, что шейх Хамад богаче даже Эмира – что по восточным меркам весьма некорректно.

Не нужно забывать, что понятие «государственный» применительно к абсолютной монархии означает, что фонд принадлежит лично Эмиру. И махинации с фондом – это чистой воды грабеж именно Эмира. Как выглядит человек, которого на голубом глазу и в открытую грабят? Правильно, лохом. Собственно, иначе Эмира среди коллег в арабском мире мало кто воспринимает – вследствие чего у Эмира весьма напряженные личные отношения с кучей народа – он имел неприятные диалоги с Каддафи, Мубараком, которых ненавидел всеми фибрами души.

Вернёмся к шейху Хамаду. Офис премьер-министра в Дохе – это место, куда он приезжает ненадолго из своего главного офиса – в Лондоне. Именно там расположен центр империи шейха, которой кроме него управляют его многочисленные сыновья. При столь щепетильном отношении англичан к коррупционерам и ворам беспроблемное существование ряда из них на лондонской земле свидетельствует лишь о заинтересованности Англии в этих конкретных людях. Уже поэтому говорить о суверенной политике Катара в области инвестиций (если уж шейх Хамад заведует этим богоугодным институтом) точно не приходится.

Однако не только английские следы можно найти в катарской политике. Катар, будучи пыльной задворкой мощнейшей военной базы США в регионе Аль-Удейд, является и боковым коридором в офисе другой весьма серьёзной структуры Америки – компании Exxon Mobil Corporation. Структуры клана Рокфеллеров, кстати говоря.

Англичане и американцы, разбавленные всевозможными канадцами и австралийцами, плотно сидят во всех без исключений государственных компаниях Катара. На скромных должностях советников, конечно. Однако любой мало-мальски знакомый с характером производственной деятельности и корпоративной этики в арабских нефтегазодобывающих странах, в курсе, что за каждым значимым в иерархии туземным кланом закреплены квоты в иностранных и государственных компаниях, где они приятно проводят некоторую часть светового дня за совершенно неслабую зарплату. Реальная управленческая работа «головой» сосредоточена в руках иностранных советников, а реальная работа «руками» делается иностранными же гастарбайтерами.

Собственно, уже по всему по этому можно сделать один очень любопытный вывод. Говорить о Катаре, как субъекте какой бы то ни было политики вообще невозможно – эта политика формируется и проводится иностранными советниками. Американскими, английскими, французскими. Последними в меньшей степени, хотя компания Тоталь и представлена в Катаре.

Каждый катарский политик, чья подпись на документах хоть что-то да значит, находится в жестких и доброжелательных руках кураторов. С подводной лодки им бежать совершенно некуда – если Эмир рискнет сделать какой-либо непредусмотренный финт ушами, ему немедленно могут напомнить узурпацию власти и жалостливую судьбу родного папы. Если премьер-министр вдруг скажет что-то невпопад, в Лондоне могут сразу вспомнить о своей репутации строгих борцов с коррупцией.

Всё сказанное означает лишь одно – «Мы говорим Партия – подразумеваем Ленин» ©. Говоря о Катаре, нужно говорить именно о США, Великобритании и Франции. Об их интересах – и более ничьих. Если соседи в Саудовской Аравии еще имеют хоть какую-то полупризрачную самостоятельность от кураторов – то Катар – это надежный филиал западных ТНК, подпёртый американской пехотой. (Кстати, действие вторых «Трансформеров» начиналось как раз на базе Аль-Удейд в Катаре. Это если кто захочет взглянуть на местность в натуре)

Теперь, чтобы не расползаться по древу, нужно свести воедино то, что известно и то, что лежит в самом что ни на есть открытом доступе.

Итак. Мы имеем следующее – Катар активно соблазняет российскую номенклатуру небывалыми инвестициями в нашу экономику – но в последний момент всегда находит причину или повод отказаться от очередного увлекательного предложения. При этом уходя так ловко, что его продолжают ждать, как дедушку Мороза с заветным мешком.

Сладкое слово «распил» заставляет российских чиновников жмурить глаза на любые проделки Катара – что в политике, что в экономике. В итоге хитрые арабы добились своего – боясь спугнуть богатых шейхов, российские власти совершенно бестрепетно сдают свои собственные позиции в Ливии, пренебрежительно махая рукой на миллиарды русских инвестиций и проектов – да пусть берут! У нас этих волостей-то! Какая Ливия, помилуйте? Нам обещают инвестиции! В десятки миллиардов! Разве может быть что-то более важное для экономики?

Вопрос – ты суслика видишь? – в данном случае становится риторическим. Ну и что, что катарцы кидают уже четвёртый крупнейший инвестпроект за два последних года? Ну и что, что инвестиций пока ноль? Разве может человек с такими честными глазами, как у Шейха или Эмира, обманывать?

В итоге под носом у «Газпрома» стремительно строятся регазификационные терминалы в Европе – на Юге, Севере, в Англии. Строится гигантский флот газовозов – причем серия Q-Max о двадцати пяти экземплярах – не единственная и не последняя. Нужно понимать, что 50 миллиардов кубометров газа в год – это, конечно, всего 5% еврорынка газа, но мы-то ведем речь о том, что это – в дополнение к уже работающим проектам. А Катар тихо-мирно оттянул на себя уже 6 процентов европейского рынка, вследствие чего доля Газпрома уменьшилась с 26 до 24. Но не следует забывать о Ливии, где Катар плотно садится на ливийский газ, а главное – держим в уме Алжир, который совершенно возмутительно ведет хоть и подконтрольную, но во многом и суверенную политику в газовой сфере. По всем признакам Алжир – одна из следующих целей для демократизации. К моменту, когда Катар построит свой флот и создаст инфраструктуру для поставок СПГ, судьба Алжира будет решена. Так или иначе.

Говоря иначе – под маркой демонополизации и диверсификации европейского рынка европейцы расчищают путь для нового – и гораздо более жесткого монополиста. Газпром же смотрит на обстановку предельно индифферентно.

Цель всех телодвижений вокруг газового рынка Европы совершенно очевидна – точно так же, как Саудовская Аравия предназначена для удушения Ирана путем замещения иранской нефти всем его крупнейшим импортерам, Катар становится важнейшим инструментом западной политики по выдавливанию России из европейского газового рынка. Однако если в российской элите есть ностальгические иллюзии по поводу европейского пути, по поводу единой Европы от Урала до Бреста – то арабам глубоко чихать на эту ностальгию. Их задача – прибрать неверных к своим рукам. Саудиты – путем контроля за поставками нефти, катарцы – путем контроля за поставками газа.

При этом попутно решается еще одна важнейшая задача – Россия уходит из Европы, снижая свое присутствие до однозначной цифры. Для российского бюджета это является катастрофой – и непомерно высокие взятые на себя обязательства бюджета рушатся. Идеальное поле для социальных взрывов, бунтов, цветных или бесцветных революций. А кому их устраивать – есть. И события декабря-марта показали, что технологии по нагнетанию вполне отработаны, вполне успешны и могут быть использованы еще не раз.

Сирия в этой конфигурации – локальное поле боя. Решение сразу нескольких задач.

Первая задача в этом ряду – геоэкономическая. Узкое место саудовской и катарской политики – их критическая зависимость от ситуации вокруг Ормузского пролива. Достаточно на три-шесть месяцев закрыть его – и экономика КСА и Катара попросту рухнет. Европейская, естественно, тоже. Только это делает операцию против Ирана довольно проблематичной – риск её в этой плоскости просчитать невозможно.

Именно поэтому вначале нужно пробить новый коридор – и Сирия с её значением перекрестка Ближнего Востока становится важнейшим элементом в решении этой задачи. Мелкие туземные споры саудитов и катарцев никакого значения не имеют – если Сирия будет сокрушена, ударными темпами через неё пойдут трубопроводы, качающими на побережье Средиземного моря нефть и газ. Это единственный вменяемый вариант решения столь важной задачи. Есть, конечно, и Оман в качестве обходного пути – но это решение менее логично – оно слишком линейно, оно не решает другой глобальной задачи – выдавливания России из Европы и крах российских трубопроводных проектов на южном европейском направлении.

Тем не менее, уничтожение режима Асада является при всех вариантах ключевым. Главное – определён дедлайн этого события. 2014 год. Год, когда Катар построит важнейшие элементы всей инфраструктуры будущей газовой войны – порт на побережье, первую серию супергазовозов, регазификационные терминалы в Европе, войдет в доли транспортных европейских газовых систем.

Проблема в том, что если столь масштабные приготовления не будут сопровождаться созданием нового маршрута, невозможно будет качественно решить проблему Ирана – война с Ираном, крайне необходимая для создания безопасного прохождения через Ормузский пролив, может стать причиной всеобщего краха. Но и не воевать с Ираном невозможно – гигантский проект Катара слишком уязвим в столь критической точке, что невозможно строить стратегию на такой зыбкой почве, как нейтралитет Ирана по отношению к планам Катара (читай Экксон Мобил, Шелл и Тоталь). Именно поэтому 12-13 годы – это годы, когда проблема Сирии и Ирана должна быть решена. Вместе с проблемой Алжира, между прочим.

Парадокс ситуации заключается в том, что мощная и весьма обеспеченная ресурсами – финансовыми, людскими, административными, лоббистскими и так далее – структура Газпрома совершенно беспомощна в области внешней разведки. В области стратегического прогнозирования.

Никак иначе не объяснить регулярную и унылую новогоднюю картину, когда «внезапные» действия украинских властей ставят газпромовских боссов в тупик. Никаких действий на опережение – только реакция на события. Этому есть только одно объяснение – нет нормальной корпоративной разведслужбы и аналитического прогноза.

При этом как раз в области контрразведки у Газпрома все в полном порядке – во всяком случае, нет громких проколов с утечками, нет перебежек топ-персонала, внутри корпорации ведется активная борьба с засланными казачками, с говорунами и так далее. Собственно, неудивительно – газпромовские спецслужбы комплектуются как раз выходцами из структур, умеющим противодействовать на внутреннем уровне. С внешним уровнем, судя по всему, просто беда.

На мой взгляд, сейчас для Газпрома (и для России) есть жизненно важная задача хоть с опозданием, но адекватно и именно с опережением разрушить планы по захвату газпромовских рынков – и в первую очередь, в Европе.

Во-первых, ему необходимо срочно создать аналитический прогнозный и текущий ситуационный центры реагирования на внешние угрозы. Не понимая ведущейся против России игры на всех уровнях, бессмысленно тушить пожар во всем доме, занимаясь тушением шкафов и стульев.

Во-вторых, Газпром и Россия обязаны адекватно определить союзников – то есть, те страны и те структуры, которые попадают под каток новой мировой войны. Необходимо где келейно, а где и публично формировать союзы, налаживать обмен информацией, вырабатывать меры противодействия. Уже очевидно, что в Европе наш естественный союзник – Германия. В Азии – Иран, Сирия, Китай. В Африке – Алжир. Высказанная всеми одновременно фраза о том, что «все мы будем защищать интересы союзников как собственные» станет весьма важным отрезвляющим моментом для стоящих за саудовской Аравией и Катаром западных структур.

В-третьих, нужно вырабатывать стратегию корпоративных войн нового поколения. Уже очевидно, что старые правила ведения конкурентной борьбы отброшены. Значит, необходимо исходить из этого – и сокрушать противника на его территории методами, которые не ставят граничным условием его физическое выживание в этом конфликте.

У Катара есть пятая колонна в лице 15-процентного шиитского населения. Это – выходцы из Ирана. Люди, являющиеся катарцами второго сорта. Унтерменшами. Иранская разведка просто обязана иметь среди этой группы населения своих людей – и скорее всего, имеет. Необходимо переносить технологии «цветных революций» на вполне унавоженную почву – но уже в наших общих интересах, а не против них.

Необходимо рассматривать и силовые методы борьбы с агрессорами – от диверсий на объектах инфраструктуры и транспорта до организации дискредитирующих кампаний против конкретных руководителей или даже организацию точечных покушений на них. На их родственников, активы и имущество.

Против Катара у России есть и важное – даже абсолютное оправдание любых действий. Избиение нашего посла. С точки зрения международных правил и понятий это совершенно равнозначное событие таким, как атака судна, территории посольства, диверсии на нашей территории, военной провокации и так далее. Чем дольше Россия тянет с «ответкой», тем менее защитимыми становятся её позиции, тем менее очевидным становится наше право на этот ответ.

Самое важное – именно здесь шкурные интересы номенклатуры совпадают с государственными. Именно война с Катаром сегодня – это та точка консенсуса, которая вполне может без психического спазма объяснить единение власти и общества. Катар покусился не только на российские интересы – он грабит нашу номенклатуру. Отбирая нажитое непосильным трудом. Для кого делали революцию 91 года наши олигархи? Для кого они заливали кровью Москву в 93 и сажали на трон полупьяный полутруп в 96? Для туземцев ат-Тани, что ли?

Вся проблема заключается в наличии в российской номенклатуре мощнейшего проамериканского лобби, которое как раз и влияет на бесхребетную и неадекватную позицию России в отношении ведущейся против неё совершенно реальной газовой войны. Как без 38 года у нас не было бы 45, так и сейчас – без зачистки этого лобби нас ожидает стремительное крушение страны в ближайшее пятилетие.

Источник: Эль Мюрид (el_murid)