Почему в Германии нет фальсификаций выборов: «как это работает»

Фальсифицировать немецкие выборы проще некуда. Никакого видеонаблюдения. Никаких компьютеров — голосуют только бумажными бюллетенями. Никаких наблюдателей — это не запрещено, просто никто не приходит наблюдать. А так, сколько угодно — пожалуйста, заходите, смотрите, можете вместе с нами посчитать бумажки, вас даже не спросят, как вас зовут. Сколько тут шикарных возможностей для фальсификации! Но их нет. Почему?

В минувшие выходные в Германии прошли выборы в бундестаг. Партия Ангелы Меркель победила, опередив соперников почти в два раза. Скорее всего, Меркель снова станет канцлером, но окончательное решение зависит от того, удастся ли партиям создать против нее коалицию. На фоне недавних выборов в Москве понаблюдать за европейскими избирательными технологиями оказалось особенно интересно. Корреспондент «РР» на одном из избирательных участков Бонна оказалась единственным наблюдателем.

В ресторане «Боннер Штубе», гнезде христианских демократов, то ли празднуют победу, то ли заливают пивом поражение. Три новости: одна хорошая, две плохие. Хорошая: консервативная партия ХДС получила 42% голосов, с огромным отрывом победив своих соперников — социал-демократов. Плохая новость: партия ХДС не набрала абсолютного большинства, а их главные союзники предыдущего сезона вообще выбыли: либеральная партия СвДП впервые за много лет не прошла в парламент, и христианским демократам, которые остались в многочисленном меньшинстве среди левых партий, теперь не с кем играть в привычные игры.

Вторая плохая новость: местная одномандатница, 60-летняя католическая активистка Клаудия Люкинг-Мишель, судя по всему, не проходит в бундестаг, ее обгоняет социалист Ульрих Кельбер. Экхарт, чиновник из шикарного района Бад-Годесберг, нервно глядит в свою ладонь, ежеминутно обновляя данные айфона. 700 голосов. 650 голосов. Полпроцента. Три десятых процента. Из глубины бара раздаются рукоплескания.

— Нет, это просто кто-то оплатил всем пиво, — вздыхает Экхарт.

Фальсифицировать немецкие выборы проще некуда. Никакого видеонаблюдения. Никаких компьютеров — голосуют только бумажными бюллетенями. Никаких наблюдателей — это не запрещено, просто никто не приходит наблюдать. А так, сколько угодно — пожалуйста, заходите, смотрите, можете вместе с нами посчитать бумажки, вас даже не спросят, как вас зовут. Я осматриваю школьный спортзал, в котором проходит голосование, прикидывая, сколько тут шикарных возможностей для фальсификации.

— А что вы делаете с неиспользованными бюллетенями?

— Как что? Уничтожаем, конечно, — говорит Габи, начальница избирательного участка. — Вон они лежат на столе.

— А если кто-то из членов избиркома захочет их использовать и бросить в урну?

— Тогда по этим голосам у нас не будет извещений. Обычно люди приносят извещение и отдают его нам.

 

— Я бы не очень расстроился, если бы социал-демократы даже и выиграли. В последнее время мы с ними очень сблизились: левые значительно поправели, а правые полевели. Я даже не знаю, в чем мы с ними так принципиально расходимся…

 

— А если человек пришел без извещения?

— Ничего страшного. Это не запрещено законом. Он может проголосовать по паспорту.

— Значит, вы, если захотите, сможете вбросить неиспользованные бумажки и сделать вид, что люди проголосовали по паспорту?

— Вообще-то нет. Потому что все случаи, когда человек голосует по паспорту, мы записываем вот в эту тетрадку. Хотя вообще-то это не обязательно — мы это делаем просто для собственного удобства…

Габи задумывается. Этот вопрос ей явно никогда не приходил в голову. В принципе, единственный механизм контроля — это наблюдение членов избиркома друг за другом. Считается, что добровольцы, которые участвуют в организации выборов, незнакомы между собой и выбраны случайным образом. Но на практике это часто не так: некоторые занимаются выборами уже много лет и попадают на одни и те же участки. То есть теоретически они могут дружно добавить какому-нибудь кандидату пару сотен голосов, и это никому не бросится в глаза.

Еще одно явное «слабое место» — голосование по почте, которое стало очень популярным: в этом году так проголосовало больше 20% процентов избирателей.

Человек кладет свой бюллетень в голубой конверт без имени и адреса, извещение вместе с голубым конвертом — в именной розовый и все это бросает в почтовый ящик. Страшно себе представить, сколько всего можно придумать с этими письмами — при их подсчете на первый взгляд царит тотальный хаос: разорванные конверты валяются на полу, помещение столовой, где все это проходит, — проходной двор, никто ни на кого не обращает внимания.

— Почему? Да просто потому, что немцы очень честные, — возмущается Хельмут Веллер, начальник боннского Центризбиркома. — Если это хоть как-то всплывет, будет такой скандал, что мало не покажется.

— Это особенности менталитета, — комментирует экономист Кристиан Фромм. — Я не имею в виду национальный немецкий менталитет. Скорее речь идет об общей культуре доверия.

Забавная особенность нынешних выборов — повсеместное использование «электомата», онлайн-опросника, опубликованного на сайте государственного центра политического образования. Это тест из 38 вопросов: «Нужно ли снижать пособие по безработице, если человек отказывается от предложений биржи труда?», «Нужно ли национализировать банки?», «Нужно ли повысить налог на роскошь?», «Нужно ли ввести пособие для людей, которые ухаживают за больными родственниками?». По итогам теста компьютер выдает ваш политический диагноз: например, на 70% вы зеленый, на 57% —— «пират».

— Все мои друзья формировали свое мнение по электомату! — возмущается Катарина, студентка Боннского университета. — Я считаю, это безобразие, нужно ведь думать и своей головой, смотреть не только на политическую программу, но и на людей в партии.

Георг Данквертс, 50-летний преподаватель турецкого языка в дипломатическом ведомстве бундесвера, считает, что у нынешних немцев, по сути, нет политических взглядов:

— В мои времена это было непредставимо, люди были гораздо более политизированными, они своим голосованием хотели что-то сказать миру. Голосование было абсолютным моральным долгом. Сейчас это для многих неочевидно. Люди говорят: «Что решает мой голос?» Или: «Мне живется неплохо, и ладно».

Сам Данквертс, убежденный сторонник зеленых, считает, что так много немцев проголосовало за ХДС именно из-за своей аполитичности:

— По сути, немцы голосовали за то, чтобы все осталось как есть. Люди не хотят перемен. Они видят в Меркель гарантию их безопасности, а на остальное им плевать.

Член городского совета от христианских демократов Георг Фенингер считает, что между выигравшими и проигравшими не такая уж большая разница.

— Я бы не очень расстроился, если бы социал-демократы даже и выиграли. В последнее время мы с ними очень сблизились: левые значительно поправели, а правые полевели. Я даже не знаю, в чем мы с ними так принципиально расходимся… Ну, разве что мы уделяем больше внимания созданию рабочих мест, а они налоговому законодательству.

Немецкая демократия так хорошо научилась защищать сама себя от крайностей, что уже непонятно, где правые, а где левые, где победа, а где поражение. Парламент получился такой уравновешенный, что это, по мнению некоторых экспертов, грозит политическим кризисом: если две главные конкурирующие партии объединятся, у них фактически не будет оппозиции. Победили все. Теперь главное — всем вместе не проиграть.

Автор: Юлия Вишневецкая, Русский Репортер 

You may also like...