Новая полиция Украины: От «киборгов» к «робокопам»

Общественный эффект от появления новой патрульной полиции по резонансности можно было сравнить с высадкой инопланетян. Отчасти так оно и было, поскольку формат симпатичных "людей в черном" не просто приятно диссонировал со всем осточертевшими "мусорами". Он поднял из архетипических глубин легенды о невесть откуда берущихся героях-защитниках, оживил голливудские шаблоны о добрых и справедливых копах, напомнил умело транслировавшийся месседж о грузинском "полицейском чуде".

И, наконец, создал быстрый, реально действующий социальный лифт для патриотически мотивированной молодежи.

Ну и тайминг. Это было очень профессионально, с точки зрения управления уже не недовольством, а растущим гневом масс. В этом плане появление полицейских на улицах Киева можно сравнить с установкой на прежнее место выдернутой из гранаты чеки.

Общество еще совсем недавно приняло название "киборги" для главных действующих лиц совершенно другой, кроваво-героической реальности. Тыл стыдливо требовал собственной легенды — миролюбиво-тыловой, но чтобы с оттенком милитаризма все же. И вот они появились. Спортивные, справедливые, быстрые — практически, как киношные "робокопы". 

Насколько киевские, а теперь уже патрульные и в других городах — полицейские западного образца? Все в конечном итоге определяет окружающая среда, ее криминальный климат и политический ландшафт. 

Мой личный опыт общения с полицией западных стран лишен какого-либо особого колорита (за некоторыми исключениями) но, поскольку стран было много, право на обобщение есть. Первую полисвумен, весьма хрупкую и миловидную, я увидел более двадцати лет назад в Канаде, и изумленно засмотрелся. 

— Ха, — уловив мой недоверчивый взгляд, гордо сказала феминистски ориентированная подруга. — Ты бы видел, как они укладывают на землю больших черных парней!

Во-первых, не бывает хорошей или плохой полиции. И не потому, что АСАВ (аббревиатура, часто используемая как тюремная татуировка в Великобритании, — all cops are bastards — все копы — ублюдки), а потому, что бывает эффективная или неэффективная в рамках поставленных задач. Эффективная — если полиция рассматривается как часть системы национальной безопасности, интегрированной вертикально и горизонтально, со множеством сопредельных служб и организаций.

Американцы (чья модель, судя по всему, у нас имплементируется) первый толчок к созданию современной полиции получили во время столкновений демонстрантов с национальной гвардией, поскольку полиция не справлялась. А, по иронии судьбы, в национальную гвардию США шли служить те, кто во Вьетнам ехать не хотел, но и от мобилизации не уклонялся. В результате с перепугу они подстрелили в Беркли четырех студентов, двух (вообще не при делах) настигли слепые пули. Кто стрелял, так и осталось неизвестным.

Мэр Чикаго, Дейли, с такого же перепугу приказал обмотать ножи бульдозеров колючей проволокой для оттеснения демонстрантов. Их немедленно обозвали "дейлидозерами". Обо всем этом можно прочитать у Нормана Мейлера. Потом был всплеск левого вооруженного радикализма, "Черных пантер", и уже 9/11 поставило определенную точку в формировании современных копов. При этом законодательство штатов существенно различается, и если вам не нравятся, к примеру, вашингтонские строгости, можете отправиться в Техас или Калифорнию. Главное — не нарушайте федеральных законов, ибо тогда вами займется ФБР, а это уже другая контора, более нервная.

Во Франции милые уличные "ажаны" и "ажанши" ласково улыбаются туристам, и некоторые из них выглядят совершенными ботанами. Но если вы на это поведетесь, то секунд через тридцать за вами прикатит микроавтобус с восемью неулыбчивыми "шкафами" в черных пилотках. 

Гендерно сбалансированные немецкие патрули (непременно с автоматами) — предельно вежливы и гуманны. До тех пор, пока не заметят какую-нибудь подозрительную, с их точки зрения, татуировку или символ на одежде. И, надо понимать, что некоторые законодательные акты, касающиеся работы полиции и права граждан на собрания, по сути не менялись со времен Третьего Рейха. Курды, турки и русские добавили им проблем с этнической преступностью, а щемить их — недемократично, поэтому ловят одиночек на "подставах" и незнании немецких законов. 

Австрия, как старая и богатая страна, смотрит на всю эту немецкую суету свысока, поскольку туристический бизнес дороже полицейских понтов. Мелкой шпаны там нет — жизнь дорогая, средняя — ведет мелкий легальный бизнес, разные харчевни. И полицаев на улицах вне машин не видно вообще. Это же касается и Скандинавии, где в патрульных нет особой необходимости, а работники криминальной полиции неотличимы от обычных прохожих, в том числе и экзотичностью причесок, нарядов и татуировок.

Венгры по настроению больше похожи на наших ментов — напряженные, слегка усталые, недоверчивые, которые постарше — по-английски с трудом. В первую очередь — проверить документы, и на этом зачастую все и заканчивается. Работают свою работу без особого вожделения, не немцы. 

Поляки, работающие по той же американской модели, демонстрируют немецкую скрупулезность, венгерскую бдительность в отношении неместных и австрийскую снисходительность в том, что касается мелких нарушений.

Британских полисменов видел раз в жизни. Они похожи на хорошо тренированную социальную службу и славятся умением усмирять смутьянов и бузотеров без применения оружия.

Чем лучше в стране контрразведка и другие секретные службы, тем больше патрульные полицейские могут позволить себе выглядеть сколь угодно миролюбиво. Пересекающие летом канадско-американскую границу на автотранспорте могут лицезреть на контроле между полосами совсем уж юных особ в униформах — это студенты подрабатывают. 

У нас же, как часто бывает, патрульная служба была внедрена не как результат системных реформ в области национальной безопасности, а как демонстрация наличия таковых. При этом большинство граждан искренне ожидают, что в связи с созданием новой патрульной полиции уровень безопасности в Киеве повысится. 

Столь радужное восприятие основывается на двух потребностях: изменений в обществе и приобщения к евроатлантической зоне комфорта. А демонстративным хранителем ее (и, стало быть, в наших глазах — гарантом) является именно национальная полиция. Ну и на одном совершенно древнем воспоминании о "добровольных народных дружинах" (ДНД), ибо наши копы по сути дела — дружинники. Добровольные, народные, с зарплатой в 8 тыс. гривен. Их статус — в высшей степени бумажный, у них нет собственной силовой цепочки вплоть до независимого судьи, судящего по прецедентному праву. Они имеют такое же отношение к реальности, как фильм "Полицейская академия" к учебному центру ФБР в Квантико. Говорят, что на пиар новой службы работает вся милицейская академия, тщательно подчищая любую информацию об огрехах новобранцев и втихую защищая новоиспеченных "робокопов" от нездоровых посягательств киевской гопоты.

Тут не лишним было бы напомнить, что знаменитая неподкупность грузинской полиции воспитывалась не только добрыми словами и хорошей зарплатой, но и достаточно сложной системой запугивания. Провоцировались взятки специальными тренированными мобильными группами "взяточников". А наказанием был незамедлительный тюремный срок. 

Вся наша идиллия продлится ровным счетом до первой крови. Пока одуревший наркоман не воткнет заточку в печень какой-нибудь полицейской милашке, а та от боли его пристрелит. Или случится им разнимать пьяный квартирный скандал, а их забросают гранатами. Американские и французские новости одно время этим пестрели. У нас по нравам черных и арабов вполне заменяют жители пригородов, так что социальный капитал имеется.

Тогда общество мгновенно разделится на защитников и хулителей. "Робокопы" обнаружат, что они — смертны. А менты получат возможность напомнить, что опыт и связи в криминальном мире еще никто не отменял. Эффективная полицейская работа — это ведь не гонка с мигалками, а предотвращение проблем через негласный "договорняк" с проблемными группами. Скажут, что это не работа патрульных, и будут правы. Говорилось выше, что безопасность — сложнейший комплексный механизм, в котором его видимая часть — лишь датчик общей напряженности. У нас датчик есть, а механизма нет. 

Один простой вопрос в связи с этим — где наша военная полиция, где наши бравые МР в белых шлемах? Ведь офицер по работе с личным составом зачастую похож на участкового в совершенно бандитском районе. Потребность в военной полиции более чем высока и будет только нарастать. А ненаказанные — эти генераторы проблем — уйдя из армии, придут со своими проблемами к этим самым нашим "робокопам". И это будет совсем другое кино. Но сгенерировать уличных патрульных в мирных городах — безопаснее и эффективнее с точки зрения ответа на массовый запрос о получении личной безопасности быстро и за казенный счет.

Но еще до "первой крови" десакрализация (снятие нимба с патрульных) начнется, когда они появятся в небольших городах, где все в принципе друг друга знают, где все — родственники. И где местные традиции и исполнение долга войдут в гораздо более острое противоречие, чем в Киеве. 

Конечно же, этот социальный эксперимент в высшей степени позитивен. Государство отобрало, обучило, вооружило и финансово обеспечило мизерный процент украинцев, поставив им задачу всего лишь быть примерными гражданами и быстро наводить порядок вокруг себя, если что. 

На очереди еще сорок с чем-то миллионов граждан. Они тоже хотят оружие, работу, зарплату, униформу, и за это мигом закрутят ласты любому, бросившему окурок мимо урны. Люди перестреляют друг друга, то есть злостных нарушителей. Без шуток, дайте людям все это — и Сингапур настанет в считанные часы. Правда, это наверняка будут часы перестрелок. Но то — такое. 

Проблема в том, что нынешняя власть при таком правосудии вообще не будет нужна. Ну, разве что для ареста. С целью предотвратить самосуд. 

Автор: Олег Покальчук, ZN.ua