За что китайскому «Ельцину» – пожизненный приговор

Ликует пионерия, комсомол и коммунисты Китайской народной республики. Они получили один из лучших подарков к 60-летию КНР: на Тайване к пожизненному заключению приговорили китайского Ельцина, первого демократически избранного президента-оппозиционера Чэнь Шуйбяня. Заодно к пожизненному заключению приговорили его жену У Шучжэнь. 

Борис Николаевич был, пожалуй, прав, когда выговаривал себе и семье иммунитет на постпрезидентское будущее, и даже когда пытался зачать в пробирке преемника. На Тайване же – со всеми оговорками – реализовался сценарий, альтернативный нашему 1996 году: после правления первого в истории президента-оппозиционера к власти вернулась партия, которая единолично управляла страной полвека, – исторический Гоминьдан.

В год юбилея бархатных революций 1989 г. нам кажется, что первые демократические президенты бывают только в бывших соцстранах, – разные Гавелы и Валенсы. Тайвань никогда не был социалистической страной, ровно наоборот – он был страной белогвардейцев, проигравших китайскую гражданскую и окопавшихся на острове, взять который у Мао не хватило десантных кораблей. Местный Врангель, глава Гоминьдана генерал Чан Кайши, отстоял свой перекоп.

Главная государственная святыня Тайваня – мавзолей Чан Кайши, первого правителя острова. Когда я был там весной 2008 г., Чэнь Шуйбянь уже убрал оттуда почетный караул, как и портреты маршала из школ и всех госучреждений, и переименовал мавзолей в Национальный тайваньский памятник демократии.

Внутри – там, где статуя величественно восседающего маршала Чан Кайши – развесили по стенам фотографии демонстраций конца 80-х – начала 90-х против однопартийного правления и десятки гигантских разноцветных бумажных масок, бабочек и рыб. Помпезную статую маршала не получалось сфотографировать так, чтобы в кадр не попала какая-нибудь смешная морда или рыба. Выходило не официальное фото, а натюрморт маршала с селедкой. Преславная, прекрасная статуя! Мой барин Дон Шуйбянь покорно просит пожаловать….

По осмеянному мавзолею бродили тайваньцы: сторонники Чэня и его Демократической прогрессивной партии говорили, что так маршалу и надо. Сторонники статуи, – что нехорошо так глумиться над основателем государства. Дон Шуйбянь бросил вызов командору. «Он человек разумный, и, верно, присмирел с тех пор, как умер». Но каменный маршал вернулся и утянул его с собой.

КАПИТАЛИЗМ С НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ЛИЦОМ

Для нас, глядящих на Европу и Америку, демократия и капитализм – это две стороны одного кинжала. На самом деле, это кинжал и ножны: одно можно вынуть из другого и орудовать ими по отдельности. Конечно, размахивать пустыми ножнами смешно, а кинжалом без ножен можно порезаться.

Но и то и другое в истории случается, и вот, прямо сейчас происходит с нами. Тайвань – тот случай, когда высокоэффективный капитализм был построен без демократии. «Не время, – говорил каменный маршал, – пока в комнатах наших сидят комиссары, и наших гунян ведут в кабинет». До 1987 г. страна считалась на военном положении и управлялась по военным законам, как Сибирь Колчаком.

При этом Чан Кайши упорно считал себя законным правителем всего Китая, который лишь временно, в силу обстоятельств, управляет его частью. Официальная позиция тайваньского правительства осталась такой до сих пор: оно – правительство всего Китая в изгнании. Просто теперь у себя дома в это не верят даже чиновники тайваньского МИДа.

Успехи тайванской экономики известны всем. Мне о них гордо рассказывал У Жун-и, президент Тайваньской биржи и бывший вице-премьер тайваньского правительства, в своем офисе в Башне 101 в Тайпее, которая еще недавно была самым высоким зданием в мире. До кризиса, на начало 2008 г., остров с населением в 23 млн жителей являлся 17-й страной в мире по объему экспорта (в 2007 г. – $250 млрд), а по некоторым важным позициям, вроде производства полупроводников или материнских плат, первой. По валютным резервам ($250 млрд) Тайвань – четвертый в мире после Китая, Японии и России, но в пересчете на душу населения это больше, чем у трех лидеров.

В 1989 г. впервые разрешили участвовать в выборах другим, кроме Гоминьдана партиям. Благодаря экономическим успехам у Тайваня были все шансы повторить политическую систему Японии, где до позапрошлой недели на честных выборах 55 лет побеждала одна и та же партия.

Поначалу так и пошло. На первых многопартийных выборах тайваньцы выбрали Гоминьдан, на первых свободных выборах президента в 1996 г. – Ли Тенхуэя, тогдашнего главу Гоминьдана и действующего президента, который проводил на тот момент демократизацию и перестройку сверху. Но настоящая демократия – это не когда проходят выборы, а когда к власти на них приходит оппозиция. Это произошло в 2000 г., когда избрали Чэнь Шуйбяня.

ПЕРЕВЕДИ МЕНЯ ЧЕРЕЗ ТАЙВАНЬ

У Чэня – идеальная валенсовская биография. Он сын неграмотного крестьянина-арендатора с юга, был лучшим учеником в своем районе, поступил в Тайбэйский университет и стал адвокатом. Дальше – пьеса Горького. В начале 80-х он защищал в суде группу активистов, которые устроили в южном городе Гаосюн пикет за нашу и вашу свободу, демократию и многопартийность. Чэнь Шуйбянь проиграл процесс, зато проникся взглядами своих подзащитных. Потом вместе они организовали «Демократическую прогрессивную партию». Из искры возгорелось.

Может быть, демократическая однопартийность по-японски на Тайване не задалась, потому что, в отличие от Японии, где по главным проблемам в народе – единство, на Тайване есть вопрос, который всерьез разделяет нацию. Это вопрос об отношении к Китаю, вернее – о самоидентификации на фоне Китая. Проблема Тайваня слегка похожа на проблему Украины, с надрывом утверждающую свою самобытность на фоне России.

Тайваньцы отвечают по-разному на вопрос «кто мы?» – альтернативный Китай, сжавшийся до размеров одного острова, или особая тайваньская нация – с китайскими корнями, но все-таки отдельная? И на вопрос: «что делать?» – провозглашать независимость или согласиться, что в будущем Китай и Тайвань окажутся в одном государстве? «У нас проблема с обороной, – признавался мне генерал местной армии депутат Гоминьдана Шуай Хуамин. – Как мы можем сражаться против китайцев, не зная в точности, Китай мы или нет». Как на Украине, тайваньские демократы отвечают на этот вопрос отрицательно, они противники большого брата.

Как в романе «Остров Крым» Василия Аксенова (где большевики не взяли Крым, а белые построили в нем процветающую капиталистическую Россию в миниатюре), на Тайване есть «партия общей судьбы» и «партия раздельной судьбы». Парадокс в том, что партия общей судьбы – сейчас и есть Гоминьдан, бывшие белогвардейцы и заклятые враги коммунистов, правящих материком. Демократ Чэнь Шуйбянь не решился на провозглашение формальной независимости, но при его правлении контакты с материком – и так ограниченные – были полностью заморожены, больше даже по инициативе раздраженного Пекина.

В 2008 г. Гоминьдан и его кандидат (теперь президент) Ма Инцзю победили с программой восстановления и развития отношений с Китаем. Практически сразу после победы Гоминьдана начались прямые регулярные авиарейсы между Тайванем и Китаем (раньше летали через Гонконг и Корею), прямое морское сообщение, в два раза увеличили ежедневную квоту посетителей из материкового Китая – с 3000 до 7200 китайцев в сутки.

Китай и Тайвань возобновили переговоры, замороженные в 1999 г., в ноябре 2008 года приняли на острове высокопоставленных китайских политиков, а в декабре двух мишек-панд из пекинского зоопарка. Демпартия не против панд – агентов влияния, хоть на них вырастет поколение тайпейских детей, с чувством радостного умиления по отношению к китайскому медведю («потому что он хороший»). Зато они против нового соглашения о торговле, переговоры о котором запустили в июне лично председатель КНР Ху Цзиньтао и новый гоминьдановский президент Тайваня Mа Инцзю. Но Тайваньский бизнес за Гоминьдан: он, как признавался в разговоре глава тайпейской биржи, давно выводит производство и инвестирует в коммунистический Китай через Гонконг и офшоры.

Гоминьдан сильно изменился со времен каменного маршала. В июле 2008 г. президент и председатель партии Ма Инцзю извинился за «белый террор» 1950-х и 60-х годов, когда казнили и посадили десятки тысяч тайваньцев с левым уклоном. Но, несмотря на это, в ноябре того же года арестовали бывшего президента, лидера Демпарии Чэня Шуйбяна с женой.

Это трудно назвать новым белым террором: бог знает почему, молодую демократию всегда ловят на коррупции, как и старые авторитарные режимы. В 2006 г. зять Чэня попался на инсайдерской торговле на бирже, а жена самого Чэня – на получении откатов. Тогда же счетная палата (по запросу Гоминьдана) обнаружила, что Чэнь израсходовал на личные нужды 10 млн тайваньских долларов ($310 000) из бюджета президентской канцелярии и прикрыл расходы кассовыми чеками других людей. Чэнь оправдывался тем, что деньги были израсходованы на шесть секретных дипломатических миссий, но смог доказать только две их них.

Позже обнаружились и другие взятки, откаты и незаконные расходы. Уголовное дело по обвинению в хищении не завели только из-за президентского иммунитета. Рейтинг президента катастрофически упал, начались уличные сидячие протесты под лозунгами «Чэня геть!», для импичмента в парламенте не хватило всего 29 голосов.

Тогда же, за два года до конца срока, Чэнь объявил, что передает все полномочия, кроме внешней политики и обороны, главе правительства и не будет иметь отношения к следующей избирательной кампании. Это не помогло: «Демократическая прогрессивная партия» проиграла. Вскоре после проигрыша, 14 августа 2008 г., Чэнь признался, что его жена переводила часть денег, собранных на избирательные кампании, на счета в Швейцарии. Он извинился, и оба на другой день официально покинули партию.

Сторонники Чэнь Шуйбяня, которые с понедельника обещают регулярно выходить на митинги во всех городах Тайваня, не столько отрицают обвинения, сколько указывают на избирательность правосудия. Чиновники и политики Гоминьдана попадались на похожих вещах: например, тот же самый судья, который вынес пожизненный приговор Чэню, оправдал при сходных обвинениях Ма Инцзю, когда тот был мэром Тайбэя.

Суд проходил без присяжных (пока это обычная практика на Тайване), а в середине процесса случилась подозрительная смена всех трех судей. Сам Чэнь, признавая часть грехов, указывал, что его дело политическое. Можно сказать даже – внешнеполитическое. «Гоминьдан и китайские коммунисты считают меня заключенным №1, так как я самый большой камень, который лежит между ними и не дает объединиться. Ма Инцзю хочет упрятать меня в тюрьму как жертву для умиротворения Китая. Я почтен и горжусь этой ролью» – иронизировал Чэнь перед одним из допросов.

Дон Шуйбянь грешен. Но пожизненный приговор бывшему президенту и лидеру – оппозиции все-таки вещь неслыханная для развитой страны. Демпартия деморализована, Гоминьдан спокойно может дружить с Китаем, и вернуть прежнее почтение к маршалу Чан Кайши.

Александр Баунов, SLON.RU