Икра на выживание. Поголовье осетровых на Каспии по-прежнему снижается…

Черная икра во все времена была особым продуктом как по вкусовым, так и по ценовым качествам. Ее можно назвать «черным золотом» с большим основанием, чем нефть. Потому что, если пересчитать нынешнюю стоимость икры на граммы, она окажется всего в пять раз дешевле желтого металла. 

Не исключено, что со временем цены сравняются. Икра полна сюрпризов: подсчитано, что за последние 20 лет ни один другой товар не дорожал так быстро, как каспийский деликатес. С 1990 г. стоимость черной икры подскочила в 50 раз. Это на мировом рынке, а на родном, российском, цены выросли в… 1000 раз. При этом достать легальный деликатес примерно так же просто, как попасть на борт космического корабля. Что происходит?

Пиратское братство

Похоже, что времена икорного изобилия навсегда остались в прошлом. СССР, где осетры официально именовались «особо валютоемкой рыбой», продавал за рубеж до 2 тыс. тонн черной икры в год и в иные годы зарабатывал на этом больше, чем на экспорте золота и алмазов, вместе взятых. Ближайший конкурент – Иран – по объемам отставал от нас в сотни раз. Теперь ситуация перевернулась с ног на голову. Если в 1994 г. Россия официально поставила на экспорт 1,5 тыс. тонн деликатеса, то в 1999 г. – только 450 тонн, в 2003 г. – 30 тонн, а в последующие годы – ничего. Тем временем Иран нарастил экспорт до 60 тонн в год и стал мировым икорным монополистом.

Куда делись те тысячи тонн икры? После распада Советского Союза ситуация на Каспии полностью вышла из-под контроля. Рыбнадзор начал работать преимущественно на собственный карман, каспийская таможня превратилась в решето, так что на море установилась «пиратская вольница». Со времен Петра I государство столетиями держало монополию на добычу осетра, а тут его смогли ловить все кому не лень. Точных цифр не назовет ни один специалист, но, даже по самым скромным оценкам, в ранние 1990-е годы реальная добыча осетровых с учетом повального браконьерства превысила советские показатели в полтора-два раза.

Буква закона

В реке Волге с 2002 года запрещен специализированный промысел осетровых, однако разрешен их прием для целей воспроизводства, научных исследований и промышленной переработки. На участке реки Волги от города Астрахани до Волгоградской плотины ГЭС промысел всех видов осетровых запрещен. Считается, что вся добытая из реки красная рыба используется исключительно для целей воспроизводства и научных исследований.

Каспийские браконьеры быстро организовали нечто вроде международного пиратского братства и превратились в самую влиятельную «партию» региона. Средств для этого у них было достаточно. «Почему цвело махровым цветом браконьерство на Каспии, почему нелегальный оборот черной икры и мяса осетровых, по нашим оценкам и оценкам ФСБ, составлял где-то 1 млрд. долл. в год? Потому что за эти деньги можно было снести любую преграду из чиновников и рыбинспекторов», – говорит глава Росрыболовства Андрей Крайний.

Браконьеры организовали свой бизнес не хуже, чем знаменитая сицилийская мафия или колумбийские наркокартели. Первым делом они подмяли под себя производственную базу – бывшие советские рыбоперерабатывающие заводы. Икру на них расфасовывали безостановочно – в три смены. Вдобавок «пираты» обзавелись огромным флотом – тысячами так называемых байд, немалая часть которых базируется в дагестанских селениях.

Хотя общепризнанной столицей каспийского браконьерства называют городок Логань – там базируется не менее 1 тыс. байд. В путину каждая за неделю совершает несколько рейдов и за раз привозит более полутонны рыбы. Получается, что общий улов одних только «логаньских пиратов» в несколько раз больше всей легальной добычи осетра в Российской Федерации.

Понятно, почему браконьеры оснащены гораздо лучше, чем рыбконтроль, которому даже не выдают оружия и нормальных раций. Достаточно сказать, что байда с двигателями мощностью в несколько сотен лошадиных сил с легкостью уходит от погони, если за ней охотится быстроходный пограничный катер.

Хотя такие охоты часто устраивают только для галочки. «Существует четкий прейскурант. Выход одной байды в море – это 6-8 тысяч рублей пограничникам, еще столько же – водной милиции и спецморинспекции», – утверждает координатор программы Фонда защиты дикой природы Алексей Вайсман. Кроме того, браконьеры придумали замечательное ноу-хау – они научились с легкостью превращать нелегально добытую черную икру в белый товар, который можно было официально продать за рубеж. Для этого нашлась лазейка в законе о конфискате. Хитрость состояла в том, что вся изъятая икра продавалась через фирму, уполномоченную Российским фондом федерального имущества.

«Они выстроили четкую цепочку. Зачем милиции кого-то ловить? Рыбак сам приходил и говорил: я поймал осетра, вот бес попутал. Ему отвечали: молодец, вот компания – иди к ней. Потом, правда, выяснялось, что икру продали за три копейки, тоннами под одну бумажку. Государство ничего не получало, но участники этого действа обогащались. И все они там прекрасно себя чувствовали», – объясняет представитель Росрыболовства.

Золотые яйца

Нынешние цены на черную икру могут ошарашить даже миллионера: малюсенькая 90‑граммовая баночка севрюжьей икры на мировом рынке продается по 500-800 долл., белужья икра гораздо дороже – до 1,5 тыс. долл. за 100 граммов. За килограмм некоторых особо ценных сортов черной икры просят 30-50 тыс. долларов.

В нашей стране эти цифры точно вызовут шок. Все-таки когда-то икра в России была простой, народной пищей: например, знаменитый писатель В. Гиляровский вспоминает, что волжские бурлаки брезговали опостылевшими «яйцами рыб», предпочитая им суп из требухи. Позднее, в СССР, этот товар был не то чтобы очень доступен населению, но, по крайней мере, за него не драли три шкуры. Во времена «развитого социализма» килограмм черной икры официально стоил 40 руб., банка весом 113 г – 6 руб. 70 коп., а за 20-граммовую порцию в ресторанах просили два рубля три копейки.

Сравните это с нынешними ценами, которые достигают 250 тыс. руб. за килограмм. Когда расспрашиваешь экспертов, чем вызван бешеный скачок цен, они разводят руками. Мол, что вы хотите, если с 1998 г. спрос на икру постоянно рос, тем временем производство деликатеса на Каспии, который обеспечивает 90% мирового рынка, сократилось в 30 раз.

Новые лазейки

Итак, что было сделано?

Во-первых, чтобы хоть как-то восстановить поголовье рыбы, в 2002 г. Россия ввела мораторий на промышленную добычу осетровых. Но это значит всего лишь, что их нельзя ловить мелкоячеистой сетью в открытом море. Такой же запрет действовал и во времена СССР.

Кроме того, мы заморозили экспорт черной икры минимум до 2012 г., хотя никаких постановлений, полностью запрещающих ее добычу, так и не появилось. Во многом на это повлияло то обстоятельство, что нас сильно «пристыдила» ООН – проблемой сохранения осетровых озаботилась работающая при этой организации Комиссия по охране дикой природы (СИТЕС).

После долгих дебатов решили, что каждый год для всех пяти прикаспийских стран СИТЕС будет определять квоты на добычу осетра и икры. С каждым разом они – все более жесткие, например, в 2008 г. России разрешили выловить не более 286,5 тонн осетровых. Впрочем, переговоры о квотах на 2009-2010 гг. сорвались, так что у ООН остался только один рыбный рычаг – действующий в данный момент бессрочный запрет на продажу каспийской черной икры (за исключением 60 тонн иранской), в США и ЕС.

Во-вторых, наконец-то прикрыли канал, через который браконьерская икра легко превращалась в легальный продукт – левый товар приказано уничтожать без всяких исключений. По этому поводу два года назад в Астрахани даже показательно раздавили гусеницами трактора 1,5 тонны банок с нелегальной черной икрой.

Конечно, браконьеры немедленно нашли новую лазейку. Власти запретили промышленную добычу икры, но оставили право добывать ее «в научных целях и для восполнения поголовья». Только через два года до чиновников дошло, что квота в 600 тонн «научной» икры в год – это что-то слишком много… В конце концов данную щель прикрыли.

Последний осетр

Браконьерская вакханалия на Каспии продолжалась почти 10 лет, только вот уловы давались все более высокой ценой. Дошло до того, что море перегородили браконьерскими тралами и сетями вдоль и поперек. «Вольные ловцы» обнаглели до такой степени, что принялись полностью перекрывать пути, по которым осетр идет на нерест – от берега до берега, не оставляя рыбе никаких шансов. Молодые белуги, а именно эта рыба – основной источник «каспийского черного золота», – не успевали дорасти до 15-летнего возраста, когда они начинают метать икру.

«Браконьеры ловят на «оружие массового уничтожения» – хребтину. Это трос длиной 25 м, к которому подвешено до 150 огромных крючьев. Коснувшись брюхом такого крюка, рыба начинает биться и садится намертво – даже если сорвется, шансов выжить у нее нет», – объясняют в Астраханском рыбнадзоре. Такие тросы связывают вместе по несколько штук и полностью перегораживают ими рыбоход. Кстати, каспийские браконьеры покупают снасти в Азове – свою рыбу там давно извели, а производство сохранилось…

В общем, чем это кончилось, – угадать несложно. По данным Каспийского НИИ рыбного хозяйства (НИИРХ), за долгие годы рыбацкой «вольницы» поголовье осетра в море упало втрое, белуги – в десять раз, севрюги – в семь. Разумеется, природа отомстила браконьерам – после 1999 г. с уловами произошла настоящая катастрофа. Если в начале века вылов осетровых в Каспийском бассейне достигал 50 тыс. тонн, в 1990 г. – 14 тыс. тонн, то уже в 1995 г. он упал до 2,9 тыс. тонн, а в 2001 г. море дало только 800 тонн «царской рыбы».

По данным ученых, в середине прошлого века поголовье осетров в Каспии достигало 114 млн., севрюги – 90 млн., сейчас – от силы 30 и 15 млн. соответственно. Хуже всего, что ежегодный вылов значительно превышает естественный рост поголовья. Проще говоря, с каждым годом каспийских осетров остается все меньше.

Тот факт, что мы стремительно теряем каспийского осетра, стал очевиден еще в середине 1990-х годов. А что же власти? «Рыбные» чиновники до последнего момента делали вид, будто ничего ужасного не происходит. Государство не уставало издавать бумажные распоряжения, которые пугали браконьеров не больше, чем гроза на другом конце земного шара.

Наверное, власти спохватились бы, только когда из Каспия выловили бы последнего осетра. Но тут чиновников клюнул жареный петух. Летняя путина 2000 г. окончилась грандиозным провалом: в дельте Волги рыбакам удалось выловить только 100 тонн белуги, осетра и севрюги – впятеро меньше плана. В связи с этим Госкомрыболовству пришлось сделать официальное заявление, что экспорт российской черной икры на мировые рынки придется сократить в шесть раз. Все международные контракты были сорваны, после этого разразился скандал, под ответственными лицами зашатались кресла, и наблюдать за осетровой катастрофой сквозь пальцы стало уже невозможно.

Спасательный круг для Каспия

Поголовье осетровых в Каспии по-прежнему снижается, тем временем более 90% продающейся в стране черной икры и мяса «царской рыбы» имеет браконьерское происхождение. Как быть? Специалисты объясняют, что существует только один рецепт спасения диких осетров, и он очевиден. Прежде всего нужно покончить с засильем браконьерства. Скажем, Иран с этим справился… Для начала нашим чиновникам стоило бы задуматься, почему вылов рыбы на российском Каспии контролируют сразу «семь нянек».

А именно – 11 различных организаций, принадлежащих к разным ведомствам? При этом они, мягко говоря, не дружат между собой, например, рыбнадзор постоянно подсиживает пограничников и наоборот. Вдобавок придумано множество технологий, сильно упрощающих борьбу с браконьерами. Например, особые химические метки, позволяющие без труда отличить браконьерскую икру от легальной.

Есть и продвинутые технологии, позволяющие создать систему учета всех осетровых, которые вылавливаются, выращиваются и продаются в России. Ценные особи будут снабжаться микрочипом – это позволит узнать, где, кем и для каких целей добыта или выращена рыба, легальна ли ее продажа.

В общем, искоренить рыбное пиратство – реально, было бы желание. Но только этого недостаточно. Дело в том, что проблема вымирания каспийских осетров уходит корнями в середину прошлого века. Когда в 1950-е гг. построили каскад Волжской ГЭС, рыбе полностью перекрыли путь в места нереста. Достаточно сказать, что площадь нерестилищ на Волге сократилась с 3,4 тыс. до 430 гектаров.

Из Каспийских новостей

За 11 месяцев 2009 г. подразделение по борьбе с правонарушениями в сфере оборота водных биоресурсов Волгоградской области зафиксировало 214 преступлений, из них 11 – тяжких и одно особо тяжкое. Так, 7 июля 2009 г. за получение взятки в размере 250 тыс. рублей за общее покровительство и непривлечение к ответственности за незаконную добычу водных биоресурсов задержан начальник отдела контроля, надзора и охраны водных биоресурсов по Волгоградской области Волго-Каспийского территориального управления Росрыболовства. Начальник отдела и посредник, через которого была передана взятка, арестованы.

В 2009 г. чаще всего выявлялись факты незаконного вылова рыбы частиковых видов и использования запрещенных к лову снастей – всего 159 преступлений, по которым возбуждены уголовные дела. У правонарушителей изъято 52,4 кг черной икры на сумму свыше 1,5 млн. руб., 184,8 кг рыбы осетровых видов на сумму 328,3 тыс. рублей и более 7 тонн рыбы других видов на сумму около 2 млн. рублей. Кроме того, изъято более 30 км сетей, 109 лодок, 44 лодочных мотора.

Советская власть знала об этой проблеме и пыталась ее смягчить. В частности, на Волжской ГЭС построили рыбоподъемник, предназначенный для переплавки рыбы через плотину во время нереста. Только вот, по расчетам ученых, его пропускной способности – а это до 67 тыс. осетровых в год – хватает, чтобы пропустить только 15% нерестящейся рыбы… «К тому же из-за отсутствия финансирования нерестилища находятся в плачевном состоянии. Настоящим бичом стали каналы-рыбоходы, которые не чистили 20 лет, в результате они настолько заросли и заилились, что рыба не может пройти на нерестилища. Волжская вода перестала быть привлекательной для рыбы. Она заходит в Волгу все реже и все чаще прямым ходом идет в более привлекательные воды казахстанского Урала», – добавляет директор КаспНИИРХа Геннадий Судаков.

Есть и другой способ решения проблемы. Коль скоро большинство осетровых не может добраться до мест нереста – решили выпускать в Каспий искусственно разведенных мальков. В СССР построили 20 рыборазводных заводов, в лучшие годы они выращивали более 120 млн. мальков. Технология такова: за 1,5 мес. рыба дорастает до веса в 2 г, после чего на особых судах-рыбовозах ее вывозят в открытое море, чтобы было как можно меньше потерь из-за прибрежных хищников.

Проблема в том, что те суда давно списаны, а половина заводов закрылась. Так что сейчас в Каспий ежегодно выпускают менее 50 млн. мальков – для воспроизводства популяции этого, мягко говоря, недостаточно. К тому же технология разведения осталась все той же, что и полвека назад. «Она – ровесница самих заводов. Но выпуск молоди 2-3-граммовой навески дает очень маленький промвозврат – всего лишь один процент», – объясняет Геннадий Судаков. Проще говоря, 99 из 100 мальков не доживают до взрослого возраста, таким образом, программа искусственного разведения дает Каспию не более 5 млн. осетровых. Понятно, что это во много раз меньше годового улова.

Конечно, давно существуют и гораздо более совершенные технологии разведения, есть и современные суда-рыбовозы. Но на все это у государства денег не нашлось. А уж теперь – в кризис – чиновникам точно стало не до спасения каких-то там «реликтовых рыб».

Только вот – мы уже дошли до того, что начали закупать черную икру… в Израиле. Это все больше напоминает ситуацию, когда Россия, в начале XX века славившаяся как крупнейший в мире поставщик зерна, 70 лет спустя превратилась в его крупнейшего импортера… Теперь страна наступила на те же грабли – мы утратили статус великой осетровой державы.

Черная икра вредна для здоровья?

«До 1994 года, несмотря на все запреты, при консервировании черной икры применялись борные препараты. Этой технологии – более 150 лет, но, между прочим, использование бора в икре запретило еще… царское правительство в 1910 году. Но потом началась Первая мировая война, а после большевики, которые продавали икру за золото, вернулись к старой технологии. Все знали, что черная икра – очень вредна, тем не менее ежегодно Минздрав возобновлял «временное» разрешение на применение борных препаратов при консервировании. Наш институт последовательно всегда был против этой практики и одновременно разрабатывал безвредные консерванты. Они появились, но тут, по сути… кончилась икра».

Директор ВНИИ Рыбного хозяйства
и океанографии Варвара Громова

Константин Гурдин, Аргументы недели