Солдаты народа – 4. Хозяева жизни

Наше начальство – такие гнусы!.. (Вполне возможно, что в народе сыщутся и ещё более отвратительные личности, но то уж вовсе – откровенные вурдалаки) . О, сколько голубой (не в сексуальном, а в духовно – аристократическом смысле) младреферентской кровушки испили они, сколько гадостей понаделали вышестоящие поганки славным ребятам вроде меня, сколь невыразимо унизительной сделали они нашу и без того тяжкую и нервную чиновничью службу…

О П Е Р А Т И В К А .

И после всего этого – ещё и требуют к себе какого-то уважения?!. Ничего… отольются когда-нибудь им наши слёзы!..

Мой непосредственный начальник Арнольд Тимофеевич – далеко не самый вонючий свин в той начальствующей кодле, но ведь и он – ещё та поганка!…

Лишь про одно сейчас хочу рассказать – как он оперативки проводит.

Рад в неделю (обычно – по вторникам) в кабинет Арнольда Тимофеевича собирается на оперативное совещание вся подчинённая ему чиновничья рать. Занимаем свои раз и навсегда закреплённые за каждым из нас места за длинным столом. Со своего председательствующего места из–за стола поднимается наш шеф, и начинается концерт!..

Весь смысл оперативки Арнольд Тимофеевич видит во «взбадривании» коллектива чем угодно – кнутом и пряником, руганью и похвалой, наказанием и поощрением (но – не денежным, а исключительно моральным)…

Иных методов руководства он не признаёт, да и не знает даже.

Каждого из своих сотрудников один раз в месяц – хвалит, и один раз в следующий месяц – ругает, а затем этот двухмесячный цикл повторяется снова и снова.

«Вот Петров – он работает хорошо! А вот Иванов – он работает плохо!.. – уверенно изрекает Арнольд Тимофеевич, и, не глядя, тычет указующим местом в те места за столом, где должны по раз и навсегда установленному порядку находиться Петров с Ивановым. – Так не пора ли Иванову взяться за ум и, взяв за пример Петрова, работать столь же хорошо?!.»

Тут Арнольд Тимофеевич обводит подчинённых взглядом в поисках возражающих. Таковых, естественно, не находится, хотя все прекрасно помнят, что всего лишь в позапрошлый вторник хорошо работающим объявлялся Иванов, который и ставился как образец для подражания Петрову. Лишь один Арнольд Тимофеевич ничего не помнит, как вообще никогда не помнит о себе ничего плохого всё наше руководство, и только поэтому начальству никогда не бывает за себя стыдно… А самим Петрову с Ивановым что – сидят, сохраняя невозмутимые лица, и про себя тихонько посмеиваются.

Иногда доходит до окончательного маразма – это когда очередь «прозвучать» на оперативке доходит до тех, кто в данный момент на ней вообще отсутствует.

«Вот Сопилкин – он совсем перестал тянуть, завалил свой участок работы, даже и не знаю, что с ним делать… А вот Флейтенко – совсем наоборот, отлично работает, так держать!.. Такими старательными и исполнительными сотрудниками наше учреждение может гордиться!.. – тычет пальцем наш шеф в отведенные вышеупомянутому дуэту места за столом, явно не замечая, что места эти пустые, ибо «плохого» Сопилкина ещё в прошлом месяце взяли на повышение, а «хороший» Флейтенко умер, когда Арнольд Тимофеевич догуливал свой отпуск, теперь же он пока ещё не успел полностью войти в курс дела, и не вычеркнул фамилии «убывших» чиновников из своего блокнотика. Так и получилось, что на сегодня одного из названных поместили в графу: «плюс», а другого – в графу: «минус», – вот он с этими «мёртвыми душами» и манипулировал…

Но что характерно: никому и в голову не пришло деликатно указать Арнольду Тимофеевичу на его ошибку… Зачем?!. Что так, что этак – всё равно ничего толкового на оперативках шеф отродясь не говаривал, так какая разница, что конкретно он сегодня мелет?..

Однажды в редкую минуту хорошего настроения спросил у меня Арнольд Тимофеевич: «Скажи, а вот ты пошёл бы со мной в разведку?.»

«Конечно!..» – честно округлил я глаза, мысленно добавив к своему ответу: «Но живым из той разведки уж ты бы точно – не вернулся!..»

ГРИФ – ВОЛШЕБНИК.

Все поступающие в наше учреждение служебные бумаги и заявления граждан вначале регистрируются в Канцелярии, а затем распределяются ею по соответствующим управлениям, отделам и секторам.

Причём в одних случаях на документах ставится гриф: «Вернуть в Канцелярию!», а в других случаях – не ставится. Наличие такого грифа означает, что данный вопрос считается важным, и своевременность его решения находится под контролем вышестоящего руководства.

Следовательно – бросай все свои прочие млад-референтские маловажные делишки и занимайся этим вопросом до посинения, иначе – и премиальных могут лишить, и отпуск с весны на зиму перенести, и в должности понизить… А если с моей микроскопической должности понижать меня уж некуда, и так я – на самом чиновничьем «дне», то найдут способ ещё хоть как–то да «уронить» мой служебный статус: единственный телефонный аппарат отключат, вместо старого скрипучего стула поставят ещё более дряхлую развалюху, а на крайняк – переместят в кабинетик дверь в дверь с находящимся на нашем этаже учрежденческим туалетом, – сиди потом и слушай, как через тонкую стенку от тебя испускают газы и льют фекалии коллеги…

Ну а отсутствие волшебного грифа означает, что данная проблема пустяшна и нашему начальству неинтересна, Хочешь – занимайся ею (если делать больше нечего, если совсем уж глуп и ретив), а не хочешь – выбрось бумажку в мусорную корзину и забудь… Обычно мы и выкидываем. Кому охота взваливать на себя лишнюю работёнку?.. Никому, кроме святых, а таковые на чиновничьей службе отродясь не водятся…

Теперь – пофантазируем…

Отстимулируй моё усердие заинтересованные лица энной суммой дензнаков, и я в принципе могу договориться с какой-либо из канцелярских барышень, чтобы она шлёпнула на документик заветную печатку, – это автоматически повысит шансы тех самых лиц на благоприятное разрешение их ходатайства. Но как правило – никто меня не стимулирует, считая слишком маловлиятельной для того фигурой… Кретины!..

Иногда случаются казусы… Вчитываюсь, скажем, в попавший на мой стол документ – и вижу, что вопрос поднимается острейший и требующий немедленного решения, а грифа – нет! Что делать?..

В таких ситуациях я обычно исхожу из того, что наличие грифа может быть и случайным, а вот его отсутствие – никогда. Следовательно – не хочет руководство заниматься этой проблемой и брать на себя ответственность за её решение… А раз так – то и я ничего не делаю.

Хватит уж, один раз обжёгся…

Городской больнице срочно понадобилось дефицитное лекарство для группы тяжелобольных. Прислали они нам соответствующую заявку, и наличествовало то лекарство на нашем центральном складе, но грифа на их запросе – не было!..

Как на грех, у меня в той больнице с этой же болячкой двоюродная сестричка лежала, – забегал я по нашим кабинетам и гриф на документ обеспечил… Пробил потом нужное решение в самые короткие сроки, и наверняка не один десяток человек (включая и сестру) лишь благодаря моему усердию с того света на этот благополучно удалось перетащить…

Ну и что?!. Лекарство то, как шепнули мне на ухо, кое–кто из нашего вышестоящего начальства планировал толкнуть «по бартеру» в соседнюю область, в обмен на импортную сантехнику для дач городских властей… Вот и получилось в итоге, что я своей н е о б я з а т е л ь н о й инициативой – сорвал ту уж практически провёрнутую сделку!.. Понятно, что на моей дальнейшей карьере это обстоятельство сказалось самым печальным образом…

Теперь вот сижу и слушаю, как через тонкую стенку от меня с журчанием струится поток в унитаз… Сделав глупость – терплю кару…

И правильно – заслужил!..

ИМЕНА ВЛАСТИ.

Нашу власть хлебом не корми – дай только поиграться в именования и переименования своих властных структур.

Каждый такой ход в «Игре в имена» – это перемена многочисленных вывесок на учреждениях, «шапок» на служебных бумагах, печатей, штампов, названий должностей (с попутными изменениями окладов их обладателей, естественно – всегда в сторону их повышения)… В результате этих метаморфоз аппарат полностью загружен делами, механизм власти исправно функционирует, чиновничество доказывает народу и державе свою общественную полезность… Всем хорошо!

Горком КПСС, горисполком, городской профсоюзный комитет… Так назывались (отчасти и продолжают называться) действующие в нашем городе органы власти.

Как-то со скуки я не поленился составить на будущее ряд вариантов их возможного переименования: городское представительство Президента, уездный отдел губернского губернаторства, муниципалитет, городская Дума, городской курултай племен, большой утус, малая хатынга (что это такое – понятия не имею, но звучит заманчиво), военно – революционный комитет, комендатура городской зоны военного режима, окружной штаб чрезвычайного положения, армейское командование оккупационной группировки, координационный «сходняк» криминальных авторитетов, и т.д., и т.п.

Но в одном убеждён: как бы власть себя ни переименовывала, а в тех же кабинетах останутся сидеть те же чиновники, и столь же «усердно» решать те же вопросы…

Эту власть – не изменишь!..

ХОЗЯЕВА ЖИЗНИ.

Вся городская элита обожает париться в шикарных саунах в своих загородных резиденциях, подальше от завистливых взоров обывателей.

Однажды меня послали в одну из таких резиденций – срочно получить разрешительную визу на документ от моего непосредственного начальника Арнольда Тимофеевича, – а его как раз удостоили почётного приглашения попариться в узком кругу «приближённых».

Приехав, жду перед ажурными воротами резиденции, пока ОНИ изволят освободиться. (Тебя вовнутрь не приглашают – там не место обслуге).

А дело было зимой, в мороз, кругом после вчерашней метели навалило снега, погодка – прелесть!.. И только это я, прислонившись к ограде, начал было строить планы коренной перестройки всей резиденции, заделайся я завтра же её владельцем, как двери резиденции распахнулись, и оттуда толпой во двор вывалилась городская «верхушка». Все – абсолютно голые, раскрасневшиеся – решили пройтись по снежку после нестерпимого жара сауны.

Впереди – ОН. Илья Борисович Хвостинец собственной персоной. Ну очень важный господин в масштабах нашего края. Хоть и пузан, но из энергичных, и по – своему даже улыбчивый.

Рядом, чуть за спиной, его первый заместитель Егор Максимович Седленко. Лицо напряжённое, каменно – непроницаемое для мысли, смотрится туповатым, но в действительности – не туп. Стало быть – маскируется, вынуждено приспосабливаясь под окружающий уровень. Выпячиваться ему нельзя, приподнимешься над серой массой – сразу же склюют и сожрут!.. Ну а вот Хвостинцу никакая маскировка под дуболома не нужна, он и взаправду – такой, от того и улыбается так искренно!..

По правую ягодицу господина Хвостинца – начальник городской милиции полковник Баранов. Типичная «ментовская» физиономия с оттопыренными ушами и оловянным блеском в глазах. А по левую сторону задницы – некто Гуслицкий из горторга, вечно благодушный, розовенький, кругленький…

Сзади – другие, прочие, тоже важные и влиятельные… Чиновники, провинциальные олигархи, политические заправилы…

Вот они, подлинные столпы нашего общества, – сила и капитал, штыки и деньги, произвол и целесообразность, а в центре – опирающийся на них, координирующий их действия и представляющий их коренные интересы ОН, провинциальный царёк и божок, залог стабильности и устойчивости всего механизма власти.

Хвостинца нельзя победить и свергнуть, потому что он – нужен , и он нужен именно – ТАКОЙ. Исчезни он, или вдруг видоизменись – и на его месте тотчас появится другой, более соответствующий …

…Вот все ОНИ – стоят рядом.

Я разглядываю их рано заплывшие жирком, брюхатые, квадратно–задые фигуры и невольно сравниваю их с собою и своими коллегами – младреферентами.

В основном мы – молоды, подтянуты, мускулисты, из наших глаз прёт ум, воля и энергия, наши походки упруги, а рукопожатия – как стальной капкан.

Мы – племенная часть своего народа, мы – соль своей земли!..

А эти… уроды!.. Кого ни возьми – типичный мастодонт с бульдожьей харей и отвисшим до колен увядшим мужским причиндалом… Много жирного мяса, мало мускулов, ростом зачастую высокого, но – какой–то нездоровой, неестественной высокости, без крепкого фундамента в организме…

Вся солидность у них – спереди, а со спины взглянешь – щупленький, хребет выпирает, горбится, рёбра торчат, голова непропорционально к брюхатому фасаду маленькая, плечи узенькие, – не то что долю державы, а и мешок с картошкой на таких плечах не удержишь…

Смесь динозавра с лягушкой!.. Именно то, что называют «колоссом на глиняных ногах»…

И ещё – глаза. Давно заметил: чем сановитее и влиятельнее чиновник, тем сонливей и по–совиному безучастней его взгляд. Видимо, за годы успешной карьеры мысль из головы постепенно улетучивается в служебные бумаженции, и, ни на миг там не задерживаясь, сразу уходит в песок…

И где ж тогда справедливость в этом похабном мире, если руководят им не подобные мне орлы–красавцы, а эти слабаки – развалюхи?!

…Тем временем разысканный мною в толпе Арнольд Тимофеевич уж ставил визу на привезённом мною документе.

И тут я услышал, как господин Хвостинец в приливе радостных чувств сказал, обведя рукой окружающее пространство: «А ведь мы здесь – хозяева жизни!..»

«Правильно!.. Верно!.. Как это точно!..» – вразнобой поддержали его соратники.

Квакнув коньячку, занюхав лимончиком, заев копченостями, попарив косточки, стоят теперь голые на бодрящем морозе в окружении преданной челяди, – так почему, собственно говоря, им и не почувствовать бы себя хозяевами?..

Это куда лучше звучит, чем «господин»… Нынче ведь куда ни плюнь – попадёшь в господина, развелось их как собак, девальвировалось слово и не звучит больше… А ХОЗЯИН – звучит. Это – серьёзно, это – как символ, в этом – сущность всего и мера всему!..

(Хотя по мне, так какие же они – ХОЗЯЕВА?.. Так…хозяйчики!.. Пройдут года, промчатся по ним бурным потоком, потащат за собою – и кто тогда вспомнит, что были, руководили и хозяйничали?..)

Может, ещё что–нибудь нетленное изрёк бы господин Хвостинец, но тут все услыхали, как громко испустил он газы (говоря по–простецки – пукнул). Случайно, непроизвольно, несанкционированно испустил, а получилось – так, словно сигнал остальным подал. Мол, хватит студить яйца… Айда обратно в сауну!..

И потянулись мужички – начальнички назад, в парилку, возглавляемые Ильей Борисовичем и замыкаемые Арнольдом Тимофеевичем.

Недобрым взглядом проводил я толпу провинциальных вождей…

…Иногда очень жалею, что мои глаза не могут сжечь как напалм!..

ЧТО ДЕЛАТЬ ПРАВИТЕЛЬСТВУ?..

Смотрю на наше правительство – всё не так.

Прыткий Премьер, юркие министры, куча правительственных программ, уйма энергии на их осуществление, а где результат?.. Нет результата!.. Но это – в лучшем случае. А в худшем – чем больше стараются сделать хорошего, тем пакостнее становится жизнь, отсюда вывод: не надо стараться!..

Что же делать?.. А вот что: каждое из министерств – замкнуть на самом себе, сделать самостоятельной и ни от кого не зависимой вотчиной со своими законами, несменяемой администрацией, неотчуждаемыми зданиями и финансами, отрядами вооружённой самообороны, подсобным сельзох- и промышленным хозяйством, а также определённым количеством чем–то вроде крепостных – закреплённым за данным министерством энным количеством простых людишек, которые в этом самом подсобном хозяйстве будут работать.

Структуру управления в министерствах – расширить, углубить и усложнить до предела. Комитеты, управления, отделы, подотделы и сектора без устали плодят запланированное им количество докладных, справок, отчётов, графиков, таблиц, открытых заявлений и закрытых информационных писем, которые по чётко отлаженному конвейеру непрерывно перемещаются из комнаты в комнату, с этажа на этаж, с одного уровня власти на другой.

Отделы внешних сношений занимаются перепиской между министерствами, здания которых, кстати, можно построить впритык друг к другу – как в американском Пентагоне, но только масштабами больше.

Они образуют Союз Свободных Суверенных Министерств, все жители которого будут обитать в одном привилегированном правительственном Городке, ограждённом от остальной страны очень высоким, непреодолимым забором.

И поскольку никакого конкретного влияния на народную жизнь правительство не оказывает (это главное условие – чтоб держались от народа подальше!), то будет лучше, чтоб «министерские» с остальными людьми и не общались дабы, не смущать свои умы их мелкими нуждами и проблемами, а ходили бы в гости лишь друг к дружке, беседуя на свои «министерские» темы…Короче – пусть варятся в «собственном соку»!..

Для поддержания формы некоторые из министерств могли бы изредка воевать друг с другом, а потом министерство иностранных дел мирило бы их, и снова – мир, дружба и пир горой!..

Руководить же таким Правительством должен мудрец, провидец, подлинный философ, прекрасно понимающий, что каждый наш шаг в этой жизни ведёт к разрушению и пропасти, бездействие же – это спасение от множества ошибок и проблем.

И если наше Правительство перестанет вредить народу своим постоянным назойливым вмешательством в его дела, то очень может быть, что когда – нибудь жизнь в нашей стране и наладится.

Но – не раньше…

БУДЬ Я ОЛИГАРХОМ…

Иногда мечтаю: разбогател…выбился в олигархи… владею чем–то промышленным, скажем – фабрикой по производству пуговиц…

Что бы делал тогда?..

Для начала – заведу трёх замов: по производству (какой – нибудь трудоголик с высшим образованием именно по пуговичному делу, – реально только он и будет пахать!), по снабжению (обязательно еврей, – такой хоть и обманет в свою пользу, но в конечном счёте со снабжением – не подведёт) и по культурно – массовым мероприятиям (совместно – ресторанные кутежи, пьянки на лоне природы, групповой разврат на турбазах и в пансионатах), с чем справится только нашенский, славянских кровей…

Лично я сплачивал бы коллектив общими саунами, турпоездками на Запад для обмена опытом, длительными океанскими круизами… тем же сексом, наконец!..

У меня было бы опять–таки три штатных любовницы: блондинка, брюнетка и весёлая. Плюс к этому ещё и секретарша – девственница из числа вчерашних школьниц, романтичная, доверчивая, с прозрачно – чистая душой, наизусть знающая Ахматову и Мандельштама… Очень медленно, аккуратно и со вкусом я бы растлевал её, превращая в ненасытно – похотливую самку с горячим лоном, доступным каждому желающему… На этом этапе целесообразно выдать её замуж за кого-либо из своей челяди, заменив новой, девственно чистой, поэтически – возвышенной и наивной…

Итак, треть моих работников производят пуговицы, треть – воруют, попутно обеспечивая предприятие материалами и финансами, ну а последняя треть – кутит бы и развратничает.

Плюс к этому в мой коллектив вошли бы несколько близких родичей и друзей (о близких надо заботиться!), группа бывших спортсменов и спецназовцев (на случай защиты от рэкета), один – два алкоголика (для наглядности – пусть постоянно мелькает перед глазами картинка того, к чему приводит неумеренность в выпивке), один дурак (то есть ещё более глупый, чем все остальные – на его фоне легче будет ощущать себя умным), ну и, разумеется, обязательно – один шибко умный, чтоб наглядно чах на корню и прозябал, при всех своих достоинствах и талантах… Обыкновенным людям такое ежедневно наблюдать – в радость!..

Осталась самая малость – в реальности стать олигархом…

Всё остальное мною уже давно продуманно и чётко запланировано.

Я – Д Е Р З К И Й ! . .

Не всегда лижу я зад своему начальству, иногда удаётся безнаказанно и клыки ему слегка показать…

Мой шеф Арнольд Тимофеевич – тот вообще теряется, когда я, хорошо отоспавшись, плотно позавтракав и чувствуя себя увереннее в своём строгого покроя костюме с галстуком, временами смотрю на него в упор, словно следователь на подозреваемого. Начинает нервничать, волноваться, мнётся как 16 – летняя девица перед абортом, делает мне какие–то мелочные замечания, а по суетящимся глазкам легко читается: боится!..

И мне от этого его страха – словно мёд на душе…

Бывало, внезапно ворвусь в его кабинет, мчусь к нему, сидящему за письменным столом, яростно сверкая взглядом, и чуть ли не рыча… Вскочив из–за стола, трусливо пятится, бормочет, закрываясь от меня дрожащим ладошками: «Что?.. Что?.. Что?!.»

А я, резко притормозив перед его съёжившейся фигурой, плавно протягиваю ему папку, объясняешь спокойно: «На этом документе нужна ваша виза!..»

Арнольд Тимофеевич несколько секунд даже ответить не может, настолько
он потрясён и ошарашен… Иной от таких шуточек подчинённого давно бы уж загнулся от инфаркта или инсульта, а этот – нет… Живуч!..

…А то как–то сижу в своём кабинетике в обеденный перерыв, листаю порно – журнальчик, жую пирожок с капустой (самое дешёвое, что нашлось в учрежденческом буфете), как тут врывается мой Тимофеевич, и с ходу начинает вякать: «Почему то сделано не так, почему это исполнено не этак?..»

Ну и, вспылив вскочил я да как гаркну: «Вы что, не видите – я обедаю!.. Безобразие!.. Даже не дадут спокойно свежий номер «Правительственного вестника» посмотреть…

«Это сейчас так «Правительственный вестник» оформляют?» – удивился Арнольд Тимофеевич, тыча пальцем в чью–то голую задницу на обложке.

Ну, тут-то я ему и выдал…Зловеще сощурился: «Вы что же, не узнали лицо нашего Премьер–министра?!»

. Арнольд Тимофеевич от ужаса и присел. (Оно и действительно, чтоб лик нашего Премьера от чей-либо задницы отличить – надо как следует всмотреться!)

М – да… Раз лишь в году могу себе позволить т а к и е шуточки (если чаще, то – уволят!), зато как приятно потом вспоминать!..

ДОЖИТЬ ДО ПЕНСИИ – ПРОБЛЕМА.

Часто читаешь в газетах возмущённое: у наших чиновников–де такие высокие пенсии!.. Непорядок, надо бы снизить…

А я так скажу: не завидуйте относительно большим чиновничьим пенсиям, а лучше посочувствуйте тяжкой чиновничьей доле…

Труд государственного служащего считается лёгким и необременительным. «Сиди себе в кабинете и бумажками шурши!» – думает про нас обыватель.

Но так может считать только тот, кто сам никогда не кушал горьковатого чиновничьего хлеба и не знает, в какие причудливые фигуры скручивает тебя твоё долголетнее чиновничество…

Огромная нагрузка на нервную систему, при которой изнашиваешься буквально на глазах: приходишь работать в учреждение этаким бодрячком – здоровячком, а спустя 5 –10 лет ты – жалкая развалина с длинным перечнем нажитых болячек. Геморрой, инфаркт, инсульт, цирроз, язва… О психических расстройствах я уж и не говорю, каждого второго из чиновников можно со спокойной душой сажать в психушку… Но ежели и из – за такой мелочёвки людей отвлекать от их чиновничьей службы, то кто ж тогда работать будет?!.

Внутриучрежденческая жизнь – это джунгли, где сильный обязательно поедает слабого, чуток зазевался – и тебя уж слопали!.. А поэтому – постоянно маневрируешь, напрягаешься, тревожно гадаешь: подписывать эту бумажку или отфутболить её в соседнюю комнату; сказать ли этому посетителю: «Да!», буркнуть ли ему: «Нет!», или же лучше ещё немножко его послушать; выполнять ли сегодняшние указания начальника или же подождать завтрашнего дня и вполне возможной замены всех данных накануне указаний на прямо противоположные; и так далее в том же духе…

И на заводах есть свои начальники, и в театрах, и в больницах, даже в детсадиках они имеются, но только в госучреждении их так много, и они такие вреднючие, и никуда здесь от них не деться!..

Сижу в своём кабинете, совершенно беззащитный, и жду, когда же – вызовут, наорут, оскорбят, надают бездарных поручений,

А разве это бумаги пересылаются тебе?.. То мины с часовыми механизмами падают на твой канцелярский стол, любая из них в любую секунду может взорваться, и лишь твои умелые действия способны спасти тебя от катастрофы… И разве то посетители заходят в твой кабинет?.. Это кровожадные бандюганы туда врываются. им плевать на мизерность твоей зарплаты и изобилие твоих служебных обязанностей, сделай для них то или это – и точка, а чтоб тебя стимулировать за это – так скорее повесятся от жадности!..

Ты – буфер между жаждущим чего–то народом и бессильной реально помочь людям. но не желающей признаваться им в этом властью! Из тебя сделали крайнего, – это ты, именно и только ты, «нечуткий и невнимательный к нуждам трудящихся бюрократ – чинуша», виноват во всём плохом, что творится с твоим народом… За все твои старания (в меру твоих скромных возможностей) в тебя же ещё и плюют!..

Ты – смертник – камикадзе, номенклатурный гладиатор, один из множества тех, кем сознательно жертвует в своих подлых целях бесстыжее начальство.
Спастись ты не можешь, ибо изначально обречён…

Да тут просто до пенсии дожить – и то навряд ли удастся…

А вы говорите: «Высокая!..»

ПОБОЧНЫЕ ЗАРАБОТКИ.

Подрабатывать как–либо чиновнику официально запрещено. Но как же жить, если зарплата – мизер, а взяток мне, ввиду ничтожности моей должности, не дают?..

Поневоле думаю, как бы подзаработать…

…Одно время приторговывал «Гербалайфом», заокеанским средством для похудения. У оптового торговца возьмёшь крупную партию, и давай её по частям предлагать (а фактически – навязывать) своим посетителям. Дескать, хотите решения мною ваших проблем – покупайте!..

Вначале многие клюнули, наивно надеясь, что впрямь – похудеют… Но чудес не бывает. Если жрёшь как лошадь и мало двигаешься, то никакой «Гербалайф» от ожирения не спасёт!..

В общем, начались жалобы моим непосредственным начальникам: «…злоупотребляет служебным положением… Можно квалифицировать как вымогательство взятки… Как весил 120, так и вешу!..»

Плюнул тогда на это дело, и устроился по совместительству в фирму «Секс по телефону». Всё равно у утра до вечера в своём служебном кабинете у телефона сижу, вот и начал отвечать на переадресованные мне звонки клиентов, со сладостным придыханием бормоча в трубку: «А сейчас, милая, я ввожу в тебя свой член так глубоко… о-о-о!..», или: «Мой язычёк бережно гладит бархатную головку твоего горячего клитора…» И при этом (от непосредственных служебных обязанностей никто ведь не освобождал!) рука привычно выводит на бумаге: «…таким образом, на Ваш исходный № 7 629 – бис от 14 февраля прошлого года сообщаем, что…»

А что делать… Жить же как – то надо!..

В ЖЕНСКОМ ОБЛИЧЬЕ.

В нашей учрежденческой столовой обеденный перерыв разделили на две половины: вначале поглощают пищу сотрудники учреждения, затем – работники коммерческого банка «Дракула», с которым столовая заключила соответствующий договор. Причём стоимость обедов банк за своих сотрудников оплачивает заранее, и они получают их бесплатно по специальному списку (с именами и фотографиями) у официанток.

Жрёшь от пуза на халяву – вот как это смотрится со стороны.

И однажды случайно узнаю, что одна из кассирш «Дракулы» ушла в декретный отпуск, а вычеркнуть её из заветного списка «дармоедов» по чьей–то халатности забыли.

Далее – дело техники. Улучшив момент, изучил фото кассирши в списке у официантки, затем достал парик подходящего цвета, взял у жены напрокат платье и туфли, смастерил себе две классные грудяхи (из половинок разрезанного мяча, набитых поролоном), и, перед началом обеденного перерыва переодевшись в туалете и прикосметившись, под видом той самой кассирши нахально заявился в столовую за своим бесплатным обедом!..

Расчёт оказался точным: официантку вполне удовлетворило внешнее сходство назвавшегося фамилией кассирши «оригинала» с фотографией в списке, а сами «дракулцы» вообще не присматривались к обедающим рядом с ними. В банках ведь работают смышленые люди, твёрдо усвоившие формулу успеха: живи сам, и не мешай жить другим!..

Быстро располнел на халяву, округлился, сытая улыбочка в глазах заплясала. Бывало, иду на туфлях с высоким каблуком по обеденному залу, призывно качая бёдрами (пришлось специально наблюдать за тем, как делает это жена), стреляя по сторонам подведёнными глазками…

Ну и дострелялся. Один дракульский менеджер положил на меня свой похотливый взгляд и начал нагло домогаться.

Сперва просто глазками щупал, потом начал отпускать сальные шуточки, а как совсем распалился – подстерёг в лифте, и, ухватив за поролоновую грудь загребущей ладонью, страстно зашипел в лицо: «Детка, не пора ли нам слиться в единое целое?! Поехали за город, на мою дачу…»

Пришлось врезать ему коленом по возбуждённой яишне так, что от боли сложился вдвое. Басом говорю ему: «Замужней даме такое слушать – западло!» И – скорее из остановившегося на нужном этаже лифта наутёк, пока он не очухался и не полез насиловать…

Так что ж вы думаете?..

После той стычки менеджер – кобель совсем потёк мозгами… Каждый обеденный перерыв подходил, чтобы ещё раз сообщить о своих горячих чувствах (хорошо хоть, больше не лапал за эрогенные зоны), и наконец сообщил однажды: «Я узнал в отделе кадров твой адрес» (то есть он имел в виду – адрес той самой дракульской кассирши, по фамилии которой в списке он меня знал), «вечером приеду к тебе домой, и попрошу у твоего мужа твоей руки!»

«Давай – давай… Может, мой муж меня и уступит – за приличную компенсацию! – ответил я чуть дрогнувшим голосом, поняв: заигралась, «мадам кассирша»!.. Боюсь, с дармовыми обедами пора завязывать…

На следующий день менеджер проявился в столовой с подбитым глазом и, похоже, очень на кого–то сердитый. И всё вертел головой, явно пытаясь выискать среди обедающих кого–то. На меня, промелькнувшего рядом, уже в мужском обличье, в строгого покроя чиновничьем костюме с галстуком, он и внимания не обратил. Значит, не забилось радостно прозорливое сердце, не опознал любимого человека развратный менеджер…

А ведь как клялся в своих вечных чувствах…

Козёл!..

МОЛЕКУЛА ВЛАСТИ.

Кто есть в этом мире наш брат младреферент?.. Правильно – жалкий червяк он, ничтожная величина, подстилка под ногами сановных боссов…

А ведь так хочется порою почувствовать себя Человеком!.. Вот и самоутверждаешься порою на пустяках…

Однажды, к примеру, велел мне мой шеф Арнольд Тимофеевич, оскастая поганка с залысинами, составить список задолжавших за электроэнергию предприятий города, – их планировали отключить от электроэнергию на зиму.

То есть понятно, что в той или иной степени за электроэнергию задолжали все, но всех – не отключишь, горожане мигом встанут на дыбы, вот мне и поручили отобрать 20 кандидатур для «образцово – показательного» отключения. Потом этот список ещё будет долго согласовываться и утверждаться, но все пять сидящих один над другим надо мною начальников обычно подносимые им аппаратом на подпись бумаженции визируют «автоматом», так что в конечном счёте именно мне и решать, какие именно заводы, фабрики и прочие производства зимой будут работать, а какие – встанут, распустив своих работников по отпускам «без содержания», так что сиди месяцами дома и соси лапу от голодухи…

И вот сижу с красным карандашиком над длинным списком предприятий – должников и размышляю, кого же избрать на заклание…

Телевизионный завод – у меня телевизор уже есть, нового – не надо, а директор ТЗ чего–то пару раз на мои телефонные звонки отвечал грубовато, чуть ли «чиновной шестёркой» в глаза обзывал…

Швейная фабрика – в позапрошлом году в Ялте одна молоденькая швея заразила меня триппером, с тех пор недолюбливаю эту отрасль народного хозяйства…

НПО «Витязь» – бельмо на глазу у всего руководства. Привыкли «оборонщики» в прошлые десятилетия роскошествовать на бюджетную халяву, а теперь ноют: «Ежели не дадите денег хоть на зарплату – шарахнем межконтинентальной ракетой по вашему чиновничьему бардаку!..» То есть это и по мне персонально, что ли?.. Ну – ну…

Станция техобслуживания автомобилей – у меня авто нет и при такой нищенской зарплате в ближайшие тысячу лет не предвидится, а вот некоторые из автовладельцев ходит ко мне на приём, и надо мною, безавтомобильным бюрократиком, втихую посмеиваются…

Стройтрест №4, где замом у главного инженера – кореш мой ещё с институтских времён… Мне тогда диплом «с отличием» дали, а он учился на одни троечки, теперь же я – никто, а он на своём заводе – шишка из влиятельных… Просился однажды к нему на завод, на тёплое место – отказал, наверняка ещё потом и жене говорил своей: «А этот неудачник, однокурсник мой – опять ко мне под крылышко рвался!..» Ну что ж…пусть посидят без света!..

В общем, все вышеназванные предприятия, и ещё несколько в придачу, оказались отмеченными моим красным карандашиком.

После работы иду по вечерним улицам, радостно улыбаясь. . Побывала у меня в руках пусть хоть и маленькая, размерами с молекулу, но – вполне осязаемая реальная власть над людьми,

И очень долго ещё будут им аукаться последствия этого самого моего вмешательства в их судьбы.

ЧЕСТНЫЙ САВУШКИН.

Савушкин был обыкновенным, ничем не примечательным младшим референтом, Но однажды он упал с лестницы, сильно стукнулся головой о бетонную стенку, и с тех пор стал честным трудягой. На работе торчал с утра и до позднего вечера, копошится без устали во всевозможных справках, докладных и отчётах, посетителей в свой кабинет чуть ли не аркане затаскивает, и всё это с таким видом, словно оно и впрямь важно и нужно…

Одним словом, поехала у парня слегка крыша!..

Нашему общему с ним начальнику, Арнольду Тимофеевичу, вначале это понравилось. Всем прочим Савушкина в пример ставил: вот–де какое трудолюбие, всем бы так!..

Но потом и до него допёрло – а ведь хреновина творится!..

Особенно стало ясно это после того, как поручил ему Арнольд Тимофеевич подготовить проект докладной руководству о нынешнем положении дел в городской промышленности с оптимистическим уклоном: так и так, мол, острые проблемы ещё имеют место, но уже стремительно изживают себя, а всё благодаря мудрой и динамичной политике городской и областной администраций, правительства, ну и г – на Президента, вестимо…

Берётся за сочинение отчёта этот Савушкин, и вскоре подает материал, из коего следует, что заводы и фабрики региона – накануне закрытия, а всё оттого, что и городом, и областью, и всей страной в целом руководят чмошники и невежды!.. Представляете?..

Напиши такой документ нормальный человек – немедля уволили бы за демагогию и клеветнические измышления, но с сумасшедшего какой спрос?..

«Сами виноваты… Зачем поручили психически больному человеку писать столь серьёзные бумаги?..» – наверняка жалостливо подумал Арнольд Тимофеевич, составление второго варианта докладной поручил более надёжному млад – референту, а Савушкина надумал послать с командировкой в город Энск.

В командировки сейчас в нашем учреждении посылают в качестве «мягкого» наказания проштрафившегося работника, ибо командировочные на руки выдаются в совершенно незначительном количестве, и отправленному в командировку фактически приходится львиную часть всех расходов оплачивать из собственного кармана, – сами понимаете, желающих делать это – немного…

Умный чиновник, получив командировочное предписание, немедля ушёл бы на больничный «до лучших времён», но откуда ж у Савушкина уму взяться?.. Псих ведь!..

Рванул в командировку, проторчал там три недели, днём корпя над изучением проверяемой им бумажек (тамошний начальник обо всём информировал регулярно Арнольда Тимофеевича), а по вечерам – зарабатывал себе на командировочные расходы разгрузкой вагонов в депо.

В итоге надоел всем в Энске Савушкин своим показным рвением («На
что он, собственно говоря, намекает – что мы, все остальные, в сравнении с ним бездельники?!»), и Арнольда Тимофеевича уговорили Савушкина отозвать.

Вернувшись из Энска, Савушкин положил на стол шефа свой отчёт о той работе, которую проделал он в командировке, толщиной в увесистый том. Арнольд Тимофеевич принюхался к исходящему от отчёта аромату и скривился: «Э, а чего это он так воняет?..»

Савушкин, потупившись, пояснил: «Писал в дороге, на одной из станций пошёл в нужник, ну и… уронил случайно в «очко»… Пришлось раздеваться и лезть… Но вы не беспокойтесь, я прополоскал в чистой воде, вытер тряпкой, высушил, а запах потом выветрится со временем… «

Арнольд Тимофеевич хмыкнул, глянул косо ( «Выудил макулатуру из дерьма – и на стол начальству?!» ), но ничего не сказал – какой с отмороженного спрос!.. Сдержанно поблагодарил Савушкина за усердие, выпроводил из своего кабинета, а командировочный отчёт кинул в «авоську» и на гвоздик за окно своего кабинета повесил – пусть выветривается…

Стали готовить Савушкина к отправке в следующую командировку, куда–то уж совсем далеко, чтобы подольше не возвращался. И Савушкин начал было хлопотать насчет приватизации своей однокомнатной квартиры, чтобы под залог её взять в банке кредит на предстоящие ему командировочные расходы. ..

Но тут крупно повезло ему: шел по улице, а сверху на голову с крыши кирпич упал. .Здорово помяло Савушкину черепушку, месяц в больнице потом провалялся, а вышел оттуда – совершенно другим человеком.

Командировки, естественно – побоку, трудолюбие – ноль, на служебные бумаги и не смотрит, посетителей на порог не пускает, зато – обрился наголо, оделся во все бело – ненашенское, украсил шею чётками и заделался всамделишным кришнаитом. Сидит теперь в своем кабинете и с утра до вечера бормочет: мантры, все эти: «Хара Кришна», и тому подобное…

Вначале ругал Арнольд Тимофеевич Савушкина за такое поведение на каждой оперативке, обвинял в злостном тунеядстве, хотел даже уволить: «Религиозный фанатик не может быть госслужащим!»

Но тут вышестоящие начальники вмешались, объяснив Арнольду Тимофеевичу, что хоть формально он и прав, но вообще-то хотя бы одного кришнаита – чиновника в нашем городе иметь полезно: пусть иностранные гости видят, что у нас уже установилась развитая демократия, и за даже самые дикие религиозные убеждения никого с работы не гонят и не притесняют, – «вот вам Савушкин – в пример!..»
И оставили Савушкина в покое. По–честному, подлечить бы его в психлечебнице, но – нет там свободных мест, всё забито под завязку свихнувшимися от тягот нашей изрытой великими реформами действительности…, По слухам, только по великому блату сейчас туда кладут, а откуда у Савушкина блату взяться?.. Не вылечиться ему, видать…

Так что пусть кришнаитствует, – это всё-таки лучше, чем (подобно всем прочим) на чиновничьей службе с утра и до вечера дурака валять!..

ЗАБАСТОВКИ – НЕ ДЛЯ НАС …

Вздохнёт тихонько кто – либо из нашего брата – младреферента: «Вонючки плешивые!..», – и остальным ясно: имеются в виду наши начальники. Хотя в реальности плешивых среди них не так уж и много, а вонючих там и вовсе нет, но вот поди ж ты, с полуслова мы все понимаем, о ком речь…

Достали нас эти вредоносные поганцы!..

И надумал я как-то забастовать в знак протеста против хамства руководящего быдла, низкой зарплаты и невыносимой тяжести бытия…

Но – как?.. Если перестать выходить на работу – так попросту уволят, а этого не хотелось.

Решил тогда бастовать по – итальянски: это когда каждый день исправно являешься на службу, но в течении рабочего дня ничего не делаешь, а просто присутствуешь.

Так и поступил. Пришёл в свой кабинет, сижу за столом, листаю газеты, кроссворды разгадываю, а то и просто сплю…

Проходят дни, промелькнула неделя, потом вторая – никак не желает начальство замечать мой гневный протест.

Тогда решил перейти к «трудовому саботажу», и начал откровенно грубить посетителям. Этот дрянной народец и раньше мною не особенно жаловался, но теперь я вовсе распоясался: и на три буквы их посылал, и на пять, щелбанил по носам, дёргал за уши, плевал в лысины, некоторых обливал чернилами из авторучки, другим поджигал волосы зажигалкой, а одному желающему найти спонсоров для издания своей книжонки литератору и вовсе показал свой голый зад с намалёванной на нём фломастером надписью: «Место для поцелуев!», так что он вылетел пулей из кабинета, весь пунцовый…

В общем, развлекался по полной программе…

…Ну и что?.. Ни одна шавка не осмелилась пожаловаться, все восприняли такое поведение как должное, допустимое и даже привычное, а вышеупомянутый литератор при следующей встрече и вовсе полюбопытствал, сколько же именно раз должен он поцеловать меня в обозначенное фломастером место, чтобы вопрос с изданием его опуса был решён положительно…

И плюнул я тогда на свою забастовку, вновь приступил к полноценному исполнению своих служебных обязанностей: одному что–то сделал конкретное, другому, третьему… Пару справок оформил… Проект докладной сотворил… Вот тут – то моё начальство сразу же проснулось, заметило моё существование на белом свете, песочить начало за всевозможные якобы допущенные ошибки и просчёты… Выговор объявили!..

У нас кто тянет – на того и валят, того и бьют… За все мои труды и старания – мне же ещё и колючую шишку в рот…

…У, вонючие плешивцы!..

С П Е Ц Б У Ф Е Т .

В каждом приличном учреждении есть спецбуфет.

У нас он тоже имеется. Мелкие чиновники оттоваривают здесь свои тощие продуктовые заказы, средние ранги тащат отсюда пакеты деликатесов, ну а козырным тузам и тащить ничего не надо – за них всё заберёт их челядь, и на дом им отнесёт.

Коллектив работающих в спецбуфете – проверенный, сплочённый и дружный. Работают здесь самоотверженно и всю свою жизнь, текучка кадров – ноль, увольняются – только ногами вперёд, то есть – на кладбище после естественной кончины…

Заведует всем здесь весёлый толстячёк в шляпе, большой любитель анти – семитских анекдотов,- простой такой, доступный, прозрачный как слеза… А присмотришься к нему повнимательнее: глазки – умненькие, хитренькие, и в пухленьких ручонках – цепкость медвежьего капкана!..

И все его немногочисленные подчинённые ему под стать: с неким душком, с глубоким внутренним «подвальчиком», с потаенкой…

Буфетчица, например – пожилая, вся в морщинах и дешёвой бужетерии (а золото и брильянты, поди, дома держит – не хочет демаскироваться!), лицо угрюмо и непроницаемо как крышка гроба, дескать: «всё знаю и молчу, и молчать буду вечно…» А ведь и действительно – з н а е т !..

Тамошний рабочий – грузчик – кряжист, плечист, вечно небрит, подбородок выпирает кастетом… Наблюдал однажды, как чётко и уверенно ставил он ящики с импортной минералкой один на другой – клац, клац, клац… Как робот, любо дорого смотреть на такую работу, – ни малейшей заминки!.. Такому велят погрузить–разгрузить, и он погрузит–разгрузит, – сноровисто, быстро и умело. Велят зарезать, расчленить и по кусочкам в посылках разослать по разным городам – зарежет, расчленит и разошлёт в наилучшем виде, без единого лишнего вопроса…Кремень, а не грузчик!..

Ну и электрик… Тоже разок наблюдал его манипуляции по замене перегоревшей лампочки в плафоне. Представьте картинку: идёт по коридору со «стремянкой» на плече – пьяный в дымину, шатается, хватается за стены, спотыкаясь, лишь чудом удерживаясь на ногах. Ну, думаю, сейчас при попытке вскарабкаться на лестницу шарахнется со всех ступенек!..

Ан нет… Расставил он лестницу под плафоном, с неожиданной плавностью вскарабкался по ней, быстренько вывинтил старую лампочку, вкрутил новую, плавно же спустился, сложил «стремянку» – и пошёл с нею по коридору, шатаясь, спотыкаясь и хватаясь за стены…

Вот это профи!.. Любую работу даже и в мертвецки пьяном состоянии может делать – только на «отлично»!..

Кстати, ещё немножко о заведующем… Однажды кто–то, заметив, что не снимает он своей шляпы даже когда обедает за столом, возьми да и брякни: «Вот вы, Аркадий Иванович, вечно евреев высмеиваете, а ведь кушают в головном уборе именно они!..»

Сказанул такое – и захихикал подобострастно, ожидая ответной шуточки из излюбленного набора зава. Но на этот раз промолчал отчего–то Аркадий Иванович, лишь взглянул запоминающе… И того, кто вякнул, вскорости случайно подстерегли бо –о – о – льшие неприятности…

МОИ НАДГРОБИЯ.

На чём «сижу» – то и имею.

Курирующий местные театры, к примеру, всегда обеспечен театральными билетами (хотя давно прошли те времена, когда они считались дефицитом, разве что иногда приедут какие–нибудь столичные гастролёры).

Опекающий городской склад минеральных вод у себя дома «Боржоми» даже пол моет…

Приглядывающий за педучилищем ежегодно меняет молодую жену на ещё более молоденькую…

А вот мне не повезло: «поставили» курировать мастерские по производству надгробных памятников. Ну и куда их мне так много?..

Для начала, понятно, бесплатно заготовил для себя шикарное надгробие с надписью: «Незабвенному – от мировой общественности!», затем забил кладовку памятниками чуть поскромнее, но тоже представительными – для жены, тёщи, тестя, соседа–скандалиста (раз надгробие для него уже есть – может, скорое окочурится!), ещё двух-трёх самых близких приятелей… На дни рождения сослуживцев подарил штук пять…

И – всё. Ну некуда девать этот специфический товарец!..

С горя вынес один из надгробных памятников на базар, загнать хотел по дешёвке, – приценивались многие, а купит чего–то никто не решился… Пришлось вечером какому–то алкашу за бутылку уступить. Куда оно ему понадобилось – понятия не имею.. Может, со стыда за свою пропитую жизнь решил в землю зарыться заживо и привалить себя памятником сверху?..

Теперь вот сижу на своём «могильном» убожестве – и скучаю… Никому «моё богатство» не нужно – разве что покойникам…

Эх, лучше бы меня на театральные билеты посадили!..

Продолжение следует

Автор: Владимир Куземко, специально для «УК»

You may also like...