Штрафная часть во спасение

Отечественные авиаторы и историки до сих пор пытаются спорить, был ли в советских ВВС во время Великой Отечественной войны «небесный штрафбат», а военный судья в отставке Вячеслав Звягинцев, исследовавший множество военно-следственных дел, считает их существование доказанным. Но отправка в них преступивших закон летчиков не являлась исполнением наказания по приговору военного трибунала.

«Воздушные штрафбаты» в советских ВВС появились после издания приказа Ставки Верховного главнокомандования от 4 августа 1942 года. Эта директива была адресована прежде всего командующим двух фронтов – Георгию Жукову (Западный) и Ивану Коневу (Калининский). Незадолго до этого командующий ВВС Красной Армии Александр Новиков доложил в Ставку, что из 400 истребителей, выделенных для участия в операциях этих фронтов за четыре-пять дней боевых действий примерно 140 самолетов вышло из строя, в том числе 89 – по техническим причинам.

Ставка усмотрела в этом «наличие явного саботажа, шкурничества со стороны некоторой части летного состава, которая, изыскивая отдельные мелкие неполадки в самолете, стремится уклониться от боя». В связи с этим командующим воздушных армий было приказано «изъять» из авиационных частей летный состав, уличенный «в саботаже» и свести их в штрафные авиаэскадрильи для «выполнения ответственных заданий на самых опасных направлениях».

Впрочем, до сих пор многие отечественные авиаторы сомневаются, что такие части в реальности участвовали в боевых действиях. Заслуженные летчики-испытатели Герои Советского Союза Степан Микоян и Александр Щербаков писали на страницах газеты «Труд»: «Приходилось видеть копию приказа от 4 августа 1942 года о создании подобных частей. Однако никаких иных документальных подтверждений появления на фронте летчиков-штрафников не обнародовано.

Не слыхали о них и известные нам ветераны. Скорее всего, приказ этот был подписан сгоряча и в жизнь воплощен не был. Вероятно, Сталину объяснили, что в случае чего предотвратить перелет к противнику проштрафившегося и, по логике вещей, обреченного почти на верную гибель летчика просто невозможно. Означает ли это, что летчики не попадали в штрафники? Конечно, попадали. Но тогда им давали в руки винтовку и вместе с пехотой отправляли в атаку в составе обычных штрафбатов…»

Другая точка зрения у Дважды Героя Советского Союза маршала авиации Александра Ефимова. «Интереснейшая тема – авиационные штрафные эскадрильи. Когда их организовывали, воздушные армии получили указание составить положение о штрафных эскадрильях и создать такие авиаподразделения в каждой авиационной дивизии.

Например, 8-я ВА имела три истребительных дивизии, по одной бомбардировочной и ночной бомбардировочной, и в каждой была создана штрафная эскадрилья. Так же было и в других армиях», – рассказал маршал в интервью газете «Красная звезда» в мае 2006 года. Он объяснил также, что эти страницы воздушной войны остались неисследованными по причине «щепетильности темы». «Многие летчики-штрафники впоследствии были удостоены званий Героев Советского Союза, а некоторые – дважды. Из этой когорты вышли даже авиационные генералы и маршалы», – подчеркнул Ефимов.

В этом отношении с ним соглашается военный судья в отставке полковник юстиции запаса Вячеслав Звягинцев, автор книги «Трибунал для «сталинских соколов»». Действительно, отмечает он, в послевоенных мемуарах многих известных авиационных начальников, в том числе, например, генерала Михаила Громова, командарма 3-й воздушной армии Калининского фронта, при которой одним из первых было создано летное подразделение для проштрафившихся пилотов, об этом не говорится ни слова.

«Воздушные хулиганы»

Командовать «воздушным штрафбатом» при 3-й армии вызвался известный ас и летчик-испытатель, полковник авиации Иван Евграфович Федоров. Есть документальные подтверждения его службы в этой роли. В Центральном архиве Минобороны обнаружен наградной лист на Федорова, подписанный зимой 1943 года, который подтверждает, что он «участвовал в боях на Калининском фронте в должности старшего инспектора по технике пилотирования и по совместительству командовал отрядом управления, а затем группой штрафников летного состава». За время командования группой, указывается в документе, Федоров лично произвел 84 боевых вылета. В его личном деле также записано, что он был «командиром группы летчиков-штрафников».

«По воспоминаниям И.Е. Федорова, – пишет Звягинцев в своей книге, – среди его штрафников было немало сорвиголов. Трое летчиков попали к нему на исправление, поскольку, не дождавшись ужина, посадили повара в котел с горячей водой. Несколько других подвыпивших пилотов сбросили с балкона девушку за то, что она отказалась танцевать с одним из них. А летчик Чертков угодил в штрафники за то, что в порыве ревности выстрелил в закрытую дверь землянки и убил свою подругу…»

При этом автор «Трибунала для «сталинских соколов»» оговаривается: к таким историям Федорова следует все же относиться «с известной долей осторожности», поскольку было известно, что он любил иногда «приукрасить события, имевшие место в действительности». Тем не менее подчиненных полковника за глаза стали называть «воздушными хулиганами, а к нему самому пристала кличка «Анархист».

По утверждению Федорова, пишет Звягинцев, для возвращения летчиков из «штрафной» группы в родные части каждому из них необходимо было сбить 10 самолетов противника, однако документально эти победы наказанных в их послужном списке не учитывались. Но осенью 1942 года «воздушный штрафбат» после двух месяцев беспрерывных воздушных боев с группой немецких асов, действовавшей в зоне Калининского фронта, прекратил свое существование. Оставшиеся в живых летчики убыли в регулярные части.

Штрафная эскадрилья, которая осталась на бумаге

Звягинцев проследил по различным источникам историю и другого штрафного авиационного подразделения – эскадрильи бомбардировщиков, которая, в отличие от группы Федорова, была образована приказом командующего 1-й воздушной армии, но так и не была укомплектована. В частности, он приводит отрывок из мемуаров генерал-майора авиации Леонида Дубровина, изданных в 1986 году. «Замысел состоял в том, – писал генерал, – чтобы во исполнение требований июльского приказа Наркомата обороны № 227 [«О мерах по укреплению дисциплины и порядка в Красной Армии и запрещении самовольного отхода с боевых позиций». – «Право.Ru«] пилотов, струсивших в бою, переводить в разряд штрафованных, направлять для прохождения дальнейшей службы в штрафную эскадрилью и воспитывать там у них смелость и отвагу.

Сюда же предполагалось направлять для исправления летчиков, штурманов и стрелков-радистов, уличенных в шкурничестве, саботаже, жульничестве». Однако, как пишет далее генерал, в дивизии, где создавалась эта часть, рассуждали так: в воздух должны подниматься только надежные люди, трусов, шкурников надо не в штрафную эскадрилью направлять, а на скамью подсудимых. В конечном итоге, констатировал генерал, часть так и не пополнилась личным составом.

Тем не менее, как установили исследователи, в бомбардировочную авиацию штрафников, все же направляли. Звягинцев, со ссылкой на авторитетные источники, пишет, что почти до конца войны существовала практика наказания летчиков, в том числе истребителей, определенным числом боевых вылетов на штурмовике Ил-2 в качестве стрелка-радиста, кабина которого была самым уязвимым местом в «летающем танке» – истребители противника первым делом часто старались поразить стрелка (за время проведения войсковых испытаний Ил-2 потери летчиков относились к потерям стрелков как 1:8).

В качестве примера он привел историю капитана Анатолия Кадомцева, которого трибунал осудил к 10 годам лишения свободы с отсрочкой исполнения приговора за поврежденный при посадке истребитель Як-1. После суда командование направило Кадомцева служить в качестве стрелка. В дальнейшем с него была снята судимость, он продолжил воевать в истребительной авиации и после войны дослужился до командующего авиации ПВО СССР.

Со скамьи подсудимых – в бой

«Проблема авиаштрафников серьезно не исследовалась и потому изрядно запутана», – отмечает Звягинцев. По его мнению, «и фронтовики, и исследователи этой темы нередко путают разные понятия – штрафники и осужденные с отсрочкой исполнения приговора». Дело в том, объясняет он, что летчиков, осужденных в соответствии с прим. 2 к ст. 28 УК РСФСР, командование направляло не только в штрафные авиационные подразделения, но и оставляло «искупать вину» в составе своих частей. Как это случилось, например, со старшим лейтенантом Иваном Неуструевым, который был осужден военным трибуналом «за преступную халатность» к 10 годам лишения свободы.

На боевом счету эскадрильи, которую возглавлял Неуструев, за первые три месяца Великой Отечественной войны, по официальным данным, было 46 уничтоженных немецких самолетов, девять из которых сбил лично командир. В чем конкретно проявилась его «преступная халатность», доподлинно не известно: имя Неуструева можно найти во многих публикациях, посвященных воздушной войне 1941–1945 годов, однако ни в одной из них нет сведений по существу уголовного дела.

Уже на следующий день после суда Неуструев участвовал в воздушном бою и сбил очередной самолет противника. А менее чем через месяц имя осужденного прозвучало на всю страну в сводке Совинформбюро: летчики истребительно авиаполка за один день сбили 16 вражеских самолетов, два из которых пришлось на долю комэска. В 1943-м Неуструеву, с которого к тому времени уже сняли судимость, было присвоено звание Героя Советского Союза.

Практика, при которой летчики, осужденные с отсрочкой исполнения приговора, «смывали вину кровью» по прежнему месту службы, сохранилась и после упоминавшегося выше приказа № 227, предусматривавшего формирование штрафных батальонов для средних и старших командиров и политработников, а также штрафных рот для рядовых и младших командиров, правом направлять в которые за некоторые виды преступлений во внесудебном порядке были наделены командиры полков и дивизий. Но нашел Звягинцев и целый ряд документальных свидетельств, подтверждающих, что немало «сталинских соколов» по приговору трибунала все же направлялись в сухопутные штрафбаты.

Командир эскадрильи – рядовой Костылев

Одним из них стал балтийский летчик Георгий Костылев, который к июлю 1941 года одержал семь побед в воздушных боях, а в октябре 1942-го стал Героем Советского Союза.

Точных сведений о том, за что Костылев попал на скамью подсудимых, не сохранилось. Однако существует версия, согласно которой все произошло в осажденном Ленинграде, куда с ведома командования части летчик приехал проведать мать. Здесь он познакомился с неким майором интендантской службы, который пригласил его в гости. В квартире хозяина Костылева поразили роскошная обстановка, а также стол, ломившийся от изобилия еды и напитков. Фронтовой летчик с порога высказал тыловику все, что о нем думает. В ходе ссоры завязалась драка, летчик разгромил стол, избил майора и отобрал у него пистолет.

По приговору военного трибунала Костылев был разжалован в рядовые, лишен всех правительственных наград и направлен в обычный штрафной батальон на Ораниенбаумский плацдарм. В авиацию его вернули через два месяца, и Костылев быстро начал пополнять свой личный счет сбитых вражеских самолетов. Наградами экс-штрафника обходили, однако прежние – звезду Героя, ордена и медали, а также воинское звание ему вернули после того, как с него была снята судимость. В конце 1943 года Костылев был отозван с фронта и назначен главным инспектором ВВС Балтийского флота. В этой должности ему не положено было делать боевые вылеты, но он переступал через запрет и вырывался в небо с летчиками инспектируемого полка, а сбитые лично самолеты противника записывал на счет авиационной части.

Бывшие однополчане Костылева в опубликованных после войны воспоминаниях не скрывали, что у летчика была одна слабость – он злоупотреблял спиртным. «В 1942 году я служил с Георгием Дмитриевичем Костылевым в одной дивизии и много с ним общался, – вспоминал после войны писатель Николай Чуковский, автор романа о летчиках-истребителях «Балтийское небо». – Это был человек бесстрашный, умный и виртуоз воздушного боя <…>

Некоторые описанные мною в романе бои Лунина [один из персонажей произведения] были в действительности боями не Лунина, а Костылева». Произошло это так. Костылев был замечательный рассказчик, и я записывал его рассказы о боях, а потом использовал это в романе <…> Георгий Дмитриевич имел только один недостаток – выпивал лишнее. Эта несчастная его склонность принесла герою много горя. Его разжаловали из капитанов в рядовые, но так как летчик он был исключительный и незаменимый, то продолжал командовать эскадрильей, будучи рядовым, – случай совершенно невероятный, единственный в своем роде…»

Расстрелял самолет ведомого

Как уже говорилось, первопричиной подписания приказа о штрафных эскадрильях были летные происшествия, относящиеся к небоевым потерям: аварии и катастрофы авиатехники, которые в первые годы войны приносили больший ущерб, нежели воздушные бои и огонь зенитной артиллерии противника. На скамье подсудимых оказывались также авиаторы, уклонившиеся от воздушного боя или не прикрывшие своих ведущих от атаки немецких истребителей, не выполнившие по какой-либо причине, например в связи с потерей ориентировки в воздухе, боевой задачи. Случалось, что по ошибке пилоты наносили огневые и бомбовые удары по своим наземным войскам, садились на немецкие аэродромы, а также сбивали свои самолеты. Подобные действия квалифицировались как трусость и преступная халатность.

Вместе с тем известен беспрецедентный случай, когда лейтенант Алексей Решетов летом 1942 года сознательно расстрелял в воздухе самолет своего ведомого за то, что тот в очередной раз из-за трусости не прикрыл его в воздушном бою. Летчик остался жив, а Решетов был осужден военным трибуналом к лишению свободы (срок установить не удалось) без поражения прав с отсрочкой отбывания наказания до окончания боевых действий и с оставлением в действующей армии.

При этом буквой закона ему предоставлялась возможность проявить себя «стойким защитником Союза ССР» и по ходатайству «соответствующего военного начальства» получить по суду освобождение «от назначенной ранее меры социальной защиты». Дальнейшую судьбу Решетова решило командование воздушной армии, направив его в ту самую штрафную эскадрилью 3-й ВА, о которой говорилось выше. После возвращения в обычную часть, в 1943 году ему присвоили звание Героя Советского Союза. Бывшего же командира штрафников полковника Федорова звездой Героя наградили лишь в 1948 году.

Решение Ставки Верховного главнокомандования о создании для авиаторов штрафных эскадрилий автор книги «Трибунал для «сталинских соколов»» считает в целом правильным. Они просуществовали сравнительно недолго, однако позволили спасти от сухопутных штрафбатов десятки летчиков и сохранить их для авиации.

При подготовке публикации использованы материалы книги Звягинцева В.Е. «Трибунал для «сталинских соколов»», изданной в 2008 году.

Автор: Александр Пилипчук,  pravo.ru