По прозвищу Чекистка : «Я своих бандитов люблю»

Она знает наизусть все статьи Уголовного кодекса, феню и всю тюремную иерархию. Для нескольких тысяч зэков она — почти родной человек. Педагог исправительной школы в «семерке» (исправительной колонии № 7) Анна Бархатова — настоящая легенда в тюремном мире. В школе № 69 она преподает химию тем, кто уже изрядно «нахимичил» в своей жизни. Учительница искренне верит — школа, пускай и за решеткой, способна указать человеку свет в конце тоннеля.

Привет из «Крестов»

Неизвестно, какой затейник придумал школе номер 69, но эта цифра стала настоящим проклятием для зэков-учеников. «69» — любимая цифирь секс-меньшинств, и от этого у «правильных» сидельцев едет крыша. Некоторые отказывались учиться в школе с таким номером! Но с этого года, наконец, тюремная школа перешла под «крыло» обычной общеобразовательной школы № 133. Тюремные школы традиционно обеспечиваются по «остаточному» принципу. А, учитывая непростой контингент, неудивительно, что педагоги редко задерживаются здесь надолго. Но Анна Бархатова работает в исправительной школе 44-й год! И уходить пока никуда не собирается. В колонии она проводит 18 часов в неделю.

— Я своих бандитов люблю! — говорит она и честно признается: — Я много раз думала — уйду! Но меня останавливает одна мысль. В обычной школе у детей есть родители, они в ласке живут. А этим ребятам я заменяю всех — и маму, и бабушку. Я могу и прикрикнуть на них, голос у меня сильный. Но могу и по голове погладить, пожалеть.

Анна Максимовна — не просто химичка, она давно уже профессиональный тюремный психолог, от которого порой зависит человеческая жизнь.

— Достаточно бывает просто по плечу погладить и спросить: «Сережа, что случилось? Писем нет от родных давно? Или в колонии что-то?», — рассказывает Бархатова. — Трудно с таким грузом учиться, ходить на работу. Ему нужно выговориться. Бывает, и зайчиком его назовешь.

Двоек Бархатова почти не ставит — понимает, что низкой оценкой можно отпугнуть самолюбивого зэка. Некоторые ученики приходят к ней не второй, и даже не третий раз. «Горбатого могила исправит», — говорит учительница.

— Как только попадают с карантина в отряд, тут же бегут ко мне в школу: «А вы нас помните?» А бывает, приходит кто-нибудь и говорит: «Вам привет из “Крестов”».

В колонию — по комсомольской путевке

Судьба словно специально готовила ее к будущей профессии. Бархатова родилась и выросла в районном центре — поселке Волочанка под Норильском. В Волочанке жили ссыльные. Бывшие власовцы.

— Один из них работал в школе истопником. Когда мы хулиганили, он нам говорил: «Мне человека убить, что муху придавить!» Мы его боялись жутко. Он нас бил кочергой, пока мы не рассказали обо всем директору. Тогда его, наконец, убрали.

— Я видела, как их ведут строем. Собаки лают! На ногах кандалы. Один человек падает, и весь строй, как спичечный коробок, ложится. Я когда это увидела, так жалко их стало, прям до слез.

Анна Максимовна пришла в колонию 24-летней девчонкой. Это был 1965 год. Аня окончила Педагогический институт имени Герцена, факультет химии, биологии и машиноведения. Потом немного отработала в школе. Уехала было на Север на заработки с мужем, но родилась дочка, и семья вернулась в Ленинград. И семье нужны были деньги. А в школе при колонии надбавка за «ай, боюсь» (так ее зовут сами педагоги) составляла 20 процентов. И на Север на заработки ехать не надо — рассудила Анна. Бархатову стращали: будущие ученики — матерщинники, ведут себя непотребно.

— Я несколько раз брала направление в колонию и каждый раз рвала бумагу — так было страшно. В результате меня прижали к стенке: «Комсомолка? Иди работать!» Вот по комсомольской путевке я и пошла в колонию.

Бархатова поначалу даже зэков не признала. Приняла их за… слесарей. Дело в том, что в такой же серой униформе ходил на работу ее муж-слесарь. А она представляла себе заключенных в тюремных робах в клетку и с индивидуальным номером на спине.

Тоненькая, хрупкая (44-й размер одежды!) Анна пришла на свой первый урок в колонии в мини-юбке и в туфлях на шпильке. В колонии случился настоящий ажиотаж! «Вы надолго к нам? — спросили ее зэки. «Навсегда!» — засмеялась Аня и словно напророчила себе судьбу.

По прозвищу Чекистка

Но от коротких юбок и высоких каблуков сразу пришлось отказаться. Строгие костюмы, френчи. Боже упаси — никакого флирта и кокетства! Но воображение все равно рисует роман школьной учительницы и зэка.

— Влюблялись в вас ученики?

— Было такое, — смеется Анна Максимовна. — Когда молодая была. Записки писали и в карман подкладывали или в школьный журнал. Но я не отвечала на них. Я давала подписку, что не допущу никаких встреч и подарков. Иначе сама под статью попадешь.

У Бархатовой, несмотря на специфичность профессии, личная жизнь сложилась счастливо. Муж, двое детей. Родные даже дали Анне Максимовне домашнее прозвище — Чекистка. Ведь главное, что всегда отличало ее от остальных, — это бесстрашие.

— В 80-е годы зэки избили одного учителя. Убили начальника отряда. В 1992 году в колонии в Металлострое был захват пяти учителей. Но я туда пошла на время работать. Потому что я не боюсь их. С какой стати? Это они должны меня бояться.

Безопасность учительницы обеспечивает красная тревожная кнопка. Но она еще ни разу Анне Максимовне не пригодилась. За 43 года педагогической деятельности Бархатову довели до слез всего один раз. И то — в первый год работы.

— Я пришла в класс в новых фетровых гольфах в серую клетку, — вспоминает Бархатова. — Вдруг вваливается ученик. Рожа нахальная. Осматривает с головы до ног. «Та-а-ак, — говорит. — У мадам учителя новые портянки». А потом встает на колени и проводит руками по моим ногам. Я онемела. А потом как крикну, не знаю, откуда смелость взялась: «Свинья! Встань!» Он встал и погрозил всем пальцем: «Вы слышали? Мадам меня оскорбила. Я иду к старухе Изергиль (так звали завуча)». Мне стало так обидно, что я разрыдалась. Закрыла руками лицо, всхлипываю. Тут ко мне подходит парень и дает мне накрахмаленный белый платок.

«Больше этого никогда не повторится!» — пообещали ей ученики. Через день обидчик пришел снова. В дверях поклонился и попросил прощения. С тех пор больше никто Анну Максимовну не обижал. «Она у нас авторитет», — говорят про нее осужденные ученики.

— Когда меня так первый раз назвали, я опять заплакала, — смеется сегодня Бархатова. — Что я им — вор в законе?!

Урок для зэков

В колонии есть правило — педагог должен прочитать уголовные дела своих учеников. Рецидивистов, карманников, убийц… Вот как к ним после всего прочитанного относиться?

— Школа — это часть нормальной жизни, в которой нет места тюремным правилам, — считает Анна Максимовна.

Есть педагог, непререкаемый авторитет. И «дети», среди которых много таких, кто в 30 лет идет в третий класс. Встречаются и те, кто вообще не умеет ни читать, ни писать. Умников и самородков почти нет. Лет шесть назад парень закончил школу с одними пятерками, но золотые медали в колонии не дают. Бархатова невольно вспоминает прошлые времена.

— Нынешние осужденные ничего общего с заключенными 60–70-х годов не имеют! — вздыхает Анна Максимовна. — Те были намного образованнее и культурнее, в школу ходили без отвращения и всегда руку тянули на уроках. Поступали многие в педагогический институт. Один даже закончил юрфак! А с середины 90-х годов пошли наркоманы и насильники. Наркоман думать не умеет, у него мозги засыхают. Но я не имею права их унижать.

Чтобы формулы легче доходили до «затуманенных мозгов» учеников, Анна Максимовна придумала «фишку» — химия в стихах. «А вот угадайте, что это за вещество? — задает она загадку смурным мужикам. — Темным облаком летало, опустилось птицей белой, превратилось в человека, постояло у крылечка, подкатилось кувырком и запело ручейком». Не каждый учитель в нормальной школе будет так печься о своих учениках.

— У меня был ученик, которого посадила собственная учительница, он украл у нее 20 рублей! — недоумевает Бархатова. — Как она могла такое допустить?

А она каждый день едет на работу в «семерку». На дорогу в одну сторону уходит 2–2,5 часа. А живет Бархатова все эти годы в коммуналке на Октябрьской набережной. В городской очереди на жилье стоит аж 27 лет. Ей 71 год, а думы все об одном.

— Я себе не представляю, как я буду жить без своей работы. В нашем Невском районе столько бездомных детей! Я не раз предлагала депутату собрать их и привести в школу. Я бы собрала учителей из колоний, уверена, никто бы не отказался учить беспризорников!

Ирина Молчанова, фото Валерия Мишакова, МК-Питер

You may also like...