Обратная сторона победы: репрессии в Крыму в годы Великой Отечественной

Наряду с блистательными победами советского оружия история войны СССР с нацистской Германией имеет немало позорных страниц. Отдавая должное солдатскому подвигу, помня о миллионах людей, погибших от рук фашистов, нельзя забывать и о злодеяниях сталинской власти.

Автор: ДМИТРИЙ СОКОЛОВ, Первая Крымская

Язык мой — враг мой

Неограниченное насилие было опорой коммунистического режима, и даже угроза военного поражения не изменила создавшегося порядка вещей. На территориях, которые пока еще не были заняты немцами, органами НКВД производились массовые аресты. По подсчетам руководителя научно-редакционной группы «Реабилитированные историей» Д.В. Омельчука, начиная с 22 июня 1941 г. только в Севастополе до конца месяца были арестованы 22 человека, в июле — 34, а до конца года еще не менее 60. Как и в довоенный период, жертвами советской репрессивной машины становились представители различных слоев населения — интеллигенция, крестьяне, рабочие, служащие.

Поводом для ареста, как правило, служило обвинение в антисоветской агитации. Во всяком случае, именно такая формулировка чаще всего встречается в постановлениях следователей и протоколах Особого совещания по делам осужденных крымчан. В качестве доказательства несомненной вины арестованных чекисты рассматривали любые критические высказывания — от недовольства тяжелым положением трудящихся до нагнетания пораженческих настроений.

Так, жительница с. Зуя Агафья Лопатина 5 августа 1941 г. военным трибуналом войск НКВД Крыма была приговорена к расстрелу за то, что незадолго до начала войны положительно отзывалась о жизни в дореволюционной России, а 10 июля 1941 г. выразила надежду на скорое падение большевизма. Не менее суровая участь ждала буфетчицу штаба командного пункта Черноморского флота Ирину Морозову. Оценивая темпы продвижения германских войск в глубь страны, женщина выразила опасение, что так они скоро дойдут и до Крыма. За это опрометчивое и очевидное высказывание несчастную арестовали и также приговорили к расстрелу.

«Профилактика» дезертирства

Страшная жестокость царила на фронте. В условиях непрерывного отступления частей Красной армии дезертирство и добровольный переход на сторону вермахта приобрели невероятный размах. Чтобы остановить повальное бегство, советское командование формировало специальные заградительные отряды, расстреливавшие пытавшихся отступать. 16 августа 1941 г. за подписью Сталина был издан приказ наркома обороны №270, согласно которому все заподозренные в намерении сдаться в плен подлежали расстрелу, их семьи лишались «государственной помощи и поддержки», арестовывались и отправлялись в концентрационные лагеря. 28 сентября 1941 г. командующий Ленинградским фронтом Георгий Константинович Жуков в шифрограмме №4976 предписывал своим подчиненным «разъяснить всему личному составу, что все семьи сдавшихся врагу будут расстреляны и по возвращении из плена они также будут все расстреляны».

В октябре 1941 г. заместитель начальника управления особыми отделами НКВД СССР С.Р. Мильштейн докладывал Л.П. Берии, что за период с начала войны по октябрь 1941 г. оперативными заслонами особых отделов и заградительными отрядами были задержаны 657354 военнослужащих, отставших от своих частей или дезертировавших с фронта. Из них 10201 человек был расстрелян по постановлениям особых отделов и по приговорам военных трибуналов; 3321 расстрелян перед строем.

Стремительное продвижение гитлеровцев летом 1941 г. заставило советское руководство прибегнуть к практике массовых депортаций. Для Сталина и его приближенных эти мероприятия не были новшеством. Принудительное переселение неугодных режиму в мало приспособленные для жизни районы активно проводилось в 30-е годы, когда в ходе осуществления кампании коллективизации на Север России, Урал и в Сибирь были вывезены тысячи раскулаченных крестьянских семей. В 1937 — 1938 гг. из Приморского края в Казахстан и Среднюю Азию были депортированы десятки тысяч китайцев и корейцев, в лице которых власти видели потенциальных японских шпионов. В тот же период из Закавказья в Казахстан отправили несколько тысяч иранцев, курдов и турок.

В августе 1941 г. подобная участь постигла немцев Поволжья, Закавказья, Украины и Крыма. В директиве ставки верховного главнокомандования от 14 августа 1941 г. говорилось, что для укрепления обороноспособности полуострова его территорию следует «очистить немедленно… от местных жителей-немцев и других антисоветских элементов». В результате из Крыма было выселено около 52 тыс. немцев.

Жертвы оккупации

Однако невзирая на принятые жесткие меры, советское командование не смогло эффективно организовать оборону и остановить наступление неприятельских войск. После двух месяцев непрерывных боев весь Крым, за исключением Севастополя, был оккупирован гитлеровцами. Занятие территории полуострова немцами не означало освобождения от гнета сталинской тирании. Красный террор сменился террором коричневым.

По разным оценкам, за годы оккупации нацистами было убито от 90 до 135 тыс. крымчан. Только в Севастополе после его оставления советскими войсками в июле 1942 г. количество уничтоженных эсесовскими зондеркомандами составило более 27 тыс. человек. Людей расстреливали, вешали, травили в душегубках ядовитыми газами, топили и сжигали живьем. Тысячи крымчан угнали на работу в Германию; не меньшее число отправили в концентрационные лагеря. (Один из таких лагерей располагался на территории симферопольского совхоза «Красный». За два с половиной года здесь были замучены более 8 тыс. человек.)

Как отмечал в своих воспоминаниях белоэмигрант Ю.И. Лодыженский, «безумие и зверства национал-социализма стерли временно представление о зверствах и бесчеловечности коммунизма, так же, как о его неизбывно преступных замыслах». Среди поднявшихся на борьбу против иноземных захватчиков было немало и тех, кого на протяжении длительного периода советское руководство относило к числу своих непримиримых врагов. Уже в 1941 г. право с оружием в руках защищать свою Родину получили тысячи спецпереселенцев — крестьян, раскулаченных в 30-е годы. В 1942 — 1943 гг. в действующую армию были отправлены более 157 тыс. бывших политзаключенных. Помимо самих репрессированных, в кровопролитной борьбе с германским агрессором принимали участие их дети и близкие.

Так, дочь арестованного в 1937 г. уполномоченного наркомата снабжения г. Севастополя Т.И. Фуртаса, 15-летняя Ольга, на протяжении всего периода обороны доставляла раненых в госпиталь. Вместе с другими жителями осажденного города работала на расчистке завалов, во множестве извлекая оттуда тела пострадавших в результате бомбежек. Подобных примеров немало. Собранные воедино, они бы, несомненно, составили целую книгу. В оккупации, в тылу и на фронте люди проявляли чудеса героизма, сражаясь за отчий дом, за Родину, за будущее собственного народа.

Нацизм по-советски

В суровой обстановке войны казалось невероятным, что после победы над врагом власть не пойдет на уступки. Но вместо ожидаемых благих перемен освобождение захваченных территорий ознаменовалось новыми массовыми репрессиями. Выжив в невыносимых условиях германского гнета, десятки миллионов советских граждан попали из огня да в полымя. Многие из них и даже целые народы, обвиненные в сотрудничестве с оккупантами, были отправлены на спецпоселение. Эта скорбная участь постигла народы Крымского полуострова — крымских татар, армян, греков, болгар.

Положение спецпереселенцев, особенно в первые годы, было крайне тяжелым. Неприспособленные для жизни условия, болезни и скудная пища вызвали высокую смертность. Согласно статистике НКВД, только за 1945 г. умерли 15997 депортированных из Крыма. По данным историка Й. Баберовски, всего за период с 1944 по 1948 г. погибло не менее четверти от общей численности спецпереселенцев.

Одновременно с выселением «неблагонадежных» народов сотрудники советских карательных органов выявляли среди жителей полуострова «германских пособников, провокаторов и шпионов». Но кроме запятнавших себя военными преступлениями, в сталинские тюрьмы и лагеря отправились и те, кто просто был вынужден работать на оккупантов, чтобы не умереть с голоду.

Так, арестованный 8 мая 1944 г. уроженец деревни Байдары И.Ф. Журавский, работавший при немцах в должности начальника пожарной охраны в Крымском драматическом театре, постановлением Особого совещания при НКВД СССР от 19 августа 1944 г. был приговорен к 5 годам лишения свободы, а уроженец Севастополя В.С. Калустьян, в период оккупации работавший заготовителем зерна в симферопольской городской управе, был осужден к 8 годам лагерей.

За победу над гитлеровской Германией народ заплатил страшную цену. Миллионы людей пали смертью храбрых на поле брани, погибли от голода, артобстрелов, бомбежек. Но самое страшное — руководство, даже ведя войну с агрессором, не забывало о войне с собственным народом.