Пасынки самураев: полицейские и воры

В июне 1960 года официальная Япония готовилась к встрече американского президента Эйзенхауэра. Визит этот должен был подчеркнуть важное для США значение только что подписанного в Вашингтоне второго японо-американского договора о безопасности. От имени Японии его подписал премьер-министр Нобусукэ Киси. И новый японо-американский договор, не сулящий народу Японии ничего, кроме новых затрат на войну, и предстоящий приезд американского президента вызвали в стране широкий протест.  

Перед зданием парламента в Японии состоялась демонстрация, в которой приняло участие ни мало ни много пять миллионов человек — больше половины тогдашнего населения японской столицы.

Площадь перед японским парламентом невелика. Это даже не площадь в европейском понимании этого слова, а площадка для разъезда автомобилей. Пять миллионов не смогли бы уместиться там. Толпа манифестантов растеклась по Гиндзе, Симбаси, опоясала огромный ров вокруг императорского дворца. Весь центр Токио был парализован. Всюду мелькали красные флаги…

И японское правительство, и посольство США, расположенное, кстати, недалеко от парламента, перед фасадом которого тоже прошли миллионы демонстрантов, были не на шутку испуганы. Они не ожидали такой реакции.

Полиция Токио просто физически не могла не только подавить, но даже как-то сдержать демонстрантов. Во всем полицейском корпусе столицы тогда насчитывалось двадцать четыре тысячи человек. Девятнадцать тысяч было брошено на улицы. Но что значили они против пяти миллионов!

На помощь полицейским были мобилизованы пожарные, служители почты — все те, кто носит форму. Город оголился для грабежей, краж и других преступлений…

Как же отреагировала на это мафия? Бросилась грабить беззащитных жителей? Или ювелирные магазины, которые, между прочим, тоже никто не смог бы защитить? Нет, она… предложила свои услуги полиции…

За считанные часы гангстерский синдикат Инэгава передал в помощь полиции десять тысяч своих убийц и головорезов. Другие гангстерские объединения также были привлечены к борьбе с демонстрантами. Всеми ими в период демонстраций руководил Есио Кодама — якудза, крупный предприниматель-мошенник и идеолог ультраправого движения. Он привлек отряды мафии для борьбы с демонстрантами по просьбе своего закадычного друга — премьер-министра Нобусукэ Киси. После войны они вместе сидели в тюрьме Сугамо, откуда их выпустили американцы.

Помню фотографию Есио Кодамы, замелькавшую в японских газетах в 1975 году в связи со скандалом вокруг дела «Локхид». Она вызывала неприятное чувство. Необычно толстые губы Кодамы всегда казались жирными, словно он только встал из-за стола. Узенькие глаза близко съехались к переносице. На фотографии Есио Кодама был похож на жандармского фельдфебеля времен войны. Все с удивлением повторяли, что Кодама имеет только начальное образование — таких людей в нынешней Японии мало, особенно среди миллионеров.

Страж порядка на общественных началах

Что за чушь: бандиты — и вдруг выполняют полицейские функции. В это трудно поверить… Но вот какой случай произошел с одним из моих товарищей.

Он медленно ехал на машине по одному из извилистых и узких переулков Токио. Рельеф города холмистый. Вниз по переулку-горке несся на велосипеде мальчуган. Мой знакомый успел в последний момент затормозить и в волнении вышел из автомобиля.

Шестилетний мальчишка как ни в чем не бывало стоял перед капотом. На его разгоряченном лице не было и тени испуга: надо сказать, такое случается здесь довольно часто. Машина не задела самого велосипедиста и лишь на синей раме велосипеда оставила царапину.

Через несколько минут вокруг машины собралась толпа. Все в один голос ругали малыша, который не должен был ехать так быстро, а при въезде в переулок обязан был остановиться и посмотреть по сторонам. Недаром здесь висит желтый плакат, на котором нарисован точно такой же малыш на велосипеде и написано: «Малыши! Не выскакивайте на проезжую часть!»

Запыхавшись, прибежала сестра малыша, школьница, и стала кланяться в пояс, извиняясь за брата.

— Я вижу, инцидент исчерпан? Можно ехать дальше? — спросил мой знакомый, но девушка отвечала:

— Нет, такого ответственного решения я принять не могу. Подождите, пожалуйста, сейчас придет отец.

Вскоре из-за угла дома вышел худощавый японец средних лет, аккуратно подстриженный, в синей скромной куртке и серых домашних брюках дудочкой.

Однако толпа почему-то вмиг разошлась. Почтенные мамаши нашли себе дела дома, а старушки двинулись вдоль улицы, охая, потирая спины и громко переговариваясь друг с другом…

— Ну, я вижу, здесь все в порядке, претензий у меня никаких нет! — улыбнулся отец мальчугана.

— Тогда я, пожалуй, поеду? — вновь предложил мой знакомый.

— Но велосипед все-таки поцарапан!

— Давайте я отремонтирую его за свой счет!

— Что ж, пойдемте обсудим этот вопрос в кафе. Беседовать на улице как-то неудобно…

Маленькое полутемное кафе было расположено на первом этаже ближайшего жилого дома. Все оно, с кухней, туалетом и рукомойником с холодной водой, могло бы поместиться в комнате средних размеров. Столики в нем стояли так плотно, что протиснуться могли лишь худощавые посетители.

Завидев отца мальчугана, все посетители без слов покинули кафе. Когда хозяин молча поставил на стол по высокой стеклянной кружке светло-желтого ледяного пива, мой знакомый поинтересовался, чем занимается его собеседник.

— Я? Слежу за порядком в этом околотке,— тихим голосом ответил тот.

— Значит, вы — полицейский!

— Я — полицейский?! Ха-ха-ха! — рассмеялся отец ребенка.

Хозяин кафе испуганно вобрал голову в плечи…

— Наоборот, я — якудза!

Порывшись в кошельке, он вынул визитную карточку и с легким поклоном протянул своему новому знакомому-иностранцу. На ней было написано: «Хироси Сато. Член Союза Ямагути»… Мой знакомый поперхнулся. Контакт с мафиози не входил в его планы.

— За каким же порядком вы наблюдаете? Ведь для этого существует полиция?

— Я слежу за тем, чтобы во вверенном мне районе не происходили драки, чтобы дети уважали родителей и не ссорились с ними, чтобы здесь не было воровства и грабежей, чтобы молодежь не хулиганила, а прилежно работала или училась… У полиции своя работа, а у нас — своя. Мы тоже своего рода полиция! — усмехнулся он…

Гангстер не раскрыл всей правды. Отношения между родителями и детьми, наверное, не так сильно волновали его. Гораздо больше беспокоила его проблема неорганизованной преступности. Ведь бандиты-одиночки, не организованные в кланы, могут вызвать излишний интерес общественности к проблеме преступности вообще, спровоцировать различные полицейские облавы, во время которых может пострадать и мафия…

Промысел мафиози деликатен. Наркомания, проституция, азартные игры, торговля оружием — все это запрещено в Японии. Однако это существует, хотя власти позволяют себе многого не замечать. Жесткий контроль мафии, наверное, удерживает порок в более-менее пристойных внешних рамках.

Как отмечают иностранные корреспонденты, именно в странном союзе полиции и мафии коренится причина относительно низкого уровня преступности в этой стране. Все силы полиции направлены на борьбу только с неорганизованной преступностью, но не с мафией, и сама мафия помогает ей в этой борьбе…

Помню, как по телевидению показывали арест одного из богатых мафиози Осаки. Очевидно, он нарушил какое-то неписаное соглашение, и полиция вопреки всем правилам решила арестовать его…

К роскошному белому особняку в тихом зеленом квартале подъехало несколько темно-синих машин с красными огоньками на крышах. Через минуту полицейские вывели из подъезда отчаянно упиравшегося толстого человечка в белой сорочке и черных костюмных брюках. Камера крупным планом дала его лицо: злобно сверкающие глазки, сжатые губы. Короткой ногой он пытался лягнуть то одного, то другого из полицейских, но все они спокойно уворачивались, никак не реагируя на это.

Как не похож был этот человечек на обычных бандитов, представителей неорганизованной преступности, которых тоже арестовывает полиция! Эти люди идут, покорно склонив голову, и наручники на их запястьях аккуратно замотаны носовым платком, чтобы не привлекать внимания прохожих. Толстый же мафиозо был возмущен своим арестом до глубины души: по его мнению, полиция предала его, нарушив правила некой игры…

Лучшая из полиций

На улицах японских городов военных встретишь не часто. Зато полицейские фуражки мелькают всюду. То темно-синие, то серо-голубоватые, они видны издалека. Форма полицейских здесь гораздо красивее, чем у военных. Их темно-синие мундиры с золотыми кренделями напоминают парадную форму офицеров флота.

Полицейский-одиночка катит куда-то на белом служебном велосипеде. На поясе у него покачивается дубинка, сбоку висит пистолет в черной кобуре. В кожаной полевой сумке лежат стальные наручники, а в железном ящике, намертво прикрепленном к багажнику велосипеда, аккуратной стопкой сложены бланки протоколов на все случаи жизни. В любую минуту этот полицейский готов к действию.

По людной улице идет патруль. Двое полицейских неторопливо пробираются в толпе прохожих.

А вот в крошечном автомобиле, похожем на букашку, едут по узкому переулку две девушки в синих пилотках. Лица их сосредоточенны. То и дело они открывают окна и кусочком мела, укрепленным на длинной ручке, чертят на асфальте полоски у колес автомобилей, стоящих в неположенных местах, и через полчаса, если шоферы не вернутся, их машины увезут на маленьком юрком грузовичке. Для того чтобы заполучить машину обратно, нужно будет уплатить штраф примерно в десять тысяч иен — около тридцати рублей на наши деньги.

Однако стоянка для нарушителей находится не на другом конце города, как в Нью-Йорке, а где-нибудь рядом, и получить собственность обратно можно в считанные минуты. Торопливыми иероглифами девушки пишут на асфальте адрес гаража, где находится увезенная машина. Где же, спросите вы, можно парковать автомобили? Только на платных стоянках, расположенных или в многоэтажных домах, или в подвалах зданий, но искать их не надо — они всегда имеются поблизости.

Но однажды я все-таки оставил свой автомобиль в неположенном месте, у обочины Гиндзы, недалеко от входа в многоэтажное здание, на верхнем этаже которого расположен Токийский клуб иностранных корреспондентов. Я поднялся туда лишь затем, чтобы вернуть книгу в библиотеку, и право же, не хотелось ради нескольких минут ехать на стоянку…

Когда я вернулся к машине, ее мотор не завелся: очевидно, сел аккумулятор или сломалось что-нибудь. Впрочем, проблем это не сулило никаких: я позвонил в автомастерскую, где стояла на учете моя машина, попросил приехать кого-нибудь и забрать ее, а после починки привезти мне в отделение ТАСС, а сам собрался ехать домой на метро.

— Только обязательно предупредите полицейского из ближайшей будки, что машина сломалась, иначе ее могут увезти! — предупредил хозяин мастерской.

Полицейских в Японии никогда не нужно искать. Кто-нибудь из них непременно окажется поблизости. Так случилось и на сей раз — молодой полицейский, выслушав меня, оставил будку и пошел проверить, действительно ли машина стоит там, где я сказал.

Осмотрев ее со всех сторон, он сел за руль и попробовал завести ее, но она действительно не заводилась.

Тогда он взглянул на номер и, отойдя от меня метров на десять, что-то произнес в микрофон рации, висевшей на его груди. Подождав минуту и услышав какой-то ответ, он подошел ко мне, попросил показать паспорт, потом снова отошел и зачитал все его данные по рации и снова подождал ответа. Я думаю, он уточнял, не разыскивается ли машина под таким-то номером, действительно ли существует иностранный корреспондент с таким паспортом? В считанные секунды ему могли дать ответ на эти вопросы…

— Вы заходили в Клуб иностранных корреспондентов? — спросил он, возвращая паспорт.

— А какое это имеет отношение к поломке моей машины? — парировал я его вопрос, зная о том, что, ответь я утвердительно, он задал бы новый: «А что вы там делали?» Японская полиция думает на один ход вперед. У иностранца, не обладающего дипломатическим иммунитетом и нарушившего правило, полицейский может как бы между прочим потребовать отпечатки пальцев и даже достанет из кармана металлическую коробочку с красной пастой.

Если иностранец возмутится, полицейский тут же спрячет коробочку и скажет:

— Ну что вы возмущаетесь? Это я просто так предложил…

Дело здесь вот в чем: иностранцы, постоянно проживающие в Японии,— чаще всего это корейцы и китайцы, живущие здесь много поколений, но не получившие права гражданства,— обязаны сдавать отпечатки пальцев каждый раз при обмене удостоверения личности. Главная цель этой процедуры состоит в том, чтобы унизить иностранцев, показать им, что они тут лишние люди.

Эмблема полиции — оса. Серые броневики с осами на желтых флажках поджидают толпы демонстрантов как левого, так и правого толка. У броневиков, одинаково расставив ноги, застыли коренастые люди в синей униформе.

Их одежда продумана до мелочей: в уличной схватке она не стесняет движений и удивительно напоминает боевые доспехи самураев, поддерживая этим национальный дух. Рогатые шлемы защищают головы от ударов. Это — «кидотай», передвижные отряды полиции. Их работа опасна. Они должны подавлять уличные беспорядки. Неподвижно стоят они, положив кисти рук на высокие посохи-дубинки, словно витязи на распутье…

— Палка в руках полицейского — это тоже оружие,— объяснил мне один из деятелей японского спортивного движения.

Они орудуют ею с отточенным мастерством. В средние века здесь развивались несколько школ самообороны без оружия — ведь право пользоваться оружием имели только самураи. Так появились каратэ, джиу-джитсу, мастера которых способны голыми руками победить обладателя меча. Родились и другие виды борьбы, в которых использовались вилы, цепы для обмолотки риса и другие сельскохозяйственные орудия, развилось и искусство противодействия мечу обычной деревянной палкой. Оно получило название «бодзюцу» — «искусство палки». У человека, овладевшего этим искусством, палка мелькает в руках словно у жонглера. За секунду он может нанести ею несколько сокрушительных ударов. Хотя исторически «бодзюцу» возникло не как самурайское, а как истинно народное искусство борьбы, оно было взято на вооружение самураями, а позже и полицией… Среди нынешней молодежи «бодзюцу» малопопулярно, но в полиции культивируется широко. Все немногочисленные школы этого спорта связаны с нею…

— Видите ли,— улыбнулся мой знакомый,— в такой высокоразвитой стране, как Япония, считается неудобным использовать оружие против демонстрантов, однако в руках мастеров «бодзюцу» палка — это то же оружие, хотя по всем международным нормам и не является им. Оружием служит и массивный щит в руках кидотая. Щитом не только прикрываются от ударов, но и мастерски орудуют, и это искусство также уходит в глубину веков.

Был у меня один знакомый студент. Он отличался некоторой забывчивостью, свойственной многим людям, и оттого беспрестанно терял свой кошелек. Однажды он обронил его прямо у ворот дома, доставая носовой платок. Поднявшись по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж, где снимал комнату, и ощутив непривычную легкость в кармане, он стремглав бросился вниз, к воротам, но кошелька уже не нашел.

Недолго думая, он побежал к ближайшей полицейской будке. Он не сомневался, что кошелек находится там, ибо уже давно жил в Японии.

Действительно, кошелек лежал в верхнем ящике металлического письменного стола в полицейской будке.

Укоризненно взглянув на студента, полицейский в синем мундире достал кошелек.

— А сколько в нем было денег? — спросил он.

Студент в недоумении пожал плечами: немного…

— Там было четыреста шестьдесят три иены! — назидательно произнес полицейский, уже успевший за минуту после находки кошелька кем-то из прохожих пересчитать находившуюся в нем мелочь… Иностранцы никогда не считают денег с такой точностью: одна иена настолько мелка, что на нее не купишь ничего.

— Ладно, расписывайтесь в протоколе и, пожалуйста, больше не теряйте кошелек, чтобы он не попал в руки нечестных людей! — произнес полицейский.

Повинуясь, наверное, какому-то приказу, полицейские не упускают возможности сказать несколько назидательных фраз.

«Будьте, пожалуйста, внимательны, возвращаясь домой; старайтесь больше не нарушать правила уличного движения!» — говорит полицейский шоферу, оштрафовав его. Увидев велосипедиста, ясным днем едущего по тротуару без прицепленной к рулю фары, он обязательно остановит его и скажет: «Прицепите фару! Иначе в темноте шофер машины может не заметить вас и сбить!»

Достав из ящика стола заранее заполненный бланк протокола об обнаружении кошелька, полицейский дал студенту расписаться в нем…

— Послушайте, а может быть, вы не понимаете японской письменности? Тогда я вызову переводчика из Токийского полицейского управления!

— Нет, нет, я умею и читать и писать иероглифы! — поспешил ответить студент, опасаясь, что иначе процедура получения кошелька может затянуться на многие часы.

Во многих японских переулках одностороннее движение машин. Проезжая часть настолько узка, что две машины не могли бы разъехаться. Поэтому вам приходится немало попетлять, чтобы выехать на широкую улицу, находящуюся всего в двух шагах. В ночной час, когда переулок совершенно пуст, так и подмывает развернуть свою машину против движения и за секунду выбраться на магистраль, влиться в поток летящих машин…

Многие шоферы так и поступают, и очень часто полиция вылавливает их из сверкающего потока: несмотря на поздний час, кто-то из жителей переулка все же углядел незаконный проезд машины, запомнил номер, не поленился сообщить его по телефону в полицию, и та тотчас приняла меры.

Японец, в молодости участвовавший в студенческом движении, рассказывал мне, как полицейский из ближайшей будки стал часто наведываться к нему в дом после того, как один из соседей увидел его в рядах демонстрантов.

Полицейский являлся каждый день и подозрительно оглядывал всю бедную обстановку комнаты. Потом он строго увещевал студента, призывал отказаться от участия в демонстрациях. Потом пытался спрашивать о товарищах.

С такой же тщательностью здесь ведутся следствия. Они могут длиться годами. Однажды, когда ультралевые экстремисты устроили взрыв на одной из центральных площадей Токио, полиция, оцепив ее, стянула туда большие силы и собрала абсолютно все осколки стекла. По ним она определила тип взрывного устройства и через несколько лет нашла виновников.

Если на улице находят следы убийства, то на этом месте на протяжении нескольких дней дежурит полицейский и без устали повторяет всем проходящим: «Если вы когда-либо видели здесь что-либо подозрительное, сообщите мне…»

Бродя по улицам японских городов, вы можете без труда обнаружить на стенах домов красивые ярко-зеленые таблички. Не зная японского языка, вы даже можете принять их за украшения или рекламные объявления. Однако на них написано: «Идет следствие».

Не только на стенах домов в увеселительных кварталах, но даже в стеклянных подъездах деловых зданий то и дело встречаешь таблички: «Это место посещается полицейским при обходе».

Японская полиция считается самой лучшей в капиталистическом мире. Учиться у нее приезжают даже коллеги из США. До последнего времени правительство тратило на полицию примерно столько же, сколько на армию.

Полицейские и воры

Казалось бы, раз так многочисленна полиция, преступность должна быть очень высока?

По данным ежегодно публикуемой Белой книги по вопросам преступности, в 1985 году в Японии было совершено два миллиона сто двадцать тысяч различных преступлений и мелких правонарушений, что на два процента превышает уровень предшествующего года. Из этого числа шестьдесят пять процентов составили кражи, двадцать четыре — правонарушения, связанные с дорожным движением, семь с половиной — мошенничество и два — хищения. Употребляли наркотики — двадцать три тысячи триста сорок человек.

В абсолютном исчислении преступлений много, а в относительном, по сравнению с другими странами Запада — меньше всех. В отличие от многих других стран, здесь можно спокойно ходить по улицам даже ночью.

Так почему же столь мощная, изворотливая и неутомимая полиция допускает наличие в стране огромной преступной империи? Почему она позволяет мафиози спокойно разгуливать по городу и разъезжать в белых «мерседесах»?

В журнале «Джэпэн куотерли» известный японский журналист Масаюки Такаги отвечает на этот вопрос так: «Мафию, как это ни парадоксально, молчаливо признает само правительство. За десятилетия нынешнего века она доказала свою лояльность ему. Сегодня, модернизированные и реорганизованые, гангстерские банды действуют не в подполье, а совершенно открыто. Полиция хорошо осведомлена об их деятельности, но не чинит никаких препятствий, поскольку якудза не несут угрозы нынешнему социальному порядку».

Факт остается фактом: если Япония относится к числу стран с самым низким уровнем преступности в мире, то это также потому, что «семьи» мафии не позволяют неорганизованным преступникам вызывать беспорядки.

Между самими бандитскими группами регулярно ведутся переговоры, цель которых — установить контроль над «недисциплинированными». Вице-президент гангстерской группировки «Лига патриотов» Тацухигэ Касуя открыто говорит, что принимает информаторов из полиции три раза в месяц, чтобы «поболтать», и что его «семья» хочет полного согласия с полицией, с которой случалось сотрудничать в борьбе против левых…

Дорогой американский лимузин кремового цвета небрежно, с нарушением дорожных правил припаркован у входа в один из особняков в узком переулке города Осаки. У двери постоянно дежурят двое молодых людей. Над входом укреплен флаг одной из влиятельных гангстерских банд. В просторной прихожей на фоне занимающего всю стену красно-белого полотнища японского государственного флага сидит в низком кресле немолодой человек в ярко-зеленом шелковом костюме, розовой рубашке и желтом галстуке. Ремень его брюк украшен крупными бриллиантами. Перед ним на столе чашка с зеленым чаем. Как только он протягивает руку к чашке, один из стоящих за спиной безмолвных помощников быстро подносит ее к руке хозяина.

Это — руководитель одной из ведущих банд Осаки, занимающихся вымогательством у крупных фирм, ростовщичеством, торговлей наркотиками и организованной проституцией. Он также уважаемая фигура в местных правых политических кругах.

А напротив, в кресле за низким столиком, сидит один из чинов местной полиции!

Такие контакты в наши дни очень часты. Правда, порой они приобретают необычную, по-бандитски безжалостную форму: главари банд якудза по предварительной договоренности с полицией выдают ей своих молодых членов, и тех сажают в тюрьмы за преступления, которые были совершены боссами, занимающими высокое положение в бандитской иерархии. Пока молодой мафиозо отбывает срок, он поднимается в иерархии банды на одну-две ступени. Разумеется, полиция почти всегда знает, кто именно совершил преступление и является его истинным виновником, но благосклонно позволяет «крестным отцам» обманывать себя.

Однако в наши дни полиция серьезно обеспокоена тем, что ее связи с мафией ослабевают. Все больше современных японских гангстеров отходит от традиций якудза. Единственный бог гангстеров сейчас — это деньги. «Они уже не слушаются нас больше»,— жаловался иностранным корреспондентам один крупный токийский полицейский чин.

Гангстеры все чаще отказываются повиноваться и своим собственным главарям. Если «крестный отец» перестает обеспечивать своим подопечным достаточный доход, «дети» оставляют его…

К. Преображенский, Вокруг света 

You may also like...