…После того, как я оказался первым живым журналистом, за которого вступился Президент Украины, в городской налоговой создали целую оперативно-следственную группу в составе все тех же Воскояна, Лясковца, Сабины и еще двух следаков. Шутка ли – дело на контроле у самого Генерального прокурора. Перерыли все, собрали мои школьные характеристики, обошли любовниц, месяц тягали в следственный отдел моих знакомых и сослуживцев. Вопрос один:
– Вы бы не могли написать, что Бойко не совсем нормальный?
– То есть? – вопрошает очередной свидетель.
– Ну, подумайте сами, разве нормальный человек про налоговую милицию такое писать станет? Вот почитайте, какие показания дал товарищ Хряков – Бойко, оказывается, ходит обвешанный чесноком и совершает три раза в день намаз, общаясь с потусторонними силами. Может и Вы такое напишете? Для Генерального прокурора?
…Десять суток, проведенные мной на нарах, если не потрясли мир, то, во всяком случае, в самом Донецке имели столь большой резонанс, что без эпилога эта история выглядела бы просто не законченной.
Но, прежде всего, хочу вернуться к началу Записок – к тому, как налоговики угрожали мне в связи с попыткой написать статью об издевательствах над директором кафе «Кураж» Андреем Ситником. Придя навеселе в кафе и выпив по бокалу вина, две налоговые дамы, возмутившись тем, что им принесли счет для оплаты, устроили по пьяной лавочке «внеплановую проверку». Впоследствии питомцы Азарова доказывали в хозяйственном суде, что никакой закон им не запрещает проводить в точках общепита «контрольные закупки» выпивки и закуски с последующим употреблением закупленного. И судья Ирина Москалева с такой оригинальной трактовкой законодательства согласилась (об этой судье я уже несколько раз собирался писать, да все руки не доходили).
Андрей Степанович пытался раскрыть глаза судьям апелляционного суда, но не успел – 8 мая ему стало плохо прямо в судебном заседании, о чем было вынесено определение. Предпринимателя забрала «Скорая», из больницы он вышел по прошествии более двух месяцев, но ненадолго – 5 августа Андрея Ситника не стало: не выдержало сердце. В могилу хорошего человека загнали две негодяйки из Ворошиловской ГНИ г. Донецка. Председателю ГНА в Донецкой области А.Папаике эта история прекрасно известна, обсуждалась она на совещании в ГНА еще при жизни А.Ситника, однако никакого наказания те налоговички не понесли – Папаика ограничился лишь устным замечанием, что, мол, нехорошо пьяными на проверки ходить, и уж если действительно взяли по бокалу вина, то зачем об этом в акте писать? А на том самом приснопамятном брифинге генерал налоговой милиции Маликов со товарищи, размахивая текстом моей статьи (неопубликованной!) рассказывал журналистам, что я клеветник, а на самом деле налоговички, проверяя «Кураж», действовали в полном соответствии с законом. Вот и думаю я – журналисты добились установки памятника своим погибшим коллегам, а когда же в этой стране откроют памятник погибшим предпринимателям?
Теперь, о самом уголовном деле, возбужденном в отношении меня. Первое, что я сделал, выйдя из суда – отправился в больницу. Хирург, инфекционист, дерматолог, перевязки через день – все как полагается. Между прочим, изъеденные клопами ноги зажили только через 11 дней. Впрочем, следователь Сабина утверждает, что ни в какой больнице я не был, ну да пусть утверждает, ему врать – не привыкать.
Во-вторых, на следующий день после освобождения я подал апелляцию на постановление судьи об избрании мне меры пресечения. Апелляция была удовлетворена, залог отменен. Надо ли говорить о том, что апелляционное слушание проходило за закрытыми дверями и в мое отсутствие – к подобного рода судопроизводству (в донецком его варианте) пора уже привыкнуть. Председатель апелляционного суда Донецкой области Александр Кондратьев и без того вошел в историю тем, как надзирал за беззаконием, творимым в отношении Игоря Александрова славянским судьей Василием Сибелевым (тем самым, который осудил журналиста за «клевету» и запретил ему заниматься профессиональной деятельностью). Правда, не так давно Кондратьев заявил в интервью, что ему, дескать, стыдно за Сибелева и такие судьи, мол, позор для области. И что даже готов извиниться перед родственниками Александрова. Интересно, а за судью Якубенко председателю апелляционного суда, часом, не стыдно? А передо мной Александр Васильевич извиняться не собирается? Или такой чести донецкие журналисты удостаиваются лишь посмертно? Кстати, если господину Кондратьеву взбредет в голову такой каприз – извиниться за коллегу, пусть для начала выяснит, почему до сегодняшнего дня в подведомственном ему суде не рассмотрена моя апелляция на постановление Якубенко о продлении срока задержания и саботируется рассмотрение моей жалобы на незаконное задержание. А то как-то не хорошо получается – я к Александру Васильевичу со всей душой, статьи о нем пишу, а он ко мне – мягким местом.
Кстати, о Якубенко. Как же, как же – виделись. Вскоре после освобождения. А привела меня в Куйбышевский райсуд г. Донецка повестка. В конце мая обратился я к прокурору района господину Бойчуку (от которого, по версии следователя, скрывался) с заявлением о возбуждении уголовного дела в отношении начальницы Куйбышевской ГНИ мадам Комашко по факту подделки ею документов. Мадам была поймана за руку за изготовлением задним числом подложного направления на проверку. Прокурор Бойчук, ясное дело, всякие глупости не рассматривает, а потому через месяц, как раз перед задержанием, мне пришлось отправить в суд жалобу на бездействие прокурора. 27 июня, продлив срок моего задержания до 5 июля, судья Якубенко получил мою жалобу, принял ее к своему производству и назначил слушание на 3 июля, о чем добросовестно известил меня повесткой, направив оную по домашнему адресу (это бездомному-то!). По выходе из ИВС повестку я прочел, и тут же поехал в суд узнать, на какую дату перенесено слушание. Оказывается, Якубенко мою жалобу оставил без рассмотрения по причине неявки заявителя. Ну что тут можно комментировать? Все-таки, прав был классик современной филологии, запечатлевший на пленках майора свою оценку донецким судьям: «взагалі, бл…дь, подонкі».
В третьих, через пару дней после освобождения я подал прокурору города Донецка Ольмезову жалобу на следователя Сабину, который не желает рассматривать мое ходатайство о назначении судебно-медицинской экспертизы степени тяжести причиненных мне в ИВС телесных повреждений. В ответ в мое отсутствие ко мне домой дважды приходили какие-то люди и безуспешно пытались изъять амбулаторную карту. Кстати сказать, ответа на свою жалобу я до сих пор не получил. Максимум, чего добился – прошел судебно-медицинское освидетельствование (об экспертизе в прокуратуре даже слышать не хотят, говорят, что назначение такой экспертизы не имеет отношения к уклонению от уплаты налогов, а потому проводить ее нельзя). Естественно, в ИВС никто наказание не понес, потому как не за что – люди честно выполняли приказ прокуратуры и следователя о применении ко мне особого отношения. Между прочим, недавно возмущенные милиционеры звонили одной моей знакомой, обиженными голосами изливали претензии – они меня в ИВС и пальцем, по сути, не тронули, даже противогаз на голову ни разу не надели, а я их так в своих заметках «опустил». Да если бы они знали что я такой, да они бы, да меня бы и т.д.
Что же касается сути предъявленного мне обвинения – оно мне до сих пор не разъяснено. Я даже не знаю, привел ли следователь в соответствие русский и украинский варианты постановления – во всяком случае, обвинение мне никто не перепредъявлял. Должно быть, решили, что сойдет и так. После того, как я оказался первым живым журналистом, за которого вступился Президент Украины, в городской налоговой создали целую оперативно-следственную группу в составе все тех же Воскояна, Лясковца, Сабины и еще двух следаков. Шутка ли – дело на контроле у самого Генерального прокурора. Перерыли все, собрали мои школьные характеристики, обошли любовниц, месяц тягали в следственный отдел моих знакомых и сослуживцев. Вопрос один:
– Вы бы не могли написать, что Бойко не совсем нормальный?
– То есть? – вопрошает очередной свидетель.
– Ну, подумайте сами, разве нормальный человек про налоговую милицию такое писать станет? Вот почитайте, какие показания дал товарищ Хряков – Бойко, оказывается, ходит обвешанный чесноком и совершает три раза в день намаз, общаясь с потусторонними силами. Может и Вы такое напишете? Для Генерального прокурора?
И за это Сабина получает зарплату. Из нашего с вами кармана, между прочим. Даже супругу Андрея Степановича Ситника вызывал. Муж в реанимации, а следователя интересует, что плохого она обо мне сказать может. Очень просил подписать заготовленный текст.
Так вот, попросил я всех тех моих знакомых, которым налоговики гадости обо мне рассказывали, подтвердить это публично. Кто-то отказался, кто-то согласился. А коль скоро Генеральный прокурор заявил, что лично контролировать дело будет, вот пусть он и даст оценку действиям налоговой милиции – в разрезе статьи 387 часть 2 УК Украины. А чтобы у Святослава Михайловича повода не было сказать, что ни о чем таком он не слышал, я заявленьице подготовил о возбуждении уголовного дела по факту распространения налоговыми милиционерами порочащих меня измышлений. Текст заявления я обязательно предам огласке – посмотрим на реакцию Генпрокурора. К тому же в местный суд Киевского района мной отправлено исковое заявление – о взыскании с областной ГНА кругленькой суммы в связи с тем, что сотрудники ГНА на брифинге меня оклеветали, а потом всю эту гадость в печатном и электронном виде распространяли. Пусть теперь в суде налоговики доказывают, что я документы подделываю, пьяный в фонтанах купаюсь, у матери пенсию забираю. Узнав о таком повороте дела, налоговые служивые стали срочно изымать из материалов уголовного дела записанные со слов всяких проходимцев сплетни обо мне – дабы избежать обвинения в разглашении данных досудебного следствия.
Более никакой официальной информации о ходе уголовного дела я не имею. Говорят, срок следствия был продлен, но с постановлением меня никто не знакомил, никто меня не допрашивал, материалов дела я не видел.
Теперь, что касается информации неофициальной. Налоговики предпринимают титанические усилия для того, чтобы и дело закрыть, и самим при головах остаться. Что, однако, мне представляется сомнительным, поскольку я ни на какие компромиссы не пошел. А какие компромиссы предлагали! У-у-у. Согласись я на них, обеспечен был бы если не до старости, то, во всяком случае, на ближайшие несколько лет точно.
Засим, по поводу Хренова (тьфу, блин, Хрякова). Повествование о ХРЕНОВой истории приостановилось, как помнит уважаемый читатель, на том, что на 12 июля в Киевском райсуде было назначено слушание по моей жалобе на бездействие тамошнего прокурора, который делал вид, что не знает о том, что отказное постановление в отношении Хрякова, отменено. Заседание перенесли на 30 июля, к тому времени в прокуратуре изготовили новое отказное постановление, которое мне торжественно вручили (кстати, я его уже обжаловал в тот же суд). «А три сорок? – спрашиваю я, – коль скоро требования удовлетворены в судебном заседании, виновная в возникновении спора сторона обязана компенсировать расходы по госпошлине». Прокуратуру ни в какую – принципы дороже. Ну что ж, следующее заседание состоится в конце августа, будем разрешать денежный вопрос. Я так думаю, что после этого ХРЕНОВая история войдет в анналы теории гражданского процесса, а донецкие прокуроры зарекутся впредь прибегать к услугам провокаторов и стукачей.
Одна только беда. По причине моей внезапной популярности (еще одно задержание – и на улицах начнут брать автографы) писать мне некогда – не жизнь, а сплошные встречи с высокопоставленными особами. Давеча вот напросился на беседу генерал Маликов – самый главный налоговый милиционер Донецкой области. Встреча прошла в теплой и дружественной атмосфере, генерал рассказывал мне о том, как он уважает прессу, рассуждал о своем видении налоговых реформ. Плакался на тему возмещения НДС – оказывается, предприятиями области уплачено в бюджет 700 млн.грн. по этому налогу, а к возмещению заявлено 2,8 млрд. грн. Я посочувствовал. Во время разговора несколько раз звонил телефон, налоговый генерал брал трубку и трогательно так говорил: «Мне некогда, у меня журналист».
– Я просто рад, что наконец смог с Вами познакомиться, – генерал расплывается в улыбке, – а то мы все как то через Интернет друг о друге узнаем, из статей, понимаешь.
– Так в чем же дело, Валерий Александрович? Вы бы ко мне в ИВС хотя бы разочек заглянули, глядишь, там бы и познакомились. А то как-то нехорошо – Вы тут брифинги проводили, грязью меня поливали, а я и ответить не мог. Ну, хоты бы Нестерову, пресс-серкетаря Вашего, ко мне в Изолятор направили бы. Представляете, как хорошо смотрелся бы в «Налоговом вестнике Донбасса» репортаж из камеры ИВС – так сказать, с передовой налогового фронта?
– Что Вы, что Вы, – машет руками генерал, – не подумайте, что я зверь какой. Я вот когда в СИЗО как-то раз своего хорошего знакомого отправлял накануне первого мая, так не стал ему даже праздник портить. Это в конце восьмидесятых было, может, слышали, тогда руководство ресторана «Троянда» посадили. А этот ресторан, между прочим, имел буфет в горкоме партии и потому его руководители считалось неприкосновенными. И тут, аккурат 30 апреля, прокурор дает санкцию на арест директора. Ну, думаю, зачем человеку праздник портить, приглашаю я его к себе, бутылочку выставляю, выпили, а я и говорю: «Спорим, что я тебя в тюрьму отправлю». А он не верит: «Валера, ты же не сволочь, чтобы друга – и в тюрьму». Заспорили мы тогда на ящик коньяка, по рукам ударили, а у меня уже санкция в столе лежит. Закончились праздники, прихожу я за ним с наручниками – и в СИЗО. И, между прочим, пока он там сидел, я несколько раз с бутылкой к нему в тюрьму приходил. Не полагается, конечно, но мы же – друзья. А как он вышел, я спрашиваю: «Ну что, кто выиграл?».
Короче, содержательная беседа с генералом получилась. Я бы даже удивился, зачем это Маликов со мной познакомиться хочет, если бы некоторых подводных камней не знал. Потому как налоговая милиция, повторюсь еще раз, никогда никакое уголовное дело в отношении меня не возбуждала. И даже более того – два месяца Маликова уговаривали в областной прокуратуре меня проучить, а тот упирался – мол, вам Бойко мешает, вы уголовное дело и возбуждайте, а я позориться не хочу. И не возбудил. Пришлось прокуратуре самой возбуждать уголовное дело по статье, которая к ее подследственности не относится. А теперь прокуратура в стороне, а Маликову приходится отдуваться. Потому и улыбается мне генерал, хочет понять, куда пика ляжет. С одной стороны, закрой он сейчас дело в отношении меня за отсутствием состава преступления – и его шкура будет немедленно натянута на барабан. С другой стороны, подпишись он под абсурдными обвинениями в мой адрес – и над ним будет смеяться вся страна с тем же (в смысле барабана) результатом. Не говоря уже о том, сколько я еще под эту сурдинку о милицейско-налогово-прокурорско-судейской жизни напишу. Ибо материала у меня – море. Нервничает генерал. Руку мне на прощанье тянет. Да вот только я таким как он руки не подаю. В тюрьме научили.
Последние новости – мне вернули компьютер в целости и сохранности, никто его не проверял, должно быть, налоговики изначально понимали, что кроме материалов к статьям никакой иной информации мой комп не содержит, а изъяли его с единственной целью хоть чем-то насолить. Помимо того, 2 августа я был приглашен к следователю, который вернул мне изъятые в ИВС записи. Похоже, здравый смысл начинает постепенно проникать даже в налоговые застенки.
Теперь – о самих Записках. Звонит народ, интересуется, правда ли там стопроцентная или есть толика художественного вымысла? Отвечаю: Записки совершенно документальны, в них описано именно то, что происходило и ничего более. Какие-то вещи (например, мои стычки с адвокатом), может быть, описывать и не стоило бы, но тогда Записки потеряли бы единственно ценное, что в них есть – правду. Конечно, при этом ни в коей мере описанные в Записках разговоры не могут служить доказательством того, что рассказанное сокамерниками действительно имело место. Я сообщенных мне фактов не проверял, поскольку ставил совершенно иную цель – передать тюремную атмосферу, а вовсе не стремился к сбору компромата. При этом в Записки вошло далеко не все то, о чем поведали мне мои новые знакомые. Причин тому было две. Во-первых, Записки писались по памяти, доступа к моему тюремному дневнику я не имел (изъятые в ИВС тетради были приобщены к материалам уголовного дела в качестве вещественного доказательства моей преступной деятельности) и потому боялся ошибиться в датах или именах, предпочитая о чем-то умолчать, нежели дать неверную информацию. Во-вторых, целый ряд рассказов не вошел в окончательный текст либо по тому, что рассказчик не дал согласие на обнародование (а такое разрешение я спрашивал в обязательном порядке), либо я опасался за дальнейшую судьбу своего сокамерника. Кстати сказать, наиболее интересную историю я узнал вовсе не от Квадрата, а в камере №8, но она огласке не подлежит.
Много вопросов вызвала личность Квадрата, мне приходили письма, в которых высказывались сомнения в существовании этого человека. Говорили, что меня просто разыграл какой-то фраер либо это была «наседка». Один очень уважаемый человек высказался в том смысле, что Квадрату, если он действительно авторитет, не пристало вести со мной какие-либо разговоры, это запрещено воровскими законами. Поясняю: во-первых человек этот абсолютно реален. Я встречался с людьми, которые знают Квадрата, и мне известно о нем чуть больше, нежели сам он о себе рассказал. К Николаю Михайловичу я отношусь с огромным уважением, но много говорить о нем не могу, поскольку в СИЗО Квадрата нет. Как я узнал впоследствии, он был выпущен из ИВС. Это неожиданностью для меня не явилось, но мои откровения могут пойти во вред этому человеку, ни в чем и никем уже не подозреваемому. Что касается воровских законов – не работать, не иметь семьи, не общаться с журналистами, никогда не подписывать никаких официальных документов и т.п. – Квадрат относился ко многим из них с неодобрением. Именно поэтому в последнюю ходку он объявил о своем выходе из воровского мира, завел семью, работал. Его лучший друг к преступному миру никакого отношения не имеет – познакомились они тоже в ИВС, куда друга бросили по подозрению (впоследствии снятому) в получении взятки. Более того, Квадрат полагал, что писать о воровской жизни нужно, это полностью соответствует этическим нормам уголовного мира. Приводил пример писателя с уголовным прошлым – Андрея Демина («Чума»). В последнюю ходку «Чума» объявил в бараке, что решил завязать и стать писателем, после чего собрался сход, где его должны были судить за отступничество. Суд состоялся – авторитетные воры вручили Демину на дорогу несколько мешков с провиантом, вещами, дали денег, но с условием: «Пиши, но только пиши правду». Это было единственное условие, которое мне выдвинул Квадрат, видя, что я веду записи.
Вообще-то, с Квадратом мы разговаривали, в основним, о его бывшей жизни. Надеясь провести с ним чуть больше времени, я хотел написать книгу о его лагерном прошлом. Но так получилось, что записи у меня отобрали, самого перевели в другую камеру, а в памяти остались только те эпизоды, которые были интересны лично мне. Сейчас записи лежат передо мной, я сверяю с ними уже опубликованный текст – конечно же, есть неточности, ошибки.
Например, одного из налоговых героев – Лясковца – звать не Миша, а Константин. Ну что ж, бывает. Жаль, что я забыл указать в каком звании и где в последнее время служил убийца Алика Грека – майор Терлецкий преподавал рукопашный бой в спортивном клубе «Динамо». К сожалению, за пределами опубликованного текста остался рассказ о том, как в Донецке в начале 90-х убрали двух авторитетных воров – Славика Фролова («Культяпый») и Толика Худого.
Конечно же, очень жаль, что в Записки не вошли рассказы Квадрата о его зэковской жизни, о тех людях, с которыми он встречался за колючей проволокой – например, в Выборге, где находился в крытой тюрьме с 1959 по 1963 год, а в последствии – на лесоповале в Вятлаге. Кстати, в Вятлаге Квадрат, страстный поклонник футбола, все свободное время играл в лагерной команде, принимал участие во всевозможных соревнованиях. Благоволение к футболу тамошнего начальства объяснялось отчасти тем, что в те же годы в Вятлаге находился известный футболист (а ныне – комментатор и футбольный эксперт) Юрий Севидов, осужденный за ДТП со смертельным исходом. Севидов создал в Вятлаге футбольную команду, тешившую самолюбие милицейских чинов.
Встречался ли я на свободе со своими сокамерниками, их родственниками? – Я виделся с мамой Олега Москаленко. Она, вместо того, чтобы вступить в дело в качестве защитника сына, залезла в немыслимые долги и наняла еще одного адвоката. Толку от этого, естественно, никакого, а вот надежды на благоприятный исход дела утрачены окончательно – адвокату не с руки ругаться со следователем и доказывать, что показания подследственного были добыты незаконным путем. Тем временем следы пыток прошли, а явка с повинной в деле – осталась.
Виделся я и с родными Игоря Волкова. Ему очень несладко на «малолетке». Дело ведет следователь Калининского райотдела Лефенко, который отказал матери и сестре 15-ти летнего пацана быть защитниками своего сына и брата. Лефенко, говорят, неплохой следователь, грамотный, но я очень надеюсь, что после этих Записок его со службы попросят. Ибо грамотность свою надо проявлять законными методами.
Сделал ли я какие-либо выводы из своих приключений? – Безусловно. Во-первых, я понял, что в Донецкой области на ключевых должностях – во главе прокуратуры, налоговой милиции, налоговой администрации – находятся люди, которые не в состоянии прогнозировать последствия своих поступков хотя бы на два шага вперед. Эти горе-руководители мало того, что в очередной раз опозорили Донецк, но и обеспечили мне такую рекламу, о которой я ранее и помышлять не мог. Не говоря уже о том, что мои статьи о налоговых преступлениях в Донецкой области теперь печатает не местная пресса, а Киевская. Разве умные люди так поступают?
Во-вторых, если так обращаются с журналистом, который к тому же еще за себя и постоять может, то представляете, что налоговики, милиция и прокуратура творят в отношении рядовых граждан? Я ведь и десятой части не видел того, что выпадает на долю обычного задержанного.
Кстати сказать, за пару дней до моего освобождения областная организация «Громадського контроля» обратилась с возмущенным письмом на имя прокурора области Пшонки. 1 августа пришел ответ: «Прокуратурою Донецької області отримано Вашого листа від 03.07.2002 року щодо дій працівників податкової міліції за фактом затримання громадянина Бойко В.М. Затримання підозрюваного Бойка В.М. у порядку ст. 115 КПК України здійснено в зв’язку з тим, що він приховувався від слідства. У ході перевірки законності затримання Бойка В.М. в діях працівників податкової міліції порушень кримінально-процесуального законодавство не встановлено». Все понятно? – Президент страны говорит, что задержание незаконно, ибо налоговики «допрацювалися», а Виктор Пшонка при своем мнении – мол, Данилович народ напрасно в заблуждение вводит. Хорошо, что хоть прокурорские чины перестали писать, что я не имею постоянного места жительства. Вот вам и личный надзор за делом со стороны Генерального прокурора. Это к тому, чтобы эйфорию по случаю первых шагов Пискуна несколько поохладить. Когда Генеральный прокурор публично заявляет, что руководители ВВС Украины задержаны с целью обеспечения максимальной объективности расследования, то всем должно быть ясно, что у страны, во главе надзорной инстанции которой находятся люди с подобным правосознанием, нет будущего. С каких это пор основанием для задержания человека и помещения его в ИВС стала тяга прокуратуры к «объективности расследования»? В соответствии с каким законом? Мне только одно интересно, а что главкому ВВС в протоколе задержания написали? –Подозреваю, что, как и мне, что-нибудь типа «не имеет постоянного места жительства и скрывается от следствия». А какие, интересно, предусмотренные законом причины задержания указали в протоколе сотрудникам шахты «Украины»? Не было таких причин. А если подозреваемый своими действиями действительно препятствует объективному ходу следствия, то его не задерживают, а арестовывают – по постановлению суда, поскольку то, что назвал Пискун, есть основание не для задержания, а для избрания меры пресечения. И, между прочим, по всем случаям незаконного задержания (а тем более, если задержание не увенчалось взятием обвиняемого под стражу) Пискун своим постановлением обязан возбудить уголовные дела в отношении следователей – по признакам статьи 371 УК Украины.
В-третьих, я убедился в том, что помимо откровенных идиотов в руководстве области есть действительно разумные люди. Меня трудно заподозрить в низкопоклонстве перед властью – местной ли, центральной ли. Но та позиция, которую заняло в этой истории руководство области меня, по правде говоря, приятно удивила. А позиция эта сводилась к тому, что все конфликты между властью и гражданином должны разрешаться исключительно правовым путем. Виноват Бойко в чем-то – должен отвечать перед законом, как и любой другой гражданин. Но незачем создавать Донецку бандитскую славу только лишь потому, что председателю ГНА не понравилось, что пишет о нем и о его сыночке какой-то там журналист. Мне достоверно известно, что возврат и компьютера, и записок произошел отнюдь не по инициативе налоговиков – и это после всего того, что я написал о власть предержащих. Что ж, должен признать, что такая позиция действительно исключительно умна и продумана.
Звонит мне недавно из Киева известный журналист, прочел какую-то часть Записок на сайте, возмущается:
– Что же это у вас там в Донецке происходит? Это же бандитский регион!
– А у вас в Киеве? – спрашиваю, – что-то происходит другое? Или Олега Ляшко задержали тоже в Донецке? Или на Сережу Сухобока налоговики наручники не в Киеве одевали? Мне, – говорю, – во всяком случае, компьютер вернули, я могу писать и зарабатывать себе на хлеб, а вот почему ты не возмущаешься тем, что с февраля не возвращают технику редакции «обком.net»? Так где же бандиты – у нас или у вас?
– Вернули, говоришь… Так это не потому, что донецкие хлопцы такие законопослушные, а потому, что они о реноме свое думают, об имидже региона.
– Так почему же, – спрашиваю я, – любимые тобой киевские начальники не думают об имидже – ни о собственном, ни об имидже столицы, страны?
Надо сказать, что выводы из этой истории сделало и милицейское начальство. Говорят, всем постовым милиционерам в Донецке дана ориентировка на то, чтобы прежде, чем задерживать пьяного гражданина, выяснять, не журналист ли он часом. И уж наверняка в такую авантюру ни прокуратура, ни налоговики больше не полезут – им дай Бог сейчас отмыться.
А что касается читателей Записок – свои пожелания, замечания, угрозы и грязные инсинуации они могут сообщить автору по адресу: v_boiko@ukr.net
Владимир БОЙКО, специально для УК