Торт в «Матросской тишине»: фанычем в шленке растираются сухое печение, добавляются сгущенка, какао (если есть). Все это перемешивается. Из сигаретных пачек склеивается что-то вроде противня, который изнутри обклеивается фольгой из тех же пачек или полиэтиленом из старых кульков. В «противень» выкладывается масса будущего торта. Украшается сверху измельченными конфетами. С полученного в «кабане» сыра снимается парафин, и из него лепится свеча. В качестве фитиля используют скрученные нитки из расплетенных носков. Свеча укрепляется в центре торта, зажигается, и готовый праздничный торт выставляется на «поляну». Едят его ложками.
Общак
В день, когда я заехал в хату (в Матроске не говорят: зашел, пришел и т.п., только “заехал”) в ней уже было 118 человек. Хата большая, не меньше 60 квадратных метров. Не надо удивляться, что хату в 60 квадратных метров, в которой находятся 118 человек, я называю большой. Рассказы о том, что в России на каждого заключенного положено не менее 4-х квадратных метров, рассчитаны на сентиментальных старушек из российской глубинки и дебильных депутатов Госдумы…
Описать хату сразу невозможно. Представьте себе переполненный вагон метро в “час пик”. Представьте, что люди в этом переполненном вагоне раздеты до трусов, что вентиляция не работает и никогда не работала, что люди не мылись как минимум 10 дней, что 3/4 этих людей курят самые плохие дешевые сигареты и самокрутки из “бычков”…
А теперь прибавьте к этому запах стоящих на дубке 30-40 шленок с оставшимся с утра рыбкиным супом и со щами из кислой капусты. Прибавьте к этому пар от закипающих фанычей и разогреваемых кипятильниками тех же щей и рыбкиного супа, испарения от сохнущих на натянутых через всю хату веревках нескольких десятков простыней, наволочек, носков, трусов и т.д. Представили? Можете смело все это возвести в энную степень, где n – запах из ни на секунду не освобождающейся параши-дальняка. Я уже не упоминаю о так называемых “естественных” запахах (немытые ноги, гниющие язвы, ртутная мазь, которой обильно смазываются “чесоточники”, запах последствий желудочной деятельности от постоянного употребления полупропеченного черного хлеба).
И в такой камере-вагоне люди ЖИВУТ от 3 месяцев до 4 с половиной лет. Постоянный гул, возгласы, крики. В хате, как я уже говорил, вместе со мной в этот день 119 человек. И это в Москве, в столице, где все на виду… А представляете, что творится в глубинке?
Зайдя в хату, я попытался закурить. Ко мне сразу потянулось несколько рук. Я раздал оставшиеся у меня полпачки “Примы” и вытащил коробок спичек. Чиркнул, спичка зашипела и погасла. Кислорода для горения не хватает. Прикурить можно только друг у друга, либо от “затаренной” зажигалки (в Матросске почему-то запрещено иметь зажигалку, хотя в той же Бутырке они разрешены).
Справа от тормозов огороженный занавеской угол – общак. Это то место (полтора-два квадратных метра), где можно “приколоться по делу” (поговорить о чем-то секретном, серьезном), “разобрать и убить рамсы” (решить и погасить возникающие разногласия), получить с кого-то (получить проигрыши либо надавать “по ушам” за какой-то косяк).
Здесь же, на этом общаке, принимают вновь прибывших в хату, объясняют, что к чему, помогают, то есть дают то, чего у человека нет: мыло, зубную щетку, сигареты, чай и т.д.
Откуда все это берется? От тех же отчислений в общак каждого, с каждой полученной “дачки”, кабана, ларька.
Общак – самый чистый, самый “проветриваемый” (два вентилятора), самый благоустроенный и относительно “спокойный угол” хаты.
(Позднее я “оккупировал” его, прописавшись там почти постоянно. Умельцы сшили мне из пустых сигаретных пачек несколько полок, на них я устроил “библиотеку” – художественная и юридическая литература и т.п. Здесь же я постоянно что-то писал – жалобы, заявления, стихи. Здесь же пишу, а вернее диктую (у меня ужасный почерк), эти записки своему сокамернику и товарищу Диме Харитонову).
Отступление
О библиотечке стоит сказать отдельно. Нигде, кроме тюрьмы, нет такого полярного отношения к книге. Часть людей относятся к ней более чем трепетно, другие видят в ней только “дальнячку” и бумагу для самокруток. При мне двоих чуть не убили за то, что, взяв на время книгу с общака, вырвали пару страниц на дальнячку…
Интересен подбор книг: от Канта, Юнга и Ницше до Марининой и ей подобных. От неплохого подбора юридических справочников и кодексов до учебников по психологии и дианетике. Книги попадают в хату через адвокатов и с помощью “ног”. Иногда – посылками (бандеролями). Что-то можно найти и в тюремной библиотеке. Наиболее востребуемая в хате литература: библии, сонники, книжки о магии и гаданиях, гороскопы – все, что связано с грядущей судьбой. Все остальное (за исключением детективов) читается вместе с кем-то из тех, кто может объяснить и прокомментировать прочитанное. Мне пришлось по нескольку раз “прочесть” и на разных уровнях объяснять того же Канта, Юнга, Ницше и т. д.
Итак, я продолжаю. Меня подтянули на общак, мы поговорили, и я разделил нижнюю шконку (привилегированное положение в хате) с человеком, о судьбе которого я напишу отдельно.
Я буду описывать “картинки” нашей жизни в хате 142.
Купание (мытье…) на дальняке
Купание в хате на дальняке привилегия немногих. В основном, это смотрящий, братья и некоторые прочие (за “особые заслуги перед хатой”). Общая банька – тема отдельной картинки.
Стировые готовят для тебя 3-4 большие ведра с водой. Половые устраивают “плотину” (плотина – барьер из всех возможных половых тряпок, препятствующий проникновению воды из дальняка в хату). Один из половых дежурит у дальняка во время купания, на всякий случай – вдруг прорвет плотину.
Берешь с собой мыло, мочалку, большой фаныч и заходишь на дальняк. Задача – не только искупаться, но и сделать это как можно быстрее (за 15-20 минут, очередь “страждущих” не менее 20-25 человек), но и стараться при этом помыться поаккуратней, не особенно брызгаясь и разливая воду. Обязательно нужно оставить резервный фаныч, чтобы смыть после себя мыло с дальняка.
Зато потом – чистое белье, и тот никому, кроме зека, не понятный кайф чистого первые несколько часов тела. Грязное белье – стирщикам, а гарсон уже приготовил для тебя фаныч с купчиком. Я, привилегированный, счастливый обладатель персональной шконки, через пару недель после заезда в хату меняю белье и блаженно растягиваюсь на ней. Это – самые счастливые часы во все время моего пребывания на общаке.
Баня общая
Происходит это так: в тормоза колотит вертухай и кричит: “Банька!”. Хата начинает судорожно собираться в баню. Суета – непередаваемая! Надо суметь отыскать свой баул, вытащить свежее белье, приготовить мыло и мочалку (тем, у кого они есть, а тем, у кого нет, надо скооперироваться с обладателями этой роскоши), все это запихнуть в какой-то пакет или связать узлом в полотенце.
Прошу учесть, что при этом каждый постоянно задевает кого-то локтем, так как устоявшееся жизненное пространство резко уменьшается. Наконец “раскоцеваются тормоза”, и хата вываливается на продол. Нас пересчитывают, и орава в 90-100 человек (остальные, те, кто купаются в хате, остаются, остаются еще и те, кому предстоит, пользуясь возможностью, тщательно промыть полы, ракушку, дальняк) бегом спускается с нашего пятого этажа на первый в баньку.
Предбанник – узкое длинное помещение с вешалками-гвоздями на стене. Уже в предбаннике воды по щиколотку. Цепляем на гвозди свои вещи и, захватив мыло с мочалкой, входим в саму баню. Самое главное – занять место у соска (душа) и не уронить мыло, потому что, уронив его уже в воду, которой здесь еще больше, чем в предбаннике, найти мыло невозможно.
На один сосок приходится по 5-7 человек. Мылимся одновременно, смываемся – по очереди. Но самое главное – горячая вода, душ и относительно мытое тело. Носков никто не снимает. Моемся и одеваемся в носках. Потому что подцепить грибок ничего не стоит. Многие для страховки (далеко не лишнее) одевают на ноги полиэтиленовые пакеты. Но все равно, несмотря на все эти предосторожности, 2-3 человека после каждой бани обязательно зацепят или грибок или чесотку.
В дверь уже колотится банщик – наше время истекло. На всю баньку, на всех нас выделяется от 15 до 25 минут. На ходу вытираясь, тянемся наверх, в хату. День прошел не даром.
Пища и праздничные рецепты
В 5.30 утра приносят хлеб и, если есть, сахар. (Сейчас середина января, а последний раз сахар давали в начале августа). Хлеб почти несъедобен, пресный, крошащийся. Буханка делится на двоих, в среднем по 400 граммов.
В 6.30 приносят завтрак – “рыбкин суп”. Это варево из полугнилого рыбного лома. Сорт рыбы не удавалось определить еще никому. На воле такой не бывает. Заправлен этот суп или пшенкой, или сечкой. Есть его можно, только пока он теплый. А поскольку часть семьи всегда спит (спят по-очереди), то несколько порций остаются невостребованными. Но в хате ничего не пропадает. Вот 2 самых популярных блюда, которые делают из рыбкиного супа:
1. “Паштет” – жидкость сливается, вылавливаются все кусочки рыбы и тщательно промываются под водой из “ракушки”. Затем нужно отделить все кости. В итоге остается сухой остаток – одна-полторы столовые ложки рыбной массы. Мелко шинкуется (мойкой или заточкой) зубок чеснока, чуть-чуть лука, добавляется соль, и все это тщательно перемешивается с рыбой. Получается своеобразный “паштет”, который можно намазать на хлеб.
2. “Котлеты” – это рецепт для избранных, тех, кто допущен до плитки (протащенная с помощью “ног” электроспираль утапливается в специально выдолбленные в полу канавки и подключается к розетке) и сковородки. Первоначальная процедура приготовления рыбы – та же, что и в приготовлении паштета. Фанычем в шленке растираются сухари из высушенного на батарее пайкового хлеба. Рыба, сухари, мелко нашинкованный лук и чеснок тщательно перемешиваются, лепятся небольшие котлетки и обжариваются на сковородке. Из 3 паек супа можно сварганить 5-6 котлеток, размером в половину спичечного коробка и толщиной в 2 спички.
Между 12 и 13.30 приносят обед. За полтора года моего пребывания здесь вариантов было немного: на первое – щи из кислой капусты, щи из свежей капусты, те же самые щи, но подкрашенные свеклой – борщ, супы из пшенки, сечки и – редко – из перловки.
Второе – то же самое, что и на первое, но с меньшим количеством воды. Иногда – полупюре из полугнилой картошки. Иногда попадаются кусочки соевого мяса, в среднем 30-50 г в неделю. О положенных 100 г мяса в день говорить и читать в Правилах без смеха невозможно. Но и из этой баланды можно сделать вполне съедобные блюда. Вот несколько наиболее популярных в Матросске рецептов.
Каши:
Второе (пшено, сечка, перловка) тщательно промывается водой. В промытое сырье добавляется (в зависимости от наличия) сгущенка, немного кипятка, чайная ложка сливочного масла, немного изюма и других сухофруктов. Получается сладкая каша. Можно вместо сгущенки и сухофруктов добавить измельченный бульонный кубик, кетчуп, соль, перец, мелко нашинкованный лук и чеснок – тоже вполне съедобно.
От 17 до 18 привозят ужин. Как правило, это повтор второго от обеда. Технология облагораживания блюда такая же.
При получении кабана или в чей-то день рождения – праздничный стол.
Торт:
Фанычем в шленке растираются сухое печение, орехи (если они были в кабане), добавляются сгущенка, какао. Все это тщательно перемешивается. Из пустых сигаретных пачек склеивается что-то вроде противня, который изнутри обклеивается фольгой из тех же пачек или полиэтиленом из старых кульков. В этот противень выкладывается масса будущего торта. Выравнивается веслом и украшается сверху измельченными конфетами, сухофруктами, орехами. С полученного в кабане сыра (голландского, российского) снимается предохранительный слой парафина и из него лепится свеча. В качестве фитиля можно использовать скрученные нитки из расплетенных носков или свитеров. Эта свеча укрепляется в центре торта, зажигается, и готовый праздничный торт выставляется на “поляну”. Едят его ложками.
Салаты:
Все имеющиеся (пришедшие в кабане) фрукты мелко шинкуются, добавляется несколько ложек меда (при наличии), перемешивается – блюдо готово. По такому же принципу готовятся овощные салаты.
Но такую роскошь, как торт или салат, можно позволить себе не чаще 2-3 раз в год. Обычно, приходящее в кабане сладкое и фрукты стараются растянуть хотя бы на неделю.
Самое популярное блюдо на Матросске – это гренки. Это когда обычный пайковый хлеб густо просаливается и жарится на сковородке на обычном растительном масле.
Хичкоку и не снилось
Ниже – документальные зарисовки из жизни и быта общака
Этим летом (1999 г.) в июне-августе температура в Москве поднималась до 35 градусов (по Цельсию). Газеты писали, что в городе отмечались случаи тепловых ударов, инфарктов и т.д.
Средняя температура в хате на общаке поднималась до 55-60 градусов. Хочу еще раз напомнить, что на площади 60 квадратных метров (это – в лучшем случае) годами живут от 90 до 130 человек.
Простое деление квадратных метров на людей говорит только о некомпетентности тех, кто это делает. Средняя площадь одной шконки 1,5 кв.м. Шконки стоят в 2 яруса. Следовательно, 14 шконок (нижний ярус) занимают 14 х 1,5 = 21 кв.м. На дубок приходится 3 кв.м, на дальняк еще 1,5-2 кв.м. Итого, из этих 60 кв.м – около 30 занято “мебелью” (шконки, дальняк, дубок, “телевизор” – шкаф для продуктов, полочки).
В камере на день написания этих заметок находится 119 человек. 28 из них, постоянно сменяясь, находятся на шконках, в любой момент кто-то один обязательно на дальняке. Итого, оставшееся пространство в 30 кв.м приходится на 90 человек, то есть получается около 0,3 кв.м на одного человека.
Сидеть не на чем, для “сидения” просто не хватает места. Люди стоят практически вплотную друг к другу по 15 – 18 часов в сутки. И это в помещении, в котором из-за отсутствия кислорода не горит спичка, при температуре около 60 градусов.
Еще раз напоминаю, что при этом работают 5-6 кипятильников постоянно, курят не менее 70 человек одновременно, на протянутых через всю хату веревках сушится не менее 100 единиц белья.
Простыни и матрацы пропитаны потом и никогда не высыхают (место вставшего мгновенно занимается очередником). В этой обстановке любая царапина, любой прыщик в течении нескольких часов превращается в расчесанную язву, не заживающую месяцами. У 80% от постоянного стояния ноги отекают и опухают невообразимо. На тараканов, клопов и вшей внимание просто не обращается.
Но это только одна, физическая сторона вопроса. Есть еще и другая. Люди раздражены до последнего предела. Каждое прикосновение одного потного горячего тела к другому такому же (а не прикасаться в подобной тесноте невозможно) подобно удару током. Взрыв, ругань, конфликт. Какие “ужастики” Хичкока и Спилберга идут в сравнение с обстановкой общака Матросски?!
Я провел в этих условиях 1,5 года. Со мной было несколько человек, которые “жили” в этой хате от 3 до 4,5 лет.
(Продолжение – следует)