По стране вовсю ползли слухи: убийца-рецидивист играет главную роль, в съемках участвует сотня настоящих головорезов, у режиссера четыре судимости… Все про него, про Демочку.
Криминальный авторитет из Приморья Виталий Демочка говорит, что снять кино его вынудило отсутствие правды в кинолентах про бандитов. — Я хотел, чтоб все настоящее было. И, например, не вижу ничего плохого в том, что в моем кино патроны были боевыми, а кровь настоящей.
Еще Виталий пишет книги. Про братву и тюрьму.
И тут он за реализм: Демочка считает, что — сначала отсиди, а потом уж и берись писать про зону.
Делать реальное кино про братву, с ней же в главных ролях — процесс нелегкий. Демочка снимал на свои и потому экономил. Новые кадры записывали на старые, уже смонтированные. Когда сломались компьютеры, с ними в небытие ушло два месяца работы.
Демочка расстроился и, как умел, поздравил с этим событием руководство компьютерной компании. Руководство обиделось и побежало жаловаться в ФСБ. Падлы.
Виталий Демочка, бывший лидер уссурийской преступной группировки, в определенных кругах больше известный как Бондарь или Спец, в искусстве кинематографа не разочаровался. Хотя мог бы.
Он беспрерывно перебирает темные четки и хочет чаю.
— Черный, зеленый, красный? — спрашиваю я.
— Обычный и семь кусочков сахара.
Он любит, когда сахара в чае столько, что ложка с трудом проворачивается.
— Я вообще романтик. Когда все начиналось 20 лет назад, никто не стрелял. Даже бит бейсбольных не было. Вопросы решали кулаками, ногами, в крайнем случае цепями или палками. Если хватались за ножи, старались не убить. Стрелять начали в 90-е, я как раз в 91-м в первый раз освободился. И мои друзья удивлялись, как в такое жестокое время я остаюсь романтиком. Я мог добиваться понравившейся девушки много недель подряд. Например, одна такая история продолжалась 7 месяцев. Мои друзья той девушке даже прозвище дали — Семимесячная. Жаль, что вся эта “романтика” сопровождалась криминалом. В 90-е мало кто выжил.
Недавно Демочку пригласили сняться в “Антикиллере-3”. Но Виталий сказал, что играть будет только по своим правилам. Киношники больше не звонили, видимо, правила оказались неприемлемыми. Хотя они просты: никакого подражания Голливуду, никаких благородных героев, побеждающих в одиночку множество врагов, отсутствие летающих машин и нелепых ситуаций. Все должно быть “по жизни”.
Демочка правду любит.
Из-за реализма он тогда, три года назад, и перевоплотился в актера, режиссера и финансиста съемочного процесса. Решил снять настоящий фильм про реальных пацанов.
Кино в натуре
По стране вовсю ползли слухи: убийца-рецидивист играет главную роль, в съемках участвует сотня настоящих головорезов, ради красивого кадра они жгут новые иномарки, у режиссера четыре судимости…
Все про него, про Демочку.
Потом подтянулась иностранная пресса. О том, как уссурийская братва играет самих себя в картине “Спец”, хотели рассказать все. Многие, правда, не догадывались о размахе Демочкиной тяги к реализму.
— Когда мы в помещении начали стрелять боевыми патронами, Би-би-си попадало на пол и давай камеры собой накрывать… Короче, под впечатлением уехали. Я хотел, чтоб все настоящее было. Когда холостыми стреляешь, сразу же в глаза бросается… И, например, не вижу ничего плохого в том, что в моем кино настоящими были и патроны, и кровь.
Я подавилась кофе.
— А кровь откуда брали?
— Есть такие люди, которые кому-то денег должны, — снисходительно улыбается Демочка. — Вот они у нас играли персонажей, каких, по сюжету, бить должны. Ну и что? Их и так каждую неделю колотили. Причем бесплатно. А я им денежные долги списывал. И в кино показал. Между прочим, среди этих засранцев иногда талантливые актеры попадаются. Хорошо играют, натурально.
Щелкаю пультом на очередную сцену избиения в фильме “Спец”. Жертва корчится с разбитым лицом в траве. Лупят четверо. Недоиграть, по-моему, сложно, даже если ты не Смоктуновский.
Впрочем, у режиссера-авторитета тоже проблем хватало. Во-первых, в Приморье найти профессиональную аппаратуру оказалось невозможно. Во-вторых, и технические сотрудники тоже оставляли желать лучшего.
Когда снимали сцену с кавказцами, перекрывшими дорогу для грабежа, старались работать красиво, с голливудским размахом. Демочка сам рулил “КамАЗом”. Ставил в занос. Бил по тормозам. Но машина не завалилась набок даже с десятой попытки. Пришлось вызывать еще две фуры, которые не только свалили “КамАЗ”, но и красиво тащили его по трассе на боку. И надо ж, чтоб именно эти кадры во время монтажа потеряли компьютерщики!
Кроме того, в съемочный процесс часто вмешивалась сама жизнь. Фильм фильмом, а дела на дядю не оставишь.
— Пока снимал, двоих моих друзей, которые принимали участие в картине, убили. После выхода фильма не стало еще двоих. Треть всех, кто снимался, сидит.
Несмотря на местами непреодолимые трудности, кино вышло. Демочка подарил мне все 7 дисков эпопеи про уссурийский криминал.
— Вам понравится. Там про любовь много. И тоже реально.
Амурная линия действительно жизненна и незамысловата. Хотелось большой и чистой любви. Но пока сидел, осталась только маленькая и грязная.
Жизнь на откуп
Криминальная карьера Виталия Демочки началась еще в ПТУ.
— Меня из училища выгнали за то, что я ребят избивал и коноплю курил. А тем, кто хорошо учился, давали стипендию — 72 рубля. (По тем временам нормальные деньги. Моя мама, военный инженер, зарплату получала 80 рублей.) Отличников я и стал навещать после отчисления из училища. Чтобы я их не бил, они мне платили половину стипендии. Это был мой первый рэкет. Потом открылись кооперативы.
— За что сидели?
— Грабеж, наркотики, тяжкие телесные повреждения со смертельным исходом.
Пока Виталий отбывал, в родном Уссурийске расцвел рынок японских “праворулек”. Сотни людей приезжали в Приморье ежедневно — кто покупать, кто продавать. Не облизнуться на этот пирог было невозможно.
— В этом бизнесе сначала было спокойно. А потом водилы начали отстреливаться. Ехали назад с охотничьими ружьями. Но мои с такими не сталкивались, потому что я нашел легальный способ забирать у перегонщиков деньги. А “шустрые” работали по старинке (в Уссурийске в то время водителей “обувала” банда Шустрика, взимая дань с каждой проезжающей через город свежекупленной иномарки. — Е.М.). Вот по ним и палили. Попадать, правда, не попадали. Стреляли в основном под ноги. Тут дело какое: мало взять ружье, надо “смочь” выстрелить в человека.
“Шустрые” были монополистами до тех пор, пока Демочка из тюрьмы не вышел. А он вышел и обнаружил, что потерял абсолютно все. Даже на улицу, говорит Виталий, выйти не в чем было. Друзей и брата убили. Вся надежда только на себя. Свою первую в послетюремный период машину он отнял. Потом начал придумывать тему. Не лежала творческая Демочкина душа к примитивному отбору денег. Он занялся дорожными подставами.
По рации ему сообщали, что с рынка движется только что купленный автомобиль. Виталий тут же превращался в Спеца. Как ни уворачивались ушлые перегонщики, им не оставляли ни единого шанса не влупиться в Демочкину машину. Потом подъезжала братва и популярно объясняла водителю, как это нехорошо — не соблюдать Правила дорожного движения. Платили все.
Деньги на бочку
В Приморье фильм про местную группировку произвел фурор. Окрыленный успехом, Виталий подумал о Центральном телевидении. И рванул в столицу.
Но телебоссы порыва бандитской души не поняли. Картинку и звук признали бракованными, сцены надуманными.
— Меня режиссер Дыховичный чуть с ума не свел, — смеется Демочка. — Говорит, вот такая-то сцена у вас не натуральна. Это он мне рассказывать будет, что натурально?.. А еще он сказал, что каждый должен своим делом заниматься. “Мне своим заняться?” — спросил я. Да, я не знаю, что такое линейная драматургия в кино. Но у меня в жизни была такая драматургия, что им всем, вместе взятым, в страшном сне не приснится. А какая она была, линейная или не очень, зритель разберется.
Зато криминальный мир Демочкино искусство оценил. Осталось переснять в нормальном качестве — и можно на широкий экран. Но лишних двух с половиной миллионов нерусских денег у окружения Виталия не оказалось. Начались поиски инвестора.
Некий денежный товарищ, доказывая свою неспособность выложить за работу непрофессионала круглую сумму, попросил Виталия сыграть что-нибудь.
— Клоуна во мне увидели?! — рявкнул Демочка, поднимаясь с кресла.
Меценат побелел и переговоры прервал.
Один из столичных воров в законе предложил собрать по вопросу кино сходку. Но этот вариант Демочка отмел.
— Кто даст хорошие деньги человеку с четырьмя судимостями? Я и сам бы не дал.
Пока средства изыскивались, московская братва помогла уссурийскому коллеге выпустить “Спеца” на дисках.
— У меня к тебе просьба от пацанов, — сказал Демочке некий Тумак. — На упаковке вознаграждение объявить за информацию о контрафакте по этому фильму. Пацаны мои без дела сидят. Пусть хоть пиратов пошелушат.
— А если за пиратами кто из людей стоит? — засомневался Виталий.
— Братва-то по всей стране уже знает, что фильм делали не те, у которых по жизни красть можно. Так что из правильных у своих красть никто не будет, так можно и крысой оказаться.
В солнцевском исполнении антипиратская кампания (в отличие от прочих себе подобных) сработала. Три конторы, занимавшиеся контрафактом, лишились всего оборудования и товара.
Опа… Это ж Спец!
Пираты ходили в гипсе. Народ сметал фильм с прилавков. Талантливая молодежь конспектировала схемы подстав на дороге.
Как-то ехал Демочка по столице и совершенно чудесным образом зацепил чужой бампер. Из “пострадавшего” “Мерса” вышли люди и предложили оплатить недоразумение. Виталий хохотал до слез.
— Когда сидишь на этой теме несколько лет и тебя пытаются подставить на трассе — это так смешно! Я был в шапочке, и они меня не узнали. Я ржу, а люди думают: под дурика мужик косит. Досмеялся до слез, вытираю лицо шапкой, и тут-то один и говорит: “Опа! Это ж Спец!”. Среди нашего контингента фильм смотрели почти все.
Английский четвертый канал, на Демочкину удачу, пропустил все, что мог. Когда они позвонили Виталию с предложением поснимать то, как он кино снимает, его фильм уже вовсю продавался.
— Я ничего не снимаю, — пояснил он. — Хотел фильм переделать, да денег нет.
Четвертый канал перезвонил через какое-то время и сказал, что денег Виталию дадут, только бы снимал снова в Уссурийске.
Сначала Виталий в английское спонсорство не поверил. Ждал подставы. Потому что эта группа документалистов из Британии снимала фильм про Беслан. И уссурийский авторитет подумал, что его хотят приравнять к террористам. А потом ничего — освоился.
В родной город Демочка прибыл с британской съемочной группой и профессиональной аппаратурой.
— Переснимать одно и то же скучно. На этот раз я хотел сделать фильм про то, с чего начиналась та Россия, которую вы видите сегодня. Когда абрамовичи только открывали свои первые кооперативы, а березовские на госпредприятиях Советского Союза работали. А мы помаленьку трясли и тех, и других.
Чтобы изобразить себя и друзей в молодости, мне понадобились молодые хулиганы из ПТУ. Нашел. Но опять проблема — они же не знают, как у нас все происходило в конце 80-х. Пришлось репетировать. Я их отправлял на городской рынок “загонять торгашей под крышу”. Получилось далеко не сразу, только к двадцатому лотку им стали верить.
Напуганные “репетициями в реале”, британцы кинулись вести с пэтэушниками беседы. Мол, вы же понимаете, что так поступать нельзя, снимем кино — и вы на рынок больше ни ногой!
Пацаны слушали и улыбались.
— Виталий, а когда же вы успели написать сценарий для нового фильма?
— Да не пишу я их никогда. У нас же все по-настоящему, я просто напоминаю своим про конкретные события. Меняю тех, кто не может сыграть самого себя, ну вроде: “Донцова убили — значит, Доном теперь будешь ты. Говорим все, что говорили тогда, только без “матов”. С нецензурной лексикой, конечно, проблемы возникали. Много дублей потратили. И слова на бумажке записывали, но не помогало. Ну представьте, братва вспоминает конкретное событие, помотавшее нервы. Как тут без мата?
Правоохранительные органы Уссурийска вовсе не испытали восторга от того, что Демочка снова снимает кино, и пошли на открытую конфронтацию.
— У меня 120 человек проплаченной массовки ждут начала. А товарищи милиционеры останавливают всю колонну и начинают обыскивать. Пока обыщут — солнце сядет. Так они срывали съемочные дни. А английские денежки — кап-кап. Кому такое понравится?
Вот и британцам не понравилось. Сняли только самое начало нового фильма, а уроженцы туманного Альбиона засобирались домой. Вместе с денежками.
На сегодня большая часть актеров-пэтэушников уже успела рассыпаться по зонам. Так что, если возобновлять съемки, исполнителей ролей придется набирать заново. И опять репетировать.
Демочка и мир литературы
Виталий осел в Москве. Тема про кино буксует. А душа просит творчества. Так загадочная воровская душа превратила Демочку в литератора. В издательстве ему обрадовались. Виталий выпустил уже две книги.
Первая — клон фильма. А потом его задергали свои же. Всем было интересно узнать, чем же закончилась история Спеца. Написал продолжение.
Несмотря на Демочкино признание, что “тупить над книжкой не нравится”, он намерен продолжать. Потому что в литературе его бесит то же, что и в кинематографе, — отсутствие правды.
Весной запланирован выход его третьей книги. На этот раз Виталий написал про тюрьму. Демочка считает, что сначала отсиди, а потом и пиши про зону на здоровье. Иначе фигня выйдет.
— Отдельно хочу только про сериал “Зона” сказать. Мне как-то странно показалось, что мою идею про настоящую братву в фильме через полтора года повторил Центральный телеканал. У них объявляли: “Впервые в истории мирового кинематографа в ролях задействованы реальные заключенные”. Я удивился: “Неужели мой фильм показать хотят?”. Только я к тому моменту додумался снять реальных пацанов, зэков и потерпевших. Оказалось, речь идет о “Зоне”. Мне любопытно стало, и я посмотрел сериал. Это ж надо такую чушь придумать! Выхватили идею и обосрали.
— А идея о собственном кино еще жива?
— Конечно. Сейчас идут переговоры с серьезными людьми.
— Виталий, вы не боитесь, что какая-нибудь прекрасная московская шелупонь, понятия не имеющая о том, кто вы, даст вам в темном подъезде по башке просто потому, что захочет жрать?
— Вы думаете, я могу кого-то бояться? Я давно мертв. Первый раз меня убили еще в 1993-м. Меня другое волнует. Многие мои друзья убиты. И о них никто не вспоминает. И сейчас я просто хочу оставить память о себе и своих друзьях, рассказать о нашей жизни.
Фото: ЕЛЕНА МИХАЙЛИНА
Елена МИХАЙЛИНА, «Московский комсомолец»