Осужденный за изнасилование отсидел за решеткой полтора года из 17 лет, назначенных судом, когда в его деле появилась новая, весьма серьезная улика. Свидетельствующая о его… невиновности. “Отец меня изнасиловал”
В январе 2005 года 47-летний житель Кармиэля был приговорен к 17 годам заключения.
Валерий (здесь и далее имена изменены) работал начальником отделения связи на шахте одного из украинских городов в Луганской области. Разведясь с женой, воспитывал троих детей. Постепенно старшие дети, сын и дочь, обзавелись семьями и стали жить отдельно. А младшая, 18-летняя Ольга, пристрастившаяся к наркотикам, ушла из дома, чтобы отец не ограничивал ее свободу. Только через два года она вернулась к нему. Сделала она это не потому, что прислушалась к словам отца, а потому, что у нее родился сын. Валерий, чтобы внук не считался безотцовщиной, вписал в графу метрики “отец” свое имя…
В мае 2003 года Валерий репатриировался. В августе того же года к нему приехала Ольга со своим уже трехлетним сынишкой, получившие израильское гражданство. 9 февраля 2004 года молодая женщина, высунувшись из окна, стала стучать шваброй в окно соседки, и та, понимая, что происходит нечто из ряда вон выходящее, вызвала полицию.
Давая показания, Ольга сообщила, что накануне ее изнасиловал отец. Вспомнила еще о двух подобных случаях за то время, пока она жила с отцом под одной крышей. Заявила также, что, забеременев от отца, вынуждена была сделать аборт. По словам Ольги, она, обращаясь за помощью к соседке, бросила ей записку, в которой изложила все, что с ней случилось. Соседка, давая свидетельские показания, сказала, что она не видела никакой записки.
Следователь попросил Ольгу повторить на листе бумаги текст записки. “Я не могу говорить, боюсь, что услышит отец, – написала молодая женщина. – Он меня постоянно насилует. Вызовите полицию и еще кого-нибудь, пожалуйста. Он закрыл меня в квартире и спрятал ключи. Помогите мне, пожалуйста. Извините за почерк, я очень переживаю”. Этот заново написанный Ольгой текст подшили к делу.
Валерий был арестован в тот же день. Он категорически отказывался признавать себя виновным. По его версии, он вызвал дочь в Израиль, чтобы оторвать ее от компании наркоманов, но она и здесь вела прежний образ жизни и лечиться от наркозависимости не желала. Из-за ее пагубного пристрастия у ребенка обнаружились врожденные пороки, но к врачам она по этому поводу не обращалась. Сам Валерий внуком заниматься не мог, так как много и тяжело работал.
Из-за всех этих проблем между ним и Ольгой постоянно возникали конфликты. Уходя на работу, он вынужден был запирать дверь на ключ, чтобы дочь не ушла на поиски очередной дозы. Валерий опасался, что когда она будет в состоянии наркотического опьянения, с малышом может случиться непоправимое. Много раз он просил дочь одуматься, угрожал, что обратится в социальную службу, чтобы ее лишили родительских прав…
***
После того как Валерия арестовали, Ольга распродала домашнее имущество и возвратилась в Украину, прихватив спрятанные отцом среди вещей 12500 шекелей.
Несмотря на то, что год рождения Ольги был зафиксирован в протоколе, прокуратура предъявила Валерию обвинение по статье “изнасилование несовершеннолетнего члена семьи”, которое грозит 20 годами тюремного заключения (когда речь идет о совершеннолетнем члене семьи, наказание – до 16 лет тюрьмы).
В больнице, где в январе 2004 года Ольге делали аборт, сохранились образцы тканей плода. Анализ ДНК показал, что не Валерий был отцом неродившегося ребенка, и данный факт отмечен в обвинительном заключении.
– Дочь оболгала меня, – твердил Валерий, но его никто не слушал.
Ему, менее года проживавшему в Израиле, назначили ивритоязычного государственного адвоката. Не понимая своего подзащитного, тот не опротестовал обвинительное заключение.
Окружной суд Хайфы, где слушалось дело, обратил внимание на ошибку обвинителей, связанную с возрастом потерпевшей, однако не возвратил дело в прокуратуру. Вместе с тем, в приговоре суда отмечается: “Поскольку потерпевшая – наркоманка, ее реакция замедлена, у нее нетвердая походка, говорит она нескладно и монотонно и производит впечатление несовершеннолетней, что дает возможность признать обвиняемого виновным в изнасиловании несовершеннолетнего члена семьи”.
Валерия приговорили к 17 годам, из них 15 лет тюремного заключения и 2 года заключения условного.
В августе 2006 года из телефонного разговора с родственниками, проживающими в Украине, осужденный узнал, что младшая дочь умерла от передозировки. А в начале сентября Нина, сестра Валерия, сообщила ему, что обнаружила написанное Ольгой заявление, в котором та признается, что оговорила отца.
“Я искренне сожалею”…
Вот выдержка из текста заявления, написанного Ольгой в адрес Верховного суда Израиля.
“Я, такая-то, гражданка Израиля, официально заявляю, что 6 февраля 2004 года сделала ложное заявление в полицию Кармиэля о том, что меня изнасиловал мой папа… На допросе в полиции, а также в суде города Хайфы, я солгала, что такие случаи происходили еще дважды.
Делаю это заявление по следующим причинам.
1. Я очень боялась, что у меня заберут сына… так как папа не раз… угрожал сообщить в социальную службу, если я не начну лечиться от наркомании.
В письмах я наладила отношения с отцом моего ребенка, который живет в Украине. Чтобы улететь к нему, мне срочно нужны были деньги для приобретения билета на самолет. На тот момент деньги у нас были, но папа прятал их от меня, боясь, что я потрачу их на наркотики. Папа сильно возражал против моего отъезда и говорил, что помешает мне уехать любыми способами, так как он хотел, чтобы мой сын воспитывался в Израиле.
После того как я дала показания в суде Хайфы, я забрала все деньги, что были у нас, и улетела в Украину. О том, что папу осудили на длительный срок, я узнала только недавно от моей сестры…
Я искренне сожалею, что оговорила своего отца, и прошу суд Израиля простить и пересмотреть дело моего отца. Прошу снять …незаслуженное наказание и признать его невиновным.
При этом прошу учесть, что никакого давления со стороны моего папы на меня не оказывалось. Я не имею с ним и с его родственниками никакой связи со дня его ареста. Я решила сделать это заявление, так как мне очень стыдно перед папой за этот жестокий поступок. Даже мой сын может узнать, как я жестоко поступила.
2. Причина еще в том, что я не собираюсь никогда возвращаться в Израиль и надеюсь, что меня не привлекут к ответственности за ложный донос здесь, в Украине. Еще раз убедительно прошу поверить мне во всем и пересмотреть приговор суда”.
Не верь ушам своим…
Я прокручиваю диктофонную запись телефонного разговора с Ниной, сделанную семь месяцев назад. Говорю ей, что адвокат Валерия передал заявление Ольги графологу. Если подтвердится, что оно написано ее рукой, дело Валерия скорее всего будет пересмотрено.
– Как вам удалось обнаружить это письмо? – спрашиваю Нину.
Заявление, рассказывает она, попало к ней чуть ли не случайно. Объясняет, что живет на расстоянии 400 километров от того города, где до отъезда в Израиль жил ее брат со своими детьми.
– Там же проживает моя лучшая подруга, с которой мы не виделись семь лет, – звучит голос Нины. – Я решила ее навестить. Соседи, разбиравшие вещи после смерти Ольги, обнаружили несколько писем, а также написанное ею заявление, и не знали, что с этими бумагами делать. Когда узнали, что я нахожусь в их городе, нашли меня…
***
Графолог, сравнив текст признательного заявления Ольги и текст, написанный ею в присутствии следователя, пришел к выводу, что оба текста написаны одним человеком.
***
Слухи о смерти Ольги оказались, как говорится, сильно преувеличенными. Ну и что же теперь делать с ее заявлением? Чтобы подтвердить написанное, она должна была приехать в Израиль и дать новые показания. То есть повторить, что она оговорила отца.
– Она прячется от меня, – сказала Нина по телефону томящемуся в заключении брату. – Боится, что ее осудят за ложь. Что с наркоманки возьмешь?..
Правоохранительным органам тоже нужна была Ольга, чтобы выяснить, когда она говорила правду, – в полиции и суде или в “предсмертном” заявлении.
Известно, что если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе… В марте 2007 года следователи, которые ранее занимались делом Валерия, вылетели в Украину.
– Ольга живет своей жизнью, давно оторвалась от родственников, не желая слушать наши нравоучения по поводу наркотиков, – дала показания Нина. – Как-то она позвонила и спросила, что слышно об отце. Я сказала, что отцу вынесен суровый приговор. Она-то, как оказалось, полагала, что его подержат в тюрьме месяц-другой… Потом Ольга позвонила еще раз и сказала, что ходила в местное отделение милиции, желая сказать правду об отце, но ей ответили, что они никакого отношения к Израилю не имеют, и посоветовали написать в суд, где слушалось это дело. Больше я с ней не разговаривала…
Окончательную точку в деле поставила сама Ольга. Она заявила, что Нина специально приезжала к ней, чтобы заставить написать заявление. Племянница уступила требованиям тети, к тому же ей все-таки жаль отца. Тем не менее, Ольга подтвердила показания, которые она давала в Израиле.
Так что “новая улика” осужденному не поможет…
Г.Маламант, Новости недели, ISRALAND