Я очень уважаю Михаила Сергеевича Горбачёва за тот вклад, который он внёс в крушение прогнившей насквозь мировой системы социализма. С другой стороны, факт налицо: возглавляя и КПСС, и СССР, Горбачёв сумел погубить и Коммунистическую партию, и Советский Союз… Как же ему это удалось? Вспомним начало 1991-го года… Любому сведущему человеку происходящее кругом уже тогда было ясно и понятно: «Горбатый» решил «сдать» партию и государство, а заодно уж – и всех своих соратников, приспешников, прихлебателей… Нелегко это было, слишком много злобных хитрованычей его окружали, но он – смог, исхитрился, сбашковитничал…
Когда держава зашаталась и начала рушиться, со всех сторон развопились: «Предательство!.. Идём к катастрофе!.. Горбачёва – к стенке!..» Приходит Горбачёв во враждебно настроенную аудиторию, восходит на трибуну, начинает истекать на слушателей словесами, запутывать в примерах и выводах, «давить» на разум и чувства незабываемым обаянием своего мудрого и всепонимающего взгляда (помните это типичное для него выражение глаз: «Я знаю больше, чем говорю, но просто ещё не время откровенничать… Вы уж просто поверьте мне на слово!..»)
И о чудо: пока он изрекал – верилось буквально каждому его слову!.. Сомненья – прочь, накапливающиеся громадьём ужасы действительности – себе в задницу, раз Генсек сказал: «Всё нормально!», то так и есть… Это потом, когда он смолкал и спускался с трибуны, даже чуть позже, – когда рассеивалось очарование очередным его выступлением, лишь потом начинали недоумевать: «Постой, как же: «Всё нормально!», если и то –не так, и это – тоже… И откуда завтра взяться лучшему, если сегодня не посеяно ничего хорошего – одно только плохое?..»
Со следующего же утра опять начинали орать: «Предательство!» и «Горбачёва – к ответу!» Но в обед неугомонный Михаил Сергеевич вновь восходил на трибуну с очередным докладом, после которого до самого вечера снова туманно лыбишься только что услышанным мыслям про успехи перестройки и скоро ждущих нас счастливых временах…
К и д а л о й, карточным шулером или напёрстничником Михаил Сергеевич стал бы первоклассным, но заделался – Генекральным секретарём ЦК. А что, тоже непыльная работёнка, одно только плохо: для своей кипучей деятельности выбрал он нашу страну, а не какую-нибудь другую… Хотя за сокрушение коммунизма – всё равно нижайший поклон ему…
ЯШКА-ШИРОКИЙ
Из менее известных широким массам прохиндеев – Яков Иосифович Перельман, кличка «Яшка-Широкий», пузатенький еврей, в очках и с залысинами. (От необъятного брюха – и кличка). 51 год человеку, три судимости за спиною, неунывающий характер и бойцовское сердце в груди…
Всегда и при любых условиях умел зарабатывать себе на кусок хлеба и что-либо вкусненькое сверху. Могу вкратце описать только последние из бурных лет его жизни, проведённые на моих глазах.
Он имел концы в «зоне», регулярно возил туда чай и мак, а обратно – изготавливаемые зеками так называемые г а й к и – якобы золотые кольца и перстни с золотым напылением на них. (Именно одной из них и орудовал ранее упоминаемый здесь «пролетарий-супружник», кстати…) Их он продавал знакомым к и д а л а м помоложе и пониже рангом, а иногда и сам рисковал толкнуть такую г а й к у лоху. Но тут он был не совсем удачлив, – нашего человека еврейская внешность сразу настораживает… Мнение народа таково: если еврей – то обязательно надует!.. Много больше имел он от своей страсти к карточным играм. Картами владел виртуозно, они так и мелькали молниями в его пальчиках…
Ну а фирменным приёмом Яши был «визит врача в палату». В юности отучился он полтора года в мединституте, всю жизнь почитывал журнал «Здоровье» и познавательные брошюрки, так что медицинской терминологией владел. И вот, значит, приходит он в какую-нибудь больницу под видом посетителя, а на лестнице между этажами – достает из сумки и надевает белый халат, а на шею вешает такую финтифлюху, названия не помню, медики ею у больных сердце слушают…
Идёт по больничному коридору, деловито здоровается с народом. Медики в любой большой больнице друг друга в лицо помнят плохо, больные же вообще почти никого в лицо не знают, так что риска попасться нет практически никакого… Заходит Яков Иосифович в какую-нибудь палату, и начинает привычные для любого медобхода расспросы: «Где болит?.. Что болит?.. Каков ранее поставленный диагноз?.. Что прописал лечащий врач?.. Не нужна ли вам помощь в том, чтобы раздобыть нужное лекарство вдвое дешевле того, что с вас берут сейчас?..» Разумеется, такая помощь нужна практически всем!.. Но не у всех больных при себе, к сожалению (или к счастью!), есть деньги!.. Те же из них, кто при деньгах, с радостью отдают купюры заботливому врачу, он их пересчитывает, аккуратно записывает, сколько и у кого брал, обещает занести лекарства через час – и исчезает. Не побоюсь громкого слова – навеки!..
Мелочь, конечно, но только на этих вот «больничных копейках» сто долларов ежемесячно Яшка – Широкий имел!..
Потом страну замутили экономические реформы, во время которых не зашибал миллионы только ленивый. Яков Иосифович не ленился, искал свою нишу и нашёл: купил у одного прогоревшего бизнесменчика его фирму со всеми реквизитами, как то: печать, расчётный счёт в банке, офис с секретаршей и лицензия на право деятельности. Кое-что подклеив и подправив в документации, Перельман заключил от имени своей фирмы договор с неким крупным предприятием на поставку ему партии… ну, скажем, шарикоподшипников. Сделка была должным образом зарегистрирована у нотариуса. Широкий получил солидную предоплату – и сгинул вместе с нею в направлении далёкого горизонта…
Но за тем изгибом земного шарика деляге не повезло: обыграл в карты не того человека, тот обиделся, и – настучал куда следует. «Там-то скрывается давно разыскиваемый Вами за мошенничество гражданин Перельман Я.И.»
Дали Яше пять лет, из которых он отсидел только три с половиной. Вышел «от хозяина» неунывающим и, увы, пристрастившимся к ш и р л у и «косячкам» с коноплей… Это и стало началом конца столь многообещающей карьеры Широкого. Попытался Яша по новой «кидать» простаков, а ловкость рук – уже не та, да и доходы уходили почти полностью на иглу да забористое курево… И как-то враз опустился Яша, обрюзг, потерял внешний лоск, засела в его глазах какая-то виноватость… Люди от таких понурившихся пузанчиков инстинктивно сторонятся… И совсем плохо пошли его делишки. С горя на пару с одним дятлом-алкашом решился он тогда очистить квартиру побогаче. «Ломанули» вроде бы подходящую хату, но когда осмотрелись – увидели, что окромя дырявого паласа с пола (сойдёт лишь отдать за бутылку какой-нибудь старушке на кухню) да десятка яиц в холодильнике там и взять нечего. В обман их ввела роскошная обивка входной двери – наследство от предыдущего хозяина квартиры.
Ну а пока они осматривались кругом и переругивались по поводу неудачно выбранного объекта, с работы вернулся новый квартиросъёмщик – сержант милиции, между прочим!.. И замели парочку в райотдел. Вот так я с Яковом Иосифовичем и познакомился поближе…
Меня, лишь пятый год ходившего в операх и ещё не растерявшего способности доверять и доверяться, Яков «просчитал» сразу же. Было у нас с ним всё: и первая преподнесённая мною ему сигарета, и его гулкие рыдания на моём плече при воспоминании о своей некогда раздавленной рухнувшей Пизанской башней двоюродной сестричке, и коварная лесть в адрес моей замечательной внешности («вы так сильно напоминаете мне киноартиста Андрея Миронова в молодости… Нет, честно, просто вылитый – особенно с поворотом в три четверти…») Сколько ни повторяй себе, что нельзя верить ни единому произнесённому подобным субчиком слову, но как же устоять перед таким шармом!..
(Придя домой в тот вечер, рассказал жене о своей ново-открывшейся схожести. Она, поперхнувшись от изумления, взглянула пристально, протянула: «Если на кого-то и похож, то – на Юрия Никулина, в юности… Только у него всё-таки нос был не такой испитый!..»)
И вот на этом этапе ваших отношений, сделав тебя доверчивым, как раздеваемая пожилым растлителем восьмиклассница, кинул он тебе сахарную косточку: «Хочу сделать заявку на ещё одну кражу… На такой-то улице, номера дома точно не помню, на месте можно проверить…Взял там видеодвойку, бабла немножко, кое-что из вещичек… Шматьё продал, а аппаратура спрятана на чердаке одного из домов на улице Трамвайной… потом покажу…»
И ведь ты уж столько раз ловился на подобное же… (смотрите выше)… Но – о, магия личности!.. Зажигаешься, хватаешь ручку и бумагу, подсовываешь ему: «Пиши заяву!» Он косится как на маленького: «Так не за так же – за п о д о г р е в… Хочу в камеру чай, сигареты, сахар, и – ш и р н у т ь с я разок…»
Знакомые песни, а?!
И ведь знаешь наперёд, что и в этот раз – к и д а л о в о, но… Он описывать квартиру на такой-то улице с такими подробностями, которых не выдумаешь, и насчёт нычки – излагает конкретно, зримо, с неподдельными деталями… Даже с аппаратурой – в самую точку – именно её попавшие в данную ситуацию воры операм чаще всего и сдают. Ведь всё равно в любой, даже самой лучшей нычке аппаратура пропадёт, – со временем сгубят её сырость и крысы… Уж лучше оперу её выдать – в обмен на послабления… Золотишко или ещё что-либо, способное лежать в тайнике долго, ни один ворюга не выдаст – зачем?!. Кончится срок заключения, он выйдет на свободу – и попользуется давней добычей…
…Начинается яростный торг. Ты желаешь вначале – получить информацию, а уж затем г р е т ь Перельмана, он же стремится к противоположному: вначале – продукты и ш и р к а, а информация – потом, причём без малейшей гарантии, что она при проверке подтвердится… И победа остаётся за ним, сучярой!..
И кормишь его, и поишь, и ш и р я е ш ь, но по краже той злополучной найти дом позднее так и не удаётся (в сводках никаких сходных с описанной краж в этом районе не происходило), и нычки на указанном чердаке не обнаружено, не говоря уж о якобы хранящейся в этой нычке видеодвойке…
«Украли!.. Подсмотрели, как я прятал, и – увели!.. Ну что за вороватый у нас народ… Никому верить нельзя!..» – ковыряя в зубах спичкой, грустно констатировал Яшка. Трудно с ним не согласиться…
Бить ему морду – бесполезно. Да и не хочется, если честно… Эти скорбные глазки, этот напряжённо-недоумевающий голос: «Вы мне не верите?!. Но я же правду говорю!..», эта глубинная боль в голосе… Слезами душа обливается в созерцании мук этого благороднейшего человека, и хочется, вынув кошелёк, отдать ему все свои денежки – хотя бы в частичную компенсацию за его великие страдания…
Скажу больше: спустя ещё какое-то время, уже и учёный им, и многажды обманутый, я по прежнему сую ему хавку и ш и р л о… Он, довольный, радостно урчит: «Я знал, что вы – необыкновеннейший человек!», а в твоих ушах стучит: «Боже, какой же я идиот!..»
Бояться за Широкого, опасаться, что в камере злые уголовнички отнимут у него паёк, не надо – он же мошенник… жульман высокой категории!.. Да он сам в своей камере кого угодно обдурит, «загрузит» по уши, выманит его продуктовые передачи и сожрат…
Короче, р а з в ё л меня Широкий как хотел, «сынком» уже называл (на полном серьёзе усыновить грозился!), намекал на некие грандиозные операции, которые я-де с его помощью в будущем проверну, а в обмен за эти будущие прибыли – прочил у меня бабок, ш и р л а и копчённой колбаски побольше…
Совсем оставил бы меня без штанов, но повезло- перевели его от нас в СИЗО другой области (он там тоже чего-то натворил), и больше не пришлось мне с ним свидеться. Думал: амбец Яшке, – как ранее судимому и с учётом всех обстоятельств его делишек, влепят ему лет пять. При его пошатнувшемся здоровье это – срок. Так и сгниёт в «зоне»…
Но ошибся я. Через пару месяцев случайно узнал: каким-то Макаром смог договориться со следствием Перельман, и его – отпустили под подписку о невыезде (для ранее судимого – вещь практически нереальная!). Вышел он на волю – и растворился в окружающем пространстве…
Ещё через три месяца в одном из агентурных сообщений промелькнула его фамилия. Будто бы наш человечек видел Яшку в соседнем районе, заходящим в офис одного из коммерческих банков. Смотрелся Широкий свежо и приятно – как лис, вышедший на очередную охоту!.. Не сколько в интересах службы (оно нам надо – мелких прохвостов ловить!), сколько по личному любопытству – связался с тамошними банкирами. Оказывается, действительно – наведывался к ним «Герой Советского Союза в отставке, председатель правления общества Славяно-Африканской дружбы, лауреат международной премии имени Христа и Магомета», фамилии они точно не помнят, – называл он её мельком, а переспрашивать было неудобно, тем более – заглядывать в его документы… Просил же у них отставной Герой немного – каких-то несчастных сто тысяч долларов наличкой. Оказывается, миллионы африканских детей ежегодно умирают с голода, и наш лауреат зажёгся идеей обзвонить лично всех ведущих олигархов мира и собрать среди них 21 миллиард 565 миллионов 301 тысячу долларов и 14 центов для строительства по всей Африке сети пищевых комбинатов по производству детского питания в 200-граммовых баночках. Ну а поскольку телефонные переговоры с заграницей стоят дорого, то председателю правления и понадобились эти несчастные сто штук «зелени» – на оплату звонков… Попутно со своей просьбой Яша прочёл банкирам целую лекцию о пухнущей с голодухи африканскрй малышеи!.. О, как рыдали все в том офисе!.. Однако столько налички чисто случайно у них не нашлось, да и выискался один трезвомыслящий человек (начальник Службы безопасности банка), который захотел узнать про общество Славяно-Африканской дружбы подробнее. Яша пообещал ему принести на следующий день кучу буклетов, принял в качестве аванса его благородному делу 350 долларов, и – гордо удалился. Наблюдавший за его отбытием начальник Службы безопасности слегка удивился тому, что такой видный деятель не укатил от офиса в иномарке, а аскетично утопал пешком к ближайшей трамвайной остановке…
Я спросил у банкиров, не смутили ли их явно семитские черты лица главы правления общества С л а в я н о –африканской дружбы. «Так именно это и внушало доверие… Раз председателем – еврей, то значит – дело солидное и серьёзное!» – бесхитростно ответили мне. М-да… Не пропасть Якову Иосифовичу в этом жестоком и мало радостном для приличных людей мире!
(Продолжение следует)
Владимир Куземко, специально для «УК»
P.S. Републикация материалов Владимира Куземко, возможна только с разрешения автора!