Палермо, тюрьма Ucciardone. Обычное утро свиданий. Папа-мафиози приветствует сына, приближается к нему, обнимает и шепчет на ухо: “Не забывай, надо застать врасплох того, что мне должен денег”. Ребенку нет еще и 10 лет, ребенок взволнован, он отвечает лишь: “Папа”. Отец обнимает другого сына, которому 13 лет, и цедит сквозь зубы: “Скажи своему кузену, что так поступают с животными”. Сын не очень хорошо понимает: “Что мы должны сделать, мы перережем горло этой корове или нет?”. И снова говорит отец: “Те, кто повзрослее тебя, справятся с этим лучше”. Босс, который говорит, Вито Витале Ди Партинико, и “корова” – человек Сан Джузеппе Йято, тот, кого следует убить.Так в тюрьме отдают приказы об убийстве.
Бруколи, провинция Сиракуза, дом круглой формы, четвертый сектор, полночь. В одной из камер, за которой ведется круглосуточное наблюдение, находится Санто Маццеи, наемник из Катании, друг Тото Риины. Он достает из матраса мобильный телефон и на память набирает номер.
– Не спишь?
– Я тебе хотел столько всего сказать, но мы никак не могли созвониться. (На другом конце линии его друг Массимилиано Винчигуэрра.)
– Надеюсь, у тебя не будет проблем?
– Звони.
Так поддерживаются контакты с миром.
Преступления, шутки, встречи. И даже удовольствия.
Мафия все может себе позволить в тюрьме. Так было всегда. До и после пресловутой 41-й статьи, до и после специальных законов, “дифференцированных режимов”, островов, превращенных в каторгу для самых опасных главарей коза ностры. До и после – разница состоит лишь в утраченном своеобразии, а в остальном все остается как прежде. Они распоряжаются, правят, передают приказы на свободу. Когда-то этим занимались их адвокаты, “советники” преступных группировок, сообщавшие о воле патриархов наследникам “семьи”, находящимся на свободе. Потом боссы сменили тактику. Они стали подкладывать записки в карманы жены или брата. Общались на языке немых, жестами, обозначавшими определенные понятия, использовали другие способы передачи информации без слов. При попустительстве нечестных охранников. Но они никогда не отрекутся, не откажутся от власти только потому, что они в заключении.
И так было всегда. Мафия в тюрьме – та же мафия. Им, облаченным в шелковые халаты, там всегда было комфортно. К ним относились с таким же почтением, как к пашам, им прислуживали часовые, этим “бравым парням” с медленными жестами и благородными лицами. Они были на седьмом небе, они встречались со старыми приятелями, гуляли по дворику под ручку, вдалеке от других, у них всегда в кармане были ключи от кабинета медсестры, директор тюрьмы относился к ним почтительно и рассчитывал на их авторитет для поддержания порядка в своей тюрьме. Утром из Аккуасанта или из Аренелла доставляли живых лангустов. Вечером они пили шампанское. И иногда их посещали женщины. Адрес: улица Албанезе, 14. Именно здесь находился Grand Hotel Ucciardone.
Они отказывались от тюремной пищи, “еды правительства”. Это было недостойно. Они говорили, “что в тюрьме надо сидеть с достоинством”, кроме того, они знали, что очень скоро покинут тюрьму, “проведя правильный процесс и подкупив судью”.
Но эти времена уже не вернутся после того, как в ночь с 19-го на 20 июля 1992 года десантники из полка “Фольгоре” ворвались в Ucciardone и переправили всех боссов на острова Пьяноза и Азинара.
Был введен строжайший режим, заключенные коза ностры называли себя “проклятыми” по статье 41 бис. Изолированные от других заключенных, содержащиеся в темных камерах, вынужденные видеться с родственниками лишь один раз в месяц. Начальником следственного управления полиции в то время был Ди Дженнаро, он приказал своим людям быть в постоянной готовности: вертолеты с полными баками, пилоты, готовые ко взлету. Начали давать признательные показания некоторые боссы. Но “покой” на островах длился недолго. Уже 1 сентября 1992 года Джузеппе Маркезе, водитель Тото Риины, рассказывал прокурорам Палермо: “даже из Пьяноза им удавалось передавать послания в записках”. Он также находился в Ucciardone за убийство босса Винченцо Пуччо. Они были сокамерниками, и однажды утром он проломил Пуччо голову. Он заявил, что они поспорили из-за того, какую программу смотреть по ТВ. Но в тот же час того же дня Пьетро Пуччо, брат Винченцо, был убит на кладбище Ротоли, когда молился на могиле своей матери. Убийства, совершенные в одно время, приказы, которые поступали из тюрьмы и в тюрьму. Пуччо должны были умереть.
В Ucciardone в те годы могло произойти все что угодно. Как и в тот день, когда босс Саро Риккобоно пошел навестить Гаспаре Мутоло. Он назвал свое имя, и его впустили. И выпустили. А ведь Дон Саро скрывался от правосудия.
Аттилио Больцоли LA REPUBBLICA