Началась эта трагическая история еще 21 февраля 2014 года. Именно в этот день стало известно, что бежавший из Киева на то время президент Виктор Янукович планирует провести в харьковском Дворце спорта съезд депутатов советов разных уровней. Цель этого съезда была проста – объявить, что в Киеве случился переворот, перенести органы государственной власти в Харьков и уже отсюда начать «антитеррористическую операцию» против участников Революции Достоинства, напоминает УНИАН. На мероприятие были приглашены чиновники разного масштаба, в том числе многократно переизбранный мэр Харькова Геннадий Кернес и на тот момент глава Харьковской ОГА Михаил Добкин. Также в городе присутствовали руководители пяти областей Российской Федерации.
Однако харьковские активисты собирались всего этого не допустить. «Мы руками голосовали, придем мы, или нет, поскольку понимали, что там наших оппонентов будет очень много. Поскольку мы реально представляли масштабы нашего протеста, нужно было принять ответственность за людей, ведь мы четко осознавали, что с той стороны было оружие, что там очень агрессивно настроенные люди и может быть любой сценарий», – вспоминает координатор харьковского ЕвроМайдана Владимир Чистилин.
22 февраля 2014 года под Дворец спорта вышли несколько тысяч патриотов: сторонники ЕвроМайдана, футбольные фанаты, простые харьковчане – и все как один были уверены: в этой стране Януковичу не место. От приверженцев «русской весны» их отделяла милиция, в результате, сам «легитимный президент» на съезд так и не явился. Уже позже выяснилось, что он сбежал в Ростов.
За последующий год Украина пережила немало: закончилась Революция Достоинства, «русская весна» в Харькове захлебнулась, началась война на востоке, были оккупированы Донецк и Луганск, оторван от Украины Крым, террористы сбили нидерландский Boeing, военная помощь РФ привела к трагедии Иловайска… Уже было понятно, что война – это надолго.
«Нам говорили, что есть угроза теракта»
Именно в это время у многих харьковчан дома были собраны «тревожные чемоданчики» – документы, небольшое количество одежды, запасные телефоны, а в мыслях – тревожные планы: как и куда бежать, если российские войска пойдут в наступление на Харьков. Около года жители города находились в подвешенном состоянии, потому что развитие событий на востоке Украины было абсолютно непредсказуемым. О близости фронта напоминала военная техника на улицах, добровольцы, уходящие в самое пекло, на Донбасс, заполнившие город тысячи беженцев из захваченных областей. Над городом бесконечно летали вертолеты, переправлявшие тяжело раненых бойцов из зоны АТО в военный госпиталь…
По Харькову прокатилась волна терактов – подрывы железнодорожных путей, судов, военкоматов, военных частей и других объектов. За два года правоохранители насчитали 43 взрыва. До осени 2014-го пострадавших не было. Но вечером 9 ноября произошел взрыв в пабе «Стена», в результате которого пострадали 13 человек. К счастью, тогда никто не погиб.
В 2014 году по Харькову прокатилась волна терактов – подрывы железнодорожных путей, судов, военкоматов, военных частей и прочего / фото УНИАН
В такой атмосфере Харьков подошел к 22 февраля 2015 года – годовщине провалившегося «съезда депутатов всех уровней» и бегства Януковича. В этот день в городе было запланировано две акции – возле памятника Тарасу Шевченко в центре, на традиционном месте встречи ЕвроМайдана, и у Дворца спорта. Первая акция проходила фактически по инициативе властей и тогдашнего главы обладминистрации, ныне уже ставшего одиозным политиком, Игоря Райнина. На второй настаивали патриотические силы, желавшие не только почтить память Небесной сотни, но и напомнить, что именно Харьков стал «последним форпостом», где захлебнулись попытки оторвать от Украины ее восточные области. Накануне в обладминистрации прошло совещание, посвященное этим двум акциям, на котором присутствовали чиновники, правоохранители и активисты.
«Нам говорили, что есть угроза теракта. Мы говорили: ну, давайте в таком случае сосредоточим все силы на этом мероприятии (у Дворца спорта, – УНИАН). Нам говорили, что будут проводить увековечение памяти сами, 22-го. Туда (к памятнику Шевченко, – УНИАН) нагнали кучу бюджетников, то есть это был не столько ЕвроМайдан, сколько нагнанные Райниным бюджетники», – рассказывает один из координаторов тогдашнего харьковского ЕвроМайдана Игорь Рассоха.
Большинство людей – несколько тысяч человек – вышли к Дворцу спорта. Во время формирования колонны, у ее начала, прогремел взрыв. Впоследствии суд установил, что трое преступников звонком с мобильного телефона привели в действие противопихотную мину МОН-100.
Взрыв унес жизни четверых людей – руководителя харьковской самообороны Игоря Толмачева, сотрудника правоохранительных органов Вадима Рыбальченко, 18-летнего студента Николая Мельничука и 15-летнего школьника Дани Дидика. Толмачев и Рыбальченко погибли на месте, Мельничук и Дидик умерли в больнице на следующий день.
- Четыре года теракту в Харькове: конца рассмотрению дела — не видно
«В этот день было как раз Прощенное воскресенье… Меня это конкретно задело»
Игорь Рассоха вспоминает, как шел во главе колонны рядом с Игорем Толмачевым: «Он пришел, обнял меня и сказал: «Игорь, прости меня, пожалуйста». Я говорю: «Прощаю, конечно, только вопрос: за что?». Выяснилось, что в тот день было как раз Прощенное воскресенье. Меня конкретно это задело. В тот момент происходило построение, и перед нами выехала «Газель», основная часть взрыва пришлась на нее. Мы вдвоем с Толмачевым шли, там были еще ребята из батальона «Харьков», которых не привлекли к охране общественного порядка, они в гражданской форме были. Потом, в какой-то момент, как ржавым железом потянуло и на видео видно, как я сделал шаг назад».
Рассоха говорит, что сначала принял взрыв за звук петарды, а потом Толмачев упал. «Вдруг Игорь отбегает на два шага к обочине и падает, вокруг еще упали люди. Мы пытались оказать Игорю помощь, расстегнули ему куртку и там, прямо над сердцем, пульсировала кровь», – вспоминает активист.
Отец погибшего Дани Дидика до сих пор говорит о сыне в настоящем времени. По его словам, мальчик был настоящим патриотом, не мог сидеть дома, когда в стране революция и война. В тот день он не сказал родителям, куда идет – не хотел их волновать.
«Он сказал, что идет гулять с другом, он очень переживал за нас всегда и знал, что мы нервничаем, поэтому так и сказал. Это была правда, просто я не знал, что будет марш возле Дворца спорта. Он сказал, что идет к кинотеатру «Киев». Обычно он рассказывал уже после того, когда что-то происходило, старался по возможности не обманывать, просто не всегда все говорил», – рассказал отец Дани Андрей Дидик.
О том, что сын ранен, его родители поняли, как только услышали о взрыве в эфире новостей: «Я сразу почувствовал, что с Даней что-то случилось, начал набирать его. Он не брал трубку. Жена успокаивала меня, сказала, что у Дани было такое: он мог отключить звук, а потом забыть включить. Потом где-то минут через 20 его одноклассник позвонил и сказал, что он и Денис ранены и их везут в больницу. Приехали – там было двое друзей Дани, они приехали вместе с ним на «скорой». Они нас встречали на улице и целые сутки, пока Даня не ушел, были с нами».
По мнению Игоря Рассохи, трагедии можно было избежать. «Из-за того, что все силы полиции были стянуты на Сумскую (к памятнику Шевченко, – УНИАН), взрывотехники возле Дворца спорта прошлись накануне вечером, а взрывчатку заложили рано утром. Это плевое дело для любого взрывотехника, если бы прошлись там еще раз», – считает Игорь.
Очевидцы говорят, что трагедии в Харькове можно было избежать / REUTERS
Преступление без наказания
Уже 26 февраля по подозрению в теракте задержали троих: экс-сотрудника «Беркута» Владимира Дворникова (доказано, что именно он привел в действие мину), Виктора Тетюцкого и Сергея Башлыкова. На следующий день после задержания все трое подробно рассказали, как все происходило. Однако во время судебного процесса дружно отказались от своих показаний, заявляя, что признаться их «заставили сотрудники СБУ».
Адвокат пострадавших Олег Головков в это не верит.
«Если посмотреть видео происходившего во время следственного эксперимента, четко видно ведущую роль рассказчика. Даже иногда, когда следователь, очевидно, не понимает местами некоторые моменты, сам повествующий корректирует, изменяет, уточняет и говорит: «Нет, это было именно вот так, вот так и вот так вот». Во-вторых, двигаются люди свободно. Да, у них есть наручники, да, вокруг них есть охрана на определенном расстоянии, но нет того, чтобы человека потащили, или, там, человек обессиленный, хромая на все «четыре ноги», падает в обморок и с перевязанной головой пытается что-то там прошептать типа «спасите». Нет – нормально, свободно, адекватно. Была проведена психологическая экспертиза касательно вольности данных показаний и эксперты сказали, что да, во многих случаях, абсолютно вольные. Есть пара эпизодов, когда они пытаются замолчать, когда понимают, что наговорили уже слишком много. Впервые весь алгоритм стал известен правоохранительным органам 27 февраля, в результате этого эксперимента», – рассказывает Головков.
По словам адвоката, преступники оставили за собой «цифровой след», помогла пеленгация их телефона. «Звонок на детонатор всегда является очень особенным, он светится красным, потому что этот звонок – он один, и он четко виден», – поясняет Головков.
Самих обвиняемых Головков считает не самыми успешными людьми, которые «объективно не смогли реализоваться, стать кем-то». «Это два харьковчанина с ХТЗ («Харьковский тракторный завод», – УНИАН) и один – из Волчанска (райцентр Харьковской области, – УНИАН). Все они – ребята, перебивающиеся мелкими заработками: таксуют, сдают металлолом, подрабатывают охранниками и так далее. При этом они ориентированы на российский телевизор, верят в «распятых мальчиков», «факельные шествия нацистов» и все в этом роде. По сути, в суде мы так и не смогли установить, четко ли все трое понимали, на что они идут, или все-таки у них были определенные заблуждения в том, что и как будет применено, и какие будут последствия», – говорит адвокат.
Тем не менее, осознавали или нет обвиняемые меру ответственности и возможные последствия, им удалось затянуть суд на долгих четыре с половиной года (дело было передано в суд еще весной 2015-го) – потянулась череда переносимых заседаний, смены состава судов, отводов судей.
Осужденные за харьковский теракт на суде, 2015 год / Фото УНИАН
«Заседания переносились по причинам неадекватного поведения преступников и злоупотребления ими своими процессуальными правами. Основной причиной затяжного рассмотрения уголовного производства, в первую очередь, являлось нежелание нести ответственность за свои действия. Именно постоянные затягивания и были основной сложностью в этом деле», – подчеркивает пресс-секретарь прокуратуры Харьковской области Дмитрий Чубенко.
Адвокат Олег Головков также отмечает несомненное затягивание процесса со стороны подсудимых. Он усматривает две причины такого поведения: во-первых, подсудимые, вполне возможно, ждали, что их внесут в списки на обмен, а, во-вторых, они подпадали под действие печально известного «закона Савченко» и предпочитали часть срока отсидеть в СИЗО.
«Со стороны обвиняемых были постоянные процессуальные диверсии. Один из обвиняемых жаловался на то, что он был травмирован в 2014 году, у него черепно-мозговая травма, аномальное давление, от этого он испытывает головную боль, что мешает воспринимать происходящее в суде. Из-за этого были постоянные переносы, два комплексных медицинских обследования, вызовы скорой помощи и так далее. Оглашались огромные, длительные ходатайства, которые уже были рассмотрены судом: повторные, третичные, семикратные ходатайства с редкими изменениями мотивировочной либо резолютивной части. В принципе, это и есть злоупотребление правом. В 2018-2019 годах суд уже начал, по моему мнению, правильно реагировать на это все, оставляя без рассмотрения», – вспоминает адвокат ход процесса.
Наконец, 28 декабря 2019 года Фрунзенский райсуд Харькова приговорил террористов к пожизненному заключению. А на следующий день, 29 декабря, всех троих обменяли на граждан Украины, находившихся в плену боевиков «ДНР/ЛНР».
«Убийцы твоего сына находятся рядом с тобой, они что-то придумывают, изворачиваются, а потом их отпускают – и они живут полноценной спокойной жизнью, а для тебя жизни вообще никакой нет», – говорит Андрей Дидик.
Он возмущен тем, что, по сути, власти в канун 2020 года «пытались специально столкнуть лбами» родственников людей, погибших в результате теракта, и родственников Небесной сотни – с родственниками бойцов, находившихся в плену. «Это просто издевательство и манипулирование теми и другими!», – негодует Андрей.
Боль от гибели близких невозможно измерить деньгами. Но ни пострадавшие в результате теракта у Дворца спорта, ни близкие погибших в этом теракте так и не получили от украинского государства никакой существенной компенсации. К примеру, семье Дидиков в 2015 году Харьковская облгосадминистрация выплатила… пять тысяч гривен.
В то же время осужденные террористы уже подали апелляцию на решение суда первой инстанции. Апелляционную жалобу должны были рассматривать в мае 2020 года, но одна из судей в последний момент заявила самоотвод, поскольку раньше уже участвовала в рассмотрении этого дела. Как говорит Олег Головков, если апелляционный суд признает приговор несправедливым и отменит решение суда первой инстанции, это даст возможность всем трем террористам вернуться в Украину свободными людьми. Где они находятся сейчас – неизвестно, хотя суд обязал их сообщать о своем месте жительства. Известно только, что убийцы – на неподконтрольных Украине территориях. Заседание в апелляционном суде назначено на 25 сентября.
Автор: София Кальницкая; УНИАН