О человеке, который решился дать мне интервью, я, конечно, слышал и даже немножко читал. Честно скажу, ничего лестного для него. Когда я с ним встретился, то увидел перед собой сильно испуганного человека, даже по виду ничем не напоминающего «орла Кравченко». Мой путь к полковнику внутренней службы Станиславу Сороке или его путь ко мне напоминал детектив, с пересадками в разные автомобили и связью по свежекупленным карточкам сотовых телефонов. Только в процессе разговора выяснилось, что некогда действительно всесильный помощник покойного Юрия Федоровича Кравченко имеет все основания бояться.-Почему вы решили дать интервью?
-Хочется обезопасить себя и свою семью. Я понимаю, как это может делаться: у меня могут найти наркотики либо незарегистрированное оружие, либо какие-то источники, электронные носители, документы, которые имеют режим тайны, и подвести под криминал. Из неофициальных источников я знаю, что по мне заведено розыскное дело. Я сам оперативник и знаю, что из десяти таких дел восемь реализуются через уголовное дело.
Это первое. Второе. Если считать, что до последней минуты следили за Кравченко…
-Сразу вопрос: а кто следил?
-Официально сказать мы не можем – только то, что знаем из прессы, то, что заявляли с высоких трибун и то, что видели постоянно сами. Не там, где он проживал, была слежка, а там, где играл в теннис – на Трухановом острове. Ну и само заявление высокопоставленных руководителей о том, что он не выездной и за ним ведётся слежка СБУ…
-С какого периода вы заметили слежку?
-Если неофициальную – то это как бы непрерывный процесс. За ним следили постоянно. И когда он был губернатором Херсонской области, и в налоговой администрации это было, причём ярко выражено: за ним машина «ходила», человека четыре в машине было. Либо ждали команды арестовать, либо ещё чего-то… А вот в последнее время это уже стало уже явным, уже никто не скрывал.
Поэтому хочется либо вашего совета, либо вашей помощи через интернет-газету. Я уже записал две видеокассеты, которые находятся у разных людей, и три заявления написал, собственноручно, о том, что все, что может произойти в будущем, не имеет никакого отношения ко мне. Должен сказать, что и кассеты, и мои показания не находятся на территории Украины.
-То есть возникновение любого уголовного дела против вас не будет диктоваться объективными обстоятельствами, а будет инспирировано политическими интересами?
-Естественно.
-В какой связи вы были с Юрием Федоровичем?
-В какой?.. В очень близкой. Он доверил мне обеспечение безопасности своей семьи. Иногда ЮФ говорил, что у него есть две дочери и сын. Под сыном он подразумевал меня.
-С какого момента вы стали работать вместе с ним?
-С прихода его на пост министра, с 1995 и до 1999 года, когда за ним велась очень большая слежка. Я эту слежку выявил, это были работники Службы безопасности. Он тогда непосредственно писал рапорт президенту, Леониду Даниловичу. Люди эти были задержаны, но оно так в воду все и кануло…
-Они были идентифицированы как сотрудники СБУ?
-Естественно. И было потом дано, через какой-то период времени, ему разъяснение, что напротив дом находится – так там, якобы, жил резидент американской разведки. Но когда начали проверять, оказалось, что никаких резидентов нет…
-Какой был ваш дальнейший путь в милиции?
-Мой путь всегда был полностью связан с деятельностью ЮФ, с его друзьями и соратниками.
– Вам известна сейчас судьба генерала Пукача?
-Нет. Могу сказать, что он не был человеком близким или доверенным у ЮФ.
-Привязать вас к розыску генерала Пукача, как человека, который его, возможно, укрывает или причастного к его исчезновению, могут? Есть какие-нибудь объективные данные у следствия?
-Нет. Потому что я никаким образом не связан с этим.
-Какие отношения были между покойным Кравченко и генералом Пукачем?
-Никаких. Просто как у начальника с подчиненным. ЮФ был не тот человек, чтобы заводить отношения, исходя из должности.
-В теннис вместе они не играли?
-Нет, не играли и водку вместе не пили. Между ними было расстояние. Генерал Пукач больше общался с генералом Фере.
-Генерал Пукач был ставленником генерала Фере?
-Да, естественно, это всем известно. Фере и Дагаева.
-Генерал Фере имел большое влияние на Юрия Федоровича, был, так сказать, «серым кардиналом»?
-Я бы сказал – никакого. Это больше слухи, которые сам Фере и распускал, чтобы набить себе цену. Многие верили, поэтому и боялись
-Ходили разговоры, что генерал Фере открывал без стука дверь в кабинет Кравченко.
-Нет, вот здесь я могу однозначно сказать: нет. И не только я. Есть множество свидетелей – те же референты в приемной. Фере не то чтобы боялся, но были такие щепитильные вопросы… Если, например, они ехали на охоту, и генерал Фере мог себя неправильно повести, то Кравченко мог высадить его из машины на полдороги, и тот добирался пешком или как-то еще. О том, что генерал Фере мог надавить на министра говорить вообще не приходится.
-Какие-то данные о том, что генерал Фере был отдельно вхож в кабинет Леонида Кучмы, были?
-Сам, конечно нет, но Дагаев, он тогда ДУСей командовал, совершенно беспрепятственно мог его туда завести, и заводил. Вообще о Дагаеве отдельный разговор, уж больно он ЮФ ненавидел. Да и окружение Дагаева пыталось всё время очернить ЮФ в глазах Кучмы
-Так с Дагаевым у ЮФ были натянутые отношения?
-В МВД нет, а после того как он пошел в Администрацию, – да.
-То есть когда Дагаев руководил ДУСей, уже кошка пробежала между ними?
-Да. Все ЮФ забыли просто
-Фере тоже дистанцировался тогда от Кравченко?
-Ну, естественно. Он ушёл прямо «под крыло» Дагаева. А потом, когда заговорили о Гонгадзе, тут Фере сразу слег, и лежит по сей день.
– Фере парализован?
-Ну… Я не интересовался, как там что… Говорят, что он не контактный. Не разговаривает, ничего, кома…
-В каких взаимоотношениях с Кравченко был Холондович (бывший начальник оперативно-технгического управления МВД – ред.)?
-Чисто в служебных, по работе. Никаких частных встреч не было. Во всяком случае, я не видел.
-Вопрос об «орлах Кравченко», хотя я считаю, что это, скорее, риторически-литературное определение. Есть у вас какие-то соображения относительно наличия в распоряжении Кравченко в бытность министром каких-то собственных силовых структур, силового звена ЮФ?
-Это все бред, такого быть не может. «Орлы» – это те же спецподразделения “Беркут”, “Сокол”, которые несут службу, как и все остальные. Вот это – “орлы”, те, кто ежедневно выходили на патрулирование, не более того.
-То есть себя причислить к каким-то «орлам» вы не можете.
-Естественно. Какие мы орлы, если мы просто исполняли свой долг, работали. И больше всех “получали”, если были какие-то ошибки.
-Вы наверняка слышали пленки Мельниченко. Ваше личное отношение к записям? И еще: насколько мне известно, ЮФ наложил своеобразное табу не обсуждение этой темы. Это так или нет?
-Я говорю однозначно, что это просто невозможно было, все сделать. Я не верю, тому, что там есть. Это невозможно, а слухи о том, что за этим стоял ЮФ – тоже ерунда. В силу моральных качеств ЮФ, да и технически у министра МВД просто нет такой возможности. Это все просто бред.
-Фамилия Гонгадзе когда-нибудь до исчезновения Гии произносилась в вашем присутствии?
-Нет. До этого никто ее не слышал. И если даже какие-то разговоры, связанные с президетом, велись, я и водитель выходили из машины. А он уже разговоривал по телефону, по сотке.
-Какие отношения связывали Кравченко с Януковичем?
-Чисто профессиональне, дружбы никогда у них не было. Один был министром, а второй -губернатором. А когда в область приезжал министр, указывалось на все недостатки. И губернаторы боялись приезда.
-ЮФ был известен как довольно жесткий руководитель и пользовался известной долей симпатии милицейского состава, это правда?
– Это правда.
– Как ЮФ узнал о вызове в ГПУ на допрос?
-Когда министра вызывали в прокуратуру через СМИ – повестки ведь не было. Он сказал, что пойдет туда.
-Повестки он не получил. Почему же тогда собрался идти?
-Потому что это уже прозвучало в СМИ, на телевидении.
-Как он отнесся к этому?
-Спокойно. Я хочу отметить, что третьего числа сняли его портрет с галереи министров в МВД и повесили уже после похорон, девятого. То есть он был вычеркнут из истории МВД.
-Он переживал, видимо, по этому поводу?
-Да, переживал, но сказал: “пойду до последнего”. В смысле: меня одурачили, но им нелегко будет.
-То есть у него не было состояния панического ужаса перед приходом в прокуратуру, и тем, что его могут задержать?
-Да нет. Когда пошли эти слухи, что, там, Астиона арестовали, он спрашивал: а кто такой Астион? Он при мне работал, он при мне возглавлял УБОП Киева? Министр его не знал.
-Можно сказать, что после снятия с должности министра Кравченко был отрезан от связей с руководством МВД на всех уровнях?
-Естественно. Полностью. Со всеми. Даже ближайшие соратники и те…
-А Корниенко?
-Он его уважал, как специалиста, как личность.
-Джига, какие отношения были с Джигой?
-И рабочие, и дружеские отношения. Когда у Джиги умерла жена от рака, то ЮФ первым предложил помощь.
-Несколько провокационный вопрос: какие были взаимоотношения ЮФ и Виктора Андреевича, были ли между ними личные контакты, встречи?
-Ну, когда Ющенко был премьером, – конечно. Потом – не знаю.
-Ну, во время «оранжевой революции», после инаугурации?
-Я не знаю, это не обсуждалось.
-Какие-то проявления симпатии по отношении к «оранжевой революции» были? К Ющенко?
-Было то, что он говорил, что на сегодняшний день идут изменения в обществе. Говорил: дай Бог, чтобы то, что происходит, не пошло обратно, а пошло вперёд.
-То есть он приветствовал революцию?
-Однозначно да.
-Вернёмся к тем трагическим дням. Набат начал бить, когда этой зимой была обнаружена слежка СБУ. То ли слишком демонстративная, то ли, как многие считают, просто непрофессиональная. Давайте вот с этого момента попытаемся подробно описать тот период жизни ЮФ.
-…Он жил своей жизнью, общался со всеми, кто хотел с ним общаться. Постоянно играл в теннис, а то, что пытались из него сделать пьяницу… Вы же понимаете, что пить и играть каждый день в теннис с двумя-тремя партнерами не получается. Что касается слежки, то велась она грубо и демонстративно. Помню случай, когда ЮФ даже предложил вынести поесть наружке, они практически не скрывались
-А кто партнёрами по теннису был?
-Буряк, футболист был партнером, очень уважаемый человек. Беньяминов, теннисист, председатель федерации был, бывший замминистра МВД генерал Гусаров. Все они ведут очень здоровый образ жизни. Пьянствовать и играть с такими каждый день невозможно. Он ходил как на работу туда.
-Гусарова и Кравченко связывали дружеские отношения?
-Ну, Гусаров уже стал пенсионером и стал чаще появляться. До этого нечасто приезжал, когда мог выкроить время во время обеда.
-Кто ещё входил в ближний круг общения ЮФ, помимо семьи, вас? Те, с кем он мог душевно общаться, как с друзьями?
-С людьми, которые были ему близки и дороги, он никогда душевных разговоров не вел. Он просто нас всех очень любил и оберегал от всякой информации, по принципу: меньше знаешь – крепче спишь. А так он мог вести разговор на любые темы. Вспоминали, как он был министром, какие курьезы были. Помню, рассказывал, как в Дебальцево зашли в дежурную часть, а дежурного нет. ЮФ решил проверить реакцию: как вроде он выпивши, и обращается в милицию за помощью, что его ограбили. Такие вот курьезы рассказывал. А душу никому не раскрывал.
-После рокового, без преувеличения, заявления Пискуна о том, что он вызвал ЮФ в пятницу на 10.00, замечали ли вы, что ЮФ говорил что-нибудь насчет желания расстаться с жизнью? Признаки депрессии?
-Нет, нет, и еще раз нет. Это не тот человек, это первое.
Второе… У нас, мужиков, может что-то крутиться, вертеться, но самое главное – это дом, семья, дети. Я могу сказать, что с января месяца он беспокоился за младшую дочь, которая учится за границей, и за страшую – она полгода назад родила внука, о котором они просто мечтали. Опасения за детей просматривались. А по поводу того, что он готов взять оружие и свести счеты – не было такого, конечно.
Третьего числа мы, не сговариваясь, с Брылем, который нёс портрет (на похоронах – ред.), Подолякой, Ходаревым приехали на корты, на Труханов остров. Я в последнее время в обеденный перерыв дважды в неделю обязательно приезжал туда к нему. И поддержать, зная, что ЮФ 4 числа идет в ГПУ, и потому, что очень много людей обращалось, зная, что у него 5 числа день рождения: хотели поздравить. Им неудобно было выходить напрямую и, по старой памяти, обращались ко мне, зная, что я с ним общался, не ушёл. Остался возле семьи, возле него…
Я уже ехал туда, позвонил Костя Брыль и спросил: как ты смотришь, чтобы поехать? Говорю: я уже еду. Он: ну тогда мы тоже. Я подъехал, были Гусаров и Буряк, они уже закончили игру и уехали вскоре, а мы остались. Так вот: какого-либо волнения у него не было. Мы договорились о том, что в полдесятого все вместе встречаемся возле ГПУ – я, Брыль, Подоляка и Ходарев. Ну и плюс еще Виктор Семенович Радеций должен был подъехать.
-То есть как группа поддержки?
-Да. Подъехать, чтобы он нас увидел, увидел поддержку. Мы понимали, что там куча журналистов будет, камеры и прочее, ажиотаж большой. Чтобы он был не сам. Он вначале не хотел, но потом согласился.
-То есть у него не было каких-то иных соображений, он собирался ехать туда?
-Да. А в обеденный перерыв мы должны были уже подъехать обсудить празднование дня рождения. Людей, которые хотели поздравить, было много, их же надо было где-то собрать… Здесь, где он играл в теннис, или в другом каком-то месте.
-Не разговаривал ЮФ с Шокиным или Пискуном?
-Нет, если бы разговаривал, он бы сказал.
-То есть он воспринял информацию с телеэкрана как приказ явиться в прокуратуру. А почему не была вручена повестка?
-Не знаю. Повестки не было. Родственники не видели, ни жена, ни дети, однозначно никто. Не было ее. Он увидел по телевидению, он законопослушный гражданин, понимал, что надо идти. И потом понимал, что если не придет, его начнут искать, ловить и так далее…
-То есть если расценивать это юридически, то намерения ЮФ прийти на допрос – это был акт доброй воли?
-Естественно. Он на девять утра заказал машину, вернее, водителя.
-Сейчас многие говорят, что на 9.00 заказал машину. Водитель находился на територии дачного участка.
-Нет, он в Киеве, в другом районе живёт – привёз, уехал.
-Какой машиной пользовался ЮФ? Служебным автомобилем? Из парка МВД?
-Да.
-А марка?
-Не помню, вроде «Фольксваген».
-В котором часу вы расстались на теннисном корте?
-В девять вечера.
-Каких-то депрессивных состояний, разговора о том, что я не пойду, что меня арестуют, не было?
-Нет, ничего такого не было. В основном говорил о праздновании дня рождения пятого января. Он, когда уезжал, приоткрыл дверцу и сказал: “Ну все, пока, до завтра. В полдесятого”. И уехал.
-Какие-то были специфические фразы, или каким-то иным образом он мог дать понять, что пытался кому-то позвонить? Ведь много разговоров было, что ЮФ пытался дозвониться к Кучме, который в это время был в Карловых Варах, что он пытался дозвониться до Литвина… Слышали ли вы что-то об этом?
-Говорить?
-Для этого и собрались.
-Что касается президента (Кучмы – ред.), мне ничего неизвестно. Что касается второго, то он пытался выйти с ним на связь. Он давал поручение водителю набирать с его телефона мобильный номер. Понятно, что напрямую он не выходил, это или через охрану, или через помощника.
-Что говорил помощник?
-Мне это не известно. Сначала сказал, что занято, а потом – отдыхает, либо это охрана сказала…
-В девять часов вы расстались. Что произошло дальше?
-Он хотел остаться ночевать там, на Трухановом острове. Я не хотел его оставлять. Я сказал, что остаюсь ночевать здесь. Потом Подоляка сказал, что остается ночевать, перезвонил супруге и сказал открытым текстом: у шефа здесь не очень хорошая ситуация и я его оставлять не хочу, остаюсь здесь. Когда Юрий Федорович увидел, что мы не оставим его, он повернул всё так, что вроде бы всё хорошо, чтобы у нас никаких сомнений не было. Сказал: «супруга там, на даче, надо ехать, привести себя в порядок. Завтра нормальный внешний вид нужно иметь. Я еду домой, буду ночевать дома. В общем, встречаемся завтра в полдесятого, кто не сможет – в тринадцать ноль-ноль здесь». Сел в машину и поехал.
-Когда вы узнали о трагических событиях?
-Где-то в восемь часов утра. Я ехал на работу, мне позвонил водитель: он плачет. Я думал, что, может, из-за жены…
-Где вы в это время находились? Во время звонка водителя?
-Где-то в районе «Биллы», на Окружной дороге. Я сразу развернулся и помчался в Кончу-Заспу.
-Подождите, ведь своего водителя ЮФ вызывал на 9.00, почему он уже в 8.00 был там?
-Он не был там, ему позвонила жена Юрия Федоровича. Она первая обнаружила тело и не могла вспомнить никаких телефонов, и позвонила по первым номерам, что нашла под рукой. Дочку набрала и водителя, а водитель – сразу меня. И я слышу, что он захлёбывается, плачет. Я думал, что он там находится – спросил, где он. Ответил, что дома. Я развернулся и поехал прямо на Золотые ворота. Приехал, в доме была Татьяна Петровна, а на дворе меня ждали дочка с зятем. Повели меня, показали, где это всё. То, что это самоубийство, я сразу отверг.
-Почему?
-Потому что я его застал… В такой позе он сидел (показывает). Он сидел на стуле посреди помещения, раставив ноги. На стуле, стоящем далеко от всех стен. Пистолет – крупнокалиберная Беретта, 9 мм, армейский пистолет, стоял, опершись на рукоятку и стволом облокотившись на перемычку стула – как будто он его аккуратно поставил после выстрела. Руки покойного были опущены между ног. Лицевая часть черепа была опущена. Правая сторона была меньше ранена – в виске входое отверстие. Левая – просто все разворочено. Гараж был закрыт, там узкий проход, и я дальше не пошел. Помещение не освещено, и я не видел, что дальше было. Ну, деталей там всяких (плачет).
Так вот, я сразу подумал: стрелял с правой стороны, отдача должна быть не такой, руку и пистолет должно было отбросить. И потом есть яркий пример – Кочегаров (бывший глава УВД Черкасской области – ред.). Генерал, который стрелялся снизу вверх из пистолета, табельного Форта. ЮФ выезжал туда: так вот, второй раз Кочегаров не смог сделать выстрела. И потом, когда обсуждалось, все говорили: “Ну кто так стреляется в подбородок, снизу вверх? Надо в висок – и готово!”
-Во что был одет ЮФ?
-Курточка домашняя и пижама, туфли, не завязанные на шнурки. И потом, когда я дома вспоминал, кто же мне позвонил и сказал, что нашли предсмертную записку, я вспомнил: перезвонил водитель и сказал, что есть предсмертная записка, которую нашли в кармане брюк…
-Когда он сообщил вам об этой записке?
-Это уже когда следственно-оперативная группа работала. Сам не видел, но слышал, что нашли записку. Я говорю: узнай, где её нашли, и он говорит, что нашли её в кармане брюк. Тогда я разозлился, начал кричать: говорю, в каких карманах?! У него на пижамных брюках карманов не было! И потом, где-то через два часа мы узнаем, что записку нашли на теле под пижамными брюками в нижнем белье.
-Водитель не говорил, большая ли она была, показывали?
-Он не видел, он только слышал, как её диктуют, то, что в СМИ напечатали: “Я ни в чем не виноват, я стал жертвой политических интриг Кучмы…”
-Как обычно ЮФ называл президента? Президентом, Леонидом Даниловичем, Кучмой?
-Президентом, когда он был президентом, Леонидом Даниловичем. Он не позволял себе фамильярности.
-Когда вы приехали, уже была милиция? Во сколько вы приехали?
-Еще нет. Мы приехали в двадцать минут девятого. Они не знали что делать. Крики, плач…
-Во сколько произошло убийство?
-Где-то, я думаю, в период от двадцати минут восьмого до без пятнадцати восемь.
-А как объясняет жена ЮФ – вы с ней разговаривали? – что он вышел?
-С собакой погулять, с белым лабрадором. Он добродушный и маленький еще, до года. Жена пошла принимать душ, вышла через полчаса, окликнула – ЮФ не отзывается. Обычно он говорил или «Я здесь», или еще как-то отзывался. Она в окно выглянула, смотрит: собака там, она на улицу вышла – собака крутится у гаража. Потом когда вошла – уже сама не помнит, сколько там пробыла. Крик, шок…
-Опять провокационный вопрос: она не могла помочь мужу «уйти», видя, что он ранен и мучается?
-Нет, это полная ерунда, она оружия всегда очень боялась. Никогда не стреляла и, наверняка, не умеет им пользоваться. Зная их взаимоотношения, могу сказать, что она бы сделала всё возможное, чтобы его спасти.
-Кто ещё был в доме кроме неё и ЮФ?
-Никого больше не было. Хотя в прессе пишут, что охрана была – но она была не ближе чем в 150 метрах от дома. Камеры видеонаблюдения не работали. Их вообще не включали, не видя в этом необходимости. ЮФ говорил, что ему нечего бояться
-Ходят слухи, что свидетелями выстрелов были сотрудники наружки?..
-Мне это неизвестно. Вообще сотрудников наружки, когда я приехал, не видел.
-То есть они это не проверяли?
-Не проверяли. У меня самого напрашивается вопрос. В день смерти ЮФ меня вызвали в Прокуратуру Киевской области как свидетеля, и я давал показания. Спрашивали, с какого периода я знал министра, как долго мы с ним работаем, когда в последний раз видел и кто с нами ещё был. Вопрос о том, была ли там наружка, никто не задал.
-То есть никто даже не поинтересовался, что вы там увидели?
-Мало того, меня вообще больше никто никуда не вызывал, как будто следствию всё и так ясно.
-Вы приехали на служебной машине?
-У меня нет служебной машины, я приехал с водителем на его машине.
-То есть, есть свидетель, который может подтвердить, что вы приехали туда после звонка, и значит охрана, которая была неподалеку, тоже может зафиксировать, что вы приехали.
-Да, конечно, туда ведь просто не заедешь, шлагбаум же бить не будешь.
-Охранники у ворот поселка ещё не знали, что случилось?
-Да не знали. Я просто сказал, что я к Кравченко в 85-й дом.
-Толстые стены в гараже?
-Если честно, не обратил внимания
-А пистолет этот раньше вы видели?
-Видел, конечно. Когда с ним работал ещё, видел наградной пистолет Чезет, ему подарил его министр МВД Грузии ещё при президенте Шеварднадзе. А это была Беретта большая, тоже от министра грузинского подарок.
-Как выглядел наградной пистолет и как выглядел пистолет, который был у ЮФ?
-Наградной был позолоченный, а это обычный боевой пистолет без украшений.
-Когда вы обнаружили ЮФ, лужа крови была большая?
-Крови достаточно было
-На оружии была кровь?
-Нет я не видел. Кровь была под ним и слева от него, перед самим трупом ничего не было
-Вы прикасались к трупу?
-Конечно нет, я же всё-таки милиционер.
-То есть, получается ЮФ вышел погулять с собакой… И всё.
– …И всё.
– А чего вы сейчас боитесь?
-Я боюсь, что в отношении меня могут начаться какие-то провокации. Будь-то из-за дела Гонгадзе, или из-за того, что я одним из последних видел Кравченко.
-Как ЮФ комментировал задержание людей, подозреваемых в убийстве Гонгадзе?
-Он и не знал… Вообще не понимал, что происходит… Полный бред…
-Он не верил, что это совершили сотрудники криминального поиска?
-Нет, не верил. Не знал, кого задержали, как давно они работают… Это было для него, как и для нас всех полным бредом…
-То есть в тот вечер вопрос о допросе в Генпрокуратуре вообще не обсуждался? Был обычный разговор? Обсуждалось празднование дня рождения?
-Да, обсуждался список гостей, сама организация и прочее.
-Известно ли вам, звонил ли Кучма супруге ЮФ после его гибели?
-Ни в день гибели, ни после никто из руководителей государства, с кем общался ЮФ, не звонил, никакой помощи не оказали…
-То есть даже соболезнование не выразили?
-Ничего не было. МВД вообще отказалось хоронить ЮФ. Я это к тому, что на сайте МВД висело заявление, что не было обращения с просьбой о содействии в проведении похорон. Это полный бред, потому что через два часа после гибели я, Брыль и Ходоров от имени и по поручению семьи уже были в кабинете Курка – начальника по работе с личным составом (вот, на днях он ушёл на пенсию). Необходимо было подготовить письмо в Кабмин, решение по которому направляется к Омельченко (главе Кивгорадминистрации – ред.) касательно того, чтобы на Байковом кладбище выделили место – всё-таки генерал…
Они сказали, что получили команду похороны проводить по сценарию Кирпы. Нам пообещали, что всё-таки будут помогать в похоронах, и я уже доехал до зала, в котором планировалось проводить поминки, но позвонил Курок и сказал, что необходимо срочно встретиться. Я приехал, и он мне сказал: получили команду, якобы, из Кабмина, что похоронами МВД заниматься не будет. Чем могут помочь – это транспортом. Я поблагодарил, потому что понимал, что претензии-то не к нему, плюс шли выходные дни, а я не хотел терять время. Начали сами искать выходы, кто бы мог помочь с землёй для погребения. Вышли на Владимира Павловича Горбулина, он очень активно принимал участие, чтобы добиться нормальных похорон, как положено Генералу армии. Горбулин и Омельченко – им большое спасибо, они очень посодействовали, чтобы получить землю на Байковом. Ну а остальное уже сами искали – где будут поминки, где будут отпевать.
-А как согласились отпевать самоубийцу в церкви?
-Никто не может утверждать, что это самоубийство. На сегодняшней день заведено уголовное дело по статье 115 «Умышленное убийство». Блаженнейший Владимир сразу дал согласие на отпевание в Ильинской церкви на Подоле.
-Как вы думаете, высока ли вероятность того, что в доме ЮФ была прослушка?
-Да. Это обычная практика при тотальной слежке за объектом.
-Принимал ли ЮФ в последнее время какие-то контрмеры?
-Нет. Во всяком случае, мне это не известно, он никого не задействовал в этом направлении. У него не было тайн, он всегда открыто говорил по телефону. Не делал мистических жестов.
-Ему нечего было скрывать?
-Да!
-Получал ЮФ угрозы в свой адрес, рассказывал ли он об этом?
-Рассказывать – прямо не рассказывал но… Было видно, что в адрес дочек – младшей старшей, внука… Он за это очень сильно переживал.
-Он говорил, от кого могли исходить угрозы?
-В эту тему он нас, скажем так, не посвящал. Это просто наш домысел – по его поведению. Исходя из того, как он относился к семье, что он сильно за них переживал.
-Почему он не попросил охрану, не нанял частную охрану близким?
-Мы все взрослые люди, понимаем, что это ничего не дало бы. Это только усугубило бы.
-Вернемся к вашей версии убийства. Он вышел во двор с собакой…
-Вышел во двор. Первое, что я думаю – о том, что там уже ждали его, в том гараже. Он смирился с тем, что произойдет, и никаких действий не предпринимал, потому что на кону стоят три жизни. И поэтому взял с собой свое оружие, чтобы показать, что было самоубийство. Плюс все эти выступления по телевидению – они показывали, что был прессинг, и он подверг себя самоубийству.
-То есть он знал, что его там ждет убийца или контролер?
-Думаю, что да. Либо первый выстрел он сам сделал, показав этим, что он это все делает под давлением. А второй – его добили и все. Либо же первый выстрел произвели люди, которые его ждали.
-Но он мог сделать первый выстрел снизу вверх в подбородок?
-Вот это нас в первую очередь и смутило, вспомните про Кочегарова. Может, знак нам подал, что не сам он, а под давлением. То, что выстрел был снизу вверх в подбородок. Если бы он стрелялся, он бы сразу в висок себе выстрелил.
-Ну а выстрел в висок?
-Так контролер и мог дострелить, тем более, что труп остался в сидячем положении.
-Каких-то следов насилия не было?
-В гараже было темно, и много рассмотреть в деталях было просто невозможно.
-Только вы опасаетесь за свою жизнь или ваши друзья и друзья ЮФ тоже?
-Можно сказать, что не только я опасаюсь за свою безопасность. Вся четверка, которая находилась в последний день – Подоляка, Ходарев, Брыль и я… Брыль – действующий генерал, но он пока «в воздухе». Ходорев – пенсионер, был начальниковм УВД, но потом, когда его «разорвали» Дагаев и Фере – прессинговали за то, что он не отошел от Кравченко – поехал с Юрием Федоровичем на Херсон. Не готов сказать, кем он там был, но он был там при нем. Потом, когда Юрий Федорович пришел в налоговую, Ходорев возглавил в налоговой милиции главное управление.
Подоляка пришел в налоговую замом к Юрию Федоровичу. А потом его сильно начали прессинговать – за то, что мы помогаем «Нашей Украине», когда не было возбуждено уголовное дело по «Рошену» налоговой милицией. Это все было внесено в уши президенту тогдашнему. Начали меня прессинговать…
-За то, что вы отказались возбудить дело по «Рошену»?
-Да. Там не было состава преступления. Те проверки, которые были произведены ревизорами налоговой, не дали криминала. И не я лично отказался – следователь. Я не хотел и не мог надавить на следователя и сказать: возбуждай уголовное дело.
…Я просто опасаюсь, что у меня дочка, семнадцать лет будет. Я опасаюсь за ее будущее.
P.S. Автор должен предупредить, что, как и Станислав Сорока, не имеет незарегистрированного оружия и боеприпасов, не имеет отношения к наркотикам, равно как их не хранит, не имеет секретных сведений ни в электронной, ни в бумажной форме. Также хочу сказать, что я с осторожностью пользуюсь электроприборами, пристегиваюсь за рулем и мысли о самоубийстве меня посещали последний раз в 16 лет, наутро после выпускного вечера.
Интервью со Станиславом Сорокой дано с небольшими сокращениями – чтобы не бросать тень на некоторые известные фамилии. Но на всякий случай сообщаю, что полностью интервью находится в весьма сохранном месте, и мои душеприказчики немедленно приложат максимум усилий для его популяризации, в случае чего непонятного со мной или моими сотрудниками.
Евгений ЛАУЭР Трибуна