В части первой записок Ивана Кострова, изучившего порядки в Харьковском СИЗО изнутри, было рассказано о том, что представляет камера СИЗО, что в ней можно и чего нельзя, какие неожиданности и опасности подстерегают камерного неофита.
Сегодня читаем: о тюремной связи, о «валюте», которая там ходит, о «конях», «кабанах», «курах», «лепилах», «мастырке», «больничке», тюремной иерархии и многом другом.
Связь
Для общения между собой и со свободой заключенные в тюрьме используют так называемые “дороги” – хорошо налаженную связь. Тюремные стены достигают полутора метров в толщину, поэтому есть всего четыре способа связи с соседней камерой: перекрикнуться через окно, поговорить по “тромбону”, послать записку (“маляву”, “ксиву”) с помощью “коня” или найти “ноги”, которые передадут маляву в нужную камеру или на свободу.
В первом случае все понятно: лезь на “решку” и ори в окно. Во втором случае используется простейшее приспособление – “тромбон” (металлическая кружка). Постучав три раза кружкой в стену и получив такой же ответ, ее приставляют дном к стене и, плотно прижимая к отверстию рот, не спеша, с расстановкой ведут разговор.
“Конь” – одно из самых оригинальных приспособлений, придуманных “зэками”. “Коня” плетут из обычных ниток или, когда их нет, из ниток специально распущенного для этой цели старого барахла. Из нескольких ниток сплетается тугой канатик, к нему привязывается небольшой грузик в спичечном коробке – и “конь” готов. Один из жителей камеры, у которого лучше всех получается “гнать коня”, отвечает за него и называется “конегон”.
С “ногами” дело обстоит посложнее. Передать ксиву через баландеров (заключенных, оставшихся отбывать свой небольшой срок в тюремной хозяйственной обслуге и работавших на разноске пищи по камерам) можно быстро и без особых проблем. Баландер за одну записку берет всего пару сигарет или “замутку” чая. А вот получить письмо от родных или “выгнать” его на свободу можно только через “прикормленного” попкаря, за что у него могут возникнуть большие неприятности.
Валюта
Как и в любом другом замкнутом пространстве, эдаком государстве в государстве, в тюрьме шкала ценностей совершенно иная, чем на свободе. В связи со строжайшим запретом на хождение валюты любой страны мира по ее территории, заключенные, руководствуясь минимально необходимыми “для полного счастья” приоритетами, установили свою систему эквивалента денег. Самыми главными ценностями в тюрьме являются чай и сигареты (табак). Есть еще менее значимые “мелочи” типа сахара, сала, колбасы, но если в хате нет чая и курева, хата считается сидящей “на голяках”. На чай и сигареты играют “под интерес”; ими рассчитываются с баландерами за “ноги”; на них можно обменять вещи, необходимые для поездки в суд, на них можно выменять еду.
Несмотря на строжайшие запреты, по тюрьме ходят и деньги, в том числе и доллары. Понятно, что за их хранение можно лишиться части здоровья (в основном “убивают”, пытаясь узнать, как это к вам попало и кто ваши “ноги”) и угодить надолго в ШИЗО. И все таки, таким образом решаются самые разнообразные вопросы – от перевода подследственного в лучшую камеру до “утяжеления” передачи.
И все же чай и сигареты – это главная тюремная валюта.
Передачи
Получивший “кабана” дает на “общак” сколько считает нужным, а остальное делит со своими “хлебниками” (с теми, с кем он вместе “хавал”).
Типичный набор летней продуктовой передачи: чай (200-300 г); сигареты без фильтра (20 пачек); сало (500 г); колбаса копченая (1 палка); сыр (400 г); сахар (1 кг); варенье (в целлофановом пакете, стеклянные банки запрещены, 500 г); бульонные кубики; помидоры, огурцы (1 кг); яблоки или любые другие фрукты (500 г), пару рулонов туалетной бумаги. Это из долгохранящегося. Передавали еще и некоторые продукты, которые cледует съесть сразу, например, вареную картошку, тушеное мясо и т. п., но летом все это могли не принять. Зимой все свежее в основном заменялось консервациями, сухофруктами. Все, что вы получаете в передаче, занесено в список, написанный рукой вашего родственника. Передачу вы принимаете исключительно по списку, который вам предоставляет шнырь. Если чего-то вдруг не хватает, можно смело засаживать “хипиш” (“кипиш”) вплоть до вызова опера – вас обокрали. Вместе с продуктовой передачей можно было передать ручки, тетради, телевизионную программку, лекарства.
Я рассказываю о “положенном”, но на самом деле у большинства заключенных передачи гораздо богаче. Родственники подследственных за взятки и подарки договариваются с приемщиками о передаче некоторых “неположенных” продуктов (алкоголь полностью исключается), можно передать практически любую по весу передачу и без очереди. В тюрьму при желании можно затащить мобильный телефон или даже автомат Калашникова (конечно, шутка, но не такая уж и далекая от правды) – это просто стоит намного дороже.
“Куры”
Существует два типа “кур” – “куры” со свободы, бомжи, подрабатывающие в ИВС и КПЗ, чтобы не сдохнуть с голода, и “куры”, сидящие в тюрьме или в зоне за совершение преступлений и работающие на оперов за тюремные блага или обещание походатайствовать перед судом о смягчении наказания (возможность выбора зоны для отсидки, попадания под льготы и т. п.). Второй тип пострашнее. Это завербованные заключенные, которые официально работают информаторами, имеющие кодовые клички и специально заведенное на них дело, куда подшиваются их донесения.
Нет ни одной камеры, где бы ни сидела “курка”. Кстати, отличить ее просто: почти наверняка это ранее судимый рецидивист, единственный среди сидящих по первой судимости в камере, куда вы попали. Он типа “смотрящий” за камерой – опытный, наглый, болтливый и спящий в полглаза и пол-уха.
Разборка с опознанным стукачом происходит молниеносно: его нещадно избивают (иногда до полусмерти – слишком сильно некоторые страдают от его доносов) и “выламывают” из камеры. Рассказывали, что “серьезные пацаны” находят их и на свободе, причем гниду могут и казнить.
Тюремная иерархия
В тюрьме не любят “хозяйственников”, разного ранга руководителей, членов партий и политических деятелей, офицеров Вооруженных Сил, ментов. Если у вас, не дай Бог, проколото ухо или вы как-то не так пострижены (например, длинные волосы, панковский “гребень” или выбриты виски), вы можете попасть в серьезные неприятности. То же самое касается “странных” татуировок.
Почти все, кто впервые попадает в СИЗО, считаются новичками и за редким исключением не имеют права голоса. К ним относятся снисходительно и внимательно смотрят за их поведением. Если проходит время, и новичок не “порол бока”, его принимают в “семью”.
“Первая семья” в камере распределяет “общак”, решает вопросы со шмонщиками, “раскидывает рамсы” в случае возникновения любых спорных ситуаций или поступления жалоб от кого-то из сокамерников. Остальные семьи подчиняются “первой”.
Еще одна категория — “мужики”, к которой относится весь простой народ: разные работяги по свободе, полубомжи-чуханы, деревенские, – кто не имеет никаких особенных притязаний по тюремной жизни и собирается тихо-мирно отсидеть свой срок. “Братва” их не щемит, а за это “мужики” по очереди убирают в хате и чистят дючку.
Очень тяжело в тюрьме приходится евреям. Если вы принадлежите к этой многострадальной нации, то вас называют “жидом”, над вами постоянно потешаются, подначивают и пытаются унизить. Если у вас еврейская фамилия – еще хуже, потому что будут насмехаться еще и над ней. Лишь некоторые евреи, заработавшие себе авторитет еще на свободе, хорошо “стоят по тюрьме”: никто не смеет даже косо глянуть в их сторону.
Еще есть тонюсенькая прослойка “стремящихся” босяков, называющих себя “отрицалово”. Они очень аккуратно прощупывают, где и как без вреда для себя можно проявить взятые на себя “обязательства”. В основном они достаточно нагло ведут себя только с сокамерниками, устраивая от скуки разного рода “качели” и интриги с разборками. Зато выйдя на свободу, они рассказывают несудимым друганам, что “отрицали” ментовские постановы и вели себя вызывающе дерзко, открыто проявляли неповиновение. Если вы увидите у кого-то из молодняка выколотую на ребрах (реже – на плече или запястье) фашистскую свастику – этот из таких. В 99% – это чистые понты, чтобы казаться круче среди такой же шантрапы.
Низшие ступени тюремной иерархической лестницы занимают “обиженные”, “опущенные” и “петухи”. В качестве “пресса” заключенного могут ненадолго забросить в “обиженку”. После этого он уже запачкан. Хотя никто не считает его “обиженным”, но проблемы у него появляются.
И, наконец, особенной прослойкой в тюрьме являются наркоманы. О, это уникальные существа! Старые зэки так прямо и говорят: “Наркоман хуже петуха” и соответственно к ним относятся.
Среди наркоманов попадаются бывшие спортсмены, выходцы из “золотой” зажравшейся молодежи и даже представители гуманитариев и коммерсантов, которые очень скоро становятся неотличимы от основной серой массы.
Интересна в социальном плане прослойка заключенных, которые имеют за плечами уже по несколько “ходок”. Это “строгачи” и “полосатики” (соответственно, получившие строгий и особый режимы). Почти у всех, особенно у тех, кто побывал на “крытой” (длительное тюремное заключение в специальной тюрьме – “крытке”), напрочь расстроена нервная система. Это выражается в бесконтрольных вспышках ярости по отношению к охране, реже – к сокамерникам, когда возникает спор. Но зато их знания уголовного мира – глубочайшие.
Больничка
Содержание подследственных в переполненных душных и грязных камерах, антисанитария, отсутствие нормального питания приводят к тому, что тюрьма превращается в рассадник всевозможных болезней. В СИЗО любой из серьезно заболевших подследственных рискует лишиться жизни.
Когда вы попадаете в следственный изолятор, вас в обязательном порядке осматривает врач (на местном наречии – “лепило”). Единственное, чего от него можно добиться жалобами, – это назначение “диетического” питания, если вы больны язвенной болезнью (той же баланды, только чуть почище, чуть побольше жира, и лишней пайки белого хлеба вместо черного). Очень немногие попадают “на больничку”, где в специальных более комфортных камерах можно “поболеть” и отдохнуть от дурдома общей хаты. Для того, чтобы “съехать” с обычной хаты в санчасть, опытные по тюремной жизни зэки применяют разные уловки – “мастырки”. Бывалые зэки натирают жуткие язвы, накатывают на голове огромные шишки, ломают руки, симулируют шизофрению. Но если кого-то ловят на симуляции, у него в деле могут появиться две неприятные буквы – “СС”, что означает “Систематический симулянт”. И тогда ему лучше вообще никогда не болеть по-настоящему.
Наиболее отчаянные заключенные, выражая протест или пытаясь любой ценой задержать вынесение приговора, идут на крайние меры. “Вскрыться” – порезать вены – это один из самых “легких” случаев. Глотают иголки, куски алюминиевых ложек, металлической проволоки. “Вскрывшихся”, как правило, зашивают по живому, без наркоза, жутко избивают и бросают в карцер. Тех, кто чего-то наглотался, вывозят на “свободскую больничку”, где хирурги достают железяку из пробитого насквозь желудка. Само собой, выживший “счастливчик” получает долгожданную отсрочку на месяц-другой, хотя потом ему все равно не избежать мести тюремщиков – ведь это благодаря ему они получили по заднице за ЧП. Многие из тех, кто уже давно скитается по тюрьмам и зонам, имеют на животе большой неприглядный шрам, говорящий о том, что они выезжали на свободу именно этим путем.
Основная масса “отдыхающих” старается съехать на санчасть в зимне-весенний период, когда еще не так свирепствует самая опасная тюремная эпидемия – дизентерия. Каждый год летом и осенью эту заразу завозят со свободы арестованные, и она в мгновение ока распространяется по всей тюрьме. Два десятка камер санчасти моментально забиваются заключенными, каждые пять минут гадящих кровавым поносом. Процедура лечения заключается в выдаче три раза в день по таблетке просроченного фталазола.
В тюрьме любое недомогание становится неразрешимой проблемой. От плохого питания и прогрессирующего авитаминоза начинают портиться зубы (в санчасть можно было попасть только с огромным флюсом, где стоматолог-недоучка из хозобслуги вырывал вам плоскогубцами больной зуб вместе со здоровым); всякая мелкая ранка тут же гниет и превращается в абсцесс; у большинства зэков со стажем – запущенный геморрой и разного рода желудочно-кишечные заболевания; кожу покрывают сыпи, экземы, язвы. Но классическими тюремными болезнями я бы назвал три: педикулез (вши), чесотку и туберкулез.
Да, безусловно, люди, отбывающие в местах лишения свободы определенные судом сроки лишения свободы, виновны. И, конечно же, условия их содержания не должны быть похожи на отдых в санатории. Но не до такой же степени! И почему должны страдать те, кто еще не признан судом виновным и находится под следствием? С таким отношением государства к своему народу нам никогда не стать нормальной демократической страной. Никогда!
Иван Костров, специально для «УК»
Полная версия записок заключенного Ивана Кострова