В этом году исполнилось ровно 333 года с тех пор, когда запорожские казаки написали турецкому султану Османской империи Моххамеду IV письмо, которое являлось ответом на его пафосное послание в их адрес и является историческим свидетельством ” недипломатичности” послания, содержащего “утонченные” метафоры и внутренние рифмы, не всегда проходящие цензуру. Именно это письмо стало ярким выражением свободолюбивого духа запорожской вольницы. Многие из нас видели картину – ответ запорожских казаков турецкому султану. Картину видели многие, да вот текст не читали. Только теперь становиться понятно, почему …
В начале лета 1673 года повелитель огромной империи, раздраженный постоянными набегами на его владения, продиктовал своему секретарю текст послания:
“Султан Мохаммед IV – запорожским казакам.
Я, султан и владыка Блистательной Порты, брат Солнца и Луны, наместник Аллаха на Земле, властелин царств – Македонского, Вавилонского, Иерусалимского, Большого и Малого Египта, царь над царями, властелин над властелинами, несравненный рыцарь, никем непобедимый воин, владетель древа жизни, неотступный хранитель гроба Иисуса Христа, попечитель самого Бога, надежда и утешитель мусульман, устрашитель и великий защитник христиан, повелеваю вам, запорожские казаки, сдаться мне добровольно и без всякого сопротивления и меня вашими нападениями не заставлять беспокоиться. Султан Мохаммед IV”.
Следует отметить необычную мягкость и осторожность грозного султана, который против обыкновения не угрожал казакам страшными карами, а всего лишь предлагал им замириться. Обычный стиль и тон посланий османских владык – как предшественников, так и наследников Мохаммеда IV – был не таков. Вот, например, как автор послания запорожцам написал в Вену императору Священной Римской империи Леопольду I:
“Я объявляю тебе, что стану твоим господином. Я решил, не теряя времени, сделать с Германской империей то, что мне угодно, и оставить в этой империи память о моем ужасном мече. Мне будет угодно установить мою религию и преследовать твоего распятого бога. В соответствии со своей волей и удовольствием я запашу твоих священников и обнажу груди твоих женщин для пастей собак и других зверей. Довольно сказано тебе, чтобы ты понял, что я сделаю с тобой, – если у тебя хватит разума понять все это. Султан Мохаммед IV”.
Совершенно очевидно, что походных куреней Запорожской Сечи султан опасался куда более регулярной армии Священной Римской империи. И поделом. Кошевой атаман Иван Сирко собрал ближний войсковой круг, и ветераны многих сражений “з бiсурменами” составили текст, который должен был подтвердить в глазах султана их реноме. Данное послание приводится на языке оригинала (приводится по Выписке из книги Дарвинского сборника истории Запорожской Сечи, хранящейся в Публичной Библиотеке города Санкт-Петербурга, Послание относится к концу 17 века.):, поскольку оно особенно хорошо без перевода:
“Отвiт запорожцiв Магомету IV.
Ти, султан, чорт турецкий, i проклятого чорта брат i товарищ, самого Люцеперя секретарь. Якiй ты в черта лыцарь, коли голою сракою ежака не вбъешь. Чорт высирае, а твое вiйско пожирае. Не будешь ты, сукiн ты сыну, сынiв христiянських пiд собой маты, твойого вiйска мы не боiмось, землею i водою будем биться з тобою, распро… твою мать. Вавилоньский ты кухарь, Макидоньский колесник, Iерусалимський бравирник, Александрiйський козолуп, Великого и Малого Египта свинарь, Армянська злодиюка, Татарський сагайдак, Каменецкий кат, у всего свiту i пiдсвiту блазень, самого гаспида внук и нашего х… крюк. Свиняча ты морда, кобыляча срака, рiзницька собака, нехрещений лоб, мать твою… От так тобi запорожцi виcказали, плюгавче. Не будешь ти i свиней христiанских пасти. Теперь кончаемо, бо числа не знаемо i календаря не маемо, мiсяц у небi, год у книзя, а день такий у нас, якиi i у Вас, за це поцелуй в сраку нас! Пiдписали: кошевой атаман Иван Сирко зо всiм кошем Запорожськiм”.
“Смех”, возникающий у авторов послания, присутствует и на полотне. Репин буквально “озвучил” картину не для потешания зрителей, а для утверждения правоты и силы запорожцев, объединенных единым порывом и единойверой, которой порой так не хватает нам.
Содержание письма было доложено султану на турецком языке, поэтому он вряд ли смог оценить его метафоричность, внутренние рифмы и утонченность особого эпистолярного стиля “поцелуй в сраку нас”.
УК