Разумеется, бандиты про «гостеприимные» обычаи ИВС уже наслышаны. Слишком многие даже и на собственной шкуре успели их испытать. И потому возможность стать 15-суточником даже у самых закалённых урок вызывает нервную дрожь. Что совершенно непонятно для людей, не сидевших и не посвящённых: «Эка невидаль – две недели за решёткой! Это ж тебе не 15 лет…» Зря вы так, товарищи! ТРУСЛИВЫЙ «ПРЫЩ»
Самые хитроумные способы применяются криминалом для того, чтобы не попасть в изолятор временного содержания. А уж если попал – то любой ценой вырваться оттуда как можно раньше, и с наименьшими для себя потерями.
Вот один из подобных случаев. Случилась на моей «земле» в частном секторе м о к р у ха. У одного деда в хлеву кое-что хрюкало, и сад плодоносил в полную силу, а потому разные лихие люди норовили забраться ночью и украсть всё, что могли унести загребущие руки. И надумал он дежурить по ночам с заряженной картечью берданкой. Две ночи прошли спокойно, а на третью кто-то полез через забор. Дед крикнул: «Стой!», неизвестный кинул в него какую-то железяку и промахнулся. Дед ответно шмальнул в неясную тень во тьме – и попал. Заряд картечи разворотил незадачливому воришке грудь, и через полчаса тот умер на руках медиков из примчавшейся на вызов «скорой».
Случай был не простым. Главная трудность: как квалифицировать действия старика: если – как убийство из самообороны (в него же кинули железку!), то он невиновен, а если – как убийство по неосторожности, то сидеть ему года три-четыре… Позарез нужен был свидетель, способный подтвердить лихие намерения забравшегося на территорию дедовых владений злоумышленника.
Убитого мы хорошо знали: Пашка Чаусов по кличке «Катер», ранее судим за хулиганку. Занимался и воровством, но пока ни разу за руку на этом не ловили. Агентики н а с т у ч а л и, что на дело шёл «Катер» обычно со своим корешем, не помню фамилии, а кликуха у него была неважнецкая – «Прыщ» (что-то с кожей у него, вся физиономия в прыщах; тридцать лет парню, а видик – как у сексуально озабоченного подростка). Мы предположили, что в ту ночь «Катер» и «Прыщ» пошли на дело вместе. Но услышавший выстрел «Катер» испугался и убежал, бросив дружка истекать кровью…
Взяли «Прыща» на адресе у его зазнобы, привезли в РОВД, поговорили задушевно… Естественно, «Прыщ» все отрицал, понимая, что сознанка в соучастии в воровстве сулит ему немалые неприятности.
А нам свидетель невиновности деда нужен был вот как, поскольку родной внучок его служил в нашем же РОВД, и очень просил престарелого родича как-нибудь отмазать. Тем более, что убитый был по жизни бандитом, и, в общем-то, получил по заслугам.
Решили мы с «Прыщем» не миндальничать: оформили ему хулиганку и админарест на 10 суток, свезли в ИВС, и начали с ним каждый день общаться. Кстати, говорил ли я, что «Прыщ» был ранее трижды судим (за наркоту и кражи)? Ага, ну так теперь говорю, чтобы стало понятно: бобёр он был ещё тот, на фу-фу такого не возьмёшь.
Стали мы его пробивать насквозь, крепко били. И всего лишь за два дня не то чтобы отбили ему всё напрочь, но кое-что повредили основательно. И это только начало! Мы только в раж начали входить, только-только стала пробуждаться наша пытливая фантазия; появился даже некий спортивный азарт: на какой день «клиента» расколем, как грецкий орех…
И вот на исходе вторых суток, прикинув свои возможности и наш потенциал, понял «Прыщ», что затянуть время и по истечению 10 суток свалить ему не удастся. Потому как при таком напоре и натиске ещё неделька – и никакие лекарства ему уже не помогут. Выползет из ИВС на карачках, и через час, самое позднее – через два сдохнет где-нибудь в канаве. А сознаться – значит идти в СИЗО, а потом и в «зону», что ничуть того же ИВС не слаже. Так что этот припадочный надумал? Оторвал от нар в камере доску, выдернул из неё гвоздь и вспорол им себе живот! Натурально, обслуга забегала, вызвали «скорую»; свезли «Прыща» в больницу. Причём не в тюремную, как вы наверняка подумали – с каких делов? С точки зрения закона, никакой «Прыщ» ведь и не преступник, а так, мелкий хулиганчик-десятисуточник (если заметили, даже 15-ти суток для него из судьи вытащить не смогли). И вот, значит, положили «Прыща» в обычную палату нормальной больницы, подлечиться немножко. А чтобы он не сбежал от врачей и процедур больничных – при нём в палате дежурил один из наших оперов. Лежал «Прыщ» на койке, стонал, в потолок пялился страдающим взглядом, короче – корчил из себя умирающего. Опер и расслабился! Вышел буквально на минутку в коридор, перекурить и с молоденькими медсестричками покалякать, а когда вернулся – «Прыща» уж и след простыл! Вскочил с постели, порвал мигом простыни, скрутил из них верёвку, привязал конец к батарее, спустился с помощью этой верёвки из окна с 3-го этажа – и был таков… Не розыск же было объявлять на «самовольно ушедшего» из больницы админарестованного. Короче, оконфузились мы. «Прыщ»-то от нас всё равно не ушёл, поймали через две недели – в чужую перегородку лез, соседи услыхали и позвонили в милицию, а патруль как раз рядом оказался. Тогда уж и за прошлый раз ему вломили – не бегай от уголовки, сука! На этот раз, и так уже имея гарантированный срок, подтвердил он своё с «Катером» соучастие. Под наши диктовку записал в протоколе, как «Катер» злодейски метал в деда одну за другой многопудовые гири, просто-таки вынудив того к ответному беглому огню. И старик-«стрелок» был благополучно амнистирован.
Вернусь к выдернутому из доски гвоздю. Везде в мире в местах лишения воли стараются не давать заключённым в руки предметы, с помощью которых они могут покончить с собою. Будь в камерах бетонные нары вместо деревянных – хрен бы он себе что-либо вскрыл! Да что там о нарах говорить, если в ИВС есть даже – смешно сказать! – электророзетка! Не нужно и с гвоздём чирикаться: сунул два пальца в розетку, и – амбец, одной страдающей душой на свете стало меньше… Надо полагать, составители инструкций и положений о содержании админарестованных в изоляторах временного содержания исходили из того, что нет и не может быть у «админов» причин стремиться к самоубийству. Чай, не в камерах смертников они содержатся, и не в тюряге многолетний срок мотают; отсидят полторы-две недели, и – на волю, к родичам и друзьям. Так какой смысл человеку с собою кончать?
На бумаге такое и в самом деле катит. В реальности же эти бандитские хари так и норовят нам напакостить, и с собою что-либо в зарешёченной камере сотворить. Дескать, «хотели вы, менты-суки, урыть меня и опустить ниже плинтуса, а не вышло у вас ни фига: сёл я в свой кораблик да и уплыл далеко-далеко…»
ВЕНЬКА С БРИТВОЙ
Хитрованы… Одному наркоманчику подкинули «дурь» в карман, чтобы легче было потом свои смутные в отношение его подозрения уточнить на допросах, так он в камере пластиковую бутылку зубами перегрыз, и острым краем бутылки свои вены вскрыл!
С другим ещё похлеще получилось. Венька Фурсуненко, буйный парниша, – ш и р я л с я, с ножиком по вечерним улицам прогуливался в поисках лохов позажиточнее. Агентики давно про него п о с т у к и в а л и, и решили мы его взять, раскрутить по полной программе и «закрыть» капитально, пока он кого-нибудь в натуре не зарезал.
Взяли его на улице же, но п е р о на «холодное оружие», к сожалению, по своим параметрам не потянуло. Так что пока что оформили ему «хулиганское поведение» (крыл матом задержавших его оперов – куда ж дальше?) и отвезли в ИВС. А у него в спичечном коробке, как позднее выяснилось, был упрятан обломок лезвия безопасной бритвы. И когда сотрудник ИВС вёл его по коридору к камере, этот паскудник выхватил из кармана лезвие, прижал его к собственной шее, и завопил истошно, что если сейчас же не предоставят ему вертолёт, 40 тысяч долларов и две бутылки водки в придачу, то он немедленно покончит с собою! В ИВС ко многим выходкам привыкли, но чтобы – такое?!
И вот стоит он в коридоре с бритвой у сонной артерии, ждёт, поодаль два сержанта на всякий случай караулят, дожидаясь, что начальство решит… Наконец-то идут по коридору двое. Не вертолётчики, не банковские служащие с мешком инвалюты, и даже не спецназовцы, а два обыкновенных санитара в грязноватых халатах, с носилками. Остановились метрах в десяти, носилки на пол поставили, закурили дружно, а потом один из санитаров и говорит: «Режь горло, а мы твой труп заберём!» Какой ни балбес был Венька, но как-то не вдохновило его такое хамское отношение властей к его драгоценной жизни. В голливудских фильмах всё было иначе; там денежки приносили через 5-10 минут экранного времени после обещания учинить над собою суицид, и ещё через пару минут обычно услужливо подгоняли и вертолёт… Но делать нечего, сказал: «Зарежусь!», и – надо резаться, не зря же медбратья с носилками тащились. Ещё какое-то время покуражился Фурсуненко, накричался детских страшилок типа: «Даю вам ещё две минуты, а потом – кранты мне!», «Осталась последняя минута!», «Даю дополнительно ещё 30 секунд, но это – в последний раз!», и так далее, ну а потом, тяжко вздохнув, начал резать. Но не горло, это слишком больно, и коновалы могут не успеть спасти – а чиркнул по вене на руке. Опытные люди знают, что при таком варианте кровищи – море, зрелище не для слабонервных, но шансы умереть равны нулю. Разве что от злорадного хохота, глядя на перекошенные рожи тюремщиков, испуганно бегающих вокруг тебя, окровавленного… Но только вот перекашиваться и пугаться никто, похоже, не спешил. Санитары спокойно курили в сторонке, привычно глазея на струящуюся из вены кровь. Потом один из них ворчливо напомнил: «Блин, ты ж и по горлу чиркнуть не забудь, чтоб меньше с тобою возиться… Так тебя в больницу везти придется, а этак – в морг, дорога вдвое короче, и врачам с тобою потом не будет мороки…»
Понял Венька, что с подонками дело имеет, не дождёшься от них сочувствия… собаки! Ну и хрен с ними… Пусть хотя бы обезболивающее вколют – р а с к у м а р и т маленько, полегчает… Кинул окровавленное лезвие в сторону, присел на корточки у стены, вздохнул устало. Сообщил: «Всё, кончено на сегодня… Дайте какого-нибудь лекарства, поскорее!..» Санитары насмешливо сощурились, один из них уточнил: «Ты о морфии, что ли?.. Не гони, вша, никто на тебя лекарственные препараты тратить не будет. Сейчас зашьём ниткой по живому – и хватит; в следующий раз умнее будешь…» И – зашили… Можете представить, как орал Венька, когда санитары его штрыкали иголкой в окровавленную плоть руки без всякого наркоза! Весь ИВС слушал и содрогался в камерах. Ничё… Пусть бандиты знают: идти у них на поводу никто не собирается.
ГЛУПЫЙ КАВКАЗЕЦ
А последний случай совсем недавно произошёл. Поступила к нам информация на некоего ч у р к у, что-де втихую приторговывает он маковой соломкой. Под предлогом проверки документов пригласили его в РОВД. Он пришёл – вежливый такой, глазки хитрые, с прищуром. Я не расист, упаси Боже: все люди – братья, и всё такое… Но ежели по долгу службы я и на своего брата-славянина вынуждаем коситься волком, то можете представить, что уж тогда о «лицах кавказкой национальности» говорить… Если таковой хоть в чём-либо серьёзном замешан, и мне не удалось отмаксать его на всю катушку, то на душе – так гадко, будто в тяжёлую минуту Родина-мама меня персонально позвала, а я – не пошёл… А ведь маму слушаться надо!
Так вот, полистали мы паспорт того самого «зверя», да и говорим ему в лоб: «Фальшивка!» Тот удивился: «Как фальшивка?! Самый настоящий, вот и печати на месте…» Поясняем ему: «И печати твои сомнения вызывают, да и ты сам!» Заперли его паспортину в сейфе, самого потащили в другой кабинет. И там, в обстановке товарищеского взаимопонимания, начали выпытывать у гражданина Коблидзе В.П., где и у кого он приобрёл вышеуказанный документ, сколько заплатил, чем занимается сейчас, и не наркотой ли он, собственно говоря, торгует? Ч у р к а попался бесчувственный: как ни орали на него с разных сторон, как ни били, каких фитилей ему ни запускали, но раскалываться он упорно не хотел. И настойчиво требовал адвоката! Но какой адвокат, собственно, может быть у человека, которого ни в чём пока что не обвиняют, а всего лишь задают вопросы по поводу некоторых фактов биографии? «Когда выдвинем против тебя обвинения – хоть сто адвокатов заказывай, а пока – говори, где прячешь маковую соломку?!» – вызверились мы.
Так прошло два дня. Законы «зверь» знал и понимал: ещё сутки – и мы обязаны его при нынешней слабенькой доказательной базе отпустить на все четыре. Ведь ничегошеньки наскрести против него так и не удалось! «Ничего… – наверняка думал он, – пусть бьют и спать не дают. Но ещё чуток, и этот кошмар кончится!» А фигушки…
На исходе второго дня решили мы промеж себя завтра с помощью подобранных свидетелей оформить «зверю» 15 суток. И уж в ИВС, никуда особо не спеша, будем выпытывать у него интересующие нас вещи. Как он сам про это унюхал – неизвестно: то ли из оперов кто-то проболтался, то ли подслушал случайно, то ли просто догадался. Но только на третьи сутки пришли мы на работу, пошли в «обезьянник» за ч у р к о й, чтобы напоследок перед ИВС про жизнь с ним погутарить, а его в камере – нет! Побежали к дежурному. Оказывается, ночью ч у р к е якобы стало плохо, «сердце прихватило», стонал он предсмертно, и перепуганный дежурный вызвал «скорую». А врач – то ли лох, то ли кавказец за своё спасение наобещал ему с три короба – вместо того, чтобы диагностировать «лёгкое недомогание в связи с простудой» (умные врачи только такие диагнозы находящимся в местах заключения и «внезапно расхворавшимся» ставят), завякал насчёт подозрения на инфаркт. Ну, дежурный и разрешил «скорой» отвезти больного в больницу (тут и мы лопухнулись – не предупредили заранее дежурного, что задержанный на трое суток ч у р к а подозревается в совершении тысячи преступлений, и потому не подлежит освобождению ни под каким предлогом). Ну а «скорая» до больницы «инфарктника» так и не довезла: в дороге ему якобы «стало лучше», он попросил высадить его у дома, что те и сделали… Идиоты! Кинулись мы домой к «зверю» – его уж и след простыл… Упаковал чемоданы и слинял из города ещё до рассвета. А свой паспорт нам на память оставил. Обидно!
Главное, непонятно: чего он так испугался? Честному человеку бояться угрозыска не нужно. Докажи с помощью улик и вещдоков свою невиновность, на допросе сумей выстоять перед нашей любознательностью, не бери на себя ничего «левого»… И всё! Так нет же – сбежал зачем-то… Некрасиво поступил, непорядочно даже! Искать его, разумеется, никто и не подумал. Не матёрый ведь бандит, конкретно в чём-либо уличённый, а так… попавшееся на глаза «лицо к/н», к которому у милиции возникли некоторые вопросы… Проявил он невежливость, не захотел на те вопросы отвечать, срочно отбыл в неизвестном направлении – ну и хрен с ним!
(Продолжение следует)
Владимир Куземко, специально для «УК»
P.S. Републикация материалов Владимира Куземко, возможна только с разрешения автора!