История сохранила рассказы о деяниях военной разведки с былинных времен. Успех и неудача той или иной операции в огромной степени зависели от того, насколько армия осведомлена о силе, замыслах и намерениях противника.
Во все времена разведку признавали одним из важнейших средств обеспечения успеха боевых действий. Собранной лазутчиками информацией умело пользовались Александр Македонский и Митридат Понтийский, Ганнибал и Юлий Цезарь, Кутузов и Наполеон. А легкомысленное пренебрежение разведкой всегда вело к военным поражениям.
Для русских княжеств, подвергавшихся набегам половцев, печенегов, а позже — татар, разведка была одним из главных условий национального выживания. Древняя Ипатьевская летопись, повествующая о походе князя Игоря Святославовича на половцев, с признанием упоминает о заслугах так называемых сторожей: «Из Оскола пошли дальше, и тут к ним прибыли сторожи, которых князь послал ловить языка, и сказали: «Мы видели, что ратные ратники ездят в чистом поле наготове. Или поезжайте быстро вперед, или возвращайтесь домой, ибо не наше нынче время».
Уже в то время разведка не ограничивалась сбором сведений о противнике, но и сама старалась ввести приятеля в заблуждение. Именно такое задание дал разведчикам князь Мстислав Изяславович, когда в 1170 году пошел походом на половцев: «Быть весть половцам от пленника Гаврилки Васильевича, что идут-де на них русские князья. И побежали половцы, бросив жен своих, и детей, и повозки свои». Так путем дезинформации князь Мстислав добился своего, избежав кровавой битвы и связанных с нею потерь. Видимо, успех был полным, раз летопись упоминает даже безвестного Гаврилку, именуя его по отчеству, что в те времена было привилегией знатных людей.
Как это принято и сегодня, давние полководцы вели не только военную, но и стратегическую разведку с использованием, как теперь говорят, «дипломатического прикрытия». Послы князей во вражьем стане рассматривались как откровенные соглядатаи, что, собственно говоря, целиком соответствовало истине. Боярин Захария Тютчев, предок знаменитого русского поэта и дипломата Федора Тютчева, был отправлен Дмитрием, позже ставшим Донским, послом в Золотую Орду. Там и «прознал он о планах хана идти на Москву, объединившись с войсками литовского князя Ягайло и рязанского князя Олега. Дипломат немедленно отправил к Дмитрию гонца с этой вестью, и князь решил опередить врагов, не дав им соединиться. Сведения от Захарии Тютчева подтвердил и командир конного дозора Родион Ржевский. Захватив языка, он донес князю, что «вторжения татар следует ожидать после сбора урожая».
Когда русское войско двинулось в поход, вперед отправили отряд из пяти офицеров-дворян с задачей взять языка из числа ордынских мурз или князей. Они сумели заполучить такого из свиты самого Мамая. От него стало известно, что хан Золотой Орды «стоит с войском в 300 тысяч копий за Доном, всего в трех переходах от русской рати и переправляться через Дон не спешит, а поджидает подхода дружин Ягайло и Олега». О том, что Дмитрий знает о его намерениях и уже выступил навстречу, хан, по свидетельству «языка», не подозревает.
Блестящая разведывательная операция во многом предопределила успех Куликовской битвы. Она сорвала планы противников и позволила князю наилучшим образом построить полки перед сражением.
История помнит и героя-дезинформатора, спасшего Москву в 1591 году. Крымский хан Гирей, шедший тогда походом на Литву, внезапно повернул на Москву, узнав, что она отправила свои полки в поход против Швеции и Польши. Взять город, лишенный защитников, не стоило большого труда, и хан решил воспользоваться удачным стечением обстоятельств. Он уже стоял лагерем у Коломенского, когда боярин Борис Годунов, бывший тогда первым советником у безвольного царя Федора Иоанновича, придумал хитроумный план. Он велел привести к себе верного человека из московских дворян, отличившихся в военной разведке, и долго говорил с ним наедине. А когда отправил его, призвал начальника охраны дворца и дал ему срочное задание. Той же ночью в Москве «поднялся шум великий, ратные люди били в колотушки и что есть мочи палили в воздух из пищалей». А в семейной церкви Годуновых тем временем причащали и соборовали московского дворянина «в смирной одежде», побывавшего перед тем на аудиенции у Бориса. Его готовили к подвигу и неминуемой смерти.
До Коломенского, где находилась ставка Гирея, дворянин ехал на скакуне с драгоценной сбруей, как и подобает знатному человеку. Когда его схватили и привели к хану, он прикинулся перебежчиком, стал жаловаться «на великие обиды и притеснения от царя» и попросился на службу. Как и ожидалось, хан стал допытываться о причинах ночного шума в Москве, и дворянин как бы нехотя поведал, что «к царю пришла подмога из Новгорода и Польши, всего тысяч до 30 ратных людей». Гирей заподозрил обман и велел подвергнуть перебежчика самым страшным пыткам, чтобы выведать у него правду. Но и на дыбе у палача он подтвердил сказанное. Взбешенный хан велел казнить непрошеного гостя, принесшего недобрую весть, но той же ночью снял осаду.
По мере развития военного искусства возрастала и роль разведки. В 1654 году при царе Алексее Михайловиче появилось некое управление под названием «Приказ тайных дел», которому и поручили разведывательные функции, освободив от них «Посольский приказ». Однако политической разведкой дипломаты продолжали заниматься. Успехами на этом поприще особенно прославились послы Алексей Матвеев, Петр Толстой, Андрей Хилков. Внесла свою лепту в укрепление разведывательной службы даже сама императрица Екатерина Великая. По ее указанию была создана «Тайная экспедиция», которой доверили вскрывать переписку иностранных дипломатов, чтобы черпать из нее важную информацию.
Интересны и сведения о деятельности первого отделения квартирмейстерской части Российской армии перед войной с Наполеоном. В 1801 году военный министр России Барклай де Толли направил в российские посольства за границей «военных агентов» с заданием вести разведку. Им поручили уделять особое внимание сведениям о Франции. Известно, что агенту Чернышову удалось завербовать одного из сотрудников военного ведомства Наполеона, который готовил для него в единственном экземпляре стратегические сводки. Самым же скандальным агентом России оказался министр иностранных дел Франции Ш. Талейран. У него было две клички — кузен Анри и Анна Ивановна. Его донесения, отправляемые посольством по тайным каналам, так и начинались: «Анна Ивановна сообщает из Парижа…»
В наполеоновские времена русская военная разведка была одной из сильнейших в мире. После поражения царской России в Крымской войне, а также разгрома французской армии под Седаном в 1870 году стало очевидно: появление новой военной техники выдвигает военную разведку на передний план. А поскольку поручать людям некомпетентным столь сложное и важное дело, как добыча сведений о новейших вооружениях, не имело смысла, началась подготовка разведчиков-профессионалов. После поражения в войне с Японией 1904–1905 годов Академия Генерального штаба России ввела у себя курс военной разведки.
Стоит упомянуть и о заслугах разведчиков из приграничных военных округов. Именно от них были получены наиболее развернутые данные о подготовке Германией и Австро-Венгрией войны против России.