Николаев, остановив наступление россиян, спас Одессу. Вознесенск — стратегически важную Южноукраинскую АЭС. Но слышали ли вы о Баштанке на Николаевщине, жители которой разбили вражескую технику и остановили наступление в сторону центра Украины? Издание “Новая Польша” рассказывает, чем сегодня живет прифронтовой город и как сражение с российскими захватчиками вспоминают его участники.
Сергей сидит на лестнице и собирает в старую корзину кирпичи от собственного дома. Там, где когда-то был вход, теперь завал. «Нас обстреляли из “Градов”, в дом попали два снаряда». Прямо со двора открывается вид на огромный пруд. До воды — метров двадцать. Сергей начал строить здесь дом в 1995-м и через два года уже заехал с вещами.
1 марта в его город Баштанка, что в 70 километрах к северу от Николаева, вторглось 250-300 единиц российской военной техники и около 600 — живой силы. Войска РФ двигались, вероятно, в сторону одного из важнейших промышленных центров Украины — Кривого Рога.
Но сперва, еще перед Баштанкой, их в открытом поле остановили мужчины из села Явкино. «Мы собрались без формы и оружия и вышли их встречать. Хотели поговорить, чтобы они ехали назад», — рассказывает Александр Коврыга, бывший учитель физики и информатики, а сегодня — староста Явкино, мимо которого двигались оккупанты. Он вспоминает, что солдат, ведущий колонну, казался адекватным и после разговора даже стал сомневаться. «Потом из колонны выскочила третья или четвертая машина. Оттуда начали стрелять в воздух и кричать “всех положу”, и они пошли дальше».
До Баштанки оставалось примерно 20 километров. Город, насчитывавший до войны 12 тысяч жителей и имевший теперь только стрелковое оружие и коктейли Молотова, решил не пропускать врага и вступил в бой.
«К обороне стали все небезразличные», — вспоминает Александр Береговой, бывший бизнесмен, а последние полтора года — мэр от партии «Слуга народа». Сейчас он не в костюме и галстуке, а в одежде цвета хаки. В день наступления российской армии градоначальник вместе с другими работниками горсовета взял в руки автомат. Присоединились и добровольцы.
Чиновники и депутаты разделились на две группы. Первая вместе с Теробороной обстреливала вражескую колонну на въезде, а вторая, более многочисленная, принимала бой в центре.
«Дай Бог выжить. Хорошо мочим, остановили колонну посреди города. У них двухсотых прилично», — рассказывал во время боя депутат областного совета Виталий Гомерский, одетый в обычную темную куртку. Находясь под обстрелами, он запустил прямую трансляцию в соцсети. «Ну, ребята, держитесь, слава Украине, мы не сдадимся».
Вражескую колонну удалось остановить в центре города. 78-летний местный житель коктейлем Молотова уничтожил российскую установку «Град». Продолжался ожесточенный бой.
О тех часах сейчас напоминает обгоревший торговый центр времен Советского Союза с мозаикой, изображающей космонавта. Напротив — обстрелянный супермаркет АТБ, который и до этого был на ремонте. 1 марта россияне убили охранника. «У него не было оружия, он даже не был в форме. Обычный сторож. Он лег лицом на землю, и они его расстреляли, в голову. Выпустили у него рожок», — рассказывает Береговой.
Во время боя один из работников горсовета получил пулевые ранения в оба плеча. «Тогда они пошли в наступление, но один из наших бросил гранату, они и подумали, что у нас есть не только стрелковое оружие, но и гранаты и пулеметы, поэтому и отступили», — комментирует мэр Баштанки.
Действия местного населения поддерживала авиация ВСУ. Россияне начали разбегаться кто куда. На центральной улице пылала техника с белыми буквами «Z». Лежали трупы.
Какой-то части оккупантов удалось выехать за Баштанку. Они развернули «Грады» и начали обстреливать город. «Мы сидели в подвале. Нас было восемь: родственники, сестра, мама и люди из многоэтажек. Мы сразу почувствовали, что в дом попало, потому что земля тряслась. В подвале попадали все плафоны», — вспоминает Сергей, стоя у развалин своего дома.
«Они сюда уже не шли, они поняли, что город их не пустит, что им здесь будут гайки, — рассказывает Береговой. — Мы много техники захватили, они ее просто бросали, убегали, какая-то техника у них просто глохла… Если все города будут давать сопротивление, они будут понимать, что в каждом доме их ждет смерть. Мы тогда действительно одержим победу».
В это же время в окрестностях того самого села Явкино староста Александр с братом Юрием и односельчанами окружали российских солдат. Трое оккупантов, которых здесь специально оставили, охраняли перевернутый КамАЗ. Грузовик был из той колонны, которая двигалась на Баштанку, но опрокинулся.
«В Баштанке шли бои, а у нас здесь КамАЗ перевернут с боеприпасами, поэтому мы сплотились с ребятами из других сел и окружили этих троих солдат», — рассказывает Александр.
Одного взяли в плен. «Там парень младше меня, плакал, ему было страшно». Второй скрылся, но на следующий день его схватили в другом селе. Третий погиб. Звали его Александр Вейнбергер.
«Мы ему предлагали сдаться. Мы мирные жители и не хотели никого убивать. Это была самооборона: он пытался бросить гранату», — вздыхает Александр. Мужчина надеялся, что во время отступления россияне заберут тело погибшего товарища, но вражеская колонна из тех, кому удалось выжить в Баштанке, прошла мимо.
Поэтому Александру вместе с братом Юрием пришлось возвращаться на это место. «Он там несколько дней пролежал, надо же было по-человечески его куда-то деть. Мы ехали с братом и не до конца понимали, что все это происходит в реальности, что мы будем хоронить человека».
Тело вражеского солдата лежало на песчаной дороге, руки сложены под ним. Братья опасались, что может сработать та самая граната, которую он хотел бросить в мирных жителей. «Мы привязали к его ногам веревку и оттащили немного машиной. Это была страшная картина».
Сейчас в десяти метрах от перевернутого КамАЗа виднеется крест, сбитый с двух палок, на него нацеплен российский подсумок. В стороне — ботинки погибшего. «Я скинул его документы в группу в Telegram “Ищи своих”». Хотелось, чтобы его нашли родные. Я не привык к людям относиться так, как они», — говорит Александр, стоя над могилой Вейнбергера.
* * *
После боя 1 марта российских солдат, разбежавшихся кто куда, еще три дня ловили по окрестностям. Кого-то находили в подвалах. Группу из 12 россиян захватила Тероборона одного из сел без особой подготовки. В общей сложности на территории Баштанской территориальной общины в плен взяли 28 оккупантов.
После боя город на две недели остался без водоснабжения, света и газа. Воду жителям развозили бочками из местного пруда.
«Баштанку начали обстреливать и из “Смерчей”, и из “Градов”, и авиабомбы сбрасывали», — рассказывает мэр Береговой. По его словам, это месть, потому что они дали бой. «Но мы — обычные люди, мы просто защищаем свои дома, это не мы пришли к ним, а они к нам. У нас нет ни аэропортов, ни военных, ни складов, ни оружия, никакой военной инфраструктуры. У нас город столько не стоит, сколько сюда сбросили боеприпасы».
Один из самых мощных обстрелов был 13 марта. Российский самолет сбросил на Баштанку авиабомбы на парашютах. Местный житель Александр вышел в свой двор из подвала, где из-за обстрелов сидел последние дни. На часах было примерно 8 утра. Мужчина сделал кофе. «Смотрю, оно в воздухе взрывается, а потом начались на земле взрывы. Это были кассетные бомбы».
С его дома сорвало крышу. Вылетели окна. Соседские дома снесло. Александр сразу побежал в завалы.
«Мы откапываем соседа, а он кричит: “Путин — пидарас, Путин — пидарас!” Только вынесли его отсюда, как через полчаса все загорелось». Тогда чудом никто не погиб.
Окна Александра сейчас заколочены. Крыша уже перекрыта. «К нам приезжали волонтеры, привозили шифер. Каждый день они по дому перекрывали, но свой я сам перекрыл».
Недалеко от разрушенных домов — несколько пятиэтажек. Почти в каждой квартире выбиты окна. Боковые бетонные стены пробиты насквозь. Между домами на лавочке, под которой спит кот, сидят пожилые женщины. Они не уехали. Сейчас в Баштанке осталось около 30 % местного населения.
«Взрывная волна выбила дверь, стекло на балконе. Услышала взрывы и как вскочила, начала бежать, так что нога перестала болеть. Бегу в ванную, стекло летит… Моя мама была в Германии, если бы она сейчас встала с могилы, наверняка бы криком кричала. Немцы не понимали нас, а эти понимают…» — вспоминает 13 марта 64-летняя Наталья.
Рядом стоит Анна, ей 59. Она говорит на чистом украинском языке, вспоминает польский: учила его в начальных классах, ее семья родом из Польши. Перекидываемся несколькими фразами. Анна начинает цитировать Шевченко:
Кохайтеся, чорнобриві,
та не з москалями,
бо москалі — чужі люде,
роблять лихо з вами.
«Все украинцы просят мира и божьей благодати. Я боюсь заходить в свою квартиру. Молодые уехали, а мы остались», — рассказывает Анна и просит опубликовать одну просьбу:
— От всего украинского народа просим, чтобы был мир. К нам пришел оккупант, наделал беды всем людям… Очень хочется мира, у Бога просим, обращаемся… И польский народ нас не покинул, он нам помогает всем, чем может, принимает наших людей. Да, там комфортно, спокойно, но им там тоже не очень легко. Поляки помогают — низкий им за это поклон. Мы хотим мира.
Из-под облаков вплыло солнце. Сияет.
За время войны в Баштанской территориальной общине Россия разрушила 176 домов.
* * *
На следующий день, 14 марта, российская авиация начала бомбить соседний город Снигиревку. Населенный пункт расположен на границе Николаевской и Херсонской областей. До Николаева отсюда — 65 километров, до Херсона — 55. Сегодня город временно оккупирован Россией.
«19 марта они стали ходить по домам. Уже на следующий день пришли к нам», — рассказывает Григорий (из соображений безопасности имя изменено). Под российской оккупацией он прожил почти неделю. Ему удалось выехать в соседнюю Баштанку в конце марта.
«Смотрели паспорта. Искали оружие. У нас они вели себя адекватно, а дальше по улице уже нет — выламывали людям двери, забирали еду». По словам мужчины, у оккупантов есть списки членов местной Территориальной обороны, и они разыскивают этих людей.
В Снигиревке российские войска искусственно создали гуманитарную катастрофу. «У нас и так не было ни света, ни связи, продукты заканчивались еще до оккупации, а потом они зашли и все окончательно разграбили». Григорию удалось уехать до того, как россияне пришли с обыском в его квартиру. Шли целенаправленно к нему. Соседей заставили писать характеристику, расспрашивали, не агитирует ли он за что-нибудь. Вышли не с пустыми руками. «Что-то вынесли из квартиры маленькое, даже не знаю, что это может быть», — говорит Григорий.
Из Снигиревки оккупанты снимают пропагандистские видео, как раздают так называемую помощь. По словам Григория, россияне отбирали украинскую гуманитарку и выдавали ее за свою.
Снигиревка сегодня — последний оккупированный город на пути тех, кто решил самостоятельно эвакуироваться из Херсона. Отсюда двигаются колонны автомобилей. Этим людям удалось прорваться живыми. Большинство — с белыми повязками на боковых зеркалах и дверях автомобилей. На оккупированных территориях россияне приказывают местному населению носить эти тряпки.
От Явкино до Снигиревки — меньше 40 километров. Возле местного сельсовета валяется бампер и диск. Как рассказывает староста Александр Коврыга, в их село заехала одна из машин, которую россияне обстреляли на блокпосте. Сзади была надпись «ДЕТИ».
«Они доехали к нам на дисках. Мы им здесь быстро нашли все необходимое, и они поехали дальше. Это не единичный случай», — говорит Александр.
В Баштанке люди, которые эвакуировались из Херсона, могут рассчитывать на помощь. Светлана Березовская, работающая начальницей отдела культуры Баштанского городского совета, занимается гуманитарной помощью для вынужденных переселенцев. С 24 февраля — без единого выходного.
«Люди от нас едут в Винницу, а оттуда уже кто в Польшу, кто в Чехию». Переселенцев здесь снабжают вещами первой необходимости. Местные жители делятся одеждой, гуманитарную помощь привозят из других украинских городов, а также из Чехии, Польши и Германии. «Мы очень благодарим волонтеров».
* * *
В Явкино официально зарегистрировано около тысячи человек. Из них сегодня осталась треть, в основном пенсионеры. Российские войска обстреляли село уже дважды. Первый раз — 24 марта.
«Прилетело где-то в 12:30. В центре села собрались люди, потому что в сельском совете раздавали гуманитарную помощь. И это на третьей неделе, когда у нас не было света. Я подключил генератор, люди подходили и заряжали телефоны. Здесь были только мирные жители», — рассказывает староста Александр. В тот день погибли три человека, еще 13 получили ранения. Среди пострадавших и брат Александра — Юрий. Осколочное ранение в бедро.
«Это было “Торнадо-С”. Как мы узнали? Там на ракете цифры, мы их забили в интернет и нам показало, что это». В селе тогда обнаружили остатки шести управляемых ракет.
Второй раз стреляли 7 апреля. По мирному селу выпустили по меньшей мере четыре ракеты. «Слава Богу, в Вайбере мы успели предупредить, что летят ракеты, люди быстро положились на пол». С момента запуска ракет до попадания проходит несколько минут. Никакие воздушные тревоги в таком случае не срабатывают. Ранило троих человек.
Ситуация в селе напряженная, но гуманитарного кризиса нет. Помогает Баштанка. До позиций российских войск — несколько десятков километров по прямой. Старосте в личные сообщения приходят угрозы от российских ботов.
Он вздыхает: «Мы только начали возрождать деревню. Сделали разметку, вдоль главной улицы планировали высадить цветы. Была куча планов — все переломали».
Автор: Евгений Приходько; Новая Польша