На днях в Грозном произошло знаменательное событие. Были легализованы незаконные вооруженные формирования, находившиеся в подчинении премьера Чечни Рамзана Кадырова. Прежде они назывались то кадыровским спецназом, то антитеррористическим центром, и представляли собой ту силу, на которую опиралась власть Кадырова. Теперь эта грозная сила превратилась в подразделения внутренних войск — 248-й и 249-й отдельные моторизованные батальоны. Сегодня они воюют с Басаевым. А завтра?Что стоит за этой реформой? Какие она может иметь последствия? Можно ли до конца доверять чеченским батальонам? Не повернут ли бойцы оружие против тех, на кого им укажет их бывший хозяин? Журналист “МК” попытался разобраться в ситуации и оценить выгоду и риски.
Главком чеченца не обидит
На стадии замысла эти батальоны назывались “Север” и “Юг”, но Главком ВВ справедливо рассудил, что названия у частей должны быть единообразными и не надо лишней романтики, так что “Север” и “Юг” сохранились сейчас только для внутреннего употребления. А на торжественной церемонии введения в службу все выступавшие называли новые подразделения исключительно 248-м и 249-м батальонами, подчеркивая их обыкновенность.
На самом деле они, конечно, необыкновенные. Это первые “национальные” батальоны ВВ, сформированные исключительно из чеченцев. И, конечно, с ними возникает множество проблем. Проблемы вытекают из того обстоятельства, что они согласны считаться военнослужащими ВВ МВД РФ и получать соответствующее жалованье, но не желают, чтоб их связывали с подразделениями ВВ МВД РФ, дислоцированными в Чечне.
Как объяснил мне ротный одного из батальонов, российские войска в Чечне воспринимаются как оккупационные, и население считает, что они должны быть выведены. Поэтому чеченские батальоны никак не могут входить в состав 46-й бригады ВВ, дислоцированной в Грозном на аэродроме “Северный”.
В результате они никуда не входят, являются самостоятельными подразделениями и подчиняются напрямую командующему Северо-Кавказским округом ВВ генерал-полковнику Евгению Внукову. Стараются не иметь никаких отношений с 46-й бригадой и не пускать ее представителей к себе на базы в Грозном и Итум-Кале, всячески подчеркивая свою обособленность.
Впрочем, иногда они идут на компромиссы. Например, торжественная церемония введения батальонов в службу, состоявшаяся в минувшую субботу, прошла именно в 46-й бригаде. И чеченские батальоны, как мне показалось, не пожалели, что стояли на плацу в одном строю с “краповыми беретами”.
Чеченцы очень ценят выправку, четкость, слаженность, парадность, а здесь все было организовано по первому разряду. Была и бравурная музыка оркестра, и жесткое выступление разведроты, показательно разделавшейся с воображаемым противником, и сияющий плац, и ровные шеренги, и звонкий голос женщины-комментатора.
Все было очень эффектно, и новоиспеченные вэвэшники не могли не понимать: этот праздник устроен для них. Чтоб им понравилось. Чтоб они почувствовали: здесь им рады.
Мусор не ждет
Главком ВВ генерал-полковник Николай Рогожкин, беседуя с журналистами, сказал, что сейчас прорабатывается вопрос об увеличении численности 46-й бригады до 15 тысяч человек (сегодня она составляет 10 тысяч). 248-й и 249-й батальоны, насчитывающие в общей сложности 1236 человек, по его мнению, могут составить часть пятитысячного пополнения. Другими словами, у военачальников еще остается надежда уговорить чеченцев войти в состав 46-й бригады.
На самом деле 46-я бригада ВВ стоит того, чтоб познакомиться с ней поближе. Она изумительно отстроена и обустроена: на улицах фонтаны и беседки, в общежитиях — стиральные машинки. Есть магазины, детский сад, для женского пола даже проводятся занятия аэробикой.
Вообще-то в “боевые” военные городки женщины едут редко. Но в 46-й их множество. Заключают контракт на три года, чтоб заработать. На гражданке медсестра получает 7 тысяч в месяц, а здесь у нее выходит 23 тысячи, существенная разница.
Бытовые условия нормальные. Единственное неудобство — скучно. Бригада живет изолированно, в город люди не выезжают. Очень редко можно съездить на базар — на бронированной машине и только с разрешения командира. А вообще варятся месяцами в собственном соку, что, конечно, вызывает проблемы.
Мне рассказали, что прежде в бригаде царил, грубо говоря, свальный грех. Но меньше года назад пришел новый комбриг — полковник Николай Протас — и, изучив ситуацию, запретил секс на территории бригады. Не знаю уж, как выполняется это указание и каким образом осуществляется контроль за его выполнением, но вот рассказывают в бригаде такую историю, и, похоже, она невыдуманная.
О комбриге в бригаде ходят легенды. Например, рассказывают, что однажды он приметил кучки мусора где-то на задах общежитий и приказал их убрать. Мусор был собран в грузовик, но по какой-то причине его не вывезли, а оставили у ворот автобазы. Комбриг, совершая ежедневную утреннюю пробежку, увидел этот грузовик с полным кузовом мусора. Залез в кабину, завел двигатель, подъехал к штабу и вывалил весь мусор прямо перед входом. Вместо маленьких кучек мусора получилась одна большая. После этого случая его приказы выполняются с особой тщательностью.
К сожалению, мне не удалось услышать такие же интересные истории о командирах 248-го и 249-го батальонов — старшем лейтенанте Муслиме Ильясове и капитане Алибеке Делимханове. Они, разумеется, тоже присутствовали на церемонии введения батальонов в службу и занимали почетные места на трибуне. Но когда я попыталась с ними заговорить, представившись журналистом, командиры напряглись так, будто увидели пятиметровую кобру. К тому же мне показалось, они не очень хорошо говорят по-русски. Так что беседы не получилось. А жаль, люди, судя по всему, прелюбопытные.
Муслим Ильясов, например, в Интернете фигурирует в 2003 году как “полевой командир, воспользовавшийся амнистией”, а с 2005-го упоминается уже как “начальник антитеррористического центра, обезвредивший боевиков”. Ему, безусловно, есть что рассказать.
Хотим служить, как медведь бороться
Узнать у них я хотела вот что: почему на торжественной церемонии введения в службу батальонов, состоящих из кадыровцев, не присутствует сам Рамзан Кадыров?
В ходе торжеств мне удалось поговорить с несколькими чеченцами, объяснившими его отсутствие двумя причинами. Первая состоит в том, что на введение в должность приехал президент Алу Алханов. У Кадырова с ним конфликт, поэтому они не встречаются на одном и том же мероприятии. Алханов поехал в 46-ю, а Кадыров — в Ножай-Юртовский район, пострадавший от оползня. Соответственно, снимать Кадырова поехали Первый канал и РТР, а Алханову достались НТВ и ТВЦ.
Судя по предпочтениям телеканалов, можно решить, что Кадыров более ценен Кремлю, чем Алханов. Но тогда почему у него отбирают бойцов, а к Алханову, наоборот, прикрепляют российских спецназовцев? Они, кстати, охраняли президента Чечни даже на территории 46-й бригады. Четыре человека личной охраны — ребята с кавказской внешностью, одетые по гражданке и вооруженные пистолетами, постоянно были рядом, а два русских богатыря в камуфляже, разгрузке, с автоматами стояли или шли чуть сзади. И выглядели, надо сказать, весьма внушительно. Покруче, чем “личники”…
Конфликт президента и премьера не может не беспокоить Кремль. По всей видимости, делается попытка уравнять их силовые составляющие. Ведь в Чечне сильнее тот, у кого больше вооруженных людей. А у Рамзана Кадырова их столько, что с ним никто не может равняться. До поры это устраивало Кремль, но сейчас, видимо, показалось, что премьера следует несколько ослабить, иначе он задавит президента.
Но Рамзан Кадыров не был бы тем, кем он стал, если бы не оставил себе в такой ситуации парочку “засадных полков”. В этом и состоит вторая вероятная причина его отсутствия на субботних торжествах в 46-й бригаде. Он не поехал поздравлять 248-й и 249-й батальоны, потому что не относится к ним как к своему детищу, с которым приходится расставаться.
Разумеется, для контроля он расставил там “своих” командиров и отпустил туда часть людей. Но самые ценные кадры из бывшего антитеррористического центра в батальоны не ушли, а остались с ним.
Из разговоров с чеченцами, присутствовавшими на торжествах в 46-й бригаде, я поняла, что в батальоны вошло множество людей, которые никогда и не были в кадыровском АТЦ. Это бывшие завгаевцы, гантамировцы, лабазановцы — бойцы чеченских авторитетов, начинавших войну против Дудаева. В первую чеченскую они помогали федералам, потом были отвергнуты режимом Масхадова, потом была вторая война, и они опять помогали, надеясь занять достойное место в освобожденной республике, но жизнь придумала новые песни, достойные места заняли новые герои, а старые опять оказались никому не нужны. Вот им батальоны “Север” и “Юг” пришлись как нельзя кстати.
Желающих заключить контракт с ВВ — много. Начштаба 249-го батальона майор Раджул Джамалов сказал, что у него каждый день по 200—300 звонков “от желающих воевать в рядах нашей армии”.
Военный комиссар Чеченской Республики генерал-майор Селим Цуев подтвердил, что у населения очень большая тяга к военному делу: “От службы у нас никто не скрывается. Сейчас мы призвали 560 срочников в батальоны “Север” и “Юг”. Это первый полноценный призыв за последние годы. Кроме того, мне подали уже 147 заявлений на поступление в военные вузы, хотя у нас наряд всего на 100 человек”.
Хрупкий обман
Весь личный состав 248-го и 249-го батальонов прошел проверку ФСБ и МВД. Но что может гарантировать такая проверка? Как говорят специалисты, это просто отслеживание их фамилий по всяким спискам “участников нападений”. Так что наверняка среди новоиспеченных вэвэшников есть люди, воевавшие не только за русских, но и против них. А некоторые, возможно, успели повоевать и за тех, и за этих — тоже, кстати, широко распространенное явление.
Можно ли полностью доверять таким людям? Можно ли быть в них до конца уверенными?
До конца, наверное, нет. Но не делать ничего, чтоб вернуть их к нормальной жизни, — еще хуже, чем рискнуть и поверить в их здравомыслие.
Да, риск есть. Даже сам Главком ВВ допускает, что, возможно, будут инциденты. Конечно, было бы надежнее, если бы батальоны являлись структурными подразделениями 46-й бригады и находились под контролем комбрига Протаса. Он бы их построил как положено. Но это политика. Военные не решают политические задачи.
…Объективно говоря, опасность не в том, что автоматы и удостоверения получат подозрительные личности, которые потом неизвестно как их используют. В послевоенной Чечне таких проблем все равно не избежать, но они решаются, что называется, в рабочем порядке.
Опасно другое. Опасен обман.
В начале статьи я упоминала о всеобщей мечте чеченского населения — выводе войск. Так вот Рамзану Кадырову реально удалось получить симпатии населения не потому, что он наводит марафет в Грозном, а потому, что действует в контексте этой мечты. Он борется с ОРБ-2, добивается вывода 245-го полка из Введенского района, порой даже открыто проговаривается: войска, мол, надо выводить. Внутри республики он смотрится как человек, который освобождает Чечню от влияния федерального центра. Из Москвы этого не видно, но это — так.
Он взял на себя роль борца, отобрав ее у Басаева. Басаев утратил позиции. Это очень хорошо. Но на самом-то деле Кадыров не борец. Он просто играет роль борца потому, что снижение популярности Басаева на руку Кремлю. Получается, людей обманывают. У них поддерживается иллюзия, что войска выведут. Из-за этой иллюзии они капризничают: в батальонах мы будем служить, в бригаде — не будем… А ведь федеральные войска из Чечни не уйдут никогда ни при каких обстоятельствах. Рано или поздно это станет понятно всем, и Кадыров окажется перед выбором: остаться с Кремлем или по-настоящему стать борцом? И очень вероятно, что он выберет второе, поскольку он уже раскручен до небес и падать с такой высоты в глазах сородичей ему будет невозможно.
Вот такой поворот будет действительно опасен. Тогда уж точно придется ставить крест на всех батальонах всех сторон света…
К сожалению, все, что построено на обмане, опасно. Оно очень хрупкое. И легко ломается.
Юлия Калинина, «Московский комсомолец»