«Пожар в бывшем СССР может добраться до Москвы» – под этим броским заголовком итальянская «Коррьере Делла Сера» опубликовала интервью с Ричардом Пайпсом. Этот специалист по истории СССР, будучи советником Белого Дома, убедил президента Рейгана потребовать сноса Берлинской стены. Сегодня Пайпс считает, что постсоветское пространство напоминает «лес, охваченный пламенем демократии», и этот пожар может распространиться и на Россию. Сами российские аналитики воспринимают перспективу гражданского «пожара» в своей стране вполне серьезно. А потому и для нас, жителей Украины, встает во всей своей значимости вопрос: что принесет нашей стране возможный масштабный гражданский конфликт в соседней России? Что будет, если на нас свалятся обломки великой империи? Этот вопрос – не праздный. Он пахнет кровью…По мнению того же Пайпса, «в среднесрочной перспективе Россия может сменить режим. Пока что для большинства россиян демократия означает коррупцию и преступность, а Путину удается нейтрализовать любое несогласие. Но вновь образуется оппозиция. Если через три года Путин попытается вновь выставить свою кандидатуру, изменив Конституцию, может вспыхнуть восстание».
Праздный вопрос – поспособствует ли Запад этому восстанию «в защиту демократии». Естественно, поспособствует. Недаром Госдеп США гордо похвастался эффективностью своей работы в Украине в сопроводительном документе к ежегодному отчету о состоянии прав человека в мире. Отдельный раздел здесь был посвящен Украине. За аккуратными формулировками легко угадывается весьма специфическая деятельность американского внешнеполитического ведомства в нашей стране:
«Чтобы не допустить нарушение человеческих прав украинскими силами безопасности, говорится в документе, Посольство США в Киеве продолжало сотрудничать с украинскими военным истеблишментом.
Также отмечается, что хотя прошлогодние события в Украине – исключительно заслуга украинского народа, американские мероприятия в поддержку свободных и справедливых выборов, верховенства закона, гражданского общества и независимых медиа безусловно были положительными факторами во время хода президентских выборов и в рамках кампании народного сопротивления, которая велась в ответ на попытки власти подавить волю народа». Цит. по Голосу Америки.
А потому вряд ли могут успокоить власти РФ не менее аккуратные формулировки госсекретаря США Кондолиззы Райс: «Никто не пытается окружить Россию. Окружение – концепция 19-го века. А мы и другие фактически пытаемся двигать вперед демократизацию и, следовательно, либерализацию, а в конечном итоге большее процветание на всем пространстве бывшего Советского Союза» («Вашингтон пост»).
Какими могут быть технологии этой «демократизации» и «либерализации»? Этот вопрос подробно рассматривает Рифат Шайхутдинов, депутат Госдумы РФ, философ-конфликтолог и бизнесмен, заведующий кафедрой конфликтологии философского факультета Санкт-Петербургского университета в своей обширной статье «Уроки киевского восстания» на сайте Правда.ru.
Приведем фрагменты обстоятельного труда Шайхутдинова:
«…Те, кто захватывает власть, используют новые механизмы осуществления и удержания власти, которые властью-то даже и не считаются. Вспомним формулу восстания 1917 года в России: захватить почту, телеграф, мосты и банки. Временное правительство не рассматривало эти «технические» устройства как элементы власти. За что и поплатилось. Презрительные высказывания Кучмы и Януковича о «власти толпы» и «улицы» тоже известно чем закончились. (…)
Кучма и Янукович так и не поняли (как не поняли донецкие шахтёры и многие другие), как произошло, что все механизмы власти (которые они считали механизмами власти) вдруг отказали разом.
«Бархатные» технологии или ненасильственное сопротивление
Технология современных «оранжевых революций» строится, с одной стороны, на определённом понимании сущности власти новыми технологами, а с другой — на непонимании сущности власти истеблишментом: государственными властями, их советчиками, политтехнологами. Точнее, на определённых стереотипах организации власти — тех, которые были у Милошевича, Шеварднадзе и Кучмы.
Какие именно условия делают эффективным применение «оранжевых» технологий? На что опираются «оранжевые» технологи, какие, по их мнению, ограничения присущи любой власти на постсоветском пространстве?
1. Сегодняшняя власть убеждена, что вся полнота власти должна быть сосредоточена у государства, что укрепление власти происходит в первую очередь через укрепление государства (в том числе и организационно-техническое).
Современное государство имеет очень ограниченные функции по поддержанию власти. Поскольку массовые коммуникации, СМИ, независимые экономические субъекты, транснациональные корпорации, современные технологии организации индивидуального сознания и толпы оформляются сегодня как самостоятельные инстанции власти.
Вспомним события на Украине 29 декабря, когда В. Ющенко призвал своих сторонников блокировать Совет министров. Легитимная, обладающая вооружёнными и полицейскими силами власть ничего не смогла сделать. В совместном заявлении 4 января, которое сделали В. Ющенко и М. Саакашвили в Карпатах, говорится: «Воля народа сильнее государственной машины». И это действительно так: государственная машина, безусловно, слабее технологий, использующих в том числе и народ.
2. Действующая власть вызывает у населения недоверие, поскольку общеизвестно, что она коррумпирована.
На основе этого сформированного недоверия по отношению к власти строятся базовые дуальные схемы организации сознания (использование подобных коммуникативных кодов описывает социолог Никлас Луман: «Если власть коррумпирована и к ней нет доверия, то она подделает выборы»). Поэтому сколько бы политтехнологи ни бились за доли процентов, привезённые «западные наблюдатели», не выходя из гостиниц, заявят: выборы были фальсифицированными.
Коррумпированная власть и умело разожжённое под выборы недоверие к ней у части населения — этого вполне достаточно, чтобы оспорить любые результаты. Технология состоит в том, чтобы для людей возможность подделки выборов вытекала из самой природы существующей власти, чтобы эта возможность была известной всем. Для этого последнего исключительно высока роль СМИ.
3. Власть признаёт по отношению к себе чужую легитимность.
Россия и Украина заявили на официальном уровне, что они движутся по пути рынка и демократии. При этом известно, что Мекка рынка — США, а демократии — Европа. Поэтому для людей, которые мыслят в рамках бинарных коммуникационных схем (либо демократия — либо нет, либо рынок — либо нет) оценка со стороны ЕС или США уже создаёт единственно возможную легитимность. И если наблюдатели ЕС сказали, что выборы 25 декабря на Украине были проведены лучше, чем 16 ноября, не важно, выходили эти наблюдатели из гостиницы или нет, — это бесспорно и истинно.
С другой стороны, кто поверит российским наблюдателям, которые утверждают, что нарушений было много. Доверие к ним утеряно, любые их дела, слова и жесты будут трактоваться как отстаивание интересов России или как ложь. Европейский же наблюдатель «интересов не имеет и на обман неспособен». Мы сами оплатили появление такой конструкции, заявив, что стремимся к идеалу, который находится вне наших границ, что образец демократии хранится не у нас в подвале. Это значит — признали над собой легитимность чужих оценок и трактовок. Страна, избавившаяся всего 10–15 лет назад от партийной гегемонии, физически не в состоянии быть столь же образцовой демократией, как и страны с трёхсотлетней демократической историей.
4. Власти не понимают роль средств массовой информации.
С точки зрения власти СМИ делают только одно: относительно событий, которые невозможно проверить, они формируют мнения. Откуда, например, известно, что бен Ладен вообще существует? Только из СМИ. Поэтому «оранжевая» технология в отношении к СМИ простая: часть журналистов необходимо законтрактовать, а остальные СМИ заполнить выступлениями и материалами тех людей, легитимность которых сама власть признала. Поле общественной коммуникации заполняется рядами нужных для оппозиции трактовок. А власти уже потом никто не поверит, поскольку, что бы она ни заявила, известно, что она коррумпирована и недемократична. Такого рода технологий, связанных с использованием средств массовой коммуникации, власть не видит.
5. Власть пользуется финансовой поддержкой олигархов.
Выборы на Украине финансируют олигархи — это известно всем. Восстание без финансирования невозможно. Кто на него даёт деньги — не важно, так как финансируется народ, который борется против коррумпированной и лживой власти! Именно такая смысловая конструкция была использована на Украине. Я уже писал, что во время украинских событий был создан «особый народ», поддерживавший В. Ющенко и ставший зародышем легитимности новой власти. Отряды «Поры», еда, автобусы, смена, организация масс — всё ставилось на службу «оранжевой революции».
Итак, власть, сосредоточенная исключительно в государстве, коррумпированная и не пользующаяся доверием, не умеющая работать со СМИ и с общественной коммуникацией, но признающая над собой чужую легитимность, оказывается беззащитна против совершенно скромных финансовых и организационных вложений, направленных в нужную точку и в нужное время.
Описанные «бархатные» технологии эффективны против типа государственной власти, которая сложилась в государствах постсоветского пространства. Для реализации «мягких революций» необходимы своего рода сигналы, демонстрирующие, что эта власть уже «готова» и «созрела».
Россия почти созрела.
1. Власть начинает искать преемника, подтверждая худшие опасения народа.
Вспомним, что все российские дворцовые перевороты XVIII–XIX веков были связаны с тем, что отсутствовал закон о престолонаследии. Не было единого порядка занятия престола, и эта ситуация порождала множество соблазнов. (…)
2. Власть отказывается от применения силы против своего народа.
Это означает, что власть попала в ловушку: она отказывается от своей основной функции — ради страны действовать в рамках высшей справедливости и высшей цели, признавая лишь суд Истории. С другой стороны, когда власть регулярно нарушает закон, теряет доверие народа, но заявляет, что будет действовать «по закону», — это показатель бессилия власти. Для «бархатных» технологов это сигнал к атаке: можно выводить толпу на улицу. Сценарий прост: власть применит силу — виновата, надо свергать. Не применит — будет свергнута. Страх народного бунта, боязнь оказаться тиранами в глазах мировой общественности — это те психологические проблемы власти, на которых строят свои действия технологи «ненасильственного сопротивления».
3. Власть приглашает на выборы международных наблюдателей.
Это сигнал к тому, что власть готова принять внешнюю легитимность (кстати, американцы совсем недавно и очень неохотно стали пускать к себе международных наблюдателей).
Все три указанных пункта рассогласованы друг с другом. Они не создают единого порядка передачи власти. Требование конституционности взято из одной рамки, поиски преемника — из другой, а наблюдатели представляют собой внешнюю упорядочивающую силу. Между этими требованиями разрыв, дыра, куда элементарно утекает власть или откуда могут запросто проникнуть непрошеные технологии. Так произошло на Украине. Следующая точка — Киргизия. А уже потом будет Россия и 2008 год. В России найдётся немало людей, не доверяющих власти и сталкивающихся с её коррумпированностью. Создание законов, которые не выполняются, — конструирование ловушки для самих себя.
Ловушка захлопывается. Ситуация готова к революции.
4. Подчинение СМИ государству.
Подчинение СМИ государству является ложным и ошибочным ходом. Усиление контроля над СМИ вызывает недоверие к ним и подтверждение худших опасений народа по отношению к власти в ситуации, когда страна открыта, существуют глобальные сети коммуникаций и мировые СМИ. Не следует утешаться тем, что контроль над 3–4 центральными телеканалами позволяет удерживать в интерпретационном поле 90% населения. В России «бархатные» технологии будут применяться к разным частям страны, формируя недоверие к власти и СМИ локально.
Люди уже понимают, что задача СМИ — интерпретировать события, которые другим образом недоступны и которые никто не может проверить. Функция достоверности выполняется только за счёт конкуренции, когда есть много разных газет и телеканалов. При возникновении «революционной ситуации» поверх сообщений центральных подконтрольных СМИ будет мгновенно создано интерпретационное поле, трактующее всё, что они говорят, как ложь или бессильные оправдания. Этим займутся профессионалы, которых когда-то выдавили с телевидения и газет: Сергей Доренко уже ездил на Украину агитировать за Ющенко. Если СМИ не будут максимально освобождены, если не будет создано большое количество независимых телеканалов и газет, то «оранжевые» технологии получат в СМИ, контролируемых государством, своего надёжного союзника.
5. Усиление недоверия бизнеса к власти.
Сегодняшняя позиция государственной власти по отношению к бизнесу также является подготовкой к революционным событиям 2008 года. Не что-то иное, а именно власть должна обеспечивать для бизнеса два важнейших условия: инфраструктуру доверия и возможность накопления и умножения бизнеса на территории России. Ни того, ни другого власть сегодня не обеспечивает, и эти вопросы даже не стоят в повестке дня. (…)
Ответом на сегодняшние налоговые игры будет бегство капиталов под зонтик международного бизнеса и соответствующего права (такое произошло в Грузии). Крупные интернациональные корпорации будут под чужой юрисдикцией защищать капиталы и бизнес российских миллиардеров так же, как раньше эти же миллиардеры искали защиты от криминала в МВД или ФСБ. (…)
Политика государственной власти истощает национальный бизнес. В результате в революционной ситуации он не будет поддерживать существующую власть — бизнес будет осторожно и понемногу поддерживать всех. В критической ситуации для бизнеса будет важно при любых патриотических словах поддержать «бархатную революцию», тем самым защитив собственные капиталы за рубежом. Поэтому и с экономической точки зрения ловушка-2008 захлопывается.
6. Политтехнологи выкидывают белый флаг
Усугубляет ситуацию то, что выборы в России в 2008 году будут делать всё те же политтехнологи, которые делали выборы на Украине. Степень их непонимания ситуации и неготовности к ней просто вопиющая (впрочем, в интересах «оранжевой революции» поддерживать их в заблуждении, что они самые великие). Политтехнологи в своих статьях и выступлениях объясняют украинский провал всем, чем угодно, только не своими действиями.
Сценарии для России
Россия действительно не Украина: в России должна произойти не одна «бархатная революция», а четыре-пять. При этом нынешние кремлёвские администраторы твёрдо считают, что с Россией этого просто не может быть. Потому что Россия очень большая страна, потому что она великая и потому что у нас есть ядерное оружие. На нас не сунутся.
Конечно, не сунутся — этого просто не нужно. Будет сделано следующее.
Первая революция уже идёт на юге России и в кавказских республиках. Там за последние несколько лет было сменено практически всё исламское духовенство на низовом, бытовом уровне. Теперь эти места заняты выходцами из Иордании и других арабских стран. Кроме того, идёт исламизация русского населения. Таким образом, на юге России готовятся основания другой легитимности (вспомним, что ислам всегда был эффективен с точки зрения придания легитимности или нелегитимности государству, вспомним Иран и аятоллу Хомейни).
Это, конечно, совсем не «бархатная революция». Но технология та же: создать на территории особый народ, признающий чужую легитимность. И достаточно событий вроде тех, которые произошли в Карачаево-Черкесии, чтобы «спустить курок»: недоверие к власти растёт, толпа блокирует власть — и поверх этого будет мгновенно сформирована новая структура власти. Практически все южные республики к этому готовы.
На западе, в Калининградской области, достаточно планомерно перехватывать все торговые и экономические контакты и переводить их на европейские страны — Польшу, Германию, Литву. Несколько лет такой работы — и население по факту станет признавать другую легитимность. Там особо и стараться не придётся.
Китай по отношении к российской Сибири действует методом вытеснения и заселения. Там идёт своя революция. Власть не понимает, что происходит физическое формирование нового народа. Хотя эффективной стратегией было бы превращение переселившихся китайцев в своих граждан с точки зрения организации жизни, ассимиляции и т.п. Сегодня же, как только власть даст слабину или что-нибудь случится, напор тут же усилится.
Следующий вариант — японский, на Дальнем Востоке. Здесь Япония перехватывает власть у России за счёт экономического давления и формирования экономических интересов. И рыбаки, и почти всё население оказываются и экономически, и технически зависимыми от Японии. У жителей Курильских островов уже возник «синдром заложников», поскольку усиление российской власти для них означает просто угрозу для жизни: начинают прерываться контракты с японскими партнёрами, люди оказываются на грани выживания. Естественно, что им укрепление российской власти не нужно. В случае реальных действий со стороны России ответ будет таким: не трогайте нашего единственного защитника — Японию. И весь Дальний Восток в таком положении.
Три оставшихся до 2008 года — срок вполне достаточный, чтобы развить все эти тенденции, сформировать центры внешней легитимности и соответствующие «народы» или группы населения. Поэтому на Россию нападать не будут. В России создадут несколько анклавов, где эти народы станут требовать той власти, которая будет устраивать их (и может быть, независимости). Будут созданы — как на Украине — свои столицы: Казань, Калининград, Иркутск, Владивосток, откуда приедут люди, чтобы перекрыть центр Москвы и парализовать действия власти.
Это ловушка, из которой не будет выхода: мирные митинги приведут к украинскому варианту, а если власть решится разгонять блокирующие массы и применит силу, то в условиях недоверия это будет означать её ещё более резкое ослабление (вспомним начало первой русской революции). Это немедленно спровоцирует отпадение регионов.
Это типичная институциональная ловушка: если система начала переходить в новое состояние, то любые действия только ускорят этот процесс. Возникнет ситуация взрывного роста недоверия к власти, перехода под чужую легитимность, формирования двойной структуры жизни (а именно она является питательной средой для современного терроризма). Мы уже близки к попаданию в эту ловушку. В ноябре в неё попал Кучма: он думал, что он конституционный гарант, что он удерживает власть, что он все контролирует, что олигархи работают на него. Он думал, что это и есть власть. Как выясняется, такая власть разрушается от одного того, что её объявляют сильной.
Да, государственная власть всегда была в России скелетом, на котором держалось в стране почти всё. Но сегодня, концентрируя всё в себе и истощая остальные сферы общественной жизни, государственная власть превращает страну в скелет с отваливающейся плотью». (…)
Опасения Рифата Шайхутдинова подтверждает «Независимая газета» . Ее авторы составили своего рода «рейтинг» шести наиболее взрывоопасных регионов России:
«…Эхо парада «цветных» революций уже слышится на территории России – пока в наиболее неблагополучных республиках и областях. Если украинский опыт показал, что радикальные действия по смене власти получают одобрение и поддержку на Западе, то киргизский опыт учит другому. Для опрокидывания режима необязательно нужны мощная оппозиция, крепкая идеология и массовая поддержка населения. Если режим сгнил, то он обрушится, как карточный домик, под нажимом даже небольшой, но решительной толпы, всего нескольких тысяч человек, готовых идти до конца. Достаточно убеждения, что власть коррумпирована, слаба и недееспособна – на фоне массовой нищеты местного населения. Именно такая ситуация складывается во многих республиках Поволжья и Северного Кавказа.
Впрочем, еще задолго до киргизских событий отечественные устои стали сотрясаться по всему периметру исламизированных регионов (не считая перманентной войны в Чечне).
В июле 2004 года в Хасавюрте (Республика Дагестан) произошли многотысячные антиправительственные митинги, организованные мэром города. Милиция отказалась разгонять демонстрантов и практически солидаризировалась с участниками акции.
После теракта в Беслане начались бессрочные акции протеста в Северной Осетии. Главное требование – отставка президента республики Александра Дзасохова. Наибольший эффект произвели акции с перекрытиями федеральных автотрасс.
С сентября проходили многочисленные митинги в Калмыкии: оппозиция требовала отставки президента республики. По свидетельству местной прессы, эти несанкционированные акции были больше похожи на попытку восстания. Наиболее крупный, многотысячный митинг был разогнан в ночь на 21 сентября силами ОМОНа, спецназа и внутренних войск. 10 человек пропали без вести, были погибшие и раненые.
21 октября 2004 года начались массовые волнения в Карачаево-Черкесии, обусловленные сокрытием совершаемых в республике тяжких преступлений. Поводом послужило убийство местных оппозиционных парламентариев на даче зятя президента Мустафы Батдыева. Более трех сотен жителей – во главе с родственниками убитых – ворвались в здание президентской администрации и потребовали встречи с главой республики. Собравшиеся более суток отказывались уходить. Уговорить их смог только полпред президента России в ЮФО Дмитрий Козак.
Возможно, самой многочисленной была манифестация в Башкирии 26 марта этого года. В Уфе на митинг вышли двадцать тысяч недовольных, они готовы были штурмовать Дом республики. Оппозиция требует отставки президента республики Муртазы Рахимова. Тысячи людей митинговали и в Благовещенске – под лозунгами «Муртазу Рахимова – в отставку» и «Нет антинародной социальной политике». С 1 мая оппозиция намерена начать общереспубликанскую бессрочную акцию протеста.
В Ингушетии масштабных событий пока не произошло, но, судя по тому, как перепугались республиканские да и федеральные власти, взрыва можно ожидать в любой момент».
Волнения в регионах
| Республика | Повод для протестов | Форма протеста | Массовость |
| Башкирия, март 2005 | События в Благовещенске | митинги, демонстрации | 20 тысяч человек |
| Северная Осетия, январь 2005 | Теракт в Беслане | перекрытие дороги | Несколько сотен человек |
| Карачаево-Черкесия, октябрь 2004 | Убийство депутатов на даче зятя президента Батдыева | захват здания администрации | 300 человек |
| Калмыкия, осень 2004 | Низкий уровень жизни | митинги | Несколько тысяч человек |
| Дагестан, июль 2004 | Низкий уровень жизни | митинги | Несколько тысяч человек |
В контексте вышеизложенного можно представить себе, как приятно питерцу Владимиру Путину читать сообщение агентства «Регнум»: «В ближайшее время в Санкт-Петербурге состоится концерт под оранжевым знаменем – “Питерский майдан”. Мероприятие проводит принадлежащее Березовскому “Наше радио”, уже являвшееся ранее центром молодежной альтернативной, протестной культуры, к которой теперь приложена и идеологическая составляющая».
Только в одном можно поспорить с Шайхутдиновым: в России бескровных революций отродясь не бывало. И Владимир Путин власть без боя вряд ли отдаст.
Каковы же перспективы последствий для Украины широкомасштабного гражданского конфликта (а то и войны) в России? «УК» обратилась за комментариями к известным украинским политологам.
Директор Центра исследований проблем гражданского общества, политолог Виталий Кулик:
«По моему мнению, на сегодняшний день в России широкомасштабный гражданский конфликт не возможен. Я недавно был в РФ и массового «бархатно-революционного» настроения там не наблюдается. Дело в том, что если в регионах еще организовываются стачки, перекрываются железнодорожные пути, блокируются здания администрации и люди готовы к протестным процессам, то в Москве и в больших городах фактически отсутствует такая радикальная часть политикума. На данный момент в России нет политической «крышы» для всех пассионариев, которые могут выступить в качестве авангарда революции. КПРФ себя дискредитировала и не может выступать такой силой, «Родина» сотрудничает с Путиным. Различные правые организации типа СПС, партия Хакамады не являются влиятельными силами и не могут выступать надструктурой для всех протестных инициатив по всей России…
Структуры, которые готовы выступить с радикальными действиями, весьма разноплановые в идеологическом смысле. Кроме того, они завязаны на различные финансово-политические группы. Чаще всего российские радикалы исполняют роль либо провокаторов, либо отвлекают граждан от реальной борьбы одноразовыми акциями, типа забросать майонезом какого-то политика, захватить здание «Единой России» и т.п.
Однако я не верю, что даже гражданский конфликт может привести к распаду РФ. Думаю, что это розовые очки от Бзежинского, который считает, что нужно лишь дунуть и Россия развалиться. Мне кажется, что после реформ Путина, в результате которых российские губернаторы стали назначаться из Кремля, говорить о чрезмерной децентрализации власти в России нет смысла. Если бы сохранялась прежняя система управления, при которой губернаторы избирались, то можно было бы вести разговор о наделении российских регионов большим суверенитетом и о потенциальной угрозе сепаратизма и раскола России.
Кроме того, несмотря на то, что рейтинг Путина в России постепенно падает, большинство населения положительно оценивает его деятельность. Мне кажется, что на данный момент политической альтернативы Путина в России не существует. В то же время, стоит отметить, что все революции, которые происходили в России, не имели одного вождя, а руководились коалицией лидеров. Даже во время Октябрьской революции 1917 года фигура Ленина была достаточно аморфной для россиян…
Не менее важен также вопрос финансирования революции. В России эта цифра должна составлять не менее $100 миллиардов. Сумма громадная. Понятно, что даже Запад не сможет профинансировать революцию в таком объеме. Если же эти ресурсы будут выискиваться внутри России, то моментально поднимется проблема национальной безопасности. А этот вопрос для любой России – царской, капиталистической, демократической – всегда оставался святым…»
Директор украинского отделения Международного института гуманитарно-политических исследований Владимир Малинкович:
«Во-первых, я не верю в то, что в Украине была революция. Во-вторых, если подобные события будут происходить еще где-то на пространстве СНГ, то на очереди, как я понимаю, Белоруссия. Ведь все революции привязаны к избирательным кампаниям. В Белоруссии выборы в 2006 году. В России же они не скоро. До того времени в РФ, возможно, произойдут какие-то изменения, в том числе, в политическом устройстве государства…
Все эти так называемые «бархатные революции» происходят в там, где мягкие режимы: Шеварднадзе в Грузии, Кучма, который не имел особого интереса к власти и проявил себя пассивно, в Киргизии, где страной руководил профессор, академик Акаев. В этих странах, по сути, не было никакого сопротивления власти. В России, я думаю, подобного не получится…
До президентских выборов в РФ, возможно, будет проведена какая-то политическая реформа. Это – первое. Второе: пока в России нет фигуры, которая даже близко равна по авторитету к авторитету Ющенко, или хотя бы Тимошенко. Рейтинг Путина намного превышает рейтинг всех его ближайших соперников. Президентские выборы – это противостояние. У нас рейтинг Ющенко был выше всех остальных кандидатов. Это и стало предпосылкой, не скажу, для так называемой революции, но для смены власти при помощи Майдана и всяких акций протеста. В России ничего похожего я не наблюдаю. Жириновский из той же провластной компании, у коммунистов авторитет падает, Рогозин наращивает «мышцы», но тут никакой демократией и не пахнет, а недемократа Запад поддерживать не будет. А не будет поддержки Запада, лидер любого государства применит силу и все закончиться. Ведь только благодаря тому, что в Грузии, Украине и Киргизии Запад гарантировал поддержку и признание в любом случае лидера, которого они считали демократом, только поэтому и удалось сменить власть. В России такой фигуры нет…
Что касается сепаратизма в России – это громко сказано. Сепаратизм в РФ существовал только в Чечне. Даже Казань пока не собирается говорить о своей независимости. Речь скорее идет не о сепаратизме, а о других формах федерализма и большей самостоятельности регионов. Конечно, можно предположить, что в каких-то регионах такие автономистские тенденции могут перерасти в сепаратизм. Но пока этого нет. Проблема только на Кавказе и в управлении государством. Кремлю нужно искать более жизненные формы федерализма. К сожалению, пока такие формы не найдены. Все держится под Кремлем – под одним центром. Я считаю, что России следует идти по пути Германии, хотя политическая российская элита к этому пока не готова, потому что надо не только реформировать регионы, но и демократизировать центральную власть»
«УК»