«Украинцы закалены войной с 2014 года» — боятся ли вторжения России жители Украины?

Каждый второй украинец считает угрозу нападения России реальной. Об этом говорят результаты опроса общественного мнения, проведенного Киевским международным институтом социологии (КМИС) 20—21 января 2022 года. 48,1% опрошенных полагают, что вторжение возможно, 39,1% — что его не будет. 12,8% затруднились ответить на вопрос.

«Паники нет», — утверждают журналисты, к которым обратилась редакция RFI. Но есть неуверенность и напряженность. Отношение к ситуации разное у разных поколений, а жители востока страны, которые уже видели реалии войны, встречают опасность по-другому, нежели население других регионов. Общее мнение — «украинцы закалены войной с 2014 года».

Борис Иванов, ведущий телеканала «Украина 24»

«Зачем тревожный рюкзак, если страна, вот она?»

«Украинцы закалены войной с 2014 года. Информация о гибели бойцов, сводки с фронта приходит регулярно, о раненых — чуть ли не каждый день. Пандемия и локдауны тоже добавили неопределенности, изолированности. С весны мы слышим, что Россия накопила на границах войска, информация дается с разной степенью интенсивности. Весь этот информационный вал попадает на подготовленную почву. Чувство тревожности есть, но не перерастает в панику. Продукты в магазинах все на месте, несмотря на сообщения о возможных военных действиях и эвакуации посольств.

Если смотреть по соцсетям, то разговоров о возможности нападения, рассуждений о „тревожном рюкзаке“, перепостов о том, что нужно брать, чем запасаться, стало больше. Но тут же возникает вопрос — а куда же бежать? Зачем этот рюкзак, если страна вот она?

Эксперты, с которыми я общался в эфире, говорят, что большой войны не будет. Но информация не однородна. Западные СМИ склоняются к тому, что Россия может напасть. Внутри страны многие, в том числе, в военно-политическом руководстве, говорят, что ситуация на границах кардинально не менялась. Например, Роман Костенко, секретарь комитета Верховной Рады по вопросам безопасности и обороны, говорил в эфире, что нет повода говорить, что что-то изменилось».

Эта разница не способствует спокойствию.

Владислав Майструк, продюсер украинского информационного 4 канала

«Чувствуется разочарование в Европе»

«Напряженность чувствуется, но не как в 2014 году, когда строились блокпосты вокруг Киева и действовали добровольческие батальоны. Те блокпосты давно разобрали и пока не собираются строить заново. Но паники в стране нет, продукты не сметают, гречка на месте.

Конечно, все переживают ситуацию по-разному. Моя девушка была вынуждена бежать с оккупированной территории и говорит, что второй раз бежать никуда не хочет. Приготовила „тревожный чемоданчик“. Но недавно мы были у наших друзей, работающих в иностранных СМИ, и там обсуждали уже план эвакуации телеканала.

Наши власти употребляют риторику, отличную от западных СМИ. Непосредственно перед тем, как наш президент дал интервью Washington Post, в котором говорил о вероятности захвата Харькова, он на национальном телевидении призывал население успокоиться.

Трудно оценить, что чувствует все население в целом, но некоторые тенденции можно уловить. Например, в ток-шоу Савика Шустера „Свобода слова“ был проведен опрос, из которого понятно, что молодежь 16–18 лет настроена оптимистичнее, чем старшие поколения. Неформальные сообщения с фронта говорят о том, что подготовки к полномасштабному нападению нет, возможны локальные столкновения в Луганской и Донецкой областях, Так что настроения на востоке должны быть другие, чем в Киеве.

Больше всего переживают родственники за границей, волнуются, звонят, спрашивают, пишут в социальных сетях.

А еще чувствуется разочарование в Европе. Я сам вырос в Европе, в Италии, понимаю, что люди там такие же, как везде. Собственные интересы могут маскироваться высокими словами про недопущение войны. А война уже идет.

Уезжать? Кто-то уже отложил валюту, у кого-то есть такие планы. Я уезжать никуда не собираюсь. Обеспечу эвакуацию маленького сына, и буду защищать страну как могу. Военной подготовки у меня нет, так что телефоном и микрофоном, или чем придется под рукой».

Сергей Громенко, Журналист, историк, уехал из Крыма в 2014 году

«Индекс гречки» в норме — никто ее не сметает»

«В целом можно сказать, что украинское общество не испугалось. Паники нет, пассажиропотока на запад тоже не наблюдается, „индекс гречки“ в норме — никто ее не сметает. Нет мобилизации, нет ажиотажа в военкоматах. Позавчера я говорил с офицерами на полигоне „Десна“ (Черниговская область — RFI), они утверждают, что нет никаких попыток развернуть штатные дивизии.

Не паникует и Харьков, обозначенный Зеленским как точка атаки. Мэр города Игорь Терехов, который обычно проявляет себя как противник украинизации Харькова, в этот раз выступил с заявлением, что, дескать, „кто к нам с мечом придет…“.

Украинцы не воспринимают обострение ситуации как повод к конкретным действиям. Хотя, конечно, в интернете активно публикуются карты с укрытиями. Но это добровольцы посещают эти укрытия, проверяют их готовность и публикуют. А главное, украинские СМИ полны юмора, в основном из соцсетей. Так что нет ощущения безысходности.

Помню, с каким недоверием в 2014 году все встречали новости из Крыма и Донбасса. Работала классическая схема „Отрицание, гнев, поиск компромисса, отчаяние, принятие“. Сейчас нет и следа отчаяния.

Все, конечно, зависит от степени проникновения в те или иные слои населения российских пропагандистских усилий, сеющих страх. Сейчас идет целая серия „минирования“ — то одна, то другая школа закрываются из-за звонков о якобы подложенной бомбе. Но за семь лет люди устали бояться. И еще важно — за это время появились несколько сотен тысяч человек, которые видели врага вживую — добровольцы, защитники, переселенцы с оккупированных территорий. Они уже не боятся, и члены их семей не боятся, люди изжили свой страх».

Олеся Титаренко, журналист Суспільне (Национальной общественной телерадиокомпании Украины)

«Все готовятся к худшему, но надеются на лучшее»

«Жители восточных областей смелее, подготовленнее, они видели войну. В других регионах все в неведении, мы немного не понимаем, чего ждать. По всей территории идет череда «минирований», ложные звонки с угрозами, это часть гибридной войны.

Меня часто спрашивают, чего ждать. Люди думают, что, раз я журналист, то, может, знаю больше. Мне кажется, что в целом все готовятся к худшему, но надеются на лучшее.

Мы в состоянии войны с 2014 года, привыкли, как бы это ужасно ни звучало. Откуда придет опасность, тоже никто не знает. Больше всего опасаемся белорусской границы. Понимаем, что Киев близко. И хотя все усилия должны быть направлены на усиление территориальной обороны стратегически важных объектов столицы, никто не может быть уверен в безопасности. Другая угроза идет с моря, из Крыма. Эта неизвестность дестабилизирует».

Катерина Некречая, журналистка украинской службы Радио Свобода, проект Крым. Реалии

«Сомневаюсь, что пенсионеры смогут запастись продуктами на несколько недель»

«Все сидят по домам, работают на удаленке, поэтому все происходит в сетях, а круги в сетях у всех разные. Большинство вообще не читают ежедневных новостей, в основном все заняты экономическими вопросами. Но такие новости, как сейчас, приходят во все дома.

Ко мне как к журналисту с вопросом, а что будет, обращаются родственники и друзья. То есть, вопрос все же волнует даже оптимистов. Люди побогаче могут уехать или за границу, или в регион побезопаснее, некоторые разрабатывают „план Б“ . Публичные люди и люди победнее говорят, что уезжать никуда не собираются. Чтобы ехать, нужны деньги, возможности, родственники. Так что вокзалы пока никто не штурмует, в магазинах тоже спокойно.

Те, кто не жил на оккупированных территориях, не могут поверить — как может Россия вторгнуться? Я тоже знаю войну только от коллег и с экрана. Мне сложно это представить, хотя как факт я понимаю, что это возможно. Население разделилось примерно пополам, кто верит, кто не верит. А главное, это „пополам“ происходит в каждой голове, в том числе и моей.

Люди успокаивают себя тем, что Россия зайдет только в Донбасс. Так, наверное, проще думать — „до Киева не дойдут“ или „до нашей области не дойдут“.

Есть переселенцы из Крыма, Донецка и Луганска. Они реально знают, что это возможно, и знают, с чем придется столкнуться. У них реальность агрессии ближе, но они не хотят верить, что второй раз придется бежать. Моя подруга в Донецке говорит, что все эти рекомендации в интернете все равно не работают.

Напряжение есть оттого, что непонятно, куда может постучаться российская армия. Войска у всех границ.

Кроме интернета, много распространяют брошюр — какая нужна аптечка, минимальный список вещей, продукты на три дня, информация о бомбоубежищах. Но на улицах большими красными буквами не пишут, все как будто спокойно. Я каждый день гуляю с коляской, внешней информации не вижу. Но есть же и пожилые люди, без интернета. Как они получат информацию?

Когда начинаешь читать новости, говорить о войне, все становится страшнее. В 2014 году я была сама по себе, а теперь у меня полугодовалый ребенок, и не думать об этом невозможно.„Тревожный чемоданчик“ я еще не собрала, что-то во мне сопротивляется этой мысли, хотя и корю себя каждый день. У меня даже нет автомобиля. А кто-то не сможет сделать нужных запасов. Сомневаюсь, что пенсионеры смогут запастись продуктами на несколько недель».