Кадровые назначения в украинской прокуратуре всегда были предметом удивления. Но последние назначения заставляют еще раз задуматься над тем, по каким критериям Генпрокурор подбирает себе сообщников.
На примере новоиспеченного прокурора Сумской области Юрия Ударцова сайт «Обком» анализирует кадровую политику Святослава Пискуна
Стоит напомнить, что свой нынешний пост Святослав Михайлович во многом “заслужил” беспрецедентной фальсификацией “дела Фельдмана”, которое и до сего дня остается, пожалуй, самым грязным пятном на мундире украинской правоохранительной системы. Свою лепту в назначение Пискуна на должность Генпрокурора сыграла и проведенная им “блестящая” операция по уничтожению “Обкома”, последовательно и подробно освещавшего процесс фабрикации уголовного дела по банку “Славянский”.
Наверное, поэтому после своего назначения Святослав Михайлович стал тянуть вверх “проверенные” кадры, сомнительно засветившиеся в разных эпизодах своей карьеры. И здесь особенно выделяется группа прокуроров так или иначе причастных к делу журналиста Игоря Александрова.
Сразу после пришествия в Генпрокуратуру, Пискун своим заместителем поставил Александра Медведько, который в деле славянского журналиста “разрабатывал” версию обвинения бомжа Вередюка, за что уже в сентябре 2001 года стал замом облпрокурора Луганщины, и оттуда – в ГПУ. После него карьеру улучшили еще два реализатора легенды о случайном убийстве и ошибке в выборе объекта: два Юрия – Балев и Ударцов.
Первый, ставший ныне прокурором полумиллионной Макеевки, выступал государственным обвинителем на процессе Вередюка, обвинявшегося в убийстве Александрова. Да так выступал с обвинением, что самого погибшего представил виновником трагедии, а подсудимого – жертвой внешних и внутренних обстоятельств.Второй – ныне прокурор щербаневской Сумщины – в конце прошлого века фактически сфальсифицировал уголовное дело против Игоря Александрова, закончившееся позорным приговором.
И вовсе нет ошибки в этих назначениях. Ну и что с того, что о погибшем только где-то там по брюсселям какие-то северинсены вспоминают. Зато наши “герои” получили по заслугам, которые саморазоблачительней любых всяких басен про ошибочный выбор объекта. Если кадры мозгового штаба похоронной команды дела Александрова так двигают в одном поощрительном направлении, сомнений быть не может. Во-первых, корпоративная спайка сильнее всех законов – прокуратура своих не сдает. Во-вторых, раз получены повышения, значит, исполнили доверенное дело по служебной надобности. Раз поощряется череда лиц по всей прокурорской вертикали, то остается предполагать – тут налицо групповой интерес и единая командная цель.
Все былые проколы этих людей – настоящий прикол для пущей управляемости ценного кадра. Потому мы и вспомнили прокурора Ударцова, который направлен в Сумскую область “на укрепление”. Так что распространение донецкого опыта на всю Украину – продолжение следует.
Из карьерных вех Ударцова
В Славянск он был направлен после работы в одной из донецких структур прокуратуры. Представляя специфику “прокурорского поля” Славянска, ясно, что кого попало туда не направят – курорт, близость границы с Россией, лесные ресурсы, траффик наркоты. На таком просторе можно развернуться. Кроме того, по Донбассу ходят упорные слухи, что Юрий Ударцов и Виктор Пшонка (областной прокурор) – родственники.
Дело стачкомовцев
Лето 1996 года запомнилось дончанaм акцией протеста шахтеров, перекрывших движение на основных транспортных магистралях Донецка и на важнейших железнодорожных путях. Акция закончилась практически ничем, но власти решили показательно отомстить тогда еще самостоятельным лидерам шахтерского движения. В начале августа 1996 года в Славянске были незаконно задержаны члены донецкого стачкома угольщиков. Они приехали встретить с поезда своего лидера Михаила Крылова, который возвращался из Москвы, и вышел в Харькове, дабы “соскочить с хвоста”. Но как только они пересекли границу Харьковской и Донецкой областей, славянские стражи порядка – “беркутовцы” – их всех и повязали.
Крылова отделили и отправили в ИВС Донецка. А трех его друзей – в Славянский горотдел. Там их держали трое суток. Никаких законных документов не предъявляли, только допрашивали – куда ехали и прочее. Изъяли содержимое карманов и даже кассету из автомагнитолы. “Жигули” арестовали тоже. И только после скандалов стачкомовцам разрешили в туалет выпускать. Еду приносили сами милиционеры, покупая ее на деньги задержанных.
Потом пришла команда сверху, их отпустили – без извинений и объяснений.
Стачкомовцы начали борьбу за свои права. Писали жалобы, подавали ходатайства прокурору Славянска Ударцову. Ведь он не мог не знать, кто дал приказ людям в масках с автоматами бить стачкомовцев о капот “жигуля”.Дело в Славянске волокитили более года. Потом – стали биться в ворота облпрокуратуры. Ответа так и не последовало.
Впрочем, это дело показало, как умеет “хоронить” скандальные дела Ударцов во имя спасение имиджа региона. И так исторически сложилось, что многое ему выпало делать по-пионерски – уникально. “Крыловское” уголовное дело было первым протестным (сейчас вон сколько таких и никого не судят – кроме УНСО).
Дело Поддубного
Федор Поддубный стал первопроходцем в деле частного образования. Тогда много писали о том, как он умудрился на базе Славянского авиационно-технического училища создать Международный институт управления, бизнеса и права (МИУБП). Амбиций хватало, чтоб обещать всей Украине сделать в Славянске “Гарвард”. Удивительно, но многое получилось – мощная материальная база, преподаватели, покровительство тогдашнего (в 1994 году) Кучмы и губернатора В. Щербаня. Мощные связи в Киеве разрешали многие вопросы. А в 1996 году началась у Федора Ивановича черная полоса: темпы и масштабы роста его детища воспринимались многими государственными ректорами с дикой ревностью. Самый влиятельный из них немало сделал, чтобы начать “выскочку” давить.
И вдруг (через 5 лет существования) обнаружилось, что лицензии у вуза нет, сам Поддубный не имеет высшего образования, что студенты платят за учебу (якобы, за деньги можно и диплом купить). И вообще – как может быть в стране частное высшее образование? Была еще одна версии наката на Поддубного: он по тем временам решился на дерзкий план – при своем вузе открыть (база позволяла) центр социальной адаптации военнослужащих. Под это дело ожидались солидные бюджетные средства.
Федор Иванович долго держался, используя всякие приемы – опять же связи, покровительство и банальное поощрение своих защитников. Но все было тщетно – тогдашний мэр Жильцов вместе с депутатами горсовета сочли вредность такого вуза в городе. Начались наезды всяких проверяющих органов, аресты счетов, задержка зарплаты сотрудникам.
Понятливый Поддубный скрылся, оставив вместо себя ядро верных соратников. Те даже организовали у стен Донецкой обладминистрации пикет из преподавателей, чтоб Федора Ивановича не травили, а дали работать вузу. Сам Поддубный в это время в России открывал филиалы и поддерживал конспиративную связь с малой родиной. Но пришел час, и его таки задержали в Москве на Белорусском вокзале. Он собирался ехать в Минск на очередную встречу со своими соратниками и единомышленниками. Это случилось 15 мая 1996 года.
Тогда же начался не анекдот, а проза законности по-славянски. Москвичи задержали Поддубного по запросу дончан. Но, видя состояние Федора Ивановича, поместили его в больницу. Оттуда через месяц больной человек был натурально выкраден и вывезен через границу в Украину. Кем? Двумя славянскими милиционерами и одним славянским ОБОПовцем.
“Гарвардского мечтателя” незаконно перевезли через российско-украинскую границу на заднем сиденье легковушки все время прикованного наручниками к “держакам” над дверцами салона. Но даже через два года адвокаты Поддубного в девяти томах уголовного дела не смогли обнаружить ни одного листа по процедуре передачи и транспортировки задержанного. Гонцы исполняли задание. Ведь это прокуратура Славянска возбудила уголовное дело 44-21983 в отношении Федора Поддубного и именно местный прокурор Юрий Ударцов выдал санкцию на арест ректора.
Тогда все попытки заставить беглеца “понять ситуацию” оказались тщетными: тот отказываться от своего вуза в пользу конкурентов не желал. Тогда из ИВС Славянска упрямца перевели в СИЗО-2 города Артемовска, где он 30 мая был повторно задержан и повторно арестован (уже будучи задержанным и арестованным). А прокурор Ударцов, нарушив ст. 156 УПК, продлил срок содержания под стражей до 30 августа (а не до 15 августа, как требовал закон), превысив свои полномочия. 68-летний старик жаловался, писал ходатайства, но личные деньги тратить на снятие проблем никак не хотел.
Прокурорский счет к Поддубному был суров – букет статей (за нарушение валютных операций, уклонение уплаты от налогов, должностной подлог, мошенничество). Но ректор стоял на своем, а потому 17 января 1998 года случилось с ним ЧП. Ночью в камере ректор как-то странно травмировался. На пресс-конференции прокурор Ударцов местным журналистам растолковывал хронику событий. Якобы Поддубный упал … во сне, ударился головой о батарею. И, конечно, получил сотрясение мозга, рвано-рубленную рану носа, гематому правой лобной части головы. Зачем для столкновения с батареей Федор Иванович летел по горизонтали несколько метров, Ударцов объяснять не стал, и уголовное дело по этому странному факту причинения ущерба здоровью возбуждать не стал. Ректор же твердил, что помнит, как его ударили по голове и все – вырубился. Еще раз Поддубный обращался к Ударцову, опасаясь за свою жизнь – просил защиты. Увы. Сменилось 5 следователей, прошло еще 2 года, прежде чем Поддубного освободили – до суда.
Позже выяснилось, что по Указу Президента от 24 июля 1998 года его дело попадало под амнистию, а все инкриминируемые ему статьи или не предусматривали взятия под стражу, либо были введены в действие после событий, на которых строилось обвинение.Так что все четыре статьи “сыпались” с самого начала, и два года не стоило “перевоспитывать” реформатора камерным содержанием.
Но все это время Ударцов неутомимо раздавал интервью, созывал пресс-конференции, не скупясь в определениях. Рассказывал, что его подчиненные разослали 300 студентам вуза повестки, и они приедут в суд свидетельствовать против Поддубного. Но летом 2000 года в одном из кабинетов Донецкого облсуда тихо закончилось это многолетнее скандальное дело. Федор Иванович ныне доживает свой век – в болезнях и безвестности. Вуза нет, и куда подевалось его имущество на многие сотни тысяч гривень, десятки компьютеров, автомобили, мебель и прочее добро, вроде бы никто не знает.
А в Донецкой области за это время проклюнулось много последователей авантюрных идей Поддубного – частные школы, лицеи, вузы и академии. Каждый какой-никакой ректор или просто тщеславный человек имеет массу импортных регалий, званий и титулов – от магистров до лунного гражданства. И ничего – теперь это называется имидж.
Дело клонов
Сие явление (появление двойников кандидатов в депутаты) тоже теперь норма для Украины. А “пилотный” проект стартовал именно в Славянске, на выборах летом 1998 года. Заметим, что это были повторные выборы в 58- округе – после того как в марте 98-го коммунисту А. Хмелевому удалось убедить ЦИК, что победа А. Лещинского сомнительна.
Сначала стоит напомнить о некоторых пикантных подробностях того избирательного противостояния. Oппоненты тогдашнего кандидата, а нынешнего нардепа Александра Лещинского вменяли ему в вину, что тот не соответствует норме избирательного закона о пятилетнем проживании в Украине и наличии соответствующего гражданства. Вот как этот казус разъяснял в местной прессе прокурор Юрий Ударцов: “К нам обратилась группа-фракция депутатов по поводу проверки гражданства Лещинского. Оно было напечатано во многих газетах и выглядело сенсацией. Мы затребовали материалы в областной прокуратуре, в суде г. Донецка, подняли соответствующий Приказ Президента, и было выяснено, что Лещинский имеет полное право баллотироваться. В Украине он постоянно проживает более пяти лет…”.
Опустим здесь нормативно-правовую лексику прокурора Ударцова, не отличавшего Указ от Приказа, но в опубликованном в местной прессе якобы Указе Леонида Кравчука от 22 июня 1994 года за 331/94 говорилось: “В соответствии п. 10 статьи 114-5 Конституции Украины и статьи 17 Закона Украины “О гражданстве” Украины. Принять в гражданство Украины: … 23. Лещинского Александра Олеговича (с сыном Леонидом, 1985 года рождения), 1964 года рождения, уроженца города Днепропетровска, который проживает в городе Донецке”.
То есть Александр Лещинский, по мнению оппонентов в 1998 году еще не имел права на народное доверие. Но странное дело – попытка проверить подлинность этого документа даже сейчас натыкается на необъяснимое препятствие. На официальном сервере Верховной Рады, где опубликованы все Законы Украины и Указы Президента, содержится упоминание даже о тех актах, которые “Не для печати” или само название которых является государственной тайной. Но все Указы за 22 июня 1994 года, начиная с номера 325/94 по 333/94 включительно, уничтожены чьей-то “заботливой” рукой. Остается только догадываться, какого рода люди стали нашими согражданами в тот день.
На фоне этого не менее скандальным было появление на округе еще двух кандидатов с именем Александр Лещинский, на пресс-конференции которых съезжались журналисты даже из Киева. ПиАр имени получился не слабый – она была у всех на слуху. Позже клонированные “кандидаты в депутаты” на специально устроенном брифинге слезно каялись и убеждали, что действовали незаконно и небескорыстно в интересах конкурентов своего тезки. В общем, Александр Лещинский оказался весь в белом, а соперники в …
Показательно, что тягчайшие публичные обвинения не вызвали никакой должностной реакции у городского прокурора. Информация с обвинениями конкретных лиц в совершенном преступлении на подведомственной Ю. Ударцову территории была отдана в обработку только прессе. Тогда на все это прокурор Ударцов откликнулся поразительно прозорливым резюме: “Идет политическая борьба. Какая афера? Я не вижу тут никакой аферы”. Так и осталось загадкой – почему это ЦИК “освободил” прокуратуру от их служебного долга надзирать за соблюдением законности реализации гражданских прав граждан-“славянцев”.
Дело “бунта малолеток”
Это ЧП тоже прогремело на всю Украину. Зимой 2001 года в Мариупольской колонии для несовершеннолетних (поселок Каменка) взбунтовались обитатели. “Отдуваться” перед прессой вновь пришлось Ударцову, что он ринулся исполнять ретиво.
На пресс-конференции рассказывал больше о себе – как прямо ночью туда помчался. Потом – кино из разгромленного пацанами здания, лазы в стенах и пр. Дознание шло вроде тщательное. Но он все же проговорился, что эта колония – лучшая в Украине и там недавно шла плановая проверка и ничего не обнаружили тревожного. Но позже выдал – что там недокомплект кадров, что одни тетки – на смотровых вышках и без оружия, что оружейная комната (куда рвались пацаны) дверью на соплях держится и зарплата очень низкая, и случаи неположенных передач с воли часты, что отроков содержали вместе с 18-летками с тяжкими статьями. Говорил что-то про мотивированную стрельбу, которой пацанов отсекали. Позже стало известно, что пара подростков всерьез были подстрелены. На суде все эти мотивы вскользь озвучивали. Проверка спецкомиссии нардепов выявила (и на суде это подтвердилось), что бунт спровоцировали сами надзиратели: они за деньги своим подопечным приволокли с воли самогон. Те и упились. Но виновными остались только малолетки.
Конечно, по итогам суда никаких пресс-конференций Ударцов уже не созывал. Начальника колонии куда-то подвинули и все. Этим случаем Ударцов еще раз блестяще продемонстрировал свой талант минимизировать скандальные дела.
О более громких делах Алтынника и Александрова мы упоминали в предыдущей публикации, хотя о них в прессе было написано и так не мало.
Иван САМСОНОВ, «Обком»