Савин Николай – самый знаменитый и самый интересный русский аферист

Николай Герасимович Савин в свое время пользовался огромной популярностью. О его похождениях в восторженных тонах рассказывали истории в светских салонах, о нем слагали анекдоты. И нужно честно признать, что это был выдающийся в своем роде человек, добившийся на поприще, которое избрал, немало успехов. Дошедший до нас образ афериста, рисует красавца мужчину, наделенного острым умом, отчаянной смелостью и безудержной наглостью. Николай Герасимович отличался прекрасной эрудицией, неплохо разбирался в психологии и экономике, владел несколькими языками.Не раз в своей жизни Савин был богат и мог бы до конца дней прожить в роскоши и безделье, но каждый раз он с широтой русской души бездарно растрачивал состояние. Казалось, что деньги в его аферах отнюдь не главная цель. С упорством рецидивиста Николай Герасимович до глубокой старости “кидал” народ и умер в бедности.

Дата рождения Николая Савина неизвестна, но для хронологической привязки можно сказать, что он появился на свет в середине XIX века. Его отец, зажиточный помещик Калужской губернии постарался дать сыну наилучшее образование и возлагал на него большие надежды. Увы, им не суждено было сбыться.

Взрослую жизнь Николай начал традиционно для юношей дворянского сословия – поступил на службу в армию. В 20 лет он стал корнетом гвардейского кавалерийского полка. Привилегированный род войск требовал от офицеров больших трат, но молодой корнет просто не знал в них удержу. На ту разгульную жизнь, которую он вел, не хватало солидной материальной поддержки от отца, поэтому Савин ввязался в какую-то мошенническую аферу. Последствия были печальны: из армии Николаю пришлось уйти, а его отец, не выдержав позора и обманутых надежд, умер.

Вступив во владение наследством, Савин стал обладателем нескольких имений и очень богатым человеком. Вот уж когда он разгулялся на всю катушку. Прошло совсем немного времени, и от огромного фамильного состояния остались только воспоминания и назойливые кредиторы с векселями. Можно сказать, что миллионное наследство Николай спустил на баб. После бурных ночей одни из них получали от него в подарок экипажи с лошадьми, другие – дачи с садами, третьи – дома в городах, а некой даме обломилось шикарное имение.

Оставшись гол, как сокол, Савин вновь решил поступить на военную службу. Правда, в офицерской должности ему было отказано, поэтому он записался добровольцем в корпус генерала Криденера, штурмовавший занятый турками болгарский город Плевна. Сражаясь в первых рядах, Николай получил тяжелое ранение в руку, и вынужден был оставить действующую армию.

Наверное, Савин мог бы сделать карьеру при дворе. По возвращении из Болгарии он в чине корнета лейб-гвардии Гродненского гусарского полка стал адъютантом великого князя Николая Константиновича. Но военная служба и на сей раз закончилась для него со скандалом. Савина поймали на краже драгоценных риз икон из спальни великой княгини Александры Иосифовны в Мраморном дворце. Николай признался, что пошел на преступление по поручению великого князя, которому понадобились деньги, чтобы ублажить некую английскую танцовщицу. Дело, в котором фигурировала столь высокопоставленная особа, замяли. Николая Константиновича объявили душевнобольным и отправили на лечение, а Николая Герасимовича вышвырнули из гусарского полка и сказали, чтобы духу его в России не было.

За границей мошеннические таланты Савина развернулись во всю ширь, вскоре он уже обрел популярность международного афериста и большого артиста по одурачиванию людей. Николай, куда бы не попадал, всегда выдавал себя за богатого и знатного господина, и эта роль у него получалась блестяще.

В Сан-Франциско Савин появился под именем графа де Тулуз-Лотрека. Снял самые роскошные апартаменты в гостинице и принялся направо-налево раздавать интервью журналистам, что якобы русское правительство поручило ему разместить в Калифорнии крупные заказы для строительства Транссибирской магистрали. Виднейшие американские промышленники и финансисты заглотили наживку и начали наперебой зазывать к себе де Тулуз-Лотрека. Граф не отказывал никому, попутно принимая солидные авансы за содействие в размещении заказов. А набрав изрядно денег, сел на пароход в Европу и был таков.

Пожалуй, самой известной и крупномасштабной аферой Савина стала поставка лошадей для итальянской армии. В роли богатого русского конезаводчика он предстал перед итальянским правительством и предложил свои услуги по поставке лошадей для кавалерии и артиллерии. Документы, представленные Савиным с предложениями по обновлению конного парка, были рассмотрены Особой комиссией при военном министерстве в Риме и одобрены. По распоряжению короля Николай Герасимович стал официальным поставщиком итальянской армии. Выгодный контракт мог бы сделать Савина официально богатым человеком, но натура мошенника взяла вверх над соображениями рационализма. Прихватив весьма значительную сумму, выделенную ему на закупку лошадей, он сделал из Рима ноги.

Пока полиция усиленно разыскивала Савина в Западной Европе, тот путешествовал по Восточной. Прибыв в Софию, он представился как “великий князь Константин Николаевич”. Высокого гостя съехались поприветствовать высокопоставленные делегации чиновников. На одной из встреч с членами болгарского правительства “великий князь” предложил братушкам славянам устроить им солидный заем в парижских банках. Министры, холодея от собственной смелости, попросили 20 млн. франков.

– Фи, какие пустяки, – отмахнулся лже-Константин Николаевич. – За суммой меньшей 30-ти миллионам мне даже обращаться к финансистам неудобно.

В пустой казне Болгарии в то время гулял ветер, поэтому заем был крайне необходим. Осчастливленные министры предложили “великому князю” в благодарность за хлопоты возвести его на трон, в ту пору свободный. Такого гусарский корнет не мог представить даже во сне. Голова его закружилась. Стать монаршей особой это вам не хухры-мухры! Николай взглянул на себя в зеркало, прикидывая каков он будет в короне, ….. и решил, что пора подстричься.

Фантастическая перспектива стать королем Болгарии, рассыпалась в прах из-за пустяка. Прибывший к нему лучший болгарский парикмахер, оказывается, имел честь подстригать однажды в Петербурге настоящего великого князя Константина Николаевича, а потому сразу определил, что перед ним самозванец. Претендент на трон успел смыться из гостиницы за полчаса до того, как полиция явилась, чтобы арестовать его.

Постепенно масштабы деятельности афериста начали сужаться. Савин уже не отваживался пудрить мозги министрам и зарабатывал на жизнь более мелкими проделками. Впрочем, и те были не лишены блеска. Чего стоит хотя бы взиманием им денег с казино в Монте-Карло, где деньги обычно взимают с посетителей.

Особенно часто в своих операциях Савин использовал фактор нелюбви скандалов в цивилизованном западном обществе и русскую поговорку: “Наглость – второе счастье”. Так было и в Монте-Карло. Побродив по залам казино, Савин заглянул к администрации и потребовал виатик – ссуду на отъезд, которая выдавалась вконец проигравшемуся игроку. Правда, человек, получивший виатик, не имел права больше совать нос в казино до его погашения. Однако, Савин нарушил правило и вскоре объявился вновь, сменив прическу и одежду. Его не узнали и пропустили.

Николай подошел к рулетке, бросил крупье луидор и тихо сказал по-русски:

– На! Подавись, чертова кукла!

– На какой вы сказали номер? – переспросил крупье, но посетитель сделал вил, что не расслышал.

Шарик несколько раз обежал по кругу и остановился на числе 17.

– О! Я выиграл! – ликующе воскликнул Савин.

– Но, месье, вы неясно назвали номер… Я переспросил, а вы не ответили, – принялся возражать крупье.

Посетитель покраснел от гнева. И тут же благообразная тишина заведения была нарушена его громкими возмущенными выкриками:

– Разбой! Грабеж!

Со всех сторон успокаивать его кинулись инспекторы казино. Им удалось утихомирить “графа” только после того, как он получил свой выигрыш – 720 франков. Удовлетворенный Савин покинул игорное заведение, но один инспектор на прощание шепнул ему, что больше такой шантаж не пройдет.

Прошел месяц. Николай Герасимович вновь навестил казино в Монте-Карло. И вновь, обманув бдительность швейцаров, попал в зал. Но там его мигом опознали и предложили убираться.

– И не подумаю, – заявил Савин. – Я уйду только при условии, что вы дадите мне тысячу франков на дорогу. А, если не согласитесь, то я сейчас разденусь догола и стану вопить, что меня обобрали до нитки в этом притоне!

Администрация казино посовещалась и решила во избежание ненужного скандала заплатить. Правда, после получения денег, Савина проводили на вокзал два дюжих охранника, усадили на поезд и наказали не возвращаться.

С годами Савину все труднее становилось добывать деньги мошенничеством. Зачастую приходилось работать просто за еду. Он приходил в ресторан, заказывал роскошный обед, не спеша с аппетитом поглощал его, а в десерт подкладывал принесенного с собой засахаренного таракана. Обычно метрдотели были рады избегнуть скандала и позора своему заведению, поэтому с извинениями провожали возмущенного наличием в десерте насекомых посетителя и не требовали с него платы за обед.

В пору безденежья Савин не гнушался организовать целый спектакль, чтобы раздобыть себе ботинки или брюки. Ботинки он справлял себе так: у двух сапожников заказывал обувь одного фасона и цвета. Потом приходил к первому сапожнику брал правый ботинок, а левый оставлял доработать – жаловался, что жмет. Соответственно, у второго сапожника брал только левый ботинок. Но особенно интересно он добывал себе брюки.

Бывали дни в жизни знаменитого афериста, когда, подобно генералу Черноте, ноги его покрывали только кальсоны. Надев длинную шинель или пальто, Савин устраивался в гостиницу, а утром учинял скандал под предлогом, что у него бессовестным образом сперли штаны с деньгами. Хозяин гостиницы осматривал номер и самолично убеждался, что штаны в нем отсутствуют. Чтобы замять скандал, приходилось подобрать постояльцу брюки и снабдить его определенной суммой в качестве возмещения ущерба.

Последние годы своей жизни Савин провел в Шанхае. Будучи уже дряхлым стариком, он остался верен своему призванию и пытался всучивать иностранцам мифические старинные манускрипты, собирать деньги на издание какой-то газеты. Он все добавлял себе титулов и орденов, но среди русской эмиграции, проживавшей тогда в Шанхае никого это не впечатляло. В больнице, где Николай Герасимович отдал богу душу в 1937г., над изголовьем его кровати было написано – “Савин”. Так на смертном одре известные в Европе международные аферисты граф де Тулуз-Лотрек и маркиз Траверсе стали сами собой – отставным корнетом, а, точнее, просто Савиным.

bigsnake.ru