Site icon УКРАЇНА КРИМІНАЛЬНА

Доза смерти. Откровения наркомана: «Мы гнили. Теперь – сгорают…»

Украина Криминальная

Ежегодно в России от употребления наркотиков умирают около 30 тысяч человек, в основном – молодые
«У нас – ужас. На кладбище везут каждый день. Пошла вторая волна с 2005 года, и в основном дети, подростки. Как это может быть? Ведь они видели, как целое поколение в землю легло у них на глазах. Как будто война прошла. Они играли в песочнице, а рядом мы кололись, корчились», – говорит Антон. 10 лет назад усилием воли со шприца слез, перестал быть бандитом, пришел к Богу и занялся спасением пропащих душ. Он живет в небольшом шахтерском сибирском городе. Имя, фамилию и город просил не называть: убьют.

«Были банды, малиновые пиджаки, уколоться было модно. Мы гнили. Теперь сгорают. Раньше потребитель шел к наркотику, теперь наркотик пришел к потребителю. Система отлажена», – говорит Антон, спасшийся и спасающий от смерти других.

«Группа риска – дети. Родители пьют, дети – колются, никаких перспектив нет, никому эти люди не нужны. А ведь их деды, отцы были героями труда, заслуженными людьми. И вот они стали не нужны. 90-е годы как-то пережили, многие встали на ноги. Но с 2001-го пошла новая волна, другие наркотики, которые уже шанса выжить не дают. Год-два – и труп, – продолжает Антон. – Нет никакого государственного плана, как будто главное – чтобы тихо сидели и умирали, чтобы без бунтов».

Как сказал праведник, спасись сам – и вокруг спасутся тысячи. Антона судьба привела к протестантам. Только в его маленьком городке они создали уже 10 центров для реабилитации наркоманов. Их опыт прост и сводится к очень простым методикам: спасают труд, вера и плечо товарища. Деньги и дорогие клиники, замещающие средства и беседы с психологами не спасают, а просто откладывают кару.

По словам Антона, у них в городе – два канала поставок. Один держит выходец из Таджикистана, другой – цыган. У обоих в каждом районе по несколько десятков точек, свои машины, свои «бегунки»-разносчики, своя система заказов дозы по SMS. Круглосуточно, без выходных и перерывов на обед.

«Скинул сообщение – через полчаса тебе доставили товар. Если дозу везут на такси – 300 рэ, если своими ножками топаешь – 150 рэ. В день надо две дозы для начинающих, три – для тех, кто уже подсел». – Антон и его товарищи знают по именам всех, кто везет, торгует, распределяет и продает.

«Будет принято политическое решение – все будет ликвидировано в один день. А сейчас нет ни политики в отношении наркоманов, ни действенных центров, ни методов лечения. Вот, допустим, они накроют всех, и наркоманы выйдут на улицы. Что им делать с этими толпами? А так власти думают, что хоть как-то контролируют ситуацию, некий баланс создают», – рассуждает Антон.

Столица – удел богатых

Беда в цифрах*

*По данным ООН, ФСКН РФ, Минздравсоцразвития, ВЦИОМа

«Даю цены по Москве и Питеру», – диктует Саша, молодой парень, который категорически не захотел идти по стопам старшего брата, то есть не захотел пробовать. Ненавидит наркотики и хочет истребить их на корню. Тоже просит имя изменить: «Грамм гашиша в Москве – 600 рублей, в Питере – 250. Таблетка экстази – 600 рублей и 350. Порошок амфетамина – 1200 и 600. 1 грамм кокаина – $120 и около $90, этого хватит одному человеку на ночь. Капля ЛСД – 700-800 и 450-500. Героин молодежь в столицах не уважает, боится его и считает дорогим и нечистым наркотиком. Еще грибы – их собирают все, кому охота, в конце августа и в сентябре».

Он считает, что в Москву большая часть отравы приезжает из Петербурга. Самые дорогие везут из Европы. Азиатских потоков здесь меньше. Двое его знакомых сидят за распространение. «И слава богу!» – хором выдыхают его товарищи, сыплющие знанием московского притягательного дна.

«Мало кто из молодых в Москве употребляет каждый день. Так, по выходным, для отдыха – это модно. Осуждать не модно, вот такая установка», – рассказывают вчерашние школьники.

На таких «отдыхающих», утверждают наши собеседники, зарабатывает милиция. «Если у тебя находят, то ты либо несешь сумму от 5 тыс. до 55 тыс. рублей, либо садишься. Могут и подкинуть. Какой родитель не выкупит? Он и знать не знает, что его сынок выращивает коноплю в шкафу или что-то варит на продажу» – вот что знают эти дети.

Самые умные из них догадались, что на них набрасывает сеть большая индустрия. «В том клубе играют одну музыку – она подходит для амфетаминов, в этом – другую, для экстази, в третьем – для богатых кокаинистов. Все делается, чтобы управлять молодежью. Закинулся – и нормально. Могут в алкоголь подмешать и угостить бесплатной выпивкой. Если кто-то умирает на передозе, клуб прикрывают, но скоро он открывается в другом месте. Столичные боятся героина, им хватает таблеток. Это модно; таблетки коллекционируют, хвастаются. Но ведь и мода создается под наркостиль, все продумано ради манипулирования людьми, ребята этого не хотят понимать», – рассуждает парень, не употребляющий ничего.

Предлагали ему с детства – курнуть, нюхнуть. Друзья, благополучные дети из хороших семей, приготовили плов с «дурью». Ему повезло, что не был тогда голоден: о содержимом плова не предупреждали.

Старший брат одного из ребят вспоминает: «Лет 15 назад шли с друзьями, подлетел паренек, весь трясется. Уколи, говорит, в вену не попадаю. Пошли в подъезд, я в вену ему сразу попал. И тут входит милиция. Наркоман исчез, шприц валяется с моими отпечатками. Наврал им, что у парня диабет, криз, вот свидетели. Будь я один, они бы со мной и разговаривать не стали, повысил бы статистику раскрываемости, или деньги тянули бы».

Сколько у нас наркоманов?

По данным Минздравсоцразвития РФ, за период с 1996 года по настоящее время уровень немедицинского потребления наркотиков вырос в 20 раз, и число лиц, находящихся под диспансерным наблюдением, составляет 538 тыс. человек.

Ежегодно в России потребление наркотиков растет на 20-30%.

Доля российских героиновых наркоманов в пять – восемь раз превышает соответствующий показатель в странах Евросоюза.

«По нашей стране достоверной статистики нет, потому что наркоманов в России никто не считает, – говорит академик РАМН Татьяна Дмитриева, директор Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского. – Цифра 538 тыс. человек занижена. Мы считаем, что ее надо умножать по крайней мере на пять, и только тогда приблизимся к какой-то достоверной цифре».

Самые пессимистичные оценки говорят о 6 млн российских наркоманов – это предположения ряда общественных организаций. В России уже зарегистрированы случаи потребления наркотиков десятилетними детьми: зарегистрировано 17 370 детей и 122 175 подростков-наркоманов.

По разным оценкам, наркоман подсаживает на иглу ежегодно в среднем еще 15-17 человек.

Наркоманов губит не только передозировка. Около 80% ВИЧ-инфицированных заразились через общую иглу.

Сети

Кто является низшим звеном торговцев смертью? Силовики говорят, что эти люди ничем внешне не отличаются от других.

Большинство активистов борьбы с наркотиками в Сибири и на западе страны обвиняют в распространении наркотиков таджиков и цыган. Недавно судили негров, которые везли зелье из Голландии.

Благодаря СМИ общество уверено, что наркотики в Россию везут самолетами, поездами, фурами с фруктами и товарами, их перевозят челноки на себе, «глотатели» в своих желудках и другие умельцы. Именно их ловят силовики, именно эти сюжеты публика видит по ТВ.

Как правило, среди распространителей наркоманов нет, наркотики для них – бизнес.

Но есть еще гигантская сеть распространителей, которых посадить нельзя: они обычные продавцы аптек. И есть громадный поток зелья, которое никто не изымает и не подсчитывает: его готовят из обычных лекарств.

«Колесные сиропы»

Фармакологический беспредел начался в столице несколько лет назад, когда в Москве реально заработал госнаркоконтроль и стало чуть труднее доставать героин.

Сегодня часть аптек, в основном удаленных от центра, особо не прячась, отпускают без рецепта анальгетики-опиаты, такие как буторфанола тартрат (опиоидный анальгетик), залдиар (он содержит опиаты и крайне опасен при внутривенном введении, зато стоит всего 500 рублей), коаксил (тианептин) – мощный антидепрессант, злоупотребление которым провоцирует химическую зависимость, имован (зопиклон) и другие препараты.

Контрольные ведомства периодически проверяют аптеки. Бывает, обнаруживают значительные запасы этих препаратов и от силы 20 рецептов за два-три года. Но серьезная ответственность провизорам и владельцам аптек не грозит: в крайнем случае их лишают лицензии. Некоторые столичные аптечные киоски, по данным Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН), делают на одном буторфаноле до $300 тысяч в месяц. При таких оборотах, видимо, и вопрос с лицензией можно решить.

По данным аптечных продаж, вышеупомянутые лекарства – одни из самых покупаемых в России. Некоторые из них постоянно присутствуют в десятке самых популярных препаратов.

«Проверенные аптечные учреждения фактически превратились в точки незаконной реализации рецептурных препаратов, пользующихся огромной популярностью у лиц с наркозависимостью», – заявил минувшей зимой глава Росздравнадзора Николай Юргель.

Наркоманы разного возраста называют рецептурные препараты или зелье на их основе «крокодилами» или «колесным сиропом». Вероятное последствие их употребления в течение буквально нескольких месяцев – гангрена, как следствие – ампутация конечностей и смерть в течение года употребления. «Колесный сироп» быстрее приводит к летальному исходу по сравнению со «старыми» наркотиками.

Как рассказывают наркоманы, таблетки несут «химикам» – специалистам по приготовлению наркоты из суррогата. Тем достаточно пары часов, например, чтобы выпарить раствор и получить «сироп». В микрорайонах таких «химиков» обычно знает вся округа – к ним днем и ночью идет толпа наркоманов, накрыть их бизнес легко. Но никто почему-то не делает этого.

В большинстве аптек сотрудники не рискуют нарушать правила отпуска препаратов, входящих в «наркотические» списки и списки психостимуляторов, так как это влечет уголовную ответственность. Зато барбитураты, седативные и обезболивающие препараты легко расходятся без рецептов.

Академик РАМН Татьяна Дмитриева отметила, что употребление наркоманами легальных медпрепаратов, например, сиропов и таблеток от кашля, становится все популярнее, а возраст употребляющих такие наркотики снизился до 12–13 лет.

Можно ли вылечить наркомана

В России, согласно данным Минздравсоцразвития, работает 191 государственный наркодиспансер, около 2 тыс. кабинетов по профилактике и лечению наркозависимости, 80 кабинетов реабилитации. Однако работают они неэффективно. Это говорят и врачи, и их пациенты.

Есть частные центры реабилитации. На сайте Клиники Маршака в Москве тарифы за пятидневное лечение начинаются от 100 тыс. рублей. Чтобы лечиться, приходится выплатить стоимость квартиры, хотя выздоровление в них не гарантировано.

Психологи жалуются, что старые наркологи на самом деле до сих пор относятся к наркозависимости как к «глупости», от которой можно при желании избавиться. «Не колись – да и все», – говорят они, не признавая, что нужен личностный рост пациента, относясь к группам поддержки наркоманов как к религиозным сектам.

Среди частных наркологов много таких, которые находят себе пару-тройку пациентов и успешно «доят» их, просто регулярно выводя из ломок. Это их бизнес на наркомании. Психиатры до недавнего времени применяли с лечебной целью электрошок – некоторые клиенты теряли связь с реальностью. В дорогих клиниках чего только не предлагают по ценам от $2–3 тыс. и выше – и бани, и массажи, и йогу, и чистку позвоночника, и очищение крови, и специальные диеты, обертывания, морские ванны.

В стране существует более 350 благотворительных центров, организованных большей частью при поддержке религиозных организаций. Большинство среди них организовано протестантами. Существуют и центры, созданные православными активистами.

Например, в благотворительном лечебно-реабилитационном центре «Новая жизнь» Сергея Матевосяна (Ленинградская область) с новеньким подписывают договор: он поступает сюда на год. Если родственники могут помочь деньгами – хорошо, не могут – тоже нормально. Год не курить, не пить, тяжело работать с утра до вечера в подсобном хозяйстве. Благодаря плодам этого труда центр существует и, по его статистике, надолго вылечиваются больше половины наркоманов. К Матевосяну стоит очередь со всей страны.

Существует мнение, что на Западе лечат лучше и успешнее, что там применяют метадон, замещающий наркотик. «Нас зовут устраивать центры в Америку. А здесь нам рассказывают, как хорошо лечат там. Да там любой, кто задумал устроить такой центр, получает вал благотворительной помощи, господдержку, преференции во всем. У нас, наоборот, замучают проверками. Но только мы лечим трудотерапией, скудным рационом, аскетическим бытом, и это работает», – говорит Сергей Матевосян.

«Немецкого наркомана приглашают в кафе, угощают кофе, дают ему метадон. Потом он приходит снова. Ему делают анализ – если он не укололся героином, ему снова дают метадон. А в остальное время он никому не нужен, иди умирай», – говорит пастор Михаил из центра в Кемеровской области.

По метадоновому вопросу давно идет полемика. По большому счету технология рассчитана на безысходных больных, но уберегает общество от распространения инфекций.

12 шагов

«Многие не понимают, что лечение тела – в наркологии только часть проблемы, – говорит врач-психотерапевт Московского научно-практического центра наркологии Татьяна Трифоловская, – а для лечения от зависимости требуется еще лечение души, изменение социума и огромная работа в семье».

Трифоловская считает эффективной лишь известную в мире программу «12 шагов». Участвуя в ней, в мире живут нормальной жизнью 5 млн человек, зависимых от наркотиков.

На станциях столичного метро среди толпы не распознаешь людей из групп взаимопомощи для анонимных наркоманов, но они есть. Они ждут там тех, у кого начался приступ тяги к наркотику. Такие группы создаются повсеместно (в столице их более десятка) силами участников программы «12 шагов».

Анонимные наркоманы (Narcotics Anonymous) работают по программе, появившейся по аналогии с той, что в 30-е годы прошлого века создана в США для помощи больным алкоголизмом.

Суть ее сводится к признанию факта: в одиночку человек бессилен справиться с проблемой наркомании или алкоголизма, и потому ему нужна помощь, чтобы выздоравливать, а это означает кардинально менять свою жизнь. В группе все ее члены анонимны, в том числе и при контактах со СМИ. У каждого есть куратор – волонтер из тех, кто живет «чистой» жизнью не менее года. «12 шагов» по уставу не связана с церковью, хотя есть и религиозные группы.

Анонимные наркоманы считают, что семья нередко усугубляет беду: платит за наркомана долги, контролирует употребление наркотиков, но чем больше наркоман защищен от правды своего положения, тем меньше у него шансов начать выздоравливать (в этом, кстати, церковные центры полностью солидарны с этими активистами).

Наркоманы приходят в «12 шагов», как правило, уже потеряв учебу, работу и доверие близких, они бессильны перед болезнью и, признав это, находят поддержку людей с такими же проблемами, но уже имеющих опыт их решения, а также профессиональную помощь консультантов и психологов, помощь близких и другие источники помощи. Все это выстраиваются в четко структурированную систему долгой, подчас многолетней поддержки.

Они учатся организации мер безопасности, например избегают общения с действующими наркоманами, приобретают навыки «чистой» жизни, утерянные за годы употребления «дури», учатся узнавать и адекватно выражать свои чувства, предупреждать развитие срывов.

Навыки обращения за помощью отрабатываются на собраниях анонимных наркоманов, посещение которых входит в базовый трехмесячный курс.

Проходят занятия смешанных групп пациентов и родственников, совместные спортивные соревнования, праздники, дискотеки, сауны и рыбалки.

Базовая установка реабилитации заключается в том, что наркомания – это практически навсегда. Лечение всегда только добровольное, основанное на информированном согласии пациента.

У религиозных активистов «12 шагов» вызывает сомнения потому, что они считают этот круг замкнутым. Группа никуда не приводит человека, рано или поздно этот круг ему надоест. Скажем, православные и протестанты не просто стараются привести к выздоровлению, но и знакомят бывших наркоманов со здоровыми людьми, вовлекают их в большое дело, не связанное только с делом спасения наркоманов.

«Если душа, порабощенная злом, хочет освободиться, она должна заполнить себя новым смыслом. Смысл для души состоит в том, чтобы стать частью большого и настоящего дела. Иначе все напрасно», – считает Ольга М., объехавшая самые разные центры сначала в поисках излечения, а потом – для обмена опытом.

Корни

Чтобы бороться с явлением, нужно понимать его природу. Существует три концепции. Первая сводится к тому, что в засилье наркоты виноваты выходцы из Средней Азии, афганцы. Вторая настаивает на некоей абстрактной коррумпированности чиновников. Третья говорит о том, что наркотики – это оружие западных спецслужб против России. Все три годились бы, если бы наркотики бушевали только в России.

Вице-президент Афганистана Карим Халили на прошлой неделе получил из рук директора ФСКН Виктора Иванова список высших должностных лиц его страны, причастных к наркотрафику. Этот список впервые был обнародован американским телеканалом ABC News в июне 2006 года, когда были преданы гласности секретные документы Пентагона по афганским союзникам США.

Но ООН ежегодно и открыто говорит о более сложных связях.

Так, доклад комитета ООН по наркотикам и преступности за 2007 год прямо сообщает о том, что войскам НАТО запрещено трогать опиумные поля. В январе 2008 года глава этого комитета Антонио Мариа Коста привел яркий пример. Для превращения 1 тонны опиума-сырца в героин нужно 2–6 тонн ангидрида уксусной кислоты, которую в Афганистане не производят. Только в 2005 году было завезено 10 тыс. тонн ангидрида, то есть в страну проник караван из 500 20-тонных трейлеров. НАТО не заметило эти машины и не поинтересовалось, зачем столько уксуса.

В Министерстве по борьбе с наркоторговлей Афганистана корреспонденту «Газеты» два года назад рассказали, что афганцы не смогут в одиночку одолеть проблему. Ведь 2-3,2 млн афганцев выращивают мак, то есть примерно каждый десятый из 25 млн населения. Они и их семьи умрут, если выжечь мак. Афганские офицеры показали скрытую съемку плантаций, охраняемых иностранными солдатами, сцены погрузки на иностранные самолеты.

С 2006 года ведутся безрезультатные переговоры об открытии представительства ФСКН РФ в Кабуле. Никакой реальной помощи по борьбе с наркотиками Афганистан до сих пор ни от одной страны так и не получил.

По оценкам госнаркоконтроля, примерно 30% урожая идет из Афганистана в Россию северным маршрутом через прозрачные границы Таджикистана, Киргизии, Узбекистана, Казахстана. В Киргизии, пока там действовала американская база, всерьез обсуждался план промышленных масштабов посевов мака.

Почему при такой информированности спецслужб мира о состоянии дел нельзя победить всю сеть? Ведь умеют же спецслужбы выследить шпионов или тайные организации. Почему узнать о 400 химических лабораториях на границе Таджикистана и Афганистана удалось, а уничтожить их – нет? Почему в интернете легко можно купить все оборудование для выращивания конопли? Почему молодежь знает, где торгуют зельем, а силовики не знают?

Напрашивается самый простой ответ: видимо, спецслужбы не заинтересованы в прикрытии наркотрафика, поскольку он является неисчерпаемым источником черного нала. Этот вопрос исследовали многие бывшие работники ЦРУ и МИ-6 на примере действий албанских и курдских наркокурьеров, колумбийского наркокартеля и азиатского опийного «золотого треугольника».

Ни одна спецслужба мира ни разу не призналась в том, что она бессильна против наркотрафика.

Самый известный пример насаждения наркотрафика – опиумные войны, которые в 1840–1860 годах провела Британия против Китая. Британия хотела ввозить и распространять запрещенный в Китае опиум из Бенгалии. Китайцы сожгли склады, арестовали потребителей – и началась война. Китай проиграл, выплатил громадную контрибуцию, отдал Гонконг, а англичане получили право торговать опиумом. Население Китая за 40 лет сократилось с 416 млн на 50 млн человек.

В 60-х годах XX века ФБР разработало и внедрило наркосеть в ряды «Черных пантер», когда их сочли опасными для США. В 70-е годы наркокурьеры были направлены в индейские резервации, где сложилось сильное движение за освобождение. До сих пор в индейских резервациях жесткий прессинг действует в отношении любых правонарушителей, кроме торговцев алкоголем и наркокурьеров.

Победить наркотики в истории смогли считаные страны.

СССР справлялся с наркоманией вплоть до 1991 года, хотя на его территории были и марихуановые, и опийные плантации. Удалось одолеть наркотики коммунистическому Китаю – казнями и жесткой политикой.

С этой бедой легко справилось правительство «Талибана», о чем сейчас не любят вспоминать в Афганистане. Согласно докладу ООН, талибы резко сократили посевы мака до 185 тонн в год, а в 2000–2001 годах практически ликвидировали их.

С наркотрафиком борется и Иран. До исламской революции 1979 года в Иран совершали наркотические паломничества европейские хиппи. В 1989 году в Иране за распространение наркотиков была введена смертная казнь. Большая часть из трех сотен ежегодных казней в Иране, возмущающих правозащитников, – это казни наркоторговцев. Иран укрепил границу с Афганистаном, и его пограничники ведут настоящие бои и систематический отстрел героиновых караванов.

Для западных государств такие меры неприемлемы. В Европе легализуют наркотики и выдают дозы в аптеках. Есть ли у нас еще время на выбор «особого» пути?

Ирина Власова, Надежда Кеворкова, Газета

Like
Exit mobile version