Записки районного опера: «Уволен за дискредитацию»

Из милиции уходят по-разному. Можно – по-хорошему: «по собственному желанию», «по болезни», «в связи с уходом на пенсию». Но можно – и по-плохому… За что гонят в шею нашего брата-опера? По трём причинам. НАЧАЛЬСТВО – БЕЗ МОЗГОВ

«Нарушение трудовой дисциплины» (прогулы, пьянки на рабочем месте, хамоватого начальника послал на три буквы, и т.д.).

«Несоответствие занимаемой должности» (завалил показатели, напортачил в бумажках, просто дурак).

«Дискредитация звания сотрудника правоохранительных органов» (то есть сделал что-то ещё похлеще).

Что касается последнего, то не соответствуют занимаемой должности в милиции нынче практически все. Но выгоняют за это лишь немногих. Тех, кто либо совсем уж творит херню, либо попросту подвернулся начальству под горячую руку. Причём в последнем случае к мотивировке увольнения не придерёшься: действительно, сотрудник такой-то в той-то ситуации не сделал то-то, а то-то сделал явно неправильно… Однако все знают при этом, что и все остальные в подобных ситуациях поступают точно так же, но их почему-то не увольняют. Всем ясно: начальству на каком-то этапе понадобились «стрелочники», рядовые исполнители, на которых валят ответственность за свои собственные недочёты. Они – козлы отпущения, объекты показательной порки, на примере которых «учат и воспитывают» весь коллектив. Тут ещё есть разумное объяснение происходящему. Но вдвойне обиднее – за тех, кто банально пал жертвой начальственного тупоумия, без всякой пользы для дела.

Был у нас опером старлей – толковый, инициативный, с хваткой. Единственный минус: во время совместных пьянок с райотделовцами любил критикануть начальника: такой-де и сякой, туды его растуды, гнать бы в шею, кретина, да некому… Ну а кто откровенничает с сослуживцами, тот как бы кричит свои секреты на всех перекрестках. Короче, дополз слушок до начальника РОВД. Насупил он брови в адрес говоруна, всякие контры начал думать… А тут – случилось очередное убийство. Растерзанный труп на адресе; следак, эксперты, опера – всё как положено. Старлей только двинулся поквартирный обход делать, как приехал начальник РОВД, и с порога посмотрел на него со снайперским прицелом…

Надо сказать, что опера милицейскую форму практически никогда не носят, но в этот раз чисто случайно старший лейтенант оказался в форме (ну то есть не совсем случайно – он находился на суточном дежурстве). «А почему на вас коричневые ботинки, тогда как по Уставу полагаются форменные, чёрные?» – неожиданно вопросил начальник. Старлей пожал плечами: «Какие выдал старшина, такие и ношу…» «А почему на складе не спрашиваете?» – косит под дурачка начРОВД, будто не знает, что форменных ботинок там нет, и в ближайшие годы их появление не предвидится. «Времени нет! – занервничал опер, демонстративно посмотрел на часы. – Можно идти? Мне ведь убийство расследовать надо…» И, не дожидаясь очередного хамского разноса, дверью хлопнул. «Ах, так у тебя времени нет?.. Тогда ты уволен! С сегодняшнего дня, понял?!» – разорался подполковник в спину старлею, но тот уж был далеко.

Прошло три дня. Наш опер уже забыл про этот инцидент – мало ли что начальству в голову ударит. Тем более, что в расследовании мокрухи уже произошли подвижки, вот-вот можно будет брать в обработку подозреваемого… И тут – бац! – его вызывают на кадровую комиссию РОВД (заседает по вторникам; туда входит сам начальник и завы всех основных служб), и зачитывают представление на его увольнение – за «несоответствие». Про ботинки, понятно, никто и не заикнулся – тут же не дети; разговор шёл куда конкретней и обстоятельней. «Сколько преступлений раскрыто вами за прошлый месяц?.. А за год? Почему так мало? Говорите – у других ещё меньше?! С другими мы поговорим в другой раз… Отчего на работу два раза в текущем месяце опаздывали? А по какой причине не поставили на учёт ранее судимого Алексеенко, ныне задержанного за квартирную кражу? Как это: «он ко мне за постановкой на учёт не обращался…»? Вы что же, сложа руки – ждали?!. Да и в оперативно-розыскных делах у вас нет должного порядка. Подобные вам сотрудники своей безалаберностью позорят наш РОВД!» И пошло- поехало…

Оправдываться – бесполезно, что ни скажи – обернут против тебя же. Главное – промашки за каждым найти можно, было бы желание. И парня с районной комиссии направили на городскую, оттуда – на областную, с каждым витком наращивая вал огульной критики. Старлей уж и трепыхаться перестал, поняв: исполняется некий ритуал, исход которого предопределён. Его удел – сидеть молча в уголке и сопеть в обе дырочки. В результате – выгнали толкового парня… Хотя, конечно – слишком уж языкастого. Кстати, та «мокруха» так и осталась нераскрытой!

НЕ ПОВЕЗЛО

Если за «несоответствие» со спокойной душой можно гнать в шею каждого первого, то за дискредитацию – вдвое меньше. Со всей ответственностью заявляю: работать опером в угрозыске, и при этом не нарушать какие-либо из законов и инструкций – практически невозможно. Государство – как содержатель борделя, живший долгие годы на доходы от своих шлюшек, а в один прекрасный день вдруг заявивший, что его служащие Королькова, Мустафинова и Гуренковская совершили аморальные действия, и потому должны быть уволены и отданы под суд… Милые, о какой «аморальщине» идёт речь, если это – бордель, а «служащие» – обычные в нем проститутки?!

Вот очередной пример лицемерия «державной морали»… На стройке 16-этажного дома пропала стальная болванка весом в несколько тонн, используемая в качестве противовеса при работе эскаватора. Вроде бы, вечером сторож её ещё видел, потом лёг спать в дежурке (по его версии – регулярно проводя ночью осмотр периметра территории стройки), а утром глядь – нет противовеса! Ну, такая глыба металла никому в личных целях не надобна: ни на квартиру к себе её отвезти, ни на дачу сбагрить. Скорей всего – кто-то дал указание перевезти её на другую стройплощадку. Но кто и кому конкретно указал – поди проверь: ни времени у проводящего дознание опера не было, ни сил, да и желания. Одних «мокрух»-«глухарей» на нём висело три штуки. Ну и сочинил он «отказной материал» в том духе, что возбуждать уголовное дело нецелесообразно, «поскольку вывезти данный груз без спецсредства (крана) – невозможно. А наличие оного ночью охранником на стройке замечено не было. Из чего следует, что груз, очевидно, был вывезен накануне днём в производственных целях. Следовательно, факт кражи – не усматривается». Для большей правдоподобности опер, изменив почерк, от имени прораба и сторожа стройки вписал «согласие заинтересованных сторон» с подобной формулировкой. И занялся более серьёзными кражами, грабежами и убийствами.

Благополучно пылиться бы этой бумажке в архиве, не попади она случайно в руки заместителю районного прокурора. А его накануне в городской прокуратуре тягали за оба уха за пассивность. Вот он и решил на каком-нибудь мелком, не затрагивающем ничьих серьёзных интересов деле отметиться.

Вцепился в этот заурядный случай, затеял проверку всех обстоятельств. Быстро выяснилось, что подписи обоих строй-олухов – подделка, и что обстоятельства дела прояснены не до конца. Ну и громыхнуло: «фальсификация», «подлог», «укрывательство преступления»… Да любой райотдел старается регистрировать как можно меньше совершённых преступлений, чтобы немножечко улучшить свои показатели. А разве те же «прокурорские» по своим направлениям деятельности не творят регулярно то же самое? Короче, поломали оперу карьеру, выгнали с треском, хорошо хоть – не навесили д е л ю г у. Вот так и старайся, паши на это подлое государство!

МАХУ ДАЛИ…

Ещё случай. Ехала патрульно-постовая машина по вечерней улице. Заметьте, ребята честно отрабатывали смену, а не в ближайшем пивбаре от службы отдыхали. Ехали они, стало быть, и вдруг видят – на тротуаре двое хулиганствующих малолеток ногами избивают пьяного. Подлетели, выскочили из машины, схватили за руки. Пьяный с земли бормочет: «Они у меня с руки часы сняли!..» Посмотрели в карманах – точно, у одного из пацанов чужие часики налицо… Повезли, родимых, в райотдел, допросили… Малолетки оказались тёртыми, пошли в отказ: шли мы-де по улице, ни о чём таком не думали, новости музыкальной жизни обсуждали. А тут подлетел этот пьяный дядька, и нас, робких ребятишек, стал зверски избивать. Естественно, из самообороны малыши отмахивались, случайно споткнувшийся налётчик упал, часы слетели с его руки и откатились в сторону… Один из ребятишек временно спрятал часы себе в карман, чтобы не пропали. Потом детишки попытались поднять упавшего, и тут – патрульщики, не разобравшись, начали к ним цепляться.

Короче, типичный бред! Но опровергнуть его невозможно. Словам двух противопоставлены лишь слова одного, да и того – нетрезвого. Но не отпускать же прыщавых малолеток – ещё кого-нибудь в тот же вечер завалили бы!

Поработали с ними «демократизаторами», старательно и умело, почти без следов. Почти… Сразу сознались. Допросил их официально следователь, зафиксировал признания, назначил на следующий день проведение воспроизведения. И отпустил их до утра домой, придурок…

Побежали малолетки к своим родителям, а те сразу же бросились снимать побои. Моментально наняли опытного адвоката, и на следующий день в прокуратуру поступила грамотно составленная жалоба. Так и так, мол, милицейские изуверы, вместо настоящих преступников задержав совершенно невинных карапузиков, зверскими побоями вышибли из них признательные показания! Взываем к правосудию, умоляем и требуем наказать по всей строгости эту банду палачей, фальсификаторов и милицейских оборотней!

А для прокурора кто те обвинённые в тысяче грехов менты – сватья, братья, племяши, сынки родные? Никто и ничто они ему, так – райотделовские шестёрки, ментовское быдло; «знаю я их, у каждого рыльце – в пушку!» Но каждого не посадишь, некому будет ловить криминалов, расплодятся они тогда изобилии, и того самого прокурора в его собственном кабинете порежут, зажарят на электропечке и сожрут за милую душу. Поэтому хватает прокурор за задницу только некоторых, лоханувшихся, тупо н а с л е д и в ш и х на чужих рёбрах. Против патруля и ещё парочки оперов возбудили уголовное дело: «превышение служебных полномочий… фальсификация… злоупотребления… произвол в отношении малолетних».

И – милости просим, господа бывшие милиционеры, в «зону»… А за что?! За то только, что не отлынивали от службы, старались для дела. И так вот каждого из нас в любой момент начальство может подставить и сдать с потрохами. И каждый это знает, не ведает только – остановится ли на нём указующий перст судьбы, или же – пронесёт; изуродует жизнь кому-либо другому, из числа коллег-сослуживцев…

ПОД ПРИЦЕЛОМ

Кто следит за ментами? Первое – прокуратура. Она осуществляет общий надзор за соблюдением законности, принимает жалобы от населения, производит «вычитку» уголовных дел, поддерживает обвинение в суде, по подследственным делам – определяет меру пресечения: оставить ли «клиента» до суда на свободе под подписку о невыезде, или же – заключить в СИЗО.

Допустим, привели пойманного с поличным воришку к прокурору для санкции на арест (эти строки писались в 1999-м году), а у него – вся морда в фингалах, ещё и хромает… Накануне районный прокурор с начальником РОВД поцапись (не поделили автозаправку – каждый хотел стать там «крышей», за определённый процент с выручки). Вот прокурорское чувыдло участливо и спросило у бандита: «Уж не избивали ли вас в уголовном розыске?..» А что бандит? Рад стараться: «Ещё как били!.. Три стула и стол о мои ребра разбили, две пары обуви до дыр истрепали. Спасите, Христом молю, от мусорков-садистов!» Прозвучи это при другом раскладе – прокурор и бровью не повёл бы, а тут – разбежался. Бандита тотчас – на волю, проверяющую комиссию с установкой на разнос – в РОВД, проводивших допрос оперов – из органов со свистом… Да разве ж и это – справедливо?!.

Ещё за нами приглядывают «чекисты», ихний отдел по борьбе с коррупцией. Когда-то они были грозной организацией, сейчас – одна видимость. Такие же затурканные начальством и судьбою люди, что и мы. Чуть ухватят за яишню кого-либо из власть имущих – тут же звонки сверху, просьбы, приказы, указания типа: «не того хватаете…», «…не этого надо иметь в виду… а те – и вовсе доверенные лица ТАКОГО-ТО; оперативный интерес к ним – само по себе уже провокация!..», и т.д. Вот в итоге по графе «коррупция в милицейских рядах» и числится у них главным уловом какой-нибудь бедолага-сержант, взявший на лапу «трёшник» от базарной торговки. А кто ворует миллиардами – те чистенькие!

И, наконец – милицейская служба внутренней безопасности, «менты над ментами». О-о! Как у нас их ненавидят! Ещё бы – свои ловят своих же… Что самое гнусное – берут туда людей с богатейшим опытом, квалифицированных оперов или следователей, прекрасно знающих, что именно вынужден делать по службе каждый из нас. И, понимая это, пользуясь накопленным опытом – ловят, изгоняют и сажают нас за то самое, что их самих и продвигало по службе. Те, кому повезло не попасться, яростно охотятся за теми, кому не повезло! Люто ненавидят опера эту публику, и – боятся. А они, суки, испохабят карьеру, исковеркают твою жизнь в придачу, ещё и благодетелем твоим себя назовут: «Пацан, скажи спасибо, что только выгнали тебя, а могли бы и «закрыть» лет на пять…»

Владимир Куземко, специально для «УК»

P.S. Републикация материалов Владимира Куземко, возможна только с разрешения автора!