На днях не только американскую, но и мировую общественность всколыхнула новость о том, что в США, по всей видимости, в очередной раз казнили невиновного человека. Соединенные Штаты называют себя «оплотом демократии». В то же время, это единственное из развитых демократических государств, сохранившее смертную казнь. «Досадные» судебные ошибки, влекущие за собой непоправимые последствия, американская Фемида допускает с незавидной регулярностью.Сенатский комитет, который занимается выявлением неправомерных осуждений, заслушал доказательства того, что суд Техаса приговорил к смерти невиновного человека. Спустя четырнадцать месяцев после того, как Кэмерон Тодд Уиллингэм был приговорен к казни в газовой камере, его адвокат заявил сенатскому комитету, что этот человек был невиновен, но его никто не стал слушать в те дни перед казнью. Отметим, что казнь Уиллингэма, осужденного в декабре 1991 года за поджог дома и за убийство троих маленьких дочерей, была осуществлена в феврале 2004 года.
“Все было тщетно, мы не могли найти никого, кто бы нас выслушал”, – заявил адвокат Уолтер Ривз, который представлял в суде интересы Уиллингэма. “У меня изначально были сомнения в виновности этого человека”, – сказал адвокат.
Дело в том, пишет «Чикаго Трибюн», что техасский губернатор Рик Перри создал свой судебный комитет. Но его критики, включая сенатора Родни Эллиса, долгое время бывшего исполнителем судебной реформы Техаса, и Барри Щека заявили сенаторам штата, что для эффективности губернаторской судебной системы нужны специальные люди, которые бы проводили судебные экспертизы и опросы свидетелей. Эллис, демократ из Хьюстона, даже готов был спонсировать издержки судопроизводства.
“Без возможности тщательно исследовать обстоятельства дела, я не знаю, как можно выявить правду. Я никогда не слышал, чтобы судебный комитет отказывался от всех этих механизмов судопроизводства”, – сказал Барри Щек.
Однако Уиллингэм был осужден только на основании факта пожара без следствия. Это подтвердили показания одного из экспертов, Джеральда Херста. Первоначальное следствие заявило, что пожар возник в результате поджога. Однако, как установили эксперты, пожар в доме этого человека в Корсикане, в небольшом городке к югу от Далласа, был случайным.
Перед смертью Уиллингэм настаивал на своей невиновности до конца. Перед тем, как войти в газовую камеру, он проговорил: “Я невиновный человек, осужденный за то, что я не совершал”. Доказательства, которые представили эксперты по делу Уиллингэма в прошлом году, сыграли решающую роль в реабилитации другого осужденного Эрнеста Виллиса. Херст сказал сенатской комиссии, что оба пожара были идентичны, и следствие должно ответить, почему Виллингтон умер, а Виллис жив.
Между тем в Техасе многие обвинители используют систему судебного комитета Перри. Ведущие юристы заявляют, что им должны дать спокойно работать, однако в Сенате считают, что все они назначены губернатором и могут вершить “грязное” правосудие, заявил сенатор Джон Уайтмир из Хьюстона.
Поддержка сверху
Между тем, президент США Джордж Буш всегда поддерживал и поддерживает смертную казнь для преступников. В выступлении на ежегодной конференции Ассоциации главных редакторов ежедневных газет США Буш сказал: “Будучи губернатором и президентом, я был и остаюсь сторонником смертной казни. Я верю в то, что смертная казнь, если ее применять правильно, поможет спасти жизни других”. При этом он “чувствует себя комфортно со своей верой”.
В то время как глава исполнительной власти США убеждает общество в преимуществах смертной казни, законодатели штата Нью-Йорк ввели мораторий на смертный приговор как меры наказания для преступников. За день до выступления Буша 11 из 18 членов Законодательного собрания штата, включая спикера Шелдона Сильвера, проголосовали против применения смертного приговора.
Казни в США – негуманные
Медики из штата Флорида поставили под сомнение бытующее в Соединенных Штатах убеждение, что практикуемая в стране казнь путем смертельной инъекции является самой гуманной из числа тех, что вообще можно себе вообразить.
По данным американских врачей, многие приговоренные к высшей мере умирают в страшных мучениях от удушья. И все потому, что по закону смертельную инъекцию приговоренным должны вводить судебные исполнители, а не профессиональные медики. Последним по этическим соображениям делать это запрещено.
Процедура “самой гуманной казни” такова: преступнику в качестве наркоза сначала вводится строго определенная доза тиопентала натрия. Затем, когда обезболивающее подействовало, вводится препарат из группы миорелаксантов для полного обездвиживания человека (панкуроний бромид, например). И только после этого в завершение делается инъекция хлористого калия, который парализует сердце – наступает смерть.
Опасность заключается в том, что если дозировку наркоза определяет не специально обученный врач-анестезиолог, а судебный исполнитель, то велика вероятность того, что приговоренный к казни может остаться в сознании (при полном параличе) и умереть страшной смертью, технически – смертью от удушья.
Врачи из Miller School of Medicine Университета Майами обследовали 49 трупов казненных преступников в Аризоне, Джорджии и обеих Каролинах. В результате выяснилось, что в 43 случаях дозы наркоза, введенные преступникам перед смертельным уколом, не хватило бы даже для анестезии во время хирургической операции. В 21 случае дозировки были настолько малы, что от них человек не может даже потерять сознание. Другими словами, пишет Russian NY, “21 человек умер смертью более болезненной и мучительной, чем повешение – по стандартам низшим, чем стандарты на скотобойнях страны”.
Критикуй – не критикуй…
Критика, раздающаяся в адрес США по поводу смертной казни изнутри, подчас звучит больнее, чем международная, говорится в материале радио «Свобода». Вот, например, что пишет в журнале Intellectual Capital известный публицист Эрик Олтерман. “Жажда смерти, присущая американской политической системе и простирающаяся на несовершеннолетних правонарушителей, ставит нашу страну в положение изгоя в цивилизованном мире. В 1999 году Комиссия ООН по правам человека второй год подряд проголосовала за всемирный мораторий на смертную казнь. С возражениями выступило не более десятка стран. В эту гордую десятку вошли Соединенные Штаты, Иран, Нигерия, Пакистан, Саудовская Аравия, Руанда и Судан, и в ней больше нет ни одной реально демократической страны”.
Вот эпизод американской юстиции, почерпнутый из статьи Карла Кэннона “Проблема со стулом” в одном из ведущих консервативных журналов National Review. B 30-x годах в Лос-Анджелесе произошло сенсационное убийство с участием мафии. У полиции не было на примете надежных кандидатов в подозреваемые, и тогда было решено предъявить обвинение некоему Питу Пьянецци. Пьянецци оказался удобен своим итальянским происхождением и прошлой судимостью. Ему грозила смертная казнь, от которой он был спасен лишь сомнениями, закравшимися в душу одной из присяжных: по правилам американского правосудия, обвинительное заключение присяжных должно быть единодушным. Лишь сорок лет спустя Пьянецци был помилован декретом губернатора Калифорнии по ходатайству Кэннона и другого журналиста, Джона Стэндифера. Если бы не чуткая совесть одной-единственной женщины, невинно осужденный Пьянецци был бы сейчас лишь досадной судебной ошибкой.
Противники смертной казни, как в Соединенных Штатах, так и за их пределами, опираются на целый комплекс аргументов. Смертная казнь, отмененная ныне во всех европейских государствах, провозглашается варварской и нецивилизованной, фактически легализованной формой убийства: государство не имеет права позволять себе то, что оно не позволяет своим гражданам. Кроме того, отмечается, что смертные приговоры порой выносятся крайне произвольно, и за преступления приблизительно одинакового состава разные люди получают разное наказание. В Соединенных Штатах в этой произвольности многие усматривают расизм, доказывая со ссылкой на статистику, что за убийства белых смертные приговоры выносятся чаще, чем за убийства чернокожих.
Противники смертной казни утверждают также, что она не является эффективным средством предупреждения преступности – в штатах, где смертная казнь существует, совокупный уровень преступности выше, чем в тех, где она отменена.
Существует еще один веский аргумент, вполне традиционный и не теряющий своей силы. Любое другое наказание, в том числе пожизненное заключение, поправимо: если впоследствии удастся доказать, что осужденный все-таки невиновен, он может быть освобожден и в какой-то степени компенсирован за понесенный ущерб. Но смертная казнь – бесповоротное наказание, и посмертная реабилитация не может изменить тот фундаментальный факт, что невинно осужденного уже нет в живых.
Карл Кэннон, консервативный журналист, пишущий в консервативном журнале, считает, что доказанное число судебных ошибок недопустимо, и что смертную казнь необходимо если не запретить вовсе, то по крайней мере приостановить на срок, необходимый для урегулирования процедуры – при условии, что эффективное урегулирование вообще возможно, ибо, как мы уже видели, по крайней мере один из членов Верховного суда потерял всякую надежду. Именно этими соображениями руководствовался и губернатор Иллинойса, который ввел мораторий в связи с тем, что более половины смертных приговоров, вынесенных в его штате, опровергаются либо в процессе апелляции, либо усилиями добровольцев – студентов юридических факультетов.
Каковы же национальные особенности Соединенных Штатов, побуждающие страну игнорировать не только единодушное мировое общественное мнение, но и растущую внутреннюю оппозицию юридическому лишению осужденных жизни?
Начнем с того, что смертная казнь упомянута в конституции США – не в качестве предписания, а как допустимая мера наказания за некоторые преступления. Уже одно это обстоятельство заносит ее в разряд вполне законных наказаний: американцы относятся к своей конституции, старейшей в мире, куда более серьезно, чем многие другие народы. В те времена, когда конституция создавалась, смертная казнь была стандартным методом наказания за тяжкие преступления практически во всех существующих государствах.
Выступая в поддержку смертной казни, большинство американцев считает, что невиновные в достаточной мере застрахованы от судебной ошибки процедурой судопроизводства. Вот некоторые детали этой процедуры, общие для судопроизводства практически во всех штатах, применяющих смертную казнь. Обвиняемому разъясняют его права и, в случае его несостоятельности, назначают защитников за счет штата. Обвинительное заключение выносится специальным “большим жюри”, которое взвешивает предъявленные прокуратурой доказательства. Затем, после слушания дела, жюри присяжных выносит вердикт, то есть простое определение виновности подсудимого. Этот вердикт возможен лишь с согласия всех 12 членов жюри, которым судья тщательно разъясняет необходимость полной убежденности в виновности, исключающей разумные сомнения. После этого жюри определяет применимость смертной казни к данному случаю. Если приговор о смертной казни все-таки выносится, дело автоматически поступает в апелляционный суд ближайшей инстанции, иногда вплоть до самой высшей юридической ступени: Верховного суда США. При этом срок от вынесения приговора до приведения его в исполнение все время растет, и в настоящее время превышает 10 лет.
В случае, если процесс апелляции завершается не в пользу осужденного, у него остается по крайней мере возможность губернаторского и президентского помилования, хотя многие губернаторы предпочитают этим правом не злоупотреблять. Например, никого не миловали губернаторы Джордж и Джеб Буши.
Казалось бы, эта процедура должна надежно защитить подсудимого от возможности судебной ошибки. Действительно, согласно докладу комиссии под руководством профессора Колумбийского университета Джеймса Либмана, с 1973 по 1995 год был отменен 41 процент всех вынесенных в США смертных приговоров.
Но именно это обстоятельство парадоксальным образом повергает американцев в сомнение. Столь высокий процент успешных апелляций указывает на частоту судебных ошибок. Тем, чья невиновность выявлена в процессе апелляции, повезло, – но где гарантия, что повезло всем того заслуживающим?
Недавно был произведен предсудебный выборочный анализ ДНК 18 тысяч главных подозреваемых по различным судебным делам. Напомню, что такой анализ возможен лишь в случаях, когда преступник оставляет органические следы, таких как изнасилование. Результаты показали невиновность 26 процентов всех испытуемых. А между тем, среди штатов, применяющих смертную казнь, лишь Нью-Йорк и Иллинойс предоставляют подсудимым возможность делать анализы ДНК по их требованию.
А что говорят сторонники смертной казни в США? Одним из главных защитников этого вида наказания в США является профессор Фордхэмского университета Эрнест ван дер Хааг. Вот краткое изложение его аргументов.
Полагать, что смертная казнь – варварское и нецивилизованное наказание, значит закрывать глаза на факты. Большинство цивилизованных государств применяло ее на протяжении большей части своей истории. Протесты против этого вида наказания начались всерьез лишь после Второй Мировой войны, возможно как реакция на практику тоталитарных государств.
Один из главных аргументов против смертной казни состоит в том, что человеческая жизнь – самая высокая из существующих ценностей, на которую никто, в том числе и государство, не вправе посягать. Но это – лишь недоказуемый предмет веры. Многие из нас верили и верят, что у человека есть ценности выше жизни, и что именно этим человек отличается от животного. Более того, именно ценность жизни жертвы преступления понуждает требовать за нее самой высокой платы.
Полагать, что смертная казнь по приговору суда, вынесенному в соответствии с законом, идентична простому убийству, – значит прибегать к логической уловке. Подобным способом арест и лишение свободы можно приравнять к похищению людей или угону самолета, а штраф – к ограблению.
Противники смертной казни считают ее не только жестоким, но и унизительным наказанием. В действительности, как ни странно, ее вполне можно толковать как акт уважения к свободной человеческой воле – в данном случае к воле преступника. Вот что говорит об этом ван дер Хааг.
“Мы угрожаем наказанием с целью предотвращения преступления. Мы применяем наказание не только затем, чтобы эта угроза была реальной, но и в порядке воздаяния, т. е. правосудия, за преступления, которые не были предотвращены. Угрозы и наказания необходимы для предотвращения, и предотвращение – достаточное практическое оправдание для них. Воздаяние – независимый нравственный аргумент. Хотя наказания могут быть неразумными, отвратительными или неподобающими, а наказуемые – достойными сожаления,.. применение законной меры наказания к виновному не может быть несправедливым. Совершая преступление, преступник добровольно рискует подвергнуться законному наказанию, которого мог бы избежать, не совершив преступления”.
А как же вероятность роковой судебной ошибки и казни невиновного? На это Эрнест ван дер Хааг отвечает простым и жестоким жизненным наблюдением: ошибки присущи любому роду человеческой деятельности, и полностью исключить их можно лишь отказавшись от всяких действий вообще. “Большинство видов человеческой деятельности”, пишет он, “строительство, производство, вождение автомобиля, воздушный транспорт, спорт, не говоря уже о войнах и революциях, приводит к смерти ни в чем ни повинных третьих лиц”. Каждый из этих видов деятельности, если от него отказаться, потребует уплаты куда более высокой цены, чем та, которую он взимает с нас ежедневно. Люди гибнут в автомобильных катастрофах, но неизмеримо большее число людей остается в живых благодаря службе скорой помощи. В результате операции НАТО по предотвращению геноцида в Косове погибли невинные люди – по подсчетам правозащитных организаций около 500 человек, большей частью албанских беженцев… Человеку не дано действовать, не идя на риск, но разумные действия обычно таковы, что сопутствующий им риск соразмерен.
Журналист радио «Свобода» из вышеизложенного делает такой вывод. Смертная казнь, по крайней мере в том виде, в каком она практикуется на сегодняшний день в любой из стран мира, должна быть отменена. Ибо если даже в США, где система защиты подсудимого развита как нигде, риск предания смерти невиновного недопустимо велик, можно лишь гадать, каков этот риск в Саудовской Аравии или в Китае, где человека можно осудить лишь на основании его собственного признания, а вынесение приговора от его исполнения иногда отделяет меньше суток. Мир, как это ни парадоксально, еще недостаточно цивилизован для смертной казни, а может быть никогда не будет достаточно цивилизован.
Немного печальной истории
Казнить по ошибке – не лучшая, но достаточно давняя традиция человечества, пишет сайт «Хроники Харона». Иногда это служило предметом для последующих угрызений совести судей и палачей, однако чаще всего оправдывалось какими-нибудь благородными и убедительными доводами. Например, Цезарий Гейстербахский (XIII век) рассказывает случай, когда во французском городе Безье крестоносцы, борясь с ересью альбигойцев (катаров), истребили 100 тысяч человек. Они убивали всех подряд – и еретиков, и правоверных католиков, поскольку на свой вопрос: “Как отличим их меж собою”, – получили от епископа лаконичный ответ: “Убивайте всех, Господь отделит своих”.
Светоний повествует, как император Тиберий, приказав по ошибке отдать на пытки одного своего родосского знакомца и обнаружив затем ошибку, велел его умертвить, чтобы беззаконие не получило огласки.
В Венецианской республике во времена Возрождения был осужден и казнен пекарь, невиновность которого была доказана только после исполнения приговора. С тех пор, пока существовала Венецианская республика, перед началом каждого суда специальный глашатай напоминал судьям во всеуслышание: “Помни о пекаре!”
История любой страны кишит не только невинно казненными пекарями, но и великими людьми – поэтами, учеными, художниками, мыслителями… Достаточно было Робеспьеру обвинить (причем необоснованно) в злоупотреблениях гениального химика Лавуазье, как судьи моментально вынесли смертный приговор. На робкие возражения защиты председательствовавшей на суде надменно заявил: “La patrie n`a pas besoin de savants” (“Отечество не нуждается в ученых”).
Наше время, когда разработаны и действуют юридические нормы, размещенные в сотнях томов, тем не менее не способно оградить от смертной казни невинно осужденных. Так, в США в XX веке (с 1900 по 1985 г.) в результате судебной ошибки было казнено не менее 23 человек. По данным Amnesty International, подобные казни случались и после 1985 года. 15 марта 1988 года в штате Флорида казнили Вилли Джаспера Дардена, несмотря на убедительные доказательства его алиби, полученные от двух независимых свидетелей. Международные протесты, в том числе от папы римского, Андрея Сахарова, преподобного Джесси Джексона, не смогли убедить губернатора Мартинеса помиловать осужденного.
Особенно много казней по ошибке совершается тоталитарными режимами (речь идет о действительных, а не мнимых ошибках, которыми прикрывают запланированное уничтожение противников). Когда Гитлер приказал провести операцию по уничтожению руководства штурмовых отрядов, в списки подлежавших уничтожению попал мюнхенский врач Людвиг Шмитт, сотрудничавший с Отто Штрассером, братом Грегора, второго человека о НСДАП до 1933 года, организатора “Черного фронта”. В погоне за врачом отряд палачей натолкнулся на человека с похожей фамилией – музыкального критика Вильгельма-Людвига Шмида. Жил он совсем в другом месте, фамилия также была другая (Шмид, а не Шмитт), но все это впопыхах ускользнуло от внимания убийц. Они схватили музыкального критика и отправили в концлагерь Дахау, где и убили. Тело убитого послали родственникам, но строжайше повелели гроб с покойником не вскрывать.
Тоталитарные режимы – близнецы-братья. Подобные истории с однофамильцами частенько происходили после большевистской революции в России.
“При неряшливом отношении к человеческой жизни,- пишет историк С. П. Мельгунов в книге “Красный террор в России”, – расстреливали однофамильцев – иногда по ошибке, иногда именно для того, чтобы не было ошибки. Напр[имер], известен случай, когда в Одессе расстреляли трех врачей – Волкова, Власова и Воробьева. В Одессе расстрелян некто Озеров. Следователь обнаруживает ошибочность и – расстреливается тот Озеров, который подлежал действительному расстрелу. Такой же случай зарегистрирован Авербухом в книге “Одесская чрезвычайка”.
Получен был донос о контрреволюционной деятельности некоего Арона Хусида, без точного указания его местожительства. В тот же день, согласно справкам адресного стола, по предписанию следователя Сигала арестовано было 11 человек, носящих фамилию Хусид. И после двухнедельного следствия над ними и различных пыток, несмотря на то, что обвинялось одно лицо, казнены были двое однофамильцев Хусид, так как следствие не могло точно установить, кто же настоящий контрреволюционер. Таким образом, второй был казнен так, на всякий случай…
В Одессе был расстрелян тов[арищ] прокурора Н. С. Баранов вместо офицера с таким же именем… Свидетель присутствовал в камере, когда требовали на расстрел: “Выводцев Алексей”; был в камере другой Выводцев К. М. получился ответ: “Имя неважно, а нужен именно этот Выводцев”…
Появляется даже особая категория “ошибочников” на жаргоне чекистов. В Москве в 1918 году была открыта какая-то офицерская организация “левшинцев”. После этого арестованы были все офицеры, жившие в Левшинском переулке. Они сидели в Бутырской тюрьме с арестованными по делу Локкарти. Из 28 сидевших остались в живых только шесть. В провинции было еще хуже. Вот выписка из документа: “В г. Бронницах (под Москвой) комиссарами расстреливались прямо все, чья физиономия им не нравилась. Исполком Совдепа на самом деле не заседал даже, а кто-нибудь из его членов говорил: “Мы постановили”, и тут уже ничего сделать было нельзя”.
Во время репрессий 1930-1950-х годов число казненных по ошибке, конечно, не уменьшилось, а резко возросло. Однако и в перестроечное время в бывшем СССР то и дело вскрывались случаи казни невиновных – например, в так называемом “витебском деле”.
Из-за того, что следователи применяли (и применяют) угрозы и физическое насилие, бывает, что в преступлениях признаются невиновные, которых затем осуждают на смерть. Следователь Исса Костоев, иного лет выступающий против незаконных методов дознания, рассказывает: “В Свердловске за пять лет произошло шесть убийств, один из эпизодов: в убийстве молодой художницы (она, бедная, сидела на лугу и рисовала) признались трое несовершеннолетних, но в том же преступлении признался и некий Водянкин, больной, умственно неполноценный,- в этом, а заодно и еще в четырех, в частности и в том, в каком признался еще один больной парень, некий Титов (его потом убили в тюрьме). Сплошь сдвоенные “признания”! В шестом же убийстве признался Г. Л. Хабаров, который и был расстрелян по приговору Свердловского облсуда. А все шесть убийств совершил на самом деле один человек – некто Фефилов”.
Слабым утешением может служить то, что наша страна здесь не одинока. В 1991 году Верховный суд Албании объявил, что 22 человека, казненные сорок лет назад по обвинению в преступлении против государства, были невиновны. Они были лишены жизни по решению военного суда после взрыва бомбы в посольстве СССР в столице Албании Тиране. Однако осудили их, что называется, “за глаза”, ибо никаких реальных доказательств их причастности к взрыву представлено не было. По большому счету, любой казненный в мире казнен по ошибке, поскольку не существует абсолютно точной системы доказательств вины человека в совершении преступления. Свидетелей можно подкупить или запугать, обвиняемого – заставить признать свою вину обманом, психологическим давлением или пытками, улики, данные экспертизы – подделать и т. д. Есть немало случаев, когда свидетели добросовестно заблуждались, а обвиняемый признавал свою вину в состоянии эмоционального шока или будучи психически неполноценным. Между тем в ряде стран законодательство не запрещает казнить умственно неполноценных людей. В США, например, в ряде штатов с 1984 по 1988 год были казнены по меньшей мере 6 человек, которым был поставлен диагноз о наличии психического заболевания.
Существует только один идеальный способ избежать ошибки при вынесении смертного приговора – не выносить его вовсе.
Подготовил Вячеслав Павленко, специально для «УК»