Белорусы, оказавшиеся в августе 2020 года в печально известном изоляторе в переулке Окрестина в Минске, поделились с DW своими воспоминаниями.
Александр Лукашенко назвал фейком заявления о пытках на Окрестина в августе 2020. “На Окрестина несут службу 47 человек. Они что, пытали две тысячи человек и все это слышали за километр в населенном пункте, как они кричали? Это все фейк, это неправда”, – заявил Лукашенко 9 августа в ходе транслировавшейся по государственному телевидению беседы с журналистами и тщательно отобранными гражданами. В 1-м переулке Окрестина в Минске находятся Центр изоляции правонарушителей и Изолятор временного содержания. Что говорят белорусы, которые оказались там год назад? Три истории.
Иван: “Стреляли в воздух, чтобы люди были более податливы”
Ивана (имя изменено по просьбе собеседника. – Ред.) задержали 9 августа возле одной из территориальных избирательных комиссий. “Привезли в РУВД, там 2,5 часа мы простояли с поднятыми руками, затем руки связали за спиной строительными стяжками и в сопровождении ОМОНа отправили в ЦИП, при малейшем движении – били”, – вспоминает минчанин. На Окрестина задержанных также оскорбляли и били.
Расправа с участниками протестов
В восьмиместной камере, в которой оказался Иван, было 37 человек. Не хватало воздуха, стены были в испарине. В одну из ночей мужчине стало плохо – проблемы с сердцем. Ему дали таблетки и разрешили полчаса посидеть в проветриваемой комнате. “За 2,5 суток нам ни разу не давали еду, пили мы из-под крана, спали на грязном полу. Один из задержанных спросил охранника, как можно прекратить побои, так тот вылил на него ведро воды. Они все время угрожали, говорили: “Вы г…о, зас…и наш город, все голоса, которые вы отдавали Тихановской, все равно ушли Лукашенко”, – рассказывает Иван.
По его словам, в камере было слышно, как избивают новых арестантов: “Приезжают автозаки, открываются двери, охранники орут, всех бьют, люди кричат. Однажды начали стрелять в воздух из автомата, чтобы люди были более податливы и сразу понимали, куда попали“.
В ночь с 12 на 13 августа тех, у кого заканчивались 72 часа с момента задержания, перед тем как отпустить, вновь избили. “Меня и еще четверых выгнали во двор. Сотрудники в черной одежде и балаклавах сбивали задержанных с ног ударом в затылок, мы падали на землю, нас били по ногам и пяткам, требовали отказаться от выхода на митинги”, – говорит собеседник.
Следующие трое суток Иван с трудом мог двигаться, но все же обратился в поликлинику. В тот же день приехали сотрудники следственного комитета, убедили написать заявление на работников ЦИП, но дальше дело не пошло, мужчине прислали два уведомления о продлении проверки. Иван признается, что полностью восстановить физическую форму ему не удалось до сих пор.
Евгений: “За любую просьбу нас били”
Евгения задержали вечером 11 августа в минском микрорайоне Серебрянка: “В камерах автозака, рассчитанных на одного, было по три-четыре человека, остальных клали на пол, на мне лежал еще один человек, сверху на нас встали ногами силовики”. По словам мужчины, вначале их привезли на какую-то площадку, вышвырнули на асфальт и стали избивать.
После этого часть людей отправили в Партизанский РУВД, где избиения продолжились: “Силовики били дубинкой вдоль позвоночника, если ты не терял сознание, то должен был произнести имя и фамилию, дату рождения”. Перед отправкой на Окрестина и после, в самом изоляторе, задержанных пропустили через так называемый “коридор”: люди пробегали сквозь ряды силовиков, которые их били.
ЦИП в переулке Окрестина в Минске
“Нас привезли на Окрестина где-то в полдень 12 числа, поставили лицом к стенке – на коленях, руки в стяжках. Время от времени перетасовывали: 200 метров вправо – мы бежим, нас избивают, влево – избивают”, – делится собеседник. Потом его перевели в прогулочный двор 5 на 5 метров. Там было 125 человек. Евгений рассказывает, что ночью, чтобы согреться, люди прижимались друг к другу. “Не было туалета и воды. Людям было очень плохо, были с травмами глаз, с переломами, выбитыми зубами. Парню с диабетом не давали инсулин, за любую просьбу били”, – вспоминает мужчина.
Евгения выпустили вечером 13 августа. “Моя мама, она медик, увидев заключение врачей, сказала, что это называется “ушиб всего человека”, – говорит он. – Когда ты на Окрестина, есть ощущение, что это происходит не с тобой, что это сон, а через несколько дней накрывает”. Суда над Евгением не было. В сентябре он уехал на реабилитацию в Чехию в рамках медицинско-гуманитарной программы MEDEVAC, получил лицензию на работу массажистом. Через какое-то время к нему переехала семья. Собеседник DW благодарен за помощь белорусской диаспоре в Чехии.
Марина: “Не торопились вызывать скорую, а пожелали сдохнуть”
Марину (имя изменено по просьбе собеседницы. – Ред.) задержали поздно вечером 11 августа. По ее словам, это было “нападение силовиков на людей”, которые находились в районе минского универсама “Рига”.
“Там не было митинга или какого-то мероприятия, не было протестной символики или лозунгов. Людей окружили автобусы, из них выскочили силовики в темно-зеленой форме, начали всех класть на землю. Было какое-то количество выстрелов в воздух, кто-то смог убежать, тех, кто остался, забрали, – вспоминает Марина. – Меня ударили один раз по голове, один раз по бедру, гематома на ноге не проходила полтора месяца. Бил молодой парень, кажется, из внутренних войск, человек получил какую-то власть и решил ею тут же воспользоваться”.
Собеседница DW попала на Окрестина. Хуже всего, по ее словам, там приходилось тем, кого при задержании силовики пометили краской: “По отметинам, как потом выяснили, решали, кого и сколько бить. Среди нас были люди с серьезными травмами, но, несмотря на наши просьбы и требования, им не поторопились вызывать скорую, а пожелали сдохнуть”.
10 августа 2020 года, Минск
Марина рассказывает, что провела во дворе 17 часов и слышала, как мужчин бьют – они громко и страшно кричали. 12 августа проходили суды, Марине дали 10 суток административного ареста (после апелляции срок сократили до уже отбытого. – Ред.). После этого девушку определили в четырехместную камеру, где было больше 30 человек. В общей сложности она провела на Окрестина двое суток: без сна, первые 17 часов – без еды, воды и туалета, остальное время – с хлорированной водой из-под крана и одним приемом пищи, состоящем из каши и чая.
“После Окрестина обострились хронические заболевания, появился соматический кашель, чувствовала, что здоровье ухудшается. В августе казалось, что большинство белорусов хотят перемен, имеют определенную позицию и готовы ее отстаивать. Но на деле многие несогласные с репрессивной политикой – даже из тех, кто участвовал в протестах – продолжали работать, например, в системе пропаганды или делать вид, что происходящее их не касается”, – говорит Марина. Она не могла с этим мириться, к тому же девушка опасалась за свою безопасность, поэтому уехала из Беларуси.