Хозяйка придорожного кафе поставляла дальнобойщикам школьниц для секс-утех. Восторженные водилы оставляли благодарные отзывы в книге жалоб и предложений: «Спасибо за обслуживание! Девочки – класс!», «Сервис очень понравился»… Эх, дороги, пыль да туман…
Как сказал мне и. о. районного прокурора Дмитрий Неговора, «для севера Амурской области эта история – беспрецедентный факт». Вот она вкратце.
Жила-была в райцентре с трудным названием Сковородино некая тетя-мотя Любовь Бондарчук. Жизнь ее, пока не стала она частным предпринимателем, была скучна, как дождливое приамурское лето. Единственное, что скрашивало серые будни, – телесериалы, в которых пальмы и герои с яркими заморскими именами.
Любови тоже очень хотелось чего-нибудь эдакого. И денег. Веря, что в сорок лет жизнь только начинается, она продумала и реализовала как умела свой личный «проект» – первое в здешних отсталых местах культурное заведение типа кемпинга. Площадка для автопарковки, кафе с нездешним названием «Люта», баня с интим-услугами – все к услугам проезжающих! Обосновалась «тетя Люба» подальше от убогого городка, который все называют не иначе как Сковородка. А именно – на обочине федеральной автотрассы Чита – Хабаровск, где жизнь просто кипит.
Лишь на первый взгляд – глухомань, лесостепь да тайга. А на самом деле место стратегическое: тут днем и ночью идет трансконтинентальный автоперегон. То пыль, то грязь, камни из-под колес, по ухабам трясет до мозолей на заднице и трещин на пятках. Но за сутки, в основном с востока на запад, мимо Любиного «кемпинга» проносятся, проезжают, проползают сотни и сотни (до полутора тысяч!) разнообразных авто – от большегрузных «КамАЗов» и американских автовозов «Фрейтлайнеров» до южнокорейских автобусов, японских джипов и легковушек.
Конкурентов у Любови практически не было, если не считать откровенно затрапезную забегаловку через дорогу наискосок. А уж по части оказания интимных экспресс-услуг так вообще «эксклюзив».
Похищение с возвращением
В том, как именно гражданка Бондарчук реализовывала идею придорожного борделя, сегодня разбирается следственная часть Сковородинского РОВД: возбуждено уголовное дело по статье 241 УК – «организация занятия проституцией». Сама «содержательница» сидит в тюрьме в Благовещенске и для общения с посторонними лицами, увы, недоступна.
Она проходит по делу единственной обвиняемой. Хотя, по-хорошему, ей должны были бы составить компанию «двое неизвестных молодых мужчин», тех, что привезли своей заказчице двух девчонок-малолеток: 15-летнюю Ольку и 13-летнюю Таньку, юных жительниц села Соловьевск.
Классический голливудский сюжет: злодеи похищают детей с целью заработать на крошках хорошие деньги. Но только ни у той, ни у другой девчонки не было героя-освободителя – суперпапы Коммандо. У старшей отец умер несколько лет назад – надорвался на местных золотых приисках, оставив Ольку и семерых ее братьев и сестер на мать-выпивоху. Та срочно нашла себе замухрыжистого сожителя. А Танькин «Коммандо», бросив ее мать с новым полюбовником, уехал жить в соседнюю деревню – к другой жене – и пропажи дочки хватился не сразу.
В общем, взрослые упустили время. Мамы, как всегда, были заняты – выпивали. Первой протрезвела Олькина. Смоталась из своего Соловьевска в соседний Уркан, подняла по тревоге бывшего мужа. Две недели самостоятельных поисков ничего не дали. Милиция тоже не помогла.
Спустя без малого месяц Танька объявилась сама. Сказала, что сбежала. За Олькой, которая и не думала возвращаться, поехали с милицией.
«Тетя Люба» божилась, что соловьевские напросились к ней на работу сами и она сжалилась, взяв их посудницами. Девчонки согласно кивали. «Похищение века» было исчерпано.
«Тетрадь учета»
Прошло еще два месяца, и Танькина мать допыталась-таки, что за «посуду» мыла у тети ее непутевая дочь.
– Меня не обманешь, я ж мать, – говорит она мне. – Долго не могла правды добиться. Потом, как услышала, повела ее к врачу. Дали справку, что изнасилована. Школу из-за этого пропустила. По русскому языку не аттестовали, по остальным – четверки и тройки.
Да чего уж там. Олька, заядлая второгодница, в свои 15 лет никак не может преодолеть 7-й класс. И ее мать из этого проблемы не делает. Проблема в семье, когда детские пособия на малых деток государство задерживает, не на что выпить.
Олька пошла потерпевшей по уголовному делу о проституции только благодаря Танькиному папане. Тот, как узнал про придорожный притон, так возбудился, что написал заявление в милицию. Теперь и следователю морока, и ей пришлось на вопросы отвечать.
Само собой, «тетю Любу» дернули первой. Она решительно отрицала организацию борделя. Девчонки мямлили, что кое-что все-таки БЫЛО. Медицинские справки о нарушенной девственности на улики никак не тянули. В селе секретов нет, и все знали, что подружки – в их-то школьные годы чудесные – уже имели много знакомых «дяденек». Да не своих соловьевских пьяниц, а приезжих – строителей трубопровода «Восточная Сибирь – Тихий океан», дорожников, золотодобытчиков… В общем, гулящие. Молодые, да ранние. Кто ж его знает, говорят теперь в милиции, к кому из своих многочисленных знакомых несовершеннолетние потерпевшие сели в машину и поехали «кататься»? В общем, следствие зашло в тупик.
Еще раз выехали на место. Кафешка в контейнере, свежесколоченная деревянная банька, парковка, столики под тентом, подсобки, свиньи в загоне, охрану несет огромный пес «кавказской национальности». Все чинно. Девчата-посудницы делают круглые глаза: «Какое еще сексуальное рабство? Да что вы!..»
И вышла бы сухой из воды «тетя Люба», если б не ее собственная привычка вести письменный учет доходов-расходов.
Провели обыск и обнаружили с виду ничем не примечательную тетрадку. Полистали, прочли: «Сабрина – 2 марта; сеанс 0,5 часа; 500 руб. Анжела – 2 марта; сеанс 1 час 30 минут; 1500 руб.». Почти ежедневный хронометраж интимных услуг и их оплаты. И – восторженные отзывы от клиентов:
«Спасибо за обслуживание. Девочки просто класс!»
«Сервис очень понравился».
«Сабрина, Анжела, мы вас любили, любим и будем любить. На обратном пути, тут же, через две недели».
«Счастья вам, милые!»
«Отдохнул. Уезжаю, но скоро вернусь. Ждите!»
«Спасибо, девчонки, за все!»
И так далее – скромно, без пошлостей. Недаром дальнобойщиков называют в одной песне «романтики диких дорог».
Тут «тетя Люба» во всем и созналась. Ольку-шатенку хозяйка представляла гостям «заведения» как Сабрину, Таньку-блондинку переименовала в Анжелу. Так сказать, согласно законам древнейшей профессии и собственным представлениям о красоте. Сначала, конечно, юных работниц надо было отмыть и приодеть. Что и сделала. Ну а следом в баню зашли мужики.
– За три недели там перебывало не меньше двадцати клиентов – водителей-дальнобойщиков, – подсчитал и. о. прокурора района Дмитрий Неговора.
Теплился бы и дальше в диких местах «очаг придорожного досуга», если б не Танькина тяга к перемене мест.
Молодость в борделе – старость без любви
Я пыталась их найти. Куда там! Олька «свинтила» из Соловьевска в другой город к старшей сестре. Главный сельский милиционер Виталий Бродников получил информацию, что на новом месте у девчонки началась новая жизнь – бывшая сельская «бабочка» торгует арбузами. Соловьевцы смеются: «Знаем мы, что это за «арбузы»!»
Таньки дома тоже не оказалось. Мать отправила ее «на исправление» к отцу, а отец – ура, свобода! – уехал в тайгу на заработки. Сельские девчонки сказали мне, что кто-то недавно видел Таньку в лагере у нефтяников. Там она сейчас «обитает».
Где они, истоки детской распущенности? Только ли «в телевизоре»? За ответом далеко идти не пришлось.
Кривой проулок, домишко из черных полусгнивших досок, крыльцо, скользкое от нечистот. В жилище-конуре нет ничего, даже электричества. Только ворохи грязного тряпья да темные углы. Единственная примета времени: яркие фотки полуголых красоток из веселых журналов.
После солнца глаза привыкают к темноте – и видишь детей. Они выползают из-под старой кровати, из-под тряпья, свешиваются откуда-то сверху… Самый маленький – четырехлетний Руслан. А вот тоненький симпатичный Кирилл, ему восемь лет. Похожая на мальчика Наташа, ей девять, на футболке написано «Солнышко». И Рома – еще на год старше. Это – Танькины младшие. Братья и сестра.
После этого ада земного, видимо, все что угодно покажется раем. Хоть придорожный бордель.
«К сожалению, именно такие, как Танькина мать, сегодня по деревням и рожают, – скажет мне назавтра ведущий акушер-гинеколог районной сковородинской больницы Марина Двуреченская. – Сельские прослышали, что за детей сегодня положены большие деньги. Вот и стараются, чтобы их получить».
В общем, рожают, да не те. И «ростят», стало быть, тоже не тех. Яблоко от яблони, как известно… Медицина не остается в стороне, принимает меры. Раз в неделю – рейды по деревням, по сельским школам. Восьмиклассницам врачи рассказывают о вреде ранних половых связей, девятиклассницам – о методах контрацепции и всем желающим бесплатно (!) ставят противозачаточные спирали.
Сексуальная революция с деревенским уклоном – это когда ничего святого и «услуга» за малые деньги, как вышло у Ольки с Танькой, получавших от «тети» по 100 рублей за «контакт».
В одной забытой богом деревеньке спившаяся мать торгует девятилетней дочкой, поскольку саму, спившуюся и страшную, уже никто не берет. В другой деревне – свальный грех: все друг другу половые партнеры, и нет двора, где не болели бы сифилисом. В третьей – криминальный аборт: мамаша-шушундра вкачала в забеременевшую малолетнюю дочь водку с мылом, врачи едва спасли несчастной девице ее беспросветную жизнь. Такие рядовые, отнюдь не голливудские сюжеты вполне буднично рассказывают сегодня интересующимся врачи райбольницы и кожвендиспансера.
Водитель-дальнобойщик, подвозивший меня по трассе, вспомнил «особый случай»:
– Еду тут недавно. Стоят, голосуют две девчонки лет 14 – 15. У одной лялька на руках. Останавливаюсь, беру их в кабину. Спрашиваю: «Куда едете?» Никуда, говорят. Обе худые, чумазые какие-то. Одна смотрит нагло, начинает заголяться. Я очумел. Торможу: «Вышвыривайтесь!» А они: «Простите, дяденька. Нам деньги нужны, мамка отправила на заработки». Наорал на них. Потом спросил про ребенка, мол, зачем с собой таскаете? А без ребенка, говорят, уже никто не останавливается.
Было бы несправедливо говорить о половой распущенности на селе в отдельно взятой Амурской области. Ничего не слышали о якутской проституции? А между тем в прошлом году в ЯАО был принят специальный закон «о профилактике и борьбе» с язвой общества. В Приморье подсчитано: почти половина владивостокских проституток прибыли на заработки из сельской местности. Комитет сельского хозяйства Читинской области провел опрос: 25 процентов сельской молодежи одобряют занятия проституцией. О тех, кто это занятие осуждает, данных нет.
Где ж она сегодня, в какой выгребной яме «святая, как хлеб, деревенька моя»?
«Сабрина» + «Анжела» = дизель-генератор
«Кемпинг» сковородинской предпринимательницы Любови Бондарчук сегодня закрыт на замок. Ни души. Одна баня почему-то настежь. Захожу не без страха.
Темно, как было в дни ударного труда девчонок из Соловьевска. На деревянном столе недопитая бутылка водки. В единственном «апартаменте» аскетизм – раскладушка. Но принимали клиентов как могли: под музыку, при свечах, у камина. Хозяйка старалась, чтобы все – как в лучших домах. Дальнобойщикам в полутьме было не разглядеть, что «Сабрине» с «Анжелой» на двоих нет и тридцати. Куда уж там понять сквозь угар, что придорожный разврат с малолетками – и мерзость, и преступление.
Это я про мораль.
– Да ладно. О чем ты? – не понял меня на трассе водитель. – Я вот качусь из Иркутска до Тынды. И что, не могу себе позволить расслабиться за дорогу? А жена мне сказала так: «Возвращайся экологически чистый и при деньгах, остальное меня не касается».
И громко заржал. Мораль нынче не в моде.
Кстати, электричество в «тетилюбиной» бане появилось уже потом, после Олькиного бегства. Недавно здесь установлен новый дизель-генератор. Бордель – дело прибыльное.
В контейнере-забегаловке через дорогу наискосок сегодня наплыв – вернее, наезд – посетителей. На автостоянке и в кафешке теснота и толчея. Баню тут пока не построили. Но, видимо, все впереди. Поварихи говорят, сельские девки так и шастают, ищут работу.
Наталья ОСТРОВСКАЯ. Фото автора. Комсомольская правда