В Иркутске по делу о пытках заключенных задержали начальника оперативного отдела СИЗО-1 и недавно уволенного главу ИК-6 Владимира Горелова. ФСИН сообщает уже о девяти уголовных делах против сотрудников колоний и заключенных, которые по их указанию пытали других осужденных — так из них выбивали признания по делу о прошлогоднем бунте в ИК-15 в Ангарске. Бунт тогда разгорелся как реакция заключенных на избиения.
В издании «Медиазона» напоминают, что мы знаем об этом круговороте насилия, который уже много лет продолжается в колониях Иркутской области.
После избиений — бунт
10 апреля прошлого года правозащитники сообщили, что в Ангарске взбунтовались заключенные исправительной колонии строгого режима № 15. Юрист Святослав Хроменков на своем ютуб-канале опубликовал видеообращение заключенного Антона Обаленичева, рассказавшего, как его избил дежурный помощник начальника колонии.
«Я из-за этого вскрылся, потому что милиция беспределит уже не в первый раз», — говорит Обаленичев. Заключенный показал ссадины на боках, одна рука у него была забинтована, на ней видны пятна крови. «Душили меня. Я не знаю, сколько можно этот беспредел терпеть», — добавил заключенный.
Правозащитник Павел Глущенко уточнял, что в тот же день сотрудник еще раз избил заключенного, и тогда еще 17 человек в знак протеста вскрыли себе вены.
«Колония взбунтовалась. Подожгли что-то в промзоне и дежурную часть. Колония оцеплена, ОНК не пускают», — описывал события 10 апреля Глущенко.
Управление ФСИН по Иркутской области начало конфликта описывало несколько иначе. Ведомство утверждало, что вечером 9 апреля один из «отрицательно характеризующихся осужденных» отказался от обыска в ШИЗО, толкал тюремщиков и матерился, призывая других заключенных к «противоправным действиям».
«Осужденные из соседних камер ШИЗО разбили стекла камер видеонаблюдения, осколками нанесли себе порезы предплечий. В ходе противоправных действий было совершено нападение на сотрудника учреждения», — сообщало ведомство. В УФСИН заверили, что после беседы заключенные перестали бунтовать, а обстановка в колонии — «контролируемая». Тогда же стало известно о возбуждении дела по части 3 статьи 321 УК (дезорганизация работы колонии).
«Наутро приехал начальник ГУФСИН, была информация, что договорились, он пообещал никого не трогать. И сегодня в 18 часов начались звонки [от родственников] истеричные. Мы поехали туда, никуда не попали. Что там происходит, неизвестно», — так события 10 апреля описывал «Открытым медиа» председатель ОНК по региону Олег Антипенко.
Как позже рассказывал «Новой газете» вышедший на волю заключенный Евгений Юрченко, после того, как 9 апреля осужденные вскрыли вены, ситуация стала накаляться. Поэтому начальник ИК-15 Андрей Верещак рекомендовал «смотрящему за лагерем» отправить осужденных по баракам. По словам Юрченко, те послушались и разошлись, но утром следующего дня в колонии объявили режим ЧС и ввели спецназ ФСИН.
Юрченко говорил, что несколько сотен заключенных простояли весь день до темноты в кольце спецназа, а потом пожарная машина стала обливать их холодной водой. По его словам, в этот момент кто-то из осужденных кинул в автомобиль камнем — начались столкновения с силовиками. Часть заключенных забаррикадировалась в жилой зоне, оставшихся на плацу жестоко избивали спецназовцы.
«Там такой шум, такой крик, там все кричат. Он кричал: “Мамочка, помоги, пожалуйста, нас тут убивают”», — рассказывала «Дождю» мать одного из заключенных.
Еще два видео записали сами осужденные. «Все вскрытые здесь», — говорит мужчина в робе на одном из роликов. Он рассказывает, что к заключенным «прорывается» спецназ, чтобы «продолжать бить». На заднем плане слышны крики «Помогите!». В колонии начался пожар, зарево которого было видно далеко за стенами учреждения. По словам правозащитника Антипенко, вся промзона колонии в результате была сожжена пожаром.
В тот же день ГУФСИН по Иркутской области выпустило второй пресс-релиз, в котором сообщало, что «обстановка в ИК-15 находится под контролем». Baza писала, что один из заключенных повесился на воротах колонии и публиковала видео человеческого силуэта, раскачивающегося на фоне полыхающего зарева. Утром 11 апреля уполномоченный по правам человека в Иркутской области Виктор Игнатенко рассказал, что тело заключенного нашли во время разбора завалов после пожара. «Сибирь.Реалии» писали, что его звали Максим Даутов.
После бунта — пытки
Через неделю после подавления бунта региональное управление СК возбудило еще два уголовных дела — о массовых беспорядках и дезорганизации деятельности колонии. «Уже установлены основные зачинщики и участники беспорядков на территории ИК-15, их порядка двухсот человек», — утверждало ведомство. В УФСИН также заверили, что установили «заказчиков» бунта и «основные каналы организации беспорядков».
Потерпевшим по одному из дел признали начальника регионального УФСИН Леонида Сагалакова, получивший травмы «фрагментом бетонного бордюра», по другому — старший оперативник ИК-15 по фамилии Парыгин, писали «Сибирь.Реалии» со ссылкой на материалы дела.
Сотни заключенных вывезли из ИК-15 и распределили по СИЗО региона. В частности, их отправили в СИЗО-1 Иркутска, СИЗО-6 Ангарска и ИК-6 в Иркутске. Еще до распределения адвокаты и родственники жаловались, что их не пускают к осужденным и не дают никакой информации о них. Уже в СИЗО-1 адвокат Хусейн Галаев, сотрудничающий с «Гражданским содействием», смог попасть к одному из заключенных Хумайду Хайдаеву, подозреваемому по делу о дезорганизации работы колонии. Защитник рассказал, что его доверитель был сильно избит и сообщил о пытках в колонии.
«Я за 23 года работы в адвокатуре такого не видел, на нем нет живого места, он весь синий. Большой палец левой ноги сломан, на правой ноге, с его слов, уже гангрена начинается. Указательный палец на правой руке сломан, рука синяя», — рассказывал адвокат. После этого под разными предлогами защитников перестали пускать в СИЗО-1.
Иркутское СИЗО-1 уже много лет известно как «территория пыток» — документальный фильм с таким названием вышел еще в 2011 году. В заключенные рассказывали, что в изоляторе «практически узаконены» пытки ради признательных показаний. Руководители иркутских региональных управлений ФСИН и Следственного комитета тогда настаивали, что распространенные в фильме сведения не нашли подтверждения. В начале 2019 года сестра одного из обвиняемых в СИЗО-1 рассказывала, что ее брата пытали в «пресс-хате». Об избиении в изоляторе рассказывали, к примеру, водитель убитой модели Владислав Марусов и риелтор Дмитрий Янхаев.
Правозащитник Оюб Титиев сказал «Медиазоне», что из Хайдаева другие заключенные СИЗО-1 под пытками выбили частичное признание вины. Позже, подчеркивает Титиев, тот от признания вины отказался. В последний раз адвокат навещал Хайдаева в начале февраля, пока не закончилось соглашение.
О том, что его не пускают к доверителю, рассказывал и Дмитрий Дмитриев — адвокат того самого заключенного Обаленичева, записавшего первое видеообращение из бунтующей колонии. По его словам, Обаленичев находился в пресс-хате, где сотрудничающие с администрацией заключенные выбивали из него признательные показания. При этом поговорить с Обаленичевым в СИЗО без проблем смогли журналисты канала «Россия 24», назвавшие его «сообщником» Хайдаева. В сюжете заключенный говорил, что записать видеообращение его заставили: «Меня затянули в коптерку, давай снимем, что у тебя есть побои. То, что сказано, — это неправда. Меня никто не бил из сотрудников».
Адвокат Дмитрий Дмитриев сказал «Медиазоне», что полноценно защищать Оболеничева у него так и не получилось, хотя он обжаловал отказы допустить его в суде. «Насколько я знаю, его обработали, и он дал абсолютно абсурдные показания», — говорит адвокат.
«Сибирь.Реалии» и правозащитник Павел Глущенко рассказывали, что десятки родственников заключенных не могли найти своих близких и узнать об их состоянии. В УФСИН никакой конкретной информации не давали или сообщали, что заключенные исключили их из числа доверенных лиц. Глущенко уточнил в разговоре с «Медиазоной», что близкие не могли получить никакой информации от одного до восьми месяцев.
Правозащитник Вячеслав Иванец еще в мае предполагал в разговоре с «Сибирь.Реалиями», что «пресс-актив по всей области» теперь пытает заключенных из ангарской колонии, избитых силовиками во время бунта.
«Их задача — чтобы потерпевшие превратились в обвиняемых, чтобы они признали: “Да, мы участвовали”, — говорил Иванец. — Может быть, не все станут обвиняемыми, может быть, в СК решат, что достаточно и 50 человек, а остальных просто можно оставить свидетелями».
После пыток — уголовные дела
Полгода о заключенных из ИК-15 ничего не было слышно. Лишь в сентябре СК отчитался о предъявлении обвинения 15 осужденным по статье о дезорганизации.
«В настоящее время следователи СК России продолжают работу, направленную на сбор и закрепление доказательств причастности более 200 человек к беспорядкам и дезорганизации деятельности исправительной колонии. 15 наиболее активных участников преступления привлечены к уголовной ответственности», — сообщало ведомство.
Но зимой заключенные снова начали рассказывать о пытках. В декабре Азияна Ондар — сестра заключенного Кежика Ондара — сказала проекту Gulagu.net, что ее брата пытали в пресс-хате СИЗО-1 Иркутска. После бунта Ондара сперва перевезли в ИК-6, а затем «на время» — в СИЗО-1, где и происходили истязания.
«Мне позвонил наш с братом родственник, из колонии ему сообщили о том, что Кежика пытали кипятильником, его включали в прямой кишке, он там взорвался», — рассказывала сестра. По ее словам, брату сделали две операции, он на всю жизнь останется инвалидом.
В иркутском ФСИН подтвердили, что зафиксировали у Кежика телесные повреждения, но утверждали, что они были получены «в результате конфликтной ситуации, возникшей между осужденными». Но уже в том же месяце было возбуждено дело о халатности сотрудников СИЗО-1, допустивших это изнасилование.
В январе 2021 года стало известно, что СК возбудил дело о сексуальном насилии над Ондаром. «Тайга.инфо» со ссылкой на правозащитников писала, что подозреваемыми проходят «прессовщики» Николай Курбатов, Непомнящих, Оленников и Славгородский. Бывший заключенный СИЗО-1 Сергей Шмаков, которого, по его словам, тоже вынудили быть «прессовщиком», рассказывал журналистам, что активистов оставляют в этом изоляторе под предлогом проведения следственных действий.
В январе о пытках рассказал и вышедший на свободу Евгений Юрченко. По словам Юрченко, его и еще 30 человек из ИК-15 отправили в ангарское СИЗО-6, где насиловали и пытали. Фильм с рассказом Юрченко о пытках в ИК-15 и после бунта, выпускало и движение «За права человека».
«Меня привязали к вешалке рукой, и ток прицепили к гениталиям, короче. Тряпку примотали, опшикали ее водой, чтоб следов не было от ожога, — вспоминал он. — Всех их изнасиловали до единого… Одному сказали, что он вообще заряжен телефоном: что он спрятал маленький телефон якобы в жопе. И просто ему разорвали все».
В «связи с большим количеством вопросов» вокруг событий в ИК-15 ФСИН России объявила в середине января, что приняла решения направить в Иркутскую области сотрудников Службы по соблюдению прав человека в УИС. Уже через три дня ведомство сообщило, что выявило в ИК-6 факты незаконных действий сотрудников и «противоправных деяний сексуального характера со стороны осужденных». Руководителей СИЗО-1 Игоря Мокеева и ИК-6 Владимира Горелова отстранили от работы.
Уже в феврале Наргиз Бакиева — сестра осужденного Тахиржона Бакиева — рассказала, что «прессовщики» из ИК-6 избили ее брата доской, изнасиловали шваброй, заткнули рот, бросили под нары и, заставив его сумками, прятали там несколько суток, пока об этом не узнали правозащитники.
«Интерфакс» передавал, что вскоре было возбуждено уголовное дело, в феврале подозреваемыми по нему стали двое сотрудников оперативного отдела ИК-6. Помимо них проверяющие из ФСИН задержали и младшего инспектора СИЗО-1.
Через девять дней, 17 февраля, стало известно, что начальник СИЗО-1 Мокеев уволен «по отрицательным мотивам». На следующий день прокуратура Иркутской области подтвердила информацию о возбуждении двух уголовных дел в отношении неустановленных сотрудников ИК-15, СИЗО-6 и СИЗО-1. Правозащитники сообщали, что потерпевшим по этому делу проходит бывший заключенный Юрченко, рассказывавший о пытках.
В тот же день Gulagu.net опубликовало видео с новым рассказом бывшего заключенного Эртине Монгуша. По словам осужденного, его тоже пытали током и избивали прессовщики СИЗО-1. Затем вместе с теми же «прессовщиками» заключенных перевезли обратно в ИК-15, где издевательства продолжились.
В СИЗО-1 Монгуш, по его словам, встретил Кежика Ондара — заключенного, чья сестра рассказала о пытках кипятильником. «Я вышел, смотрю: Кежик сидит на продоле, не может стоять, — цитировала Монгуша “Тайга.инфо”. — Я его поднял, зашли в камеру, смотрю — у него уже жестко, на ноги не может вставать, в туалет сходить не может. Я ему помог, смотрю, там кишка торчит, вылезает — спрашиваю его, что с тобой делали. <…> Он мне объяснял: бутылку там, кипятильник [засовывали в задний проход], всякие разные спецэффекты были у него».
25 февраля пресс-служба ФСИН, не уточняя подробностей, сообщила о возбуждении уже девяти уголовных дел в колониях и СИЗО Иркутской области. В тот же день директор ведомства Александр Калашников отчитался о работе сотрудников центрального аппарата в Иркутской области и пообещал, что «мероприятия в этом территориальном органе ФСИН России будут проводиться до полной декриминализации обстановки». В частности, по его словам, ведомство установило 41 причастного к совершению насилия, 75 потерпевших и «примерно 90 очевидцев насилия».
Через неделю, 3 марта, стало известно о задержании начальника оперативного отдела СИЗО-1 Максима Вольфа — его задержали по делу о пытках Ондара — и начальника ИК-6 Владимира Горелова — по делу о пытках Бакиева.
Авторы: Анастасия Ясеницкая, Олег Зурман; Медиазона