История Йоханнеса Хинта, первого стартапера СССР, замученного чекистами
37 лет назад суд вынес жесткий приговор возможно самому успешному легальному бизнесмену Советского Союза. В этой истории сошлось очень многое: КГБ, конфликты в Политбюро и национальный вопрос. В ней участвуют дед главы администрации Владимира Путина и самый известный советский следователь.
В издани «Проект» изучали, возможно ли строить успешный бизнес при авторитарной власти.
Утром 21 марта 1983 года молодая журналистка эстонской газеты «Голос народа» Тию Пыльд сидела в зале Верховного суда в Таллине. На скамье подсудимых расположились девять человек. В отдельном кресле сидел пожилой человек с проседью в черных волосах. Это был создатель «Дезинтегратора» эстонец Йоханнес Хинт: ученый, изобретатель и советский стартапер, сумевший еще при Леониде Брежневе построить легальный совместный бизнес со страной «загнивающего капитализма». После первого заседания в зал перестали пускать кого-либо кроме родственников подсудимых, а улицы вокруг здания перекрыли.
Хинт родился в начале Первой мировой войны в семье капитана дальнего плавания. Во время Второй мировой он остался в эстонском подполье, но вскоре был арестован немцами и отправлен в концлагерь на торфяное болото Элламаа. Из лагеря Хинт сбежал в Финляндию и был арестован за нелегальный переход границы. Через два года он вернулся в советскую Эстонию и начал работать на кирпичном заводе в Таллине, совмещая должность главного инженера со ставкой младшего научного сотрудника в Институте строительства и архитектуры.
Советский Союз отстраивался после войны. Хинт просиживал часами в библиотеках и лабораториях: он хотел придумать новый искусственный камень. Экспериментируя, Хинт понял, что измельченный песок влияет на прочность кирпича. Он начал пробовать разные мельницы, лучший эффект дал дезинтегратор — старый, редко применяемый механизм.
Песчинки там не перемалывались, а ударялись о металлические лопасти устройства и друг о друга, как говорил Хинт, — «активировались». Произведенный из «активированного» песка кирпич оказался прочнее и дешевле не только обычного силикатного, но и бетона. Хинт назвал материал силикальцитом, засучил рукава и построил из него один из первых образцов силикальцитного жилья: свой дом на берегу Таллинского залива.
Все складывалось: в 1952-м Хинт защитил диссертацию, а через десять лет стал лауреатом Ленинской премии. В Таллине организовали научно-исследовательский институт силикальцита. К 1963 году в СССР работало уже около 40 заводов силикальцитных изделий. Дома из нового камня строили по всему Союзу: в Ташкенте, Лодейном поле, в Пермском крае.
— Это универсальнейший материал! Силикальцит заменяет всё. Фундамент, стены, перекрытия, крыша — всё из него! Собрал за пять дней дом из готовых частей, побелил — и въезжай, живи да поживай в нем!
Так с восторгом описывал силикальцит инженер Капезин из городка Каменка в интервью журналу «Земля родная» в 1958 году.
Скоро силикальцит шагнул за границы СССР: началось строительство заводов в Италии, Японии, Бразилии, Египте. Деньги от проданных лицензий поступали в казну. Чистая прибыль от лицензий, проданных только Австрии, за три года составила $2 млн.
Камень выдерживал высокое внешнее давление, а у его создателя начались проблемы.
В середине шестидесятых министерство промышленности признало силикальцит неперспективным. В плановой экономике это было равнозначно краху. Друг Хинта писатель Оскар Курганов считал, что силикальцит погубило «цементное лобби» — сообщество московских ученых, которые занимались разработкой бетона.
— Круг замкнут. Естественно, что лица, делающие большую политику в нашем строительстве, пользуются советами и консультацией научных сотрудников Академии строительства и архитектуры СССР. Кого же других им слушать? — сокрушался Хинт.
Силикальцитный институт перепрофилировали, а Хинт оказался на улице.
Охотник на хищников
Летом 1982 года из Москвы в Таллин ехал следователь по особо важным делам Генпрокуратуры СССР Тельман Гдлян. Потом его имя будет знать вся страна: следователь, раскрывший «узбекское дело», депутат Верховного совета, первый публичный борец с коррупцией в СССР, «навальный» образца 80-х. Он ехал в Эстонию, чтобы принять уголовное дело, может быть, единственного легального бизнесмена Советского Союза — 67-летнего Йоханнеса Хинта.
— Он человек был деловой, с хваткой, — вспоминает теперь Гдлян в интервью «Проекту».
В 1974 году вместе с бывшими сотрудниками Хинт создал специальное конструкторско-технологическое бюро «Дезинтегратор». Это был кооператив, пайщиками которого стали эстонские колхозы. Бюро было настолько успешным, что в начале 80-х инженеров пригласили в Москву показывать дезинтеграторы лично главе Госплана Николаю Байбакову.
Но в 1981 году всем планам, сулившим большие доходы, пришел конец, так же внезапно, как это случилось в 60-е с институтом силикальцита. Хинта и его сотрудников обвинили в даче взяток, мошенничестве с лекарственными препаратами, контрабанде документов, хищениях на производстве в особо крупных размерах. В газете «Правда» их называли «хищниками». Гдлян называет так Хинта до сих пор.
Советская комбуча в плену КГБ
Еще в 70-е Хинт помимо собственно дезинтеграторов начал делать продукты массового спроса. Настойка АУ-8 и мазь И-1, которые поначалу использовались экипажами подводных лодок и военными для поддержания общего тонуса организма и заживления ран, поступили в широкую продажу.
Хинт и создатель препаратов сыровар Урмас Альтмери познакомились, когда у изобретателя и его жены начались проблемы со здоровьем. На далеком хуторе, где Альтмери настаивал на травах свой напиток, Хинт, как ему казалось, чувствовал себя лучше. Он предложил Альтмери создать в «Дезинтеграторе» цех по производству настойки.
AU-8
Название препарата АУ-8 расшифровывалось по первым буквам имени его создателя, цифра означала модификацию препарата. Действие настойки и мази тестировали на онкобольных, пациентах, нуждающихся в психиатрической помощи и других. «АУ-8 оказывает универсальное положительное влияние при лечении многих болезней», — утверждали Хинт и Альтмери.
По словам создателей, препарат состоял из закваски, содержащей специальные микроорганизмы, минеральных солей и кислот.
На сегодня научно значимых данных об испытаниях АУ-8 и его эффекте «Проекту» найти не удалось. В сборнике «Актуальные вопросы судебной медицины и экспертной практики» (2014) утверждается, что использование препарата АУ-8 стимулировало рост раковых опухолей.
— Очень умело поставил рекламу в Москве, Ленинграде. По всему Союзу с ума сходили [по АУ], — вспоминает Гдлян. — Это были очень хорошие заработки — многие сотни процентов, которые обеспечивали безбедное существование и этой организации, и ее работников, и Хинта с его семьей. А когда провели расследование, оказалось, что это бурда, никаких болезней не излечивает.
Как утверждал работавший с Хинтом инженер Борис Кипнис, в разработку биопрепаратов «Дезинтегратор» вложил около 3 млн рублей, а до 1984 года, когда выпуск и продажа АУ-8 были запрещены, заработал на их продаже более 5 млн советских рублей и $3 млн («Дезинтегратор» создал первое совместное советско-австрийское предприятие с компанией Simmering — «Дессим»). Однако с настойками случилось то же, что когда-то с камнем.
В декабре 1980-го австрийский директор «Дессима» Роберт Рогнер спешил на теплоход «Георг Отс», отправлявшийся из Эстонии в Финляндию. С собой он вез 176 страниц на немецком и английском языках, — описание АУ-8 и И-1. На границе его остановили, досмотрели и изъяли бумаги. Отчет КГБ о сведениях, не подлежащих вывозу за границу, лег на стол будущего президента независимой Эстонии, а в тот момент зампреда Совета министров Эстонской ССР Арнольда Рюйтеля. Рюйтель поручил КГБ усилить контроль за иностранцами, приезжающими по научно-техническим и торгово-экономическим делам, а заодно согласился с предложением КГБ создать в «Дезинтеграторе» режимно-секретный орган. Архивные документы, есть в распоряжении Проекта. × Случилось то, чего так боялся Хинт: чекисты зашли в бюро, начались проверки.
В 1981 году, когда Хинта арестовали, ежегодная прибыль «Дезинтегратора» достигла 8,25 млн советских рублей. По современному курсу, это около $15,5 млн.
Дед Антона Вайно
Хинта арестовали на станции Тапа, откуда за много лет до этого уехал покорять партийный олимп Карл Вайно, дед нынешнего руководителя администрации президента Антона Вайно. Этнический эстонец, Карл вырос в России и говорил на русском, поэтому мог считаться отличным кандидатом на роль первого секретаря республики с националистическими настроениями. Вайно был полной противоположностью Хинту, который давал интервью на эстонском даже советскому центральному телевидению. В 1978 году Вайно стал руководителем Эстонии, и у Хинта начались неприятности.
С предыдущим первым секретарем, Йоханнесом Кэбиным, контакты у ученого складывались удачно. В отношениях же с новым что-то не заладилось.
Хинт был беспартийным, и это было проблемой. До какого-то момента ему приходилось числиться в своем же кооперативе заместителем директора, которого назначали сверху из числа номенклатуры.
Хинт несколько раз порывался попасть к Вайно на прием, но референт первого секретаря постоянно переносил встречи.
Между ними, вполне вероятно, действительно была неприязнь. В двух своих книгах о Советской Эстонии Вайно ни словом не упомянет Хинта, приносившего республике миллионный доход. Однажды Вайно все же вспомнил его фамилию, но и то речь шла о брате Йоханнеса — эстонском писателе-реалисте Ааду Хинте.
Возможно, Вайно имел отношение к опале Хинта в 1981 году, потому что хотел скомпрометировать своего предшественника во главе эстонского отделения КПСС.
«Дезинтегратору» несколько раз предлагали полностью перейти на «оборонку», но Хинт отказывался. Вдобавок он не хотел делиться валютой от сделок с капстранами, и — что самое обидное — имел на это право, потому что бюро было кооперативной и хозрасчетной организацией.
Впрочем, если бы дело было только в хозрасчете.
Антисоветчик
В 1973 году в подпольном антисоветском журнале «Эстонский демократ» вышел сорокастраничный трактат с критикой коммунизма. Трактат «Трагедия честных людей XX века» был подписан неким Айварсом Крауклисом, судя по фамилии, латышом. Крауклис писал о несоблюдении в СССР прав человека, приравнивал Сталина к Гитлеру, говорил о депортации эстонцев в Сибирь.
— События одной ночи отняли у эстонского народа веру в справедливость советской власти и надежду на защиту от этого режима, — писал Крауклис. — Эстонский народ прожил более семи веков под игом немецких баронов и в определенном смысле был «биологически» настроен против немцев.
После первого выселения в 1941 году в народе говорили, что «Сталин — действительно гениальный человек, если за одну ночь он вынудил эстонский народ полюбить немцев».
Позже за авторство и распространение трактата даже сядут два человека.
Пройдет восемь лет. В 1981 году при обыске в двухэтажном доме из силикальцита на берегу Таллинского залива обнаружат оригинал текста. Автором оказался Йоханнес Хинт.
«Контора» давно присматривалась к Хинту, писал его друг Курганов, — потому что изобретатель часто общался с иностранцами. Эпизод с трактатом на процессе выделят в отдельное производство и засекретят. По мнению Гдляна, именно из-за опасений КГБ суд проходил в закрытом режиме: комитетчики боялись, что их заподозрят в халатности.
В 1983 году 69-летнего Хинта приговорили к 15 годам тюрьмы за взяточничество, хищение в особо крупных размерах, контрабанду и мошенничество. Ученого лишили всех премий и званий, конфисковали и собственноручно построенный дом из силикальцита.
Журналистка Тию Пыльд, видевшая начало процесса, спустя тридцать лет получит дневники Хинта и напишет о нем единственную книгу на эстонском. «В дневниках он писал о трех своих любовях, — рассказывает Пыльд. — О дезинтеграторе, силикальците и своей жене Хелью».
Тюрьма и смерть
В день ареста Хинт спешил из Москвы к жене, она была больна раком. Ученый вез ей лекарство, но увидеть Хелью не успел. Пока Хинт был в заключении, она умерла. На похороны его не отпустили. Вскоре умер и его сын Рейно.
В марте 1984 года писатель Сергей Михалков, председатель Союза писателей РСФСР, автор текста советского гимна и, может быть, самый уважаемый советский писатель в тот момент, обратился к Президиуму Верховного совета Эстонской ССР с просьбой о помиловании Хинта. «Как вы знаете, речь идет о старом и больном человеке, — писал он, — и мне кажется, что помилование и освобождение его из тюрьмы вызовет широкий положительный резонанс, как акт высокой гуманности, которой славится наше государство». Но результата прошение не имело.
За судьбой Хинта следили диссиденты. В правозащитной брошюре «Вести из СССР. Права человека» в краткой характеристике каждого политического заключенного указывались его болезни. Под фамилией Хинта значилось: атеросклероз, сердечная недостаточность, гипертиреоз.
— Тюрьма убила его, — уверена племянница Хинта Мийна.
Так она говорит в интервью «Проекту». В тюрьме ученый не получал необходимого лечения. Гдлян, однако, это отрицает.
Хинт умер в тюрьме в сентябре 1985 года. Седьмого мая 1989 года газета «Правда», всегда обличавшая «преступления» Хинта, без комментариев опубликовала частное постановление пленума Верховного суда СССР от 25 апреля того же года.
Борьба в Политбюро
Постановление оправдывало и реабилитировало Хинта и осужденных вместе с ним сотрудников «Дезинтегратора». Пленум призывал обратить внимание на «факты нарушения социалистической законности, допущенные следователями во главе с Т. Х. Гдляном» и требовал «обсуждения вопроса о целесообразности дальнейшего использования Т. Х. Гдляна на таком важном участке следственной работы, как следователь по особо важным делам при генпрокуроре СССР».
По словам Гдляна, Хинта реабилитировал лично Михаил Горбачев. Генеральный секретарь убеждал следователя признать ошибку. Но тот не только не согласился, но и вместе со своим коллегой Николаем Ивановым почти инициировал дело о коррупции в отношении Горбачева. Чтобы скомпрометировать следователя и не дать ему возбудить уголовное дело, Хинта срочно реабилитировали, уверяет Гдлян.
— Хинт со своими подельниками должен был нанести ущерб в размере 46 млрд рублей [внедрением дезинтеграторной технологии в сельское хозяйство], — горячо аргументирует Гдлян, встречаясь с корреспондентом «Проекта» спустя 35 лет после приговора Хинту. — Пусть кто-нибудь собственноручно докажет научно, что то, на чем Хинт создавал свое имя — это величайшее научное достижение, которое советская тоталитарная власть не использовала. Современные мошенники делают хорошую рекламу, пишут кто во что горазд, что в голову придет.
— За это сажают и сейчас, не только в Советском Союзе, потому что это лжепредпринимательство, — завершает Гдлян.
В современной России статья 159 УК РФ «мошенничество» была основным способом преследования бизнесменов. Восемь из десяти предпринимателей искали защиты именно от этой статьи. Одна из частей статьи, посвященная мошенничеству непосредственно в предпринимательстве, подвергалась особой критике. В 2016 году она была декриминализована, бизнесменов продолжили судить по оставшимся.
После реабилитации семье ученого не вернули дом из силикальцита. Бюро «Дезинтегратор» со временем стало акционерным обществом и до сих пор продает дезинтеграторы за рубеж.
Эстонский следователь Эрих Вяллимяэ, начинавший дело, и спустя годы считает, что Хинта осудили справедливо. В этом же убежден и Гдлян.
— Это его право так считать, — говорит журналистка Тию Пыльд. — Это его право. Это и есть демократия.
Автор: Юлия Лукьянова; Проект
Tweet
