В Америке рабство, или, даже шире, взаимоотношение негритянского населения с белыми — весьма скользкая тема. Особенно в свете политкорректности, которая, войдя в моду лет этак 40 назад, заметно утомила местное общество. Но общество – терпит. Похоже, из последних сил…Подумать только! Еще в 60-е годы ХХ века белые в южных Штатах выкидывали негров (надеюсь, что употребление этого слова не примут за проявление расизма, так у нас, русскоязычных, называют африканские народы с черным цветом кожи) из автобусов с надписью White only. Или вовсе вываливали их в смоле и перьях и даже, бывало, пристреливали за неуважение. А после оправданные белыми присяжными убийцы прекрасно себя чувствовали. Как все изменилось!
Понятно, что неграм было очень некомфортно в роли рабов, — в те времена, когда их секли, насиловали, продавали, разрушая семьи, жгли живьем и морили до смерти голодом. Сегодня им неприятно другое — то, что где-то кое-кто у нас (и у них) порой считает их людьми второго сорта, держит за бездельников и пьянь. И пытается от них дистанцироваться и отгородиться: в кварталах американских городов, куда начинают вселяться негры, резко падает цена на недвижимость… Впрочем, это все — их проблемы. Может, расовый мир крепок, и все проблемы рассосались, черный с белым — братья навек, и им будет счастье и мир. А может, правы те, кто считает, что Америка проклята несчастными рабами, и ее ждет страшное возмездие. И что неправедное, то есть от рабского труда, нажитое богатство не пойдет впрок, и черные отомстят за все… Пусть американцы сами с этим разбираются. Нам же сегодня интересно окинуть взглядом самые живописные моменты истории рабства в Америке.
Происхождение рабов
Считается, что первые черные рабы попали в Виржинию, тогда еще британскую колонию, в 1619 году. В Новом Свете не было другой возможности поднять экономику. Сахарный тростник, табак, хлопок, рис — все это требовало рабочих рук. Белых для этих целей катастрофически не хватало, индейцы работали плохо или были перебиты. Логичней всего было завозить рабочие руки из Африки. Во-первых, потому, что там народ привычный к жаре, а во-вторых, черных рабов ценили еще древние римляне за хорошие физические данные.
В те годы начался новый бизнес: поставка рабов. Казалось бы, никаких проблем: приплыл, наловил, погрузил, привез и продал, всего-то делов. Со стороны бизнес выглядел очень простым, деньги вроде как сами капали, — каждый рейс давал 100—150 процентов прибыли. Но не все так просто. Будущие рабы не дожидались ведь на пляже, пока приплывут белые и их повяжут. Чтоб наловить рабов, надо было зайти вглубь континента. А там малярия, желтая лихорадка и прочая зараза, при полном отсутствии прививок. Из каждой группы приехавших белых через полгода выживала в лучшем случае половина. В итоге белые перепоручили всю черную работу по отлову будущих рабов в джунглях местным африканским царькам. Которые, наловив земляков, после на берегу перепродавали их белым работорговцам. Негритянские борцы за свободу совершенно напрасно замалчивают этот факт: негры сами себя ловили и продавали в рабство. Без них белые не справились бы.
Надо сказать, что само по себе рабство негров не пугало, этот институт и до прихода белых был в Африке развит. Но вот европейцев они боялись. Пойманные негры полагали, что белые их ловят, чтоб съесть. С чего они это взяли? Ход мыслей жителей Африканского континента был такой. Их пугало, что пойманные негры не возвращаются. Но их могил что-то не видать. Что касается каннибализма, то дикари, видать, и сами им баловались, и сейчас есть племена с широкими взглядами на диету… Причем белые смотрелись не просто людоедами, но еще и упырями. Они выбирали молоденьких негритянок (которые, как известно, вкусней старух) и прямо-таки впивались в них зубастыми ртами. Только потом негры познакомились с такой вещью как поцелуй — а первое время этот обычай приводил их в ужас. Чтоб успокоить негров, им специально привозили с плантаций несъеденных старых рабов и предъявляли в пропагандистских целях. Зачатки пропаганды: мол, вас тоже ждет светлое будущее.
Но наловить негров — это только полдела. Их надо было морем доставить на плантации, да так, чтоб потери не превысили критической отметки. Несчастных рабов, скованных цепями, иногда укладывали в трюмах пластами, многие задыхались, — что было не только негуманно, но и прямым убытком для работорговцев. Иные начинали голодовку, — таким жгли губы раскаленными угольями. Негры, когда их выводили на палубу для кормления и прогулки (два раза в день), так и норовили выпрыгнуть за борт и утопиться.
Меню в пути, само собой, было небогатое: бобы, рис, изредка кусок солонины. Что у рабов, что у команды, которая обычно состояла из каторжан, которым каторгу заменили морской службой. Мало того, что матросы с рабами питались из одного котла, — точно так же от болезней и бунтов страдали обе стороны. По смертности белые пассажиры не сильно отставали от черных. Доставалось и капитанам, немало их было порвано на части взбунтовавшимися рабами.
По прибытии на плантации Нового Света негров ожидал принудительный труд, телесные наказания и прочие неприятные вещи. Самым ужасным, как утверждают сегодня афроамериканские правозащитники, для рабов было то, что в любой момент семью могли распродать по частям, — и такое происходило часто.
Отдельная тема — радости вольного межрасового секса. Особенно в те далекие времена, когда «уговорить» свободную белую девушку, измученную воспитанием, было очень непросто. Понятно, что плантатор имел счастливую возможность уделять внимание своим рабыням на законном основании, нравилось им это или нет, — что он часто и делал. Доподлинно известно, что даже такой достойный джентльмен и знаменитый поборник свободы как Томас Джефферсон сожительствовал, как минимум, с одной своей рабыней. История донесла до нас имя счастливицы, ее звали Салли Хеммингс — и имел от нее детей…
«Непреходящие ценности Юга». Давайте взглянем, в какое униженное положение попала американская элита после поражения этого самого Юга в войне с Севером!.. Кроме удовольствий, межрасовый секс обещал плантаторам и серьезные проблемы, он мог иметь сокрушительные для общества последствия. Согласно британским законам, статус передавался детям по отцовской линии. Толпы мулатов, рожденных от белых хозяев, могли претендовать на часть имущества папы-плантатора, — и это вынудило власти Виржинии принять в 1662 году новый закон, по которому статус детей определялся по матери. Дети плантатора и рабыни признавались рабами — и прав на имущество иметь не могли. Черные правозащитники немало над этим поиздевались — это ж надо, белые собственных детей отдавали в рабство – «из экономии»! Вопрос со статусом мулатов вообще стоял очень остро, и законодатели тратили немало усилий на то, чтоб как-то его урегулировать. В 1664 году в Мэриленде приняли закон, по которому белой женщине, вышедшей за черного раба, предписывалось работать на плантатора вплоть до смерти мужа. В развитие этой темы в Пенсильвании был принят закон, по которому все свободные черные, вступившие в брак с белыми, продавались в рабство. А если черный и так уже раб, и на белой не женился, а просто развлекался с ней? Тогда его перепродавали за пределы колонии. Ну и так далее, в том же духе.
Итак, мучения несчастных рабов, проблемы «межрассового» секса. Следующий пункт — это, конечно, бунт.
Черный бунт
Понятно, что у подневольных негров, которым было нечего терять, кроме своих цепей, всегда был сильный соблазн восстать и зарезать плантатора. И это все прекрасно понимали. Слухов было больше, чем восстаний; то тут, то там среди белых начиналась паника. Стоило сбежать паре-тройке негров, сжечь амбар и прирезать надсмотрщика, как белым начинало мерещиться всеобщее восстание. Реальная история: в самом Нью-Йорке в 1712 году зверствовала межрасовая банда негров и индейцев. Они убили 9 белых и сожгли несколько домов, после чего были пойманы и казнены разными способами: одни сожжены живьем, другие заморены голодом, третьи колесованы. Чтоб хоть как-то подстраховаться и задобрить потенциальных «революционеров», власти озаботились профилактикой социального взрыва.
К примеру, был введен специальный штраф для рабовладельцев, которые плохо кормили своих негров и не пускали их в увольнения по воскресеньям. Восстания негров, которые то и дело где-то вспыхивали, были локальными, их скорей следует называть волнениями. Участие в них принимало максимум 400—500 человек. Обыкновенно повстанцы успевали разграбить оружейный магазин, пару лавок и сжечь полдюжины домов, а затем силовые структуры громили эти отряды. Зачинщиков казнили разными ужасными способами. Отрубленные головы казненных выставляли на шестах для устрашения возможных последователей. Ната Тернера, одного из самых знаменитых негритянских «полевых командиров», в 1831 году повесили, а после с трупа содрали кожу и наделали из нее кошельков, которые хорошо разошлись в качестве сувениров. Из его костей наделали каких-то побрякушек, которые долго еще хранились в приличных домах.
Тем не менее, восстания были настолько волнующей темой, что на Юге почти повсеместно ввели некое подобие паспортной системы: черный мог ходить по улице только в сопровождении белого или с его письменного разрешения. Чем не колхозный строй?
Войны за независимость
Пока в Европе шла Семилетняя война, британцы именно ей уделяли основное внимание. Контроль над колониями метрополия несколько ослабила. И расслабившимся жителям Нового Света стало казаться, что они перешли на самоуправление. Но, закончив эту войну в 1763 году своей победой над Францией, англичане вновь обратили на свои заморские колонии пристальное внимание, решив навести там «порядок». Колонистам это не понравилось, и они подняли тему свободы, — подразумевая, что достойны ее только белые. Но тут – внимание! — в дискуссию включились квакеры, которые потребовали освободить от рабства негров, справедливо заметив, что Бог создал человека свободным. Так что, по убеждению квакеров, христианин должен немедленно предоставить свободу всем своим рабам, если таковые есть. Негры, подпав под действие этой риторики, завалили губернаторские канцелярии петициями с требованием дать им свободу за-ради Христа. А тут как раз и война…
Рабы запросились на фронт, чтоб там свободу добыть кровью. И было бы очень логично разрешить им это. Тем более что имелись же прецеденты! В нарушение закона, начиная с 1690 года, черным иногда-таки позволяли сражаться на колониальных войнах. И Джордж Вашингтон, на тот момент видный военачальник, готов был продолжить эту практику; всегда ж приятно командовать пафосными добровольцами, которые так и рвутся в бой, а не равнодушными корыстолюбивыми наемниками. Его не пугало даже то, что из-за этого он мог лишиться и своих собственных – «законных» – рабов, каких у него было ни много ни мало 200 душ. Широкий человек! В отличие от многих других рабовладельцев, которые подняли шум, в итоге зарубив патриотическую инициативу. Воевать за независимость разрешили только свободным неграм. Несколько позже другому выдающемуся рабовладельцу — Томасу Джефферсону, который получил от отца в наследство 50 негров — точно так же не дали сделать красивый жест. Сочиняя Декларацию Независимости, он, наивный человек, вписал туда пункт о священном праве на жизнь и свободу — для негров в том числе. Однако же друзья-рабовладельцы упросили автора текста вычеркнуть этот абзац.
Англичане, известные интриганы и крупные специалисты по «национальному вопросу», грамотно использовали ситуацию. Лорд Данмор, британский губернатор Виржинии, в 1775 году пообещал свободу всем неграм, которые перейдут на его сторону, — вероятно, он воспользовался испанским опытом. (Тут достойны упоминания и индейцы племени чероки, которые в составе этих черных британских отрядов с удовольствием зверствовали на землях Штатов, — что прекрасно сеяло панику среди населения.) Негров к лорду Данмору вскорости перебежало столько, что исключительно из них был сформирован особый полк, названный Эфиопским. Всего до 100 000 беглых рабов перешло к британцам, в том числе, вот ведь забавно, и 30 «персональных» негров Джефферсона!
Не в последнюю очередь благодаря черным солдатам британцы достигли замечательных успехов. Когда они вклинились глубоко на юг, Джефферсон предложил платить плантаторам по 1000 за каждого отпущенного в армию раба, — те отказались. Они боялись вооруженных негров больше, чем британцев! И в этом, пожалуй, был свой резон… Разве что плантаторы Виржинии согласились отпускать на войну рабов — при условии, что те будут состоять на службе «при хозяине».
Но, как бы то ни было, с известным итогом война закончилась в 1783 году Парижским договором.
Воевавшие за англичан негры сбежали с королевскими войсками в Канаду. Примечательно, что англичане проявили удивительную и трогательную принципиальность. Свободу, как было обещано, получили только реальные участники боевых действий. А «примазавшиеся» негры, которые тоже отступили с британскими войсками, чтоб впоследствии наврать про свое мнимое геройство и в суматохе получить британское же гражданство, были вычислены британским «СМЕРШем» и отправлены на ямайские плантации в качестве рабов.
Вопреки надеждам негров, что после этой войны Британия покончит с работорговлей, страна еще 10 лет занималась работорговлей. Неплохой бизнес: за это время было продано 300 000 рабов на 15 миллионов фунтов!
В 1812 году — надо же, вот совпадение! — в Штатах началась вторая война за независимость. Как и в первую, негры запросились в армию – за освобождение от рабства. Их не брали, давая фактически «бронь». Экономические интересы были поставлены выше политических. Вместо того чтоб привлечь черных ополченцев, американцы предпочли сдать Вашингтон англичанам. Те вошли в покоренную столицу в 1814-м году. И сожгли его до тла. В этот драматический момент 2 500 черных добровольцев вызвались оборонять Филадельфию, но та от помощи отказалась. Единственное, что тогда позволялось неграм на войне, было рытье окопов. Однако после того как на сторону британской короны перешло 4 000 негров и 3 000 индейцев, которых англичане охотно вооружали и слали на фронт, американцы перестали упорствовать и объявили набор черных в армию. Те кинулись на фронт и особо отличились в бою под Новым Орлеаном — правда, через две недели после того, как война официально закончилась. Но никто ж про это не знал!
Только бизнес, ничего личного!
Если откинуть в сторону эмоции и трезво взглянуть на ситуацию, мы увидим простую картину: рабы были в то время дорогим товаром, занимавшим свое место на рынке, и с этим приходилось считаться даже радикальным либералам. Один пример. Некий капитан судна выкинул за борт 133 раба. Почему? Рабы в пути заболели, не жильцы, чего им зря мучиться, — а так капитан хоть страховку получил, которая покрывала смерть от утопления, но не от болезни. То есть негр был в первую очередь – товаром, а не живым человеком, и страховался именно как товар. Это был грязный бизнес; как говорится, ничего личного.
Но подвижки были, и весьма заметные. Всеобщее и полное освобождение рабов даже либералам казалось не очень желательным. Джордж Вашингтон, на что уж прогрессивный человек, и тот был за постепенность процесса. К статусу гражданина неграм позволяли двигаться мелкими шажками. Они даже частично получили право голоса! Частично — это значит, что взрослому рабу-мужчине давалось 3/5 голоса свободного человека. А распоряжался этой дробью хозяин негра. Это, конечно, несколько укрепило позиции рабовладельцев. И повлияло на законотворчество. Знаменателен закон, принятый в 1793-м (во Франции как раз шла революция) о 500-долларовом (ого!) штрафе за помощь беглому рабу.
В том же году в Америке было сделано принципиально важное изобретение, которое в 50 раз подняло производительность рабского труда — и, разумеется, сильно замедлило процесс освобождения подневольных. Некто Эли Уитни, выпускник Йельского университета, приехавший на Юг учить негров грамоте (из любви к человечеству), с удивлением заметил, что за световой день один негр очищает от семян всего лишь фунт хлопка. И тогда этот парень из какого-то хлама сколотил простенькую машинку под названием «джин» — деревянный ящик, а в нем вращающиеся цилиндры с гвоздями — которая позволяла за день очищать уже 50 фунтов вместо одного! Негры обрадовались. А зря: кому ж после этого «открытия» была охота выпускать их на волю… Ведь продуктивность рабского труда возросла в 50 раз, сторицей окупая «содержание» раба!
Второй удар по делу освобождения рабов нанесла Франция. В 1803 она продала Штатам Луизиану — огромную территорию от Миссисипи до Скалистых гор, от Канадской границы до Мексиканского залива. Площадь США выросла вдвое, причем южная часть новых земель как нельзя лучше годилась для возделывания хлопка. В таких условиях освобождение негров было настолько бредовым проектом, как, к примеру, раздача нефтяных качалок хантам, а газовых скважин — ненцам. Спрос на негров-рабов пошел вверх, начался бум, небывало расцвел челночный бизнес: негров покупали дешево на северо-востоке — и продавали втридорога (500 долларов против 1600) на эти новые территории, которые стали называть Хлопковым королевством. Множество людей залезали в долги, закладывали дома, — чтоб накупить дешевых рабов и выгодно перепродать их на дальнем Юге. Жуть — рабов тогда стали разводить как скотину, со всеми приемами, которые известны собачникам: вязки, случки, взятие взаймы самцов, чтоб покрыть самку.
Не удивительно, что хлопок быстро стал основным товаром в стране и главным двигателем развития экономики, а рабовладельцы — самой влиятельной политической силой. После изобретения «джина» и освоения новых земель экспорт хлопка в считанные годы вырос с 140 000 фунтов до 17 000 000, что сделало тему расового равенства очень несвоевременной и непатриотичной. Рабы же на Севере жили в постоянном страхе, что их продадут на ужасные южные плантации, где негры мерли как мухи.
В конце 50-х — начале 60-х годов XIX века рабовладельцы и Юг были сильны, как никогда. Хлопок был самой богатой отраслью. Стоимость рабов была выше, чем стоимость банков, мануфактур и железных дорог, вместе взятых. Это конвертировалось, понятно, и в политическую власть. В 1860 году рабовладельцы и их сторонники контролировали большинство комитетов конгресса, Верховный суд и даже президента Джеймса Бьюкенена.
Война Севера и Юга
И вот на фоне такого экономического роста и ввиду блестящих перспектив на президентских выборах 1860 года, к удивлению плантаторов, вдруг побеждает Авраам Линкольн, человек для них чуждый. Принято считать, что Линкольн был противником рабства и сторонником расового равноправия. Однако самое радикальное его заявление на эту тему сразу после выборов было таким: «Я считаю, что право на рабовладение в Конституции прописано довольно нечетко». Но и этого «непатриотического» (в самом деле, на что человек поднял руку? На процветание родины?) заявления хватило Югу для того, что счесть избрание Линкольна угрозой для себя. Под лозунгом «Если ценности Юга не могут быть сохранены в рамках Штатов, нам ничего не остается, как стать суверенным государством» первой вышла из состава Штатов Южная Каролина, за ней Миссисипи, Флорида, Алабама, Джорджия, Луизиана и Техас, которые провозгласили Конфедеративные Штаты Америки. Линкольн испугался и в своей инаугурационной речи поспешил объявить, что он и не думал отменять рабство, что это вообще вне его компетенции. Ему казалось, что так можно остановить войну! Но единственное, что ему удалось — это разочаровать негров и белых аболиционистов.
На плантаторов же это заявление не подействовало, и 1 апреля 1861-го Юг начал войну: его батареи открыли огонь по федеральному Форту Самтер, что в Чарльстонской гавани. Линкольн назвал это мятежом и, чтоб его подавить, объявил о наборе 75 000 добровольцев. Как на всех американских войнах, в армию запросились негры. Как обычно, их поначалу не брали. Даже несмотря на то, что потери вооруженных сил Севера в первый год достигли 200 000. Людей на фронте не хватало, Конгресс требовал от президента брать черных, но он сомневался. Он боялся, что если он это сделает, то некоторые северяне — количество их оценивал в 50 000 — обидятся и перейдут на сторону Юга. Страхи эти были не пустые: в архивах лежит немало писем с фронта, в которых белые солдаты писали о категорическом неприятии черных как боевых товарищей. (Например, один боец написал своей матери, что не «подписывался» воевать за страну ниггеров; мол, он недостаточно любит свою родину, чтоб воевать рядом с черными.) Но черные все просились на фронт — и на втором году войны их таки согласились брать в армию. Но теперь уже негры не торопились идти в войска: после всех проволочек и разговоров о расовом превосходстве белых и заведомой тупости и трусости черных, даже Линкольн, и тот публично выражал сомнения в смелости негров. Как бы отвечая на это, в 1863-м моряк-негр Роберт Смоллс угнал у южан колесный пароход, команда которого состояла из черных, и после воевал на нем против южан — и даже дослужился до капитана. Негры десятками тысяч записывались в армию — даже несмотря на то, что при попадании в плен конфедераты их продавали в рабство, а то и вовсе расстреливали. В 1864 году один генерал из южан, Форрест, осадил северный форт Пиллоу. Взял он его с огромным трудом, поскольку осажденные упорно оборонялись. Генерал был в бешенстве, узнав, что половина защитников — негры. Их всех – 300 человек – по его приказу казнили: людей сжигали живьем или распинали на воротах. (Позже Форрест прославился как основатель Ку-клукс-клана, самой страшной из всех боевых организаций белых расистов.) К 1864 году случаев негритянского героизма накопилось столько, что Конгресс решил уравнять негров с белыми в плате, амуниции и медобслуживании (до тех пор у черных воинов все было по остаточному принципу).
Примечательно, что всю войну в конгрессе конфедератов тоже шли дебаты насчет службы негров в армии. Генерал Ли, к примеру, считал, что надо их брать на войну — и после освобождать. Соответствующий закон таки приняли — правда, с непростительным опозданием: за три недели до конца войны. Когда ничего нельзя уже было изменить.
Война закончилась падением столицы южан — Ричмонда. Символично, что первыми к городу прорвались черные отряды (5000 пехотинцев и 1800 кавалерии). Еще интересней и красноречивей тот факт, что им не дали триумфально войти в город и завершить войну такой красивой, яркой картинкой. Негров оттянули, и вместо них первыми в город вошли белые.
Итоги
За четыре года войны Юг потерял 250 000 убитыми, а Север — 360 000, в том числе 37 000 негров.
Печальным итогом войны стало разрушение Южной экономики в ходе боевых действий. Ее лишили главной производительной силы, фундамента: бесплатных рабов. Которые, кроме всего прочего, были и ценным имуществом: общая стоимость 4 000 000 рабов достигла суммы в два миллиарда долларов (теми еще, старыми деньгами!), которая превратилась в ничто одним прекрасным декабрьским днем 1865 года, когда Конгресс принял 13-ю поправку к Конституции, отменяющую рабство. В итоге производство хлопка, основной экспортной культуры, упало вдвое, и достигло довоенного уровня только спустя много лет — в 1879 году.
В общем, то, что Линкольна убили – не удивительно…
Распространенная привычка делить все на черное и белое, игнорируя полутона, сработала и при создании в общественном сознании, особенно не-американском, мифа о войне Севера и Юга. Вот шаблон: северяне победили, и сразу настало царство свободы и справедливости, равенства и братства… Но в жизни же все по-другому.
Вот куда, к примеру, делись плантаторы, тем более воевавшие против Севера? Может, их перестреляли, сгноили в лагерях, или они поехали в Париж и Стамбул работать таксистами, как русские белые эмигранты сорок лет спустя? Нет, никуда они не делись. Остались на своей земле, только без рабов. Правда, некоторые лишились какой-то части земель. Дело в том, что еще в ходе войны по приказу генерала Шермана неграм начали выдавать по 40 акров заброшенной земли и даже по одному армейскому мулу. А вот чего побежденных ветеранов-южан лишили, так это права голоса. Но недолго они побыли лишенцами: не прошло и полугода, как южанам объявили амнистию! Им надо было только заявить о лояльности к новой власти — и признать 13-ю поправку к Конституции об отмене рабства. За это им восстанавливали гражданские права и возвращали всю собственность (кроме рабов, разумеется). И плантаторы пошли массово каяться; таких было процентов 80-90. Бывшие рабы, которые успели позанимать «трофейные» земли, пошли наниматься на плантации к бывшим хозяевам, работать за копейки, влезать в долги и прочая, прочая…
И только через пять лет, в 1870-м, вслед за бывшими рабовладельцами право голоса было дано и вчерашним рабам. Это было сделано лишь тогда, когда страсти подостыли…
100 лет спустя
Шли годы. Как ни обидно это было для негритянского населения США, в начале ХХ века в общественном «белом» американском сознании рабство было даже чем-то… симпатичным и модным. Старый добрый Юг, патернализм, верность негра-раба хозяевам и прочее. В 1906 году в Америке стала бестселлером книга The Clansman («Куклукcклановец»). В ней по сюжету симпатичный белый парень после гражданской войны уничтожал черных, восстанавливая порядок и попранную честь южан. В 1915 году по этой книге сняли кино «Рождение нации», которое тоже оказалось вполне успешным и даже культовым. Более того! В 1936-м вышла знаменитая лирическая книга Маргарет Митчелл «Унесенные ветром», которую экранизировали в 1939-м — так и там тоже положительные плантаторы заботились о «бестолковых» неграх. К некоторой досаде южан эта тема угасла в 40-е, когда, по понятным причинам, южное рабство стали сравнивать с бытом концлагерей Второй мировой. По окончании которой Гарри Трумэн – под впечатлением Холокоста – отменил расовую сегрегацию в армии.
Как, а до этого что же? До этого, напомним, белые и черные служили по отдельности, и называлось это расовой сегрегацией. Ну ладно, в войсках с этим решили довольно быстро, «всего лишь» через 80 лет после отмены рабства. А вот на «гражданке» негры долго еще мытарились. Их не пускали в автобусы, школы, прачечные и бары для белых. А если они вдруг заходили, их вышвыривали оттуда со скандалом. Немало американцев до сих пор тоскует по тем временам… Особенно на Юге. Только теперь приходится помалкивать — после того, как была изобретена политкорректность.
Ситуация изменилась только в 1964 году, когда после черного марша на Вашингтон, который прошел годом раньше, в США была наконец отменена расовая дискриминация в общественных местах. Власти США явно не торопились с правами для потомков рабов – всего-то годик не дотянули до 100-летнего юбилея отмены рабства! Что касается Мартина Лютера Кинга, Анжелы Дэвис, «черных пантер» – так про это и так всей планете известно.
Эту тяжелую тему можно резюмировать цитатами из того же Джефферсона. Цитата первая: «Решать проблему рабства — это как держать волка за уши; и удержать не удержишь, и выпускать боязно». Цитата вторая, и на ту же тему: «На одной чаше весов – справедливость, а на другой – наше выживание».
И тут всякий может выбрать — или думать, что выбирает — свое…
(Печатается с сокращениями)
Игорь Свинаренко, Рolit.ru