Эмиль Бюиссон (1902-1956) был известей полиции и газетчикам по кличке «Неуловимый». Детство Эмиля – классическая иллюстрация на тему «как гарантированно вырастить преступника». Он родился в беднейшей семье. Алкоголик отец и сумасшедшая мать предоставляли детям полную свободу, в том числе и в области нравственности. Тем не менее серьезными преступлениями Эмиль занялся уже в достаточно зрелом возрасте. В 1934г-1936 годах вместе со старшим братом Жаном Батистом Эмиль торговал оружием и наркотиками в Шанхае (Китай). Вернувшись в 1936 году во Францию, братья-разбойники занялись кражами. В 1940 году в Труа Эмиль был арестован, но совершил побег. А затем, в том же году, во время кражи убил человека.
В 1941 году последовал новый арест. Суд приговорил Эмиля к пожизненной каторге. Отбывать наказание полностью Эмиль, разумеется, не собирался. Когда закончилась вторая мировая война и можно было требовать внимания тюремной администрации, Бюиссон умело симулировал сумасшествие. Он добился того, что в 1947 году его перевели в психбольницу, а затем бежал оттуда с помощью брата.
После этого начался основной период преступной деятельности Бюиссона. Его трехлетний “послужной список” (1947-1950) насчитывает 80 ограблений, около 10 убийств, в том числе нескольких полицейских. Тела его жертв были обнаружены позднее в лесу Сенара (южный пригород Парижа). В 1950 году Эмиля Бюиссона, обедавшего в ресторане “Три улитки”, в качестве десерта ожидал арест. Впрочем, поначалу Эмиль еще надеялся на свое везение. Но на сей раз за ним присматривали особенно тщательно. И хотя следствие, суд и ожидание казни затянулись, использовать это как шанс для спасения Бюиссон не сумел. Его свидание с гильотиной состоялось в 1956 году. Последние слова Эмиля Бюиссона, обращенные к тюремщикам, провожавшим его на казнь, были исполнены горькой иронии: “Ну, что, господа, общество может быть довольно нами?”
Брата Эмиля Жана Батиста ожидал менее суровый приговор – пожизненное тюремное заключение за убийство бандита Мишеля Кардера. Кардер расплатился своей жизнью за то, что имел наглость обвинить Эмиля в пособничестве полиции.
В 1937 году Францию потряс ряд страшнейших преступлений. В середине сентября на пустынной дороге пулей в затылок убили водителя автомашины. 16 октября в городе Ней был убит известный импресарио. Спустя небольшое время в парижском метро обнаружен труп женщины легкого поведения, убитой ударом ножа в спину. Проходит неделя – и полиция получает два новых трупа – это братья Роселли, итальянские эмигранты- антифашисты. Наконец, 29 ноября от пули в затылок, как и в случае с водителем, погиб торговец недвижимостью. Долгое время полиция находится в тупике. Убийства настолько разнородны, разноплановы, что трудно найти систему, чтобы вычислить преступника. И все же какие-то ниточки ухватить удалось. В конце концов убийца был арестован. Им оказался Эжен Вейдман (1908- 1939).
Родился Вейдман во Фрайкфурте-на-Майне. Рано развившаяся клептомания привела его в воспитательный дом. В двадцатилетием возрасте Эжен в поисках приключений и лучшей доли отправился в Канаду. Но приключения завершились банальной кражей автомобиля, арестом, судом, заключением в тюрьму и высылкой из Канады. Снова Франкфурт, снова кражи и снова тюрьма. В тюрьме Вейдман познакомился с двумя французами – Роже Мильоном и Жаном Бланом. После освобождения они втроем решают поселиться во Франции на вилле Ла Вульзи, которую Вейдман снял в городке Ла Сель-Сен-Клю, неподалеку от Парижа. Свою карьеру во Франции Вейдман начинает как соблазнитель женщин. Но первая же попытка кончается так неудачно, что 26 июля 1937 года он душит свою партнершу – молодую американскую танцовщицу Джин де Ковен. Тело ее Вейдман зарыл под крыльцом виллы.
Переступив однажды грань, отделяющую обычного преступника от убийцы, Вейдман уже не может остановиться. Убийства следуют одно за другим. За четыре месяца шесть трупов (включая танцовщицу). Все убийства совершены ради денег, но доходы от них сильно разнятся. Смерть шофера принесла Вейдману 2,5 тысячи франков, импресарио – 5 тысяч, молодой гувернантки – 100 франков, немецкого политического эмигранта – 300 франков, торговца недвижимостью – 5 тысяч франков. Одни трупы Вейдман зарывает на вилле. Другие – в лесу Фонтенбло. Разумеется, его товарищи по вилле были в курсе его похождений, а иногда и принимали в них участие. Но убивал Вейдман сам.
В конце 1938 года Вейдман был арестован, в марте следующего года состоялся суд. Процесс был громким, публичным. В ходе следствия и на суде выяснилось, что братьев Раселли и женщину легкого поведения Вейдман не убивал – просто эти чужие преступления совпали по времени с его собственными. Однако и остального хватило, чтобы приговорить Вейдмана и Мильона к смертной казни.
Перед казнью Вейдман впал в мистический экстаз и истерически каялся перед Богом. Это было так впечатляюще, что адвокат Вейдмана заявил журналистам, что его подзащитный умер как святой. Вейдмана казнили прилюдно (это была последняя публичная казнь во Франции), а вот его сообщника – Мильона 16 июня 1939 года помиловал президент.
Марселя Петю (1897-1946) можно было бы назвать королем французских убийц, хотя ему скорее подходит мантия серого кардинала, поскольку свои преступления он совершал под шумок, с циничной методичностью и иезуитским коварством. Особые чувства возникают, если учесть, что по профессии Петю был врач. Однако вместо спасения от смерти он отправлял людей на тот свет.
Родился Петю в городе Оксере, неподалеку от Парижа. Участвуя в первой мировой войне, в 1914 году получил ранение и попал в госпиталь. Уже тогда у него были замечены черты паранойи, что, впрочем, не помешало ему получить впоследствии диплом врача и заняться практикой в городке Вильнев-сюр-Ион. Нет-нет, он не убивал своих пациентов, напротив, прославился как смелый новатор, с успехом применял нетрадиционные методы лечения. Популярность среди горожан привела Петю в 1927 году к идее баллотироваться на пост мэра. И он был избран мэром!
Общественно-политическая деятельность так понравилась доктору, что он пошел дальше – выдвинул свою кандидатуру на пост генерального советника департамента. И снова был избран. Когда срок пребывания в должности советника кончился, Петю почувствовал, что ему тесны провинциальные рамки. В 1933 году он решил переехать в Париж. Однако столица кишмя кишит провинциальными королями и принцами, так что пробиться здесь наверх куда сложнее. Петю возвращается к профессии врача и почти 10 лет ведет тихое и размеренное существование.
1942 год. Франция оккупирована немецкими войсками, но жизнь продолжается: люди влюбляются, работают, ходят в кино, болеют… А у доктора Петю неприятности – он дает своим пациентам слишком много морфия. Однако до серьезного разбирательства не доходит – свидетели куда-то исчезают. Их никто не ищет – время-то военное, и главные усилия полиции лежат совсем в других областях.
В это время доктору Петю приходит в голову идея заняться чудовищным бизнесом. Во Франции полным-полно людей, которых преследуют нацисты (прежде всего это евреи). Сталкиваясь с такими людьми, доктор сначала осторожно намекает им на свои возможности, а затем обещает нелегально, но безопасно переправить их в США. Переправа начинается в треугольном кабинете Петю, однако там же и заканчивается. То ли с помощью яда кураре, то ли удушливыми газами Петю убивает поверивших ему людей, а тела бросает в негашеную известь. На двери его кабинета был сделан глазок, в который врач-убийца наблюдал за агонией своих жертв. Поскольку Петю занимался “переправкой” лиц, скрывавшихся от нацистов, то в конце концов “настучал” кто-то из осведомителей, и немецкая полиция заинтересовалась им, подозревая в докторе участника Сопротивления. В 1943 году ему подсылают нескольких провокаторов, но они исчезают так же бесследно, как и беженцы. Понимая, что дело неладно, немцы арестовывают Петю, но обыск в его доме ничего не дает, а ведет себя доктор на удивление невозмутимо и хладнокровно. Он парирует все обвинения, и оккупационные власти выпускают Петю на свободу.
Его самообладание и впрямь поразительно. Петю возобновляет врачебную практику и намеревается открыть частную клинику. Что ж, врачебная репутация у него отменная, да и деньги, несмотря на инфляцию, водятся… Как всегда, помешала случайность.
В марте 1944 года ненастная холодная погода погнала двух клошаров искать убежище от дождя и ветра. Внимание их привлек дом Петю, на вид пустой и заброшенный (хозяина и впрямь в это время не было). Недолго думая, клошары выдавили стекло в окне и забрались внутрь. Чтобы немного согреться, бродяги развели внутри костер, основательно выпили украденного где-то вина. Разомлев и уснув, они стали жертвой своей беспечности. Из-за плохо потушенного костра возник пожар, в котором и погибли оба клошара.
Огонь и дым с запахом жженого мяса привлекли внимание соседей. Пожарные не дали зданию сгореть, а полицейские, проникнув в дом, увидели двойную дверь, которая вела в треугольный кабинет. В кабинете после тщательного осмотра был обнаружен отлично замаскированный герметично закрывающийся люк. Он скрывал глубокую яму с негашеной известью. Исследовав яму, полицейские нашли в ней человеческие кости. Полиция собиралась предъявить Петю весьма серьезные обвинения, да вот беда: доктор напрочь исчез. А искать его не было ни времени, ни сил. Ситуация в стране менялась с каждым днем. Ширилось движение Сопротивления, Германия терпела поражение за поражением на восточном фронте. Союзники открыли второй фронт, настал час, когда Париж был освобожден… До Петю ли тут, когда вокруг бушуют эпохальные бури! В общем, про доктора забыли. Петю сам напомнил о себе. В один прекрасный день он объявился в качестве капитана Внутренних Французских Сил (Сопротивление). Почему-то он считал, что главное, в чем его могут обвинить,- это что он якобы убежал с немцами. Он считал важным опровергнуть это мнение.
Но когда Петю узнают и арестовывают (это произошло 31 октября 1944 г.), речь идет не о сотрудничестве с немцами, а о злосчастных костях в яме. Долгое следствие увенчалось судом, состоявшимся весной 1946-го. Петю обвиняют в 27 убийствах, но сам он, видимо поняв, что терять нечего, говорит о 63-х, оправдывая себя патриотическими соображениями. У него было очень своеобразное представление о патриотизме.
Следователям удалось найти 80 свидетелей, сообщивших о разных подозрительных фактах, хотя, конечно, никто из них не наблюдал самой процедуры убийств, отлаженной так хорошо, что она ни разу не дала сбоя. Журналисты, присутствовавшие на суде, прозвали треугольный кабинет доктора преддверием ада. Суд счел доказанными обвинения в смерти 27 человек и приговорил Марселя Петю к смертной казни. Казнь состоялась 26 мая 1946 года.
Следующая пара убийц, конечно, уступает доктору Петю по масштабу, но зато их преступление назвали чисто французским убийством. Дениза Лабэ (р. 1926) утопила свою малолетнюю дочь Катрин, чтобы иметь возможность жить со своим возлюбленным Жаком Альгарроном (р. 1930). С юных лет Дениза Лабэ мечтала о высоком общественном положении. Ей хватало и ума и упрямства, но от раннего любовного увлечения у нее была дочь – серьезная помеха в честолюбивых замыслах и еще большая – в любовных отношениях с другими мужчинами. Когда Денизе исполнилось 28 лет, судьба свела ее с молодым красавцем военным. Жак Альгаррон знал себе цену. Этот военный донжуан не спешил связывать себя законным браком и уж тем более с женщиной, имеющей ребенка. Неизвестно, было ли убийство девочки инициативой Денизы или наличествовала просьба (намек) со стороны Альгаррона. Правда, не исключено, что он просто использовал ситуацию – объяснял Денизе, почему не торопится жениться на ней, не думая о том, на что может решиться его отчаянная любовница. Но она решилась. 8 ноября 1954 года маленькой Катрин не стало.
Все тайное становится явным. Эта сомнительная поговорка на сей раз оказалась пророческой – “проклятые любовники из Вандома” предстали перед судом. Выяснилось, что Дениза уже дважды пыталась убить дочь – первый раз ее остановили угрызения совести, второй раз река выбросила ребенка на берег.
Известный французский писатель Жак Кокто назвал суд над Денизой Лабэ судом века (а как же Нюрнбергский процесс?). Денизу приговорили к пожизненному заключению. Альгаррона судьи сочли вдохновителем и “влепили” ему 20 лет тюрьмы.
Француженка… Это слово вызывает образ прекрасной дамы, от него веет духами и легендами. Увы, ветер эмансипации порой разбивает этот образ вдребезги, как пустой флакон из-под “шанели” № 5. Социологи утверждают, что французские женщины научились быть жестокими и убивать без особых колебаний. Страшнее всего то, что на это идут совсем молоденькие девушки.
В июле 1972 года 18-летняя Мишлин Брик и ее 17-летняя подружка Жослин от нечего делать купили ножи, заточили их в мастерской, затем вышли на дорогу и стали голосовать. Остановился первый же автомобилист – это был рабочий Жан-Клод Рэй.
– Извините месье, не могли бы вы нас подвезти?
– Разумеется!
Бедняга Жан-Клод не подозревал, что его ждет. Весело болтая и отпуская спутницам комплименты, он переключал скорости, аккуратно притормаживая на поворотах. Едва машина подъехала к безлюдному месту, девушки попросили его остановиться, и Мишлин Брик (она находилась на заднем сиденье) ударила Рэя ножом в спину. Почти одновременно Жослин нанесла удар ножом в живот. Они вышли из автомобиля, запачкавшись кровью. Бумажник Рэя девушки не взяли – ведь они сделали это не ради денег.
А вот 18-летняя Валери Сюбра стала соучастницей двух убийств и семи покушений на убийство именно из-за денег. Она родилась в 1966 году и была единственным ребенком в семье. Мать Валери трижды выходила замуж и разводилась, своего родного отца девушка увидела впервые в 16 лет. Вместе с матерью они кочевали с одного места жительства на другое. Училась Валери в церковных школах, но аттестата о неполном среднем образовании не получила: не сдала выпускных экзаменов. Какая- то тяга к прекрасному, жажда идеалов еще таились в ее душе – она записалась в школу эстетики. Но, Боже мой, какая может быть эстетика, когда хочется хорошо одеваться, ходить в модные рестораны, не задумываясь над тем, сколько ты можешь позволить себе потратить за один вечер! И конечно, школа эстетики полетела к черту. Вместо нее появился оптовый магазин готового платья в Сантье, где Валери становится продавщицей. При необходимости она превращается и в манекенщицу. Начинается “сладкая” жизнь. Ночные кафе, любовники, увеселительные поездки – все это похоже на безумный калейдоскоп.
В 1984 году на горизонте Валери появляется Лоран Хаттаб, сын крупного бизнесмена. Он тоже любит богемную жизнь, деньги и азартную игру, Валери безумно влюбляется в него. Потом к ним присоединяется еще один молодой прожигатель жизни – Жан Реми Саро. Душой и мотором компании была Валери. Они придумывают себе “философию”, конечно, не такую сложную, как Родион Раскольников, но по смыслу очень близкую: мы не такие, как все, и потому вам все дозволено. Родная страна представлялась им убогим провинциальным местечком, где трудно развернуться сильной личности. Они мечтали об Америке. Но ехать туда решили не с пустыми руками, а имея в кармане 10 миллионов франков.
Вскоре “адская троица”, как назвали ее потом журналисты, перешла от слов к делу. Дело же заключалось в том, что обольстительная Валери знакомилась в ночных кафе и ресторанах с богато одетыми одинокими мужчинами и затем приглашала их к себе домой. Ну а там жертву уже поджидали Саро и Хаттаб. Пока они убивали несостоявшегося любовника Валери, она подсчитывала содержимое его бумажника.
Троицу остановили раньше, чем счет жертвам пошел на десятки. После ареста и следствия в январе 1988 года Валери и ее приятели были приговорены к пожизненному заключению. Но, похоже, они так и не поняли, за что. Писатель Морган Спорте, написавший об “адской троице” книгу “Приманка”, говорит: “Убийства, совершенные ими, вызывают ужас. Они свидетельствуют о том, что у ребят полностью отсутствует какое бы то ни было понятие о добре и зле. Это мир, управляемый тремя понятиями: деньги, ложь, тряпки”. Чтобы представить себе степень наивности Валери, достаточно сказать, что сразу после ареста она спросила, освободят ли ее до Нового года. И, услышав отрицательный ответ, очень огорчилась. Боже, как это обидно – встречать самый веселый праздник в тюрьме!
* Некоторые историки полагают, что суд над Жилем де Ре стал инсценировкой – кому-то очень хотелось захватить его богатства. Однако ж дети действительно пропадали, попав в замок маршала.
Александр Коростелов, Хроники Харона