Сегодня нам предстоит собрать увлекательный пазл под названием «Мирный атом», главным украшением которого станет очаровательная женщина — Анна Ловержон. Прозванная испуганно в англо-саксонском мире — «Королевой ядерных боеголовок». И ласково у себя на родине — «Атомной Аней». Анна Ловержон — президент Areva, единственной в мире компании, покрывающей полный ядерный цикл: от самостоятельной добычи урана и обогащения ядерного топлива до изготовления реакторов и утилизации ядерных отходов. Оборот Areva — более 10 миллиардов евро в год, чистая прибыль — более 1 миллиарда. В подчинении Анны 58 тысяч работников в 40 странах — большим числом людей не руководит ни одна женщина в мире. По рейтингу Forbes, Ловержон — самая влиятельная дама Франции и вторая — в Европе. У«Атомной Ани» двое детей, и ей всего 47 лет.
Традиционный биографический подход для ответа на сакраментальный вопрос «Чужих уроков» «Как такое возможно?» здесь не пройдет. Биография Анны Ловержон — по крайней мере, та, что находится в общественном доступе, — беспристрастно констатирует головокружительные карьерные вехи без малейшего намека на правдоподобное объяснение. «Архитипичный сверхуспешный человек» — разводит руками в бессильном восхищении Кристина Лагард из Time. «Сверхуспешный» — спору нет, непонятно только, что «архитипичного» в назначении 32-летней молодой женщины заместителем главы администрации… президента Франции?! Не менее «архитипично» Ловержон, дипломированный инженер-физик, стала управляющим партнером банка Lazard Fr`eres (в 36 лет), а через два года — вице-президентом Alcatel.
Сама героиня скромно приписывает свои достижения умению оказываться в нужном месте в нужное время, что позволяет заводить знакомства с хорошими людьми: например, Раймоном Леви, генеральным директором «Рено», Франсуа Миттераном, президентом Франции, Сержем Щуруком, председателем правления Alcatel-Lucent. Что ж, за неимением иных доказательств, посчитаем и мы, что «Атомной Ане» просто крупно повезло, тем более что никто не отрицает ее выдающихся способностей в деле управления гигантскими корпоративными структурами. Куда важнее осознать: появление молодой энергичной женщины во главе гиганта атомной индустрии, претендующего на роль всемирного координатора, закономерно и не случайно.
Рекогносцировка
Принято считать, что мировая общественность предала атомную энергетику анафеме после Чернобыльской катастрофы. На самом деле выпадение из фавора состоялось девятью годами раньше, когда частично расплавились топливные элементы на втором реакторе атомной электростанции, расположенной на Трехмильном острове (Three Mile Island) в штате Пенсильвания. Пять дней, пока определялась мера заражения местности, Америка пребывала в шоковом состоянии, последствия которого, вопреки безобидности инцидента, оказались гибельными для национальной атомной энергетики: после шумного расследования, инициированного президентом Картером, госфинансирование отрасли было сведено до минимума, подготовка кадров практически прекращена, а выработка электроэнергии атомными станциями упала до символического уровня (менее 20%). Это при том, что в США запущено самое большое число ядерных реакторов в мире.
Чернобыль поставил окончательную точку в романе человечества с мирным атомом: общая выработка атомной электроэнергии в мире достигла исторического пика в 1988 году (16%), после чего на полтора десятилетия была заморожена. Заморожена повсеместно… кроме Франции, снискавшей сомнительную репутацию nuke-happy nation.
Историческое решение о превращении Франции в атомную супердержаву родилось в 70-е годы в условиях жесточайшего нефтяного кризиса. Страна, болезненно озабоченная идеей национальной самодостаточности, не могла равнодушно взирать на то, как арабские шейхи и советские партийные бонзы богатеют на страданиях «золотого миллиарда», вынужденного покупать нефть и газ по баснословным ценам. Своего газа у Франции отродясь не было, остатки угля, похоже, выработали еще в эпоху романа «Жерминаль», а солнечных и ветреных дней в году явно не хватало для удовлетворения потребностей могучей французской промышленности. Единственный выход — укрощение атома, на что и были брошены колоссальные ресурсы.
Тридцать лет интенсивного развития ошеломляют результатами: сегодня 59 атомных реакторов Франции вырабатывают 77% электроэнергии страны, стоимость которой (11 центов) — самая низкая в Европе. Франция на голову выше всех конкурентов по уровню профессиональной подготовки кадров и разработки новых технологических решений в ядерной отрасли. Пока Германия и Швеция брали курс на консервацию уже запущенных реакторов, а Италия и Великобритания замораживали новое строительство, Франция вышла на первое место в мире по экспорту ядерных технологий в самых разнообразных формах: так, государственная компания Areva, которой управляет Анна Ловержон, контролирует 30% мирового рынка производства и обслуживания ядерных реакторов и 80% рынка ре генерации ядерного топлива. Добавьте сюда полную энергетическую самодостаточность Франции, и вы поймете, почему в наши дни Пятая Республика свысока взирает на беспомощное барахтанье собратьев по Евросоюзу в удушающих сетях российского нефтегаза.
Чернобыльский нокаут советского Атомпрома, дополненный охлаждением развитых государств Европы и Америки к атомным технологиям, поставил страны третьего мира в затруднительное положение: куда податься? Индия и Китай, чья бурно развивающаяся промышленность требовала интенсивного увеличения поставок электроэнергии, попытались поначалу обуздать мирный атом собственными силами, но скоро махнули рукой и сосредоточились на традиционных — нефтегазовых — источниках энергии, тем более что на протяжении 90-х годов цены на «черное золото» были бросовыми.
Афродита из пены
В конце 90-х, будто в гениальном предвидении грядущего изменения энергетической парадигмы, отмеченного качественным ростом нефтяных цен и реабилитацией ядерной энергетики, вся структура французской атомной отрасли подверглась революционным преобразованиям. Все началось с тонкого спектакля, разыгранного ради умиротворения «зеленых» и успокоения общественного мнения: зубр французского атомпрома Жан Сирота был переведен с пышного поста руководителя COGEMA на скрытую от посторонних глаз должность президента Регуляционной комиссии по делам энергетики.
COGEMA занималась добычей и обогащением всего уранового топлива Франции — деятельностью, как известно, связанной с постоянными перемещениями по стране весьма специфического транспорта, милых «урановых грузовичков», к которым так любят приковывать себя активисты «Гринпис». Возмущение французов можно было понять: зачем загрязнять родную природу переработкой урана, если можно ввозить арабскую нефть по 14 долларов за баррель? Откуда обывателям было знать, что через пару-тройку лет 14 долларов превратятся в 70?
Обыватели не знали, зато знал кто-то другой, иначе не стал бы затевать, казалось бы, на ровном месте самую грандиозную перестройку в истории отрасли. Итак, место Жана Сирота заняла Анна Ловержон, которая поначалу, казалось, была призвана исполнить сугубо репрезентативные функции: на смену мрачному госчиновнику пришла красивая и профессиональная женщина, символизирующая все лучшие достижения менеджмента XXI века.
Вскоре, однако, выяснилось, что Анна Ловержон не просто одалживает французскому атомпрому свое очаровательное лицо, но и разруливает этот атомпром с невероятной решительностью и эффективностью… в непредвиденном направлении. Первым делом она взялась за разрушение келейной корпоративной культуры COGEMA: «Когда я впервые посетила штаб-квартиру компании в пригороде Парижа, мне показалась, что я очутилась в бункере, — рассказывала воспитанница «Normale Sup». — Некоторые сотрудники напоминали маленьких детей, которые говорят: «Я закрываю глаза, чтобы ты меня не видел». Символическое преодоление «бункера» состоялось в форме переезда из скрытого от посторонних глаз пригорода в роскошное здание новой штаб-квартиры неподалеку от парижской Биржи.
Пафос проводимых реформ Анна Ловержон определяет лозунгом: «Если нам нечего скрывать, мы должны все объяснять и говорить правду, даже когда она нелегко дается». Пикантность подхода к «правде» заключается в буквально-символическом прочтении ситуаций, которое хоть и смотрится по здравом размышлении дурашливо, тем не менее оказывает на общественное мнение потрясающее воздействие. Речь идет о таких инициативах «Атомной Ани», как установка веб-камер по периметру La Hague — головного предприятия по восстановлению отработанного уранового топлива, или телевизионная рекламная кампания, призывающая публику совершить ознакомительную экскурсию на «ядерный завод».
Все это оказалось цветочками. В сентябре 2001 года Ловержон добивается от правительства (или правительство — от Ловержон) слияния COGEMA с Framatome — государственной компанией, занимающейся разработкой и производством ядерных реакторов, и рядом транспортно-энергетических компаний в единый концерн под названием Areva. Внешне бессмысленное название, этимология которого восходит к цистерцианскому аббатству в Испании Arevalo, обслуживает магистральную установку на создание «дружественного образа»: имя ядерного гиганта должно нравиться публике и хорошо запоминаться. Доля правительства в новом предприятии составила 5,2%, общественного Комиссариата по атомной энергетике (Commissariat а l’йnergie atomique (CEA) — 79%, 9,2% распределили между тремя промышленными госведомствами, а оставшиеся крохи (6,6%) выбросили для затравки на парижскую Биржу в форме инвестиционных сертификатов без права голоса.
Очутившись во главе атомной энергетики Франции, Ловержон не только продолжила с удвоенной энергией возрождение потрепанного имиджа мирного атома, развернув в СМИ рекламную кампанию Areva. Она инициировала беспрецедентную экспансию французского бизнеса на мировые рынки. Показательно, что атаку Areva повела одновременно по всем направлениям: в Европе, Азии и Америке, перейдя путь всем конкурентам сразу — и российскому «Атомстройэкспорту», заинтересованному в поставках ядерных реакторов Финляндии (АЭС «Олкилуото»), Болгарии (АЭС «Белена»), Индии (АЭС в Куданкуламе), и британскому Westing-house (четыре ядерных реактора в Китае), и канадскому AECL. В списке антагонистов Areva не числятся лишь американские компании. Отчего же?
Диапазон борьбы Areva с конкурентами весьма обширен: от полномасштабной обработки общественного мнения в стране назначения до попыток прямого поглощения и кулуарных переговоров с должностными лицами. После того как «Атомстройэкспорт» проиграл тендер Areva в Финляндии (2003 год), в кругу отечественных аналитиков даже пошли разговоры о странных совпадениях: не успел бывший глава «Минатома» Евгений Адамов опубликовать в «Известиях» статью, предупреждающую об опасности для российской атомной энергетики экспансии Areva, как оказался арестованным в Швейцарии! Разумеется — по инициативе не французской стороны, а США, но в этом, как читатель скоро убедится, нет ни малейшего противоречия.
Прежде чем мы непосредственно перейдем к сложению атомного пазла, необходимо сделать важную оговорку. В процессе изучения материалов по этой теме мне попалась на глаза одна российская публикация, в которой поражение «Атомстройэкспорта» в тендере на установку нового энергоблока на финской АЭС «Олкилуото» приписывалось тому факту, что блокирующий пакет акций «Атомстройэкспорта» принадлежал олигарху Кахе Бендукидзе: «Вы хотите знать, что тогда происходило? Отвечу буквально одним предложением: вся Европа встала против Бендукидзе. Частная российская компания осталась без правительственной поддержки, один на один с французским государственным монстром, на стороне которого играли немцы и прочие еврограждане».
Версия, конечно, романтическая и весьма наивная, поскольку самостоятельность предпринимателя Бендукидзе не более правдоподобна, чем самостоятельность Анны Ловержон: «На какие деньги совершалась покупка строителей и проектировщиков АЭС (т. е. «Атомстройэкспорта» — С.Г.), конечно, никто не рассказывал, но Бендукидзе давно известен трогательной дружбой с заморскими «инвесторами» Джорджем Соросом и бывшим послом Англии в России Брайтвейтом Родриком, для которых найти средства на покупку такого лакомого куска, как российские атомные секреты, — не проблема».
Рискну предположить, что постоянные столкновения Areva с «независимыми» конкурентами из Канады и России никакого отношения ни к Канаде, ни к России не имеют, а являются лишь отражением Великой Борьбы, которая разворачивается на наших глазах внутри Англосаксонской Империи: между США и до недавнего времени безраздельным их хозяином Великобританией. Какое отношение к англосаксонской борьбе может иметь французская компания? Выяснением этого обстоятельства мы сейчас и займемся.
Трогательная дружба внуков Бартольди
«Никакого ада на свете нет. Есть только Франция».
Фрэнк Заппа
В администрации Миттерана Анна Ловержон исполняла роль «шерпа» — личного представителя президента, ответственного за подготовку встреч «Большой Семерки». Эта должность на долгие годы определила высоту полета нашей героини, однако есть в ее биографии и другое, не столь приметное обстоятельство, приоткрывающее завесу над подлинными отношениями Ловержон с финансовым и политическим истеблишментом Америки.
До 1995 года вся карьера Анны Ловержон развивалась более или менее в колее ее профессиональной подготовки: металлургическое предприятие Usinor (1983), Комиссариат по атомной энергетике (1984), Генеральная инспекция шахт (1985–1988), с 1990-го — служба в аппарате президента. Как вдруг — гром среди ясного неба: должность управляющего партнера банка Lazard, сначала — филиал в Париже, затем — штаб-квартира в Нью-Йорке.
Самое время дать небольшую историческую справку. В 1848 году три братца родом из французского региона Лоррэн — Александр, Семен и Илья Лазары — переплыли океан и поселились во франкоговорящем Новом Орлеане, где учредили мануфактуру под названием «Братья Лазар» (Lazard Fr`eres & Co.) Через пару месяцев ребята перебрались в Сан-Франциско, где на волне золотой лихорадки наладили лихой бартер импортируемых из Франции модных товаров на золото. С годами бизнес Лазаров элегантно перетек в сферу банковских кредитов и международных валютных операций. С 1876 года Lazard Fr`eres превратился в полноценный инвестиционный банк.
Сегодня банк семейства Лазаров занимает весьма почетную нишу в структуре Нового мирового порядка: без него не обходится ни одно транснациональное слияние или поглощение, превышающее 10 миллиардов долларов. Вот лишь небольшой список транзакций за последние три года, в которых Lazard Ltd., скромно именуемый «независимым инвестиционным банком», выступил в роли «консультанта» и «посредника»:
JPMorgan покупает Bank One за 59 миллиардов долларов (2004);
Nextel сливается со Sprint Corp — 47 миллиардов долларов (2005);
Verizon Communications покупает MCI за 10 миллиардов долларов (2006);
Pfizer поглощает Warner Lambert за 90 миллиардов долларов (!!!) (2006).
Наконец, последний важный штрих, относящийся к бухгалтерии Lazard Ltd.: при годовом доходе в 1 миллиард 493 миллиона долларов чистая прибыль инвестиционного банка составляет… 93 миллиона! Только вдумайтесь в эту фантастическую цифру! Получается, расходы банка равны 1 миллиарду 400 миллионам долларов! Куда идут эти деньги? Риторический вопрос: конечно же, на «издержки», связанные с «консультациями и посредническими услугами»!
В такую вот знаковую организацию и попала на «стажировку» Анна Ловержон — прямо из аппарата президента Франции! В банке Lazard «Атомная Аня» провела два полных года, после чего возглавила Alcatel (вице-президент), а затем — и всю атомную энергетику Франции. За неимением доказательств нам остается лишь догадываться, в какой мере грандиозные слияния, в результате которых родилась Areva, проходили по лекалам признанного специалиста в этой области — Lazard Ltd.
Главное, впрочем, не это. Главное, что франко-американский банк Lazard стоит у истоков экстраординарной связи Анны Ловержон и возглавляемой ею Areva с американским бизнесом и истеблишментом. Наивно заблуждаются те аналитики, которые полагают, что французский атомный гигант в основном интересуется Евросоюзом и рынком стран третьего мира. Все эти контракты в Финляндии, Индии, Болгарии и Китае — жалкий лепет на фоне колоссального американского рынка, который только-только начинает пробуждаться к жизни после четвертьвекового летаргического сна, спровоцированного реактором Трехмильного острова.
В 2003 году, перед лицом грядущих осложнений на Ближнем Востоке и неминуемого повышения цен на нефть, администрация Буша сформировала специальную энергетическую комиссию под руководством Дика Чейни, в задачи которой входила разработка национальной программы энергетической независимости. По итогам работы комиссии прошло слушание в Конгрессе, который одобрил в 2005 году подписанный президентом закон об энергетической политике (Energy Policy Act), предусматривающий инвестиции в атомную энергетику в размере 13 миллиардов долларов.
Интеграция Areva в атомную программу США поражает масштабами и разнообразием. Помимо чисто формального проникновения — исполнительный директор комиссии Дика Чейни и другой ее участник, бывший американский министр энергетики Спенсер Абрахам, заняли руководящие посты в Areva Ltd., нью-йоркском филиале компании Анны Ловержон, — французские атомщики получили львиную долю атомных контрактов: сегодня Areva поставляет в США 40% всех паровых генераторов, используемых в производстве ядерных реакторов, и 80% всех корпусов ядерных реакторов. На заводе La Hague проходят стажировку и обучение американские специалисты, а в американских подразделениях Areva в США работает более пяти тысяч сотрудников. Ближайшая цель Areva в Новом Свете — создание нового типа американского ядерного реактора, основанного на EPR-1600, оригинальной разработке Areva, которая уже пятый год никак не выйдет из «бумажного состояния».
Результатом экспансии Areva на американском рынке стали блестящие финансовые показатели: годовые продажи увеличились на 62%, оборот достиг 10 миллиардов долларов. Характерно все же другое: теснейшая интеграция Франции и Америки в одной из самых щепетильных и политически напряженных областей экономики (вспомним хотя бы страсти, кипящие вокруг иранской ядерной программы), на первый взгляд, никак не вписывается в обывательское представление о существовании якобы непреодолимого антагонизма в отношениях двух стран чуть ли не по всем кардинальным аспектам современной политики — от войны в Ираке до европейской экспансии НАТО.
Можно было бы списать этот «парадокс» на выверты Realpolitik: Америке, мол, никак не обойтись в деловых сношениях со странами третьего мира без Франции, которая пользуется авторитетом и репутацией главного антагониста мирового жандарма. Вот и разыгрывают две ядерные державы старую притчу про плохого полицейского и доброго.
Что ж, вполне вероятно. Мы же отдадим предпочтение гипотезе, более органичной для традиций «Чужих уроков»: США и Франция — чрезвычайно близкие друг к другу страны не только по идеологии, но и по духу, что напрямую вытекает из революционных традиций и истории обоих государств, возведших Свободу в ранг доминирующей национальной идеиx.
Уроки
Осталось подвести итоги.
Урок первый — профессиональный: «Атомстройэкспорту» пора усвоить истину «Имидж — всё, реальность — ничто». До тех пор, пока в арсенале наших атомщиков будет числиться единственная замануха «дешевизна ядерных реакторов», Areva будет шутя выигрывать на всех тендерах.
Урок второй — геополитический: пора прекратить заниматься азиатскими глупостями вроде «вбивания клиньев» между европейцами и американцами. Неправильно усвоенная сказка из арсенала китайской мудрости чревата окончательной утратой чувства реальности и перспективой рассориться и с теми, и с другими… если, конечно, такая задача не ставится сознательно.
Урок третий — практический: в очередной раз я попытался продемонстрировать бесперспективность оценки бизнеса и политики через призму «магии имен». Рано или поздно придется свыкнуться с мыслью, что все эти «звездные и гениальные менеджеры» вместе с олигархами да «богатейшими людьми планеты» — всего лишь узорные фигурки Большого Пазла, разгадка которого — увлекательнейшее времяпрепровождение!
Сергей Голубицкий, Бизнес-журнал