Предлагаемая вниманию читателей статья была написана давно. Но как свежо и актуально звучат сегодня исторические строки из далекого прошлого! Генпрокурор Святослав Пискун, который часто на пресс-конференциях путается и страдает словоблудием, может наизусть выучить материал и смело цитировать его целыми абзацами. А в творчески переработанном пресс-службой ГПУ варианте статья может стать настоящим бестселлером для описания любых резонансных дел. Только правильно меняй и подставляй фамилии современников в свете злободневных сегодняшних реалий!..Михаил Кольцов, “Свора кровавых собак”, газета “ПРАВДА”, 3 марта 1939 года
“Когда встают прохвосты, которых судебный язык корректно называет подсудимыми, когда они встают и начинают, то с прибитым видом кающихся грешников, то с цинической развязностью кающихся негодяев, подробно рассказывать о своих чудовищных деяниях, – хочется вскочить, закричать, ударить кулаком по столу, схватить за горло этих грязных, перепачканных кровью мерзавцев, схватить и самому расправиться с ними.
Но нет, надо сидеть и слушать. Слушать и понимать. Слушать и смотреть. Слушать, смотреть и запоминать этот последний, уходящий во мрак прошлого страшный призрак фашизма – разгромленный, разбитый в его бессильной попытке погубить советский народ, затемнить яркое солнце советской страны.
Вот они сидят за прочным барьером, под стражей красноармейцев с винтовками, плененные, обезвреженные звери. А ведь они бродили на свободе!
Наглыми хищниками рыскали они по стране. Шпионили, вредительствовали, портили, разрушали, отравляли. Подготовляли нападение капиталистических, фашистских государств на нашу родину.
Когда-то нас обучали тому, что есть преступления политические и преступления уголовные. Это правильно, конечно. Но не в отношении этих людей. Здесь политика и уголовщина спутались в один кошмарный, грязный, кровавый узел.
Когда все они гуляли на свободе, когда были замаскированы, они казались людьми разных положений, разного уровня, разных устремлений и даже разных интересов. Но это были просто разные личины членов одной и той же преступной банды. Теперь они сидят рядом, и между ними ясно протянулась нить равенства.
Бойкий “теоретик” и краснобай Бухарин оказывается сообщником низкопробного жулика и убийцы Крючкова.
Врачи-отравители Левин и Казаков действуют заодно с дипломатом Бессоновым, внешторговцем Розенгольцем.
Матерый троцкист Раковский состязается в шпионаже с бандитом и петлюровским диверсантом Гринько.
Стали похожи друг на друга елейные физиономии агентов царской охранки Зеленского, Иванова, Зубарева…
Нужно, однако, отдать должное иерархии “право-троцкистского блока”: на руководящих ролях этой шпионской шайки подвизались, в самом деле, наиболее матерые из ее состава.
…Мрачной тенью темнеет в углу Ягода, несравненный мастер преступлений, чудовище в образе человека.
Чернов совещается с Рыковым, куда ему направить вредительство по части сельского хозяйства. Рыков дает ему точно сформулированную директиву:
– Нужно, чтобы колхозник получал гроши за трудодень.
Чернов перед отъездом за границу приходит к Рыкову за поручениями, и тот, будучи председателем Совнаркома, направляет его к меньшевику Дану с поручением – натравить на советское правительство капиталистические державы.
Он же, Рыков, состоя председателем Совнаркома, посылает материалы за границу для эмигрантского белогвардейского антисоветского “Соцсплетника”.
Он упрекает шпиона, национал-фашиста Гринько:
– По линии финансовой вредительство отстает.
Недаром, когда рыковский агент Чернов поступает по совместительству на службу в германскую полицию, его второй хозяин, полковник Обергауз, ободряет его:
– Вы боретесь с советской властью, и мы с ней боремся. Вы увидите, что наши методы скоро сойдутся.
– Но, пожалуй, самый омерзительный из всей банды это все-таки Крестинский.
Крестинский, двурушник и лжец до мозга костей, мечется, как пойманная крыса, из угла в угол, он пробует, пусть запоздало, пусть в последний момент, пусть рассудку вопреки, спастись, сохранить самое ценное, что есть для него на свете – его шкуру. Спасти ценой провокации, опорочения своих собственных показаний, отрицания фактов, твердо установленных и подтверждаемых всеми его сообщниками.
Отрицание это бесполезно и нелепо. Оно смешно, и оно вызывает гадливое чувство даже у самих соседей Крестинского по скамье подсудимых, – на что уж люди без стеснения. Блестяще ведя следствие, перекрестными допросами ПРОКУРОР ТОВАРИЩ Вышинский загоняет облезлую троцкистскую крысу в угол. Ее писк становится все растеряннее…
Низко опустив голову сидит Бухарин, разоблаченное коварное, двуличное и злое ничтожество. Давно уже была сорвана маска с Бухарина и его приспешников, давно было показано их подлинное лицо – агентов кулака, адвокатов буржуазии, слуг реставрации капитализма в нашей стране.
А сейчас, на последней ступени, у последней черты политический интриган и плут разоблачен, как руководитель шпионской и террористической воровской шайки, как подстрекатель убийства трех лучших людей нашего народа, трех творцов социалистического государства – Ленина, Сталина, Свердлова. Вот каков он, этот маленький грязный Бухарин!
…И еще одного подсудимого попрежнему не хватает на процессе. Уже давно следовало бы оставить на скамье подсудимых одно место свободным для него.
Впрочем, о нем не забывают.
“Троцкий приказал, Троцкий поручил, Троцкий потребовал…”. Можно ли счесть и сочтет ли кто-нибудь все то, что причинил этот изверг нашему народу и рабочему классу во всех странах? Когда же возмездие настигнет это, уже потерявшее облик, человека, существо?..
Лишь выйдя из зала суда, отряхнув с себя кошмарную паутину злодейских признаний, глотнув свежего воздуха шумной вечерней, звонкой Москвы, вздыхаешь свободно, приходишь в себя. Ведь то, что хотели совершить эти чудовища, им не удалось.
Преступная рука, занесенная над страной, над народом, эта страшная лапа перешиблена, повисла бессильно и будет обрублена начисто. Наш народ, крепкий, свободный, будет и дальше строить новую счастливую жизнь”.
“УК”, 2005 год