«Каждый приход — база. Каждая церковь — крепость. Каждый колокол — радиопередатчик». Так говорил Вальдемар Парадела ди Абреу. Военный корреспондент и редактор, политик и писатель. Португальский консерватор, спасавший Португальскую революцию. Главной силой спасения революции от коммунизма стали деревенские прихожане-католики, поднявшиеся Жарким летом 1975 года. Вот они — духовные скрепы. Не путинская байда.
Он не верил равенству грамотных
Революцию гвоздик 25 апреля 1974 года поддержала почти вся Португалия. И не мудрено. Старый режим, хоть и назывался Estado Novo — «Новое государство» — был архаичен до крайности. Принципы финансового гения Антониу Салазара: «Я не верю в равенство, я верю в иерархию», «Важнее создать элиту, чем научить всех читать» — ещё могли быть эффективны в управлении 1930-х, хотя и тогда тормозили социальное развитие. Но в 1970-х они уже смотрелись историческим недоразумением.
Это был культ мудреца-профессора (ежегодно премьер писал просьбу об отпуске ректору Коимбрского университета — «в связи с выполнением должностных обязанностей главы правительства»), по-отечески правящего миллионами неразумных подданных. Ведь «крестьяне — опасные дети, и их грамоте рано учить». Любопытно, что жёсткий антикоммунист Салазар запрещал португальским газетам критиковать Сталина — неуважение к главе государства недопустимо.
Салазар пользовался реальным авторитетом. Но его преемник Марселу Каэтану похвастаться этим не мог. Когда 25 апреля 1974 года к нему вошёл капитан Салгейру Майя, Каэтану не стал возражать против своего отсранения. Он только попросил найти «какого-нибудь генерала», дабы «отдать власть ему, а не черни». Как завещал великий Салазар.
Тень Советов
Всеобщий энтузиазм Апреля-1974 напоминал русский Февраль-1917. Но за Февралём быстро замаячил призрак Октября. «Надежды 25 апреля были обмануты уже на следующий день», — говорил архиепископ Браги Франсишку Мария да Сильва. Которого при Салазаре называли «красным падре», а тайная полиция ПИДЕ разрабатывала как «революционера».
Революционный переворот совершили офицеры-леваки из Движения вооружённых сил (ДВС). Кстати, обратим внимание: португальская армия была тотально заражена левизной — итог полувека принудительного консерватизма. Но за ними угадывались более зловещие тени. Импозантный генсек Португальской компартии Альвару Куньял одиннадцать лет переводил Шекспира в салазаровских застенках. Но несомненная интеллигентность и даже личная честность не мешали ему быть на редкость кондовым сталинистом. Под стать лидеру была и вся партия. А за спиной ПКП маячил международный отдел ЦК КПСС во главе с Борисом Пономарёвым. К этой недооцениваемой исторической фигуре (двоюродному деду пламенного оппозиционера Ильи Пономарёва) сходились нити глобальной советской экспансии.
Генерал Антониу ди Спинола, идеолог португальской модернизации, которому Каэтану поначалу передал власть, был быстро задвинут. Власть сосредоточилась в «Революционном совете». Рулили там просоветский полковник-марксист Васку Гонсалвиш, майор-чегеварист Отелу Сарайва ди Карвалью и примкнувший к ним президент Франсишку до Кошта Гомиш. А чуть сбоку находился Куньял — в качестве политического гуру.
За без малого пятьдесят лет «фашистской» диктатуры Салазара—Каэтану были репрессированы несколько сот человек. За первый год освободительной революции счёт политзаключённых пошёл на тысячи. Иначе быть и не могло, если учесть, что принятая вскоре конституция декларировала как государственную задачу «переход к социализму».
С этим пытались не соглашаться Социалистическая партия, Народно-демократическая партия, Социально-демократический центр. На первых свободных выборах социал-демократы, либералы и консерваторы вместе собрали почти три четверти голосов, коммунисты — всего 12%. Народ однозначно сказал: диктатуру свергали не затем, чтобы оказаться под диктатурой ещё худшей. Но мнение народа никого не волновало, поскольку силовики подчинялись Ревсовету. Лидера ПСП Мариу Соареша быстро прозвали «португальским Керенским», а на членов НДП и СДЦ просто обрушивался град камней.
Заводы и банки национализировались. В администрациях усаживались функционеры ПКП, выдававшие кредиты по предъявлению партбилета. Разрастался госаппарат, наделённый правом произвола — главная социальная опора новых властителей. Профсоюзы свели в единый Интерсиндикал, замкнутый на ЦК ПКП. В деревни южной Португалии поехали военные комиссары — превращать помещичьи латифундии в колхозы и госхозы. А уж засилье госпропаганды — это само собой. С газетами оппозиции поступали в лучшем случае как с «Дождём» в РФ.
Короче: «Свобода к нам пришла, свобода! Споём хвалу вождям народа!» Советизация Португалии шла полным ходом. В Кремле потирали руки в предвкушении лакомого куска на дальнем европейском Западе.
Каждый — боевик
К середине 1975-го до социалистов Соареша и народных демократов Са Карнейру окончательно дошло, что происходит. Министры от ПСП и НДП вышли из правительства. Обе партии обвинили премьера Васку Гонсалвиша в насаждении тоталитарного режима. Власти на этот демарш не обратили внимания. 12 июля Революционный совет послал оппозиционеров куда подальше и подтвердил полномочия Гонсалвиша. На этом бы всё и кончилось, но в дело вступил народ. Следующий день — 13 июля 1975 года — стал началом победоносного Жаркого лета.
Белый крест победит красное угнетение. Вся Португалия поднимается против коммунизма, иностранной узурпации и атеистического гнёта. Когда услышите звон колоколов вашего прихода, выходите на улицы с любым доступным вам оружием: ружьями, пистолетами, кирками, тяпками и косами.
— призывала листовка подпольного Демократического движения за освобождение Португалии (MDLP). Отметим, что авторы-салазаристы и тут не отклонялись от заветов профессора: сами крестьяне не поймут, что брать, надо подробно перечислить… Но это уже не суть. Суть выразил Альпоин Кальван, легендарный военный моряк, «герой тысячи сражений»:
Цель была — остановить коммунистическую партию. Борьба шла против идеи, философии и строя коммунизма. Против „диктатуры пролетариата“, против попрания прав человека, против номенклатуры на дачах.
MDLP создали офицеры — единомышленники эмигрировавшего в Бразилию Спинолы. По убеждениям они были консервативными католиками-националистами: «Переход к более либеральной и демократической системе заслуживал бы похвалы и поддержки. Но революция обязана учитывать традиции нашей родины!» Ячейки структурировались по принципам военно-разведывательной конспирации. Тайный центр разместился в католической семинарии северного города Брага.
Там же, в семинарии Браги, базировались ещё более крутые антикоммунистические подпольщики из Армии освобождения Португалии (ELP). Если MDLP командовали армейские и флотские офицеры капитана Кальвана, то ELP — бывшие агенты ПИДЕ. Во главе с Барбьери Кардозу и Жорже Жардином. Первый курировал в ПИДЕ африканские спецоперации. Второго вообще прозвали «португальским Лоуренсом», он — легенда разведки на Чёрном континенте. Люди Кардозу и Жардина наладили доставку оружия из дружественной франкистской Испании и нашли людей, которым это оружие было вложено в руки. Рекрутировались прежде всего беженцы из бывших португальских колоний, успевшие хлебнуть коммунизма в Анголе и Мозамбике. Вообще ELP эффективно вписалось в европейский ультраправый интернационал, во главе которого стояли такие легенды мирового антикоммунизма, как итальянец Стефано Делле Кьяйе и француз Ив Герен-Серак. «Каждый португалец должен стать боевиком и уничтожать коммунистических убийц», — по-деловому объясняло пособие ELP по изготовлению взрывчатки.
Третьей боевой организацией стало общественное движение «Мария да Фонте». Название отсылало к образу католички Марии, стоявшей во главе крестьянского восстания 1846 года против лиссабонской бюрократии. Здесь собрались не военные, не спецслужбисты, а крестьяне северного региона Португалии. Латифундий на севере не было, в деревнях жили единоличники, добрые католики, прихожане собора Браги. Которых прокоммунистическое правительство вознамерилось кооперировать, закрыв при этом церкви. И крестьяне — по-настоящему скреплённые духовно в католических приходах — нашли на это ответ. В духе почитаемой из поколения в поколение Марии да Фонте.
Организовал движение Вальдемар Парадела ди Абреу. При Салазаре оппозиционер, сторонник демократических преобразований. Его издательство выпускало книги Спинолы и Соареша. По профессии Парадела ди Абреу был журналистом. По жизни — неуёмным авантюристом, военкором на Ближнем Востоке. Такие любят свободу. К тому же, военная журналистика способствовала обретению оперативных навыков. «Кто сжигал штабы компартии?» — спрашивали много лет спустя капитана Кальвана. «Было кому, — отвечал он в привычной морской терминологии. — Например, пират по имени Парадела ди Абреу. Полезный пират».
Колокольный звон над землёй плывёт
Кальван, Кардозу, Жардин, Абреу… Это были вожаки антикоммунистического восстания Португалии. Именно они, а не партийно-парламентские политики. Мариу Соареш, Франсишку Са Карнейру, Диогу Пинту Фрейташ ду Амарал догадались отойти в сторону. Не путаться под ногами. Когда лето слишком жаркое, требуются иные кадры.
Но главным из этих кадров был не офицер, не оперативник и не жур с бандитской ухваткой. Лидером Жаркого лета являлся другой человек: Эдуарду Мелу Пейшоту. Настоятель кафедрального собора, куратор семинарии и викарий архиепархии Браги. Обычно его называли просто: каноник Мелу. «Краеугольный камень движения», — назвал его Кальван.
Именно священник стал главным идеологом и оперативным руководителем завязавшейся жестокой борьбы. Он связал между собой всех её участников и привёл процесс в движение. Тут и пригодилась стратегия Параделы ди Абреу: «Тысячи колоколов, сотни тысяч католиков. Эта структура готова к войне».
13 июля 1975-го под колокольный звон крестьяне с ружьями и тяпками двинулись мочить коммунистов с их подголосками. Комми вынуждены были хорошо озираться. Но это мало им помогало. Сотни нападений, избиений, пожаров и перестрелок накрыли север Португалии. Толпы активистов «Мария да Фонте» жгли офисы ПКП и громили административные присутствия. Боевики MDLP устраивали массовые крестьянские демонстрации, атаковали коммунистических и правительственных функционеров. Оперативники ELP стреляли на поражение и взрывали без предупреждения. Пружина коммунистического беспредела разжалась сокрушительным ударом.
Характер событий был таков, что уже 17 июля Гонсалвиш подал в отставку. Но советизаторы не собирались сдаваться так быстро. Через день Ревсовет вернул Гонсалвиша в правительство. Ещё через неделю государственная власть была передана триумвирату Гонсалвиш—Карвалью—Кошта Гомиш. (Характерно, что между ними тут же возникла грызня, и в конце августа Карвалью спихнул-таки Гонсалвиша с премьерства.)
Северное восстание разгоралось всё грознее. Волна покатилась на юг. Убитых было немногим более десятка, но становилось очевидно: Португалия стремительно скользит в гражданскую войну. И тогда уж никому мало не покажется. Особенно тем, кто посягает на католическую веру крестьянства.
Происходящее раскололо ДВС. Среди левых офицеров нашлось много разумных людей. Дело не только в том, что они не хотели стрелять в соотечественников. Они видели страшноватый парадокс: правые радикалы и дремучие мужики реально защищают идеалы демократической Революции гвоздик. Тогда как их сослуживцы и соратники по этой революции навязывают новую диктатуру.
Армейские гарнизоны начали колебаться. На севере ряд из них вышел из-под контроля оперативного командования КОПКОН, во главе которого стоял Карвалью. В руководстве ДВС заявила о себе «Группа девяти», созданная майором-демосоциалистом Эрнесту Мелу Антунешем и капитаном Фернанду Салгейру Майя, тем самым, что принимал капитуляцию Каэтану. К ним примкнула правоцентристская фракция ДВС подполковника Рамалью Эанеша и командира португальского спецназа полковника Жайме Невиша. Создалась сильная военная группа с чёткой платформой: салазаризм свергнут во имя демократии, а не коммунизма.
«Девятка» стала быстро расширяться. «Португалии нужен демократический социализм, отличный от советского и восточноевропейского», — говорилось в её программном заявлении. Мелу Антунеш и его единомышленники призвали дать отпор тем, кто навязывает португальскому народу чуждый ему коммунистический проект. Многие офицеры, солдаты и генералы серьёзно задумались. От Мелу Антунеша и Салгейру Майи не отмахнёшься.
Мелу за Мелу
Возник феноменальный союз Мелу Пейшоту и Мелу Антунеша. Каноник Мелу был крайним консерватором и открытым врагом Апрельской революции. Майор Мелу был социалистом и одним из лидеров Апрельской революции. Но, как мудро написал поэт Дмитрий Быков: «Разногласия, лево и право, и другие людские дела отступают при виде удава или крысы размером с вола». Общий коммунистический враг поставил этих людей — наверняка друг друга ненавидевших — по одну сторону баррикад.
7 августа в Лиссабоне увидело свет воззвание «Группы девяти». 10 августа в Браге выступил архиепископ Франсишку Мария да Сильва. В пастырской речи (явно составленной не без влияния каноника Мелу) он потребовал уважения к христианским ценностям и соблюдения прав человека. Прихожане хорошо поняли своего падре. Прямо из собора толпа двинулась к местной штаб-квартире ПКП. Свершился самый крутой погром, поставивший точку Жаркого лета. Тут уж и до коммунистов должно было дойти: вас здесь не ждут.
Решающий бой ещё предстоял поздней осенью. 25 ноября 1975 года группировка Карвалью и ПКП решились на последний путч. И подверглись полному разгрому. Что было совершенно закономерно — Жаркое лето кардинально изменило ситуацию в стране. Революция была спасена. Вместе с Португалией.
Армия освобождения Португалии благодарит всех, кто поддерживал нашу справедливую борьбу, кто помогал очищать страну от коммунистических предателей, от негодяев, которые пытались заставить нас перестать быть самими собой. Также мы благодарны всем, кто нас хорошо понимал.
Революционные матросы
«Нужен честный человек»
Сделав великое дело, Эдуарду Мелу Пейшоту оставил политику. Продолжал священнослужение, реставрировал древний собор, укреплял международное братство католицизма. «Он никогда ни перед кем не закрыл дверь», — так вспоминают каноника Мелу на родине. Его земной путь завершился в 2008 году, в католической святыне Фатима. Телесюжет о его похоронах может удивить: ни одного кадра в церкви, кроме самих похорон. Только погромы, суды, могилы… Картины Жаркого лета. В Браге установлен памятник, возмутивший местных леваков. Они-то предпочитают изображать каноника Мелу с бомбой на голове.
Альпоин Кальван после устранения коммунистической угрозы тоже не задерживался в политике. Занимался бизнесом, писал книги, рассказывал о славном прошлом. Ему торжественно возвратили военно-морское звание и наградили медалью. «Вечного воина», «героя тысячи сражений» уважали даже враги. Он ушёл из жизни в прошлом году.
Жорже Жардин занимался бизнесом в Африке и скончался в 1982 году прямо на заседании совета директоров своей компании в Габоне. Он успел сделать несколько поразительно точных оценок и прогнозов — и в Португалии, и в Мозамбике всё случилось так, как ожидал «португальский Лоуренс».
Вальдемар Парадела ди Абреу оставался звездой португальской журналистики. Его книги — классика политической истории 1970-х. О кончине «полезного пирата» союз журналистов Португалии с глубоким прискорбием известил в 2003 году.
Что касается противоположной стороны, то отметить стоит эволюцию Отелу Сарайва ди Карвалью. Опасный человек, несостоявшийся диктатор год от года превращался в клоуна. Типа, «всё поезда под откос пускал». Но два года назад, на фоне хронического преддефолта, из его уст прозвучала глубокая мысль:
Португалии нужен честный человек типа Салазара. Знал бы я, к чему всё прикатится — не стал бы ввязываться в 1974-м.
И наконец — к нам-то всё это какое имеет отношение? Кроме героических усилий России догнать и обогнать Португалию, как приказал Путин в начале своего правления. Говорят, даже догнала. Только не поймёшь, о какой Португалии речь. Так что задумаемся о другом.
Ключевое сходство между сегодняшней Россией и Португалией сорокалетней давности налицо: тут и там власти пытались насадить тоталитарную диктатуру. И первое, что доказывает опыт Португалии — их можно остановить. Винтовка рождает не только власть. Может — и свободу.
Это главное. Но важны и детали.
Церкви, возглавившей отпор узурпаторам, в России нет. Нет пока и организаций, способных на отпор. Периодические удары по приспешникам режима ещё редки и слабы. «Блок ФАКТ» или «Движение СОРМ» — далеко не MDLP, не ELP и тем более не «Мария да Фонте». Об армейском участии в освободительном движении и говорить не приходится. Оппозиционеры с журналистами у нас тоже не Параделы. Это о различиях.
Но вот где второе важное сходство: ударной силой Жаркого лета 1975 были типичные «ватники». Вот кто в России есть. Значит, если духовные скрепы повёрнуты в нужную сторону…