31-летний Евгений Журавский — анархист из Барановичей. Вот уже девять месяцев, как он стал «Саламом» — минометчиком белорусского батальона «Волат». При этом он и на фронте остается веганом. Журавский — потомственный революционер. «Не хочу, чтобы мои дети видели то, что приходится видеть мне на войне», — рассказывает он и признается: «Оказавшись на родине, я буду целовать землю и плакать».
В беларуском издании «Наша Нива» поговорили с воином.
«Бахмут выглядит хуже, чем разрушенный нацистами Минск»
Евгений Журавский на фронте 9 месяцев. Его представления о войне основывались на том, что он видел в фильмах и компьютерных играх. Эти картинки не похожи на реальность, говорит он.
На тактически-медицинских занятиях военнослужащим показывают, какие ранения получает солдат от выстрела 120-м минометом. С ним работает Журавский.
«Увидев те кадры, у меня проскочило: блин, это мы делаем такое с людьми, — рассказывает минометчик. — Это ужасно. Но по нам стреляют из «Градов», 120-х минометов. Мы отвечаем со своего 120-го миномета. Это наша работа, без которой невозможно победить».
Журавский объясняет, что специфика работы минометчика в том, чтобы стрелять по позиции врага издалека. «Я вообще никогда не стрелял в человека в лицо. Надеюсь, что и не буду. Даже стараюсь не смотреть видосы, которые нам бросают операторы дронов. То, что показывается там, для меня максимально неприятно», — признается Евгений.
Бахмут — место тяжелейших боев с российскими агрессорами в Донецкой области. Город разрушен. До полномасштабного вторжения россиян в Украину в нем жило более 72 тысяч человек. Фото: Libkos / AP Photos
Журавский говорит, что не хочет, чтобы его дети видели то, что люди делают с другими людьми, только потому, что шайка престарелых мерзавцев решила перестроить мир, начитавшись фашиста Ивана Ильина.
Журавский бывал в Буче и Гастомеле, когда там еще не были разобраны завалы разрушенных домов. Видел, что сделали российские войска с Бородянкой — небольшим городком в Киевской области. Сейчас калиновец воюет в районе Бахмута.
«Можно говорить, что Бахмута нет, — говорит Евгений. — «Русский мир» его уничтожил. Все видели фотографии уничтоженного нацистами во Вторую мировую войну Минска. Так вот, Бахмут сейчас выглядит хуже. Даже не представляю, как можно его отстроить».
«На войне экшна хватает, но он не из фильмов»
Журавский не верил, что война начнется, но морально был подготовлен к участию в ней. Его знакомые разработали план на случай российской агрессии. По его словам, белорусские добровольцы должны были записаться в силы территориальной обороны. Он действовал согласно плану.
В Украину Евгений приехал 8 марта 2022 года, сопровождая гуманитарную помощь, собранную польскими и немецкими анархистами.
Военные будни калиновцев. Воины отмечают Новый год в Бахмуте. Фото: личный альбом Евгения Журавского
Белорус признается, что ему было боязно отправляться на фронт «но его любимое высказывание помогло одолеть сомнения: «Идти — капец как страшно. Не идти — капец как стыдно».
«Русский мир» я ненавижу всю свою жизнь. Если эта русскомирская напасть победит в Украине, то надежды на свободную Беларусь, позитивные перемены во всем мире можно закапывать», — говорит он.
Первое время Журавский думал, что его подразделение неподготовленных новобранцев теробороны бросят сдерживать российские колонны на Житомирскую трассу, которой агрессоры пытались прорваться к Киеву. Ждать выездов на боевые задания пришлось, однако, долго.
«Война — это не красивые кадры с экшном и спецэффектами каждую минуту, — объясняет он. — Это много грязной физической работы. Медленное ожидание и не всегда интенсивный стрелковый бой».
«На войне остаюсь веганом»
Евгений Журавский — веган. Он с детства любит животных, а его настольной книгой был энциклопедический четырехтомник Альфреда Брэма. С 14 лет парень начал задумываться, правильно ли любить животных и есть их мясо.
«Впервые я отказался от мяса в 2009 году. Мне было 17 лет. Потом вернулся к потреблению мяса. Позже я понял, что больше не хочу участвовать в убийстве животных и решил идти к веганству», — рассказывает Евгений.
Евгений Журавский с веганской посылкой. Евгений пока без отрощенных усов — отличием воинов полка Калиновского. Фото: личный альбом Евгения Журавского
Журавский признается, что первое время на войне ему было трудно веганить.
За день из еды могло быть только два вида салата. Но была цель выдержать.
Далее у нашего взвода терзащиты наладились хорошие отношения со львовской веганкухней. Это волонтерская организация, которая готовит еду для веганов и воюющих вегетарианцев, а также для пострадавших от войны людей.
«Волонтеры стали больше присылать вегетарианской еды. Ситуация с питанием нормализовалась настолько, что я ел блюда, о которых [раньше] только слышал», — рассказывает Евгений.
С вегетарианской едой вначале было плохо и в полку Калиновского. В отличие от территориальной обороны, воинам еду привозили уже готовую. Бывало, что веган-белорус обходился только салаткой, так как каша была с мясом. Организм же требовал больше калорий во время нагрузок.
«Когда ехали на боевые, то беспокоился, как быть. Как-то на месте нашлась упаковка с американскими веганскими пайками для путешественников. Первое время питался только ими, так как выбраться из Бахмута на склад было сложно», — рассказывает минометчик.
Евгений Журавский с презентом — веганской едой от волонтеров. Фото: личный альбом Евгения Журавского
Среди сослуживцев Евгения есть и еще те, кто придерживается веганства и вегетарианства. Теперь с ним служит и веган, который недавно присоединился к калиновцам.
«Нам повезло с командиром, который любит готовить. Если готовит для нас борщ, то есть небольшая кастрюлька для веганов. Недавно он на базе отложил две коробки веганской еды. Я шучу, что еды сейчас для веганов хватит до конца войны, но продукты расходятся очень быстро, особенно на позиции», — рассказывает Евгений.
Веганы отказываются не только от потребления мясного, как вегетарианцы, но идут дальше: не носят, например, одежду и обувь из кожи животных.
По его словам, у веганов на войне есть проблемы с обмундированием. Ему лишь недавно удалось отыскать качественную тактическую обувь из искусственного материала.
Брошенный кот. Фото: личный альбом Евгения Журавского
Евгений замечает, что на территориях, охваченных войной, много брошенных домашних животных. Многие травмированы. Они тянутся к украинским солдатам, ища спасения. Видеть их невыносимо больно, говорит он.
«Не смогу чувствовать себя свободным, пока кто-то в рабстве»
Евгений Журавский из Барановичей. В его семье «была давняя коммунистическая традиция». Прадед участвовал в российской Октябрьской революции 1917 года, а затем в гражданской войне. После он сидел в польском концлагере за революционную агитацию.
Подростком Журавский понял, что вокруг творится что-то не то.
«Мне нравилась идея о мире, основанном на свободе, равенстве и братстве. Однако чем больше изучал советский опыт, тем больше убедился, что авторитарная социалистическая модель возводит только диктатуру», — говорит Евгений.
Евгений Журавский на акции солидарности с заключенными анархистами. Выставку в Белорусском молодежном хабе посетило за один вечер более 250 человек. Через четыре дня мир изменится: начнется война. Фото: личный альбом Евгения Журавского
Как-то Журавский наткнулся на работы теоретиков анархизма. В них парень увидел образ идеального для себя общества. Так, Евгений стал последовательным анархистом.
«Анархистом я стал из-за своего эгоизма, потому что хочу жить свободно и спокойно. Чтобы никакие люди или институты не заставляли меня делать то, чего я не желаю. Но я не смогу чувствовать себя свободным, пока хоть кто-то порабощен», — объясняет калиновец.
На его взгляд, события в Беларуси — пример того, что представительная демократия к хорошему не ведет. Президентские, парламентские республики легко становятся авторитарными диктатурами, считает он.
За участие в анархистских акциях Журавского несколько раз штрафовали и бросали на «сутки».
В 2020 году Евгений вынужден был эмигрировать после того, как неизвестные бросили в окно прокуратуры «банку с жидкостью и ветошью». Было возбуждено уголовное дело за «особо злостное хулиганство». У местных активистов анархистского движения прошли обыски. Перетрясли жилье и активиста.
Акция протеста у белорусского посольства в Польше. За нее против Евгения Журавского возбудили уголовное дело на родине. Она была посвящена памяти айтишника Андрея Зельцера, застреленного сотрудниками КГБ в 2021 году. При штурме квартиры Зельцер застрелил сотрудника спецслужбы. Фото: Следственный комитет Беларуси
В Варшаве Журавский работал в одном из местных баров. Организовывал акции протеста.
За одну из них, возле посольства Беларуси в Польше, против Журавского на родине возбудили уголовное дело «за действия, направленные на разжигание социальной вражды». Позже силовики разгромили квартиру матери активиста.
«На смену неудачной революции пришла жесткая реакция»
Евгений Журавский считает, что протест 2020-го потерпел поражение, так как его цели не достигнуты. Не были отменены результаты сфальсифицированных выборов, безнаказанными за насилие остались силовики, Лукашенко до сих пор у власти.
Когда тысячи людей вышли протестовать, не было политических организаций, которые бы знали, куда наносить удары противнику, как защищать демонстрантов, как освобождать людей из тюрем. Журавский считает, что больше всего били по системе небольшие группы анархопартизанов, но их было недостаточно.
Демонстрация в Минске на улице Кальварийской, 2020 год
На смену подъему 2020-го пришла жесткая реакция. Калиновец убежден, что протесты возобновятся, так как белорусы «Лукашенко не полюбят за то, что он ввел террористическую диктатуру».
«Сейчас ему с помощью московских друзей удается удерживать власть, но как только в России ухудшается ситуация, то ухудшается она и у Лукашенко, поэтому судьба Беларуси во многом решается в Украине, — считает Журавский. — Если Россия будет побеждена, то диктатор останется наедине со своими проблемами. У него не хватит ресурсов подавить новую волну белорусского протеста».
Евгений Журавский признается, что ему трудно представить, как сейчас живут в Беларуси соотечественники. По его мнению, ситуация у них хуже, чем у украинцев, которые воюют.
«У нас есть оружие, рядом товарищи, которые поддержат. Мы не беспомощны и не одиноки. Внутри же Беларуси люди пребывают в страхе и ожидании ареста. И им не от кого ждать помощи и возможности дать отпор карателям», — говорит калиновец.
Евгений надеется, что земляки не свыкнутся с насилием, но после освобождения от диктатуры им понадобится психологическая помощь, уверен он.
Протест 2020 год. Силовики тянут схваченного протестующего
«Мы все будем травмированы. Кто-то жил длительное время в ожидании преследования, кто-то сидел в тюрьме, а кто-то воевал. Целая страна с посттравматическим стрессовым расстройством. И это ужас», — отмечает Журавский.
До войны у него и правозащитницы Насты Лойко была идея создать Центр ресоциализации для бывших невольников тюрем.
В неволю многие попадают за проступки, а выходят оттуда с поломанными судьбами и изуродованной психикой, говорит Евгений. Сейчас эта затея более актуальна, а ее целевая группа увеличилась.
Журавский говорит, что в Украине общество и государство пытаются помогать травмированным войной людям вернуть их к мирной жизни. Часть из них может быть опасной для других людей.
Такая же ситуация и с белорусами, но им не на кого надеяться, кроме как на самих себя.
Белорусские анархисты на фронте в Украине. Фото: личный альбом Евгения Журавского
«Моя идеальная Беларусь — это максимально децентрализованная страна с сильным низовым самоуправлением. Мы свидетели того, что несет с собой централизация. Власть при ней попадает в руки одного человека», — говорит Евгений.
Журавский считает, что граждане новой Беларуси должны иметь право на владение оружием.
Если в доме будет стоять помповое ружье, то политик, который решится захватить власть, десять тысяч раз подумает, стоит ли рисковать, объясняет калиновец.
Журавский не хотел бы, чтобы Беларусь вступала в НАТО или Евросоюз, но у нее должен быть проевропейский путь развития». Европейские страны более свободны. Там больше возможностей влиять на происходящее внутри страны. Такие страны далеки от моего идеала, но они лучше лукашистской Беларуси», — говорит он.
Евгений Журавский не исключает, что полк Калиновского и другие белорусские добровольцы украинской армии могут участвовать в освобождении Беларуси. Но это может случиться, только если народ Беларуси выскажет свою позицию.
Евгений Журавский мечтает о возвращении. «Оказавшись на родине, я буду целовать землю и плакать», — говорит он. «У меня только один путь возвращения — вооруженный», — считает он при этом.
Источник: «Наша Нiва»