Братва

Спецрепортаж из тюрьмы для бывших правоохранителей

Published 12 Жовтня 2010

Менская исправительная колония №91 расположена на окраине поселка Макошино (Черниговская область). Что происходит в единственной украинской тюрьме для бывших правоохранителей, где сидят убийцы Гонгадзе – Костенко, Протасов и Попович.

В этом же месте будут отбывать наказание Пукач и Зварыч. Примета эпохи: все 450 «вакансий» в спецзоне заняты.

Менская исправительная колония №91 расположена на окраине поселка Макошино (Черниговская область). Из Киева туда ехать чуть больше трех часов. В соседней Мене каждый, у кого мы расспрашивали путь до Макошино, сразу же восклицал: «Вам в тюрьму нужно?». По другому поводу в этом направлении ездят редко. Сам поселок Макошино – довольно унылое место с разрушенными домами и безработными селянами. О близости тюрьмы свидетельствовало появление людей в камуфляжной форме на велосипедах – это основной транспорт работников колонии.

Такой почти «совковый» лозунг встречает осужденных перед входом в сектора колонии

«Красная зона», как ее здесь называют, встретила нас лаем сторожевых собак. По соседству заброшенный завод ЖБИ. До развала Союза на месте колонии был лечебно-трудовой профилакторий для алкоголиков – именно они должны были обслуживать производство. Но после реорганизации ЛТП в зону завод пришел в упадок. Перед входом на бетонной стене кто-то красками изобразил одинокого рыбака а-ля «Старик и море». За «колючкой» у многих открываются скрытые таланты: одни рисуют картины, другие делают модели парусников, которые не грех выставить в столичном магазине.

Первое впечатление: от обычной зоны здесь только решетки и конвоиры. Все остальное иное – начиная с бараков и заканчивая контингентом. Здесь не услышишь блатного сленга – «фени», не увидишь чифирящих зэков с татуировками-церковными куполами. Нет здесь авторитетов, сидельцы живут в добротных корпусах красного кирпича, больше похожих на общежития. У входа – свежевыстиранное белье.

В тюремные робы облачаются только на работе, по территории ходят в обычной одежде с нашитой фамилией. Есть в колонии несколько производств: деревообрабатывающий и мебельный цеха, автосервис и швейная мастерская, цех по изготовлению шлакоблоков…

– Основная проблема – это наши осужденные, – говорит начальник колонии Николай Плева. – Они не такие, как в других тюрьмах – все раньше работали в правоохранительных органах, у многих высшее юридическое образование. 90% считают, что осуждены неправомерно и обжалуют приговор. В связи с этим собирается колоссальная почта. Убийц у нас – 60%. Потом идут взяточники, вымогатели, фальсификаторы служебных документов. Были у нас трое судей с Западной Украины. Их перевели в исправительный центр в селе Домница Черниговской области. А недавно доставили еще троих судей, попавшихся на взятках…

Протасов ежедневно молится, Костенко готовит колонистам еду, а Попович ремонтирует машины

По ходу экскурсии пытаемся разыскать исполнителей по делу Гонгадзе – разжалованных полковников Николая Протасова, Валерия Костенко и майора Александра Поповича, которые наотрез отказываются общаться с прессой. Протасов и Костенко приговорены к 13 годам тюрьмы, Поповичу дали 12 лет, хотя он активно сотрудничал со следствием.

Николай Протасов

Валерий Костенко

Александр Попович

– Проблем с фигурантами дела Гонгадзе нет, – рассказывает подполковник Плева по пути к баракам осужденных. – Костенко работает на кухне помощником повара. Попович трудится в авторемонтной мастерской. Протасов – инвалид 2 группы, поэтому не работает. У него проблемы с сердцем, постоянно лежит в медсанчасти. Протасов сетует, что остался без милицейской пенсии, которую получал несколько лет. Суд ведь лишил его не только звания – полковник милиции, но и пенсионного обеспечения. По инвалидности он тоже пенсию не получает, хотя оформил себе группу еще в СИЗО.

– После поимки Пукача его подчиненные не просили администрацию отправить прошения о пересмотре дела?

– О поимке Пукача они узнали еще раньше, чем я – посмотрели по телевизору в новостях и мне сказали. Очень боялись, что их начнут вызывать на допросы. Постоянно ходили и спрашивали: повезут или нет. Но когда выяснилось, что возить никуда не будут – успокоились.

– Почему они так боялись?

– Объясняли, что им больно ворошить прошлое. Не хотят они об этом вспоминать и точка.

– А нет ли угрозы для жизни Пукача, если после приговора он окажется в одной колонии с бывшими подельниками, которые его ненавидят?

– Привезут явно к нам – других тюрем для бывших милиционеров просто нет. Но у нас не та колония, чтобы кого-то убивали.

– Родственники к ним приезжают?

– Ко всем. И родители, и жены, и дети. Бывают у них и долгосрочные свидания: трое суток один раз в месяц. У нас для этого есть специальные комнаты, за которые они платят всего 14,95 грн в сутки. Всем троим регулярно возят продукты, а Протасову еще и лекарства. В основном близкие расспрашивают, как себя ведут эти осужденные, что им светит в дальнейшем?

– В местную часовню экс-милиционеры ходят молиться?

– Чаще всего Протасов – он самый богомольный, ни одной службы не пропускает. К нам приезжает священник Московского патриархата – отец Александр из Макошино. А вот Костенко и Попович – только по праздникам вроде Пасхи.

– Между собой эти люди нормально общаются, нет у кого-то обиды или ненависти за прошлое?

– Они на разных работах, Протасов вообще болеет постоянно, так что я не видел, чтобы они общались, но говорят, неприязни нет. Все они живут отдельно, но встречаются в столовой.

– А когда у них подойдет срок условно-досрочного освобождения?

– У нас они третий год – первая льгота у Костенко с Поповичем, по-моему, в 2012 году. Могут перевести на минимальный уровень безопасности с облегченными условиями – в поселок Домница Менского района. Протасова, как инвалида, мы не можем никуда перевести. У него может быть только УДО – в 2015 году. Пока к ним вопросов нет, а там посмотрим – на облегченные условия ведь переходят с подачи администрации колонии.

Начальника колонии поразил один факт. Костенко, Протасов и Попович регулярно читают о себе статьи в газетах, но эти материалы абсолютно не вызывают у них эмоций.

– К примеру, Попович – тот, что на СТО работает. Если подойдешь к нему, когда в машине ковыряется, и спросишь что-то по работе – ответит. Если же что-то о Гонгадзе, молча уткнется в работу. Или отрежет: «На эту тему не задавайте никаких вопросов»…

Библиотекарь украл у киевского банка миллион

Осмотр тюрьмы начинаем с бараков. Во дворе нас сверлят колючими взглядами сидельцы. У многих подтянутые фигуры – видно, что люди постоянно занимаются спортом даже в тюрьме. Внутри барака нет камер – это светлые комнаты на 8–10 человек. Есть и на 30 – напоминают армейскую казарму. Все имущество «оборотней» – кровать с биркой и тумбочка. На стенах – фотографии родных. В помещении для отдыха группа заключенных смотрела выпуск новостей. Как только увидели фотокамеру, сразу же повернулись спинами.

– У многих из них есть семьи, не у всех жен хватает смелости сказать, что муж осужден, – поясняет подполковник Плева. – Некоторые рассказывают, что супруг в дальней командировке или на ответственном спецзадании МВД. Поэтому и «светиться» не хотят.

В тюремной библиотеке нас встретил заведующий Юрий – обритый наголо мужчина средних лет в телогрейке без рукавов. Когда-то он работал в Госслужбе охраны в Киеве, потом начальником службы безопасности банка. Рассказывает, что попал под статью по глупости – украл больше миллион банковских гривен. Юрий говорит, что сначала забрал сумку с деньгами, но, раскаявшись, вернул в милицию. И тут началось самое интересное: Юрий уверен, что в участке деньги кто-то украл. Его осудили на 9 лет, но приговор он почему-то не обжаловал. Говорит, в прессе об этом случае не писали, потому что затрагивались интересы нескольких банков.

– Книг у нас много: историческая литература, классика, фантастика. На руки даем все, кроме юридической литературы. Ее берут в читальню, когда пишут «касачки» (кассационные жалобы. – Ред.), – спешит сменить тему осужденный библиотекарь. – Чаще всего берут детективы – Акунина, Бушко.

Библиотекарь хвастает новинками: детектив «Твин Пикс» Дженифер Линч о поисках пропавшей без вести американки Лоры Палмер и исторический роман Симоны Вилар «Коронатор». Эти книги подарил экс-подчиненный Пукача – Костенко.

Налоговик-грабитель и повар, получивший срок за драку

Один из самых заметных жалобщиков – Андрей Крупинин из Запорожья. Бывший прапорщик налоговой милиции осужден за серию грабежей банков на 12,5 года. Я не представляю, как этот худощавый, запинающийся парень с двумя подельниками врывался в отделения и, угрожая пистолетом, уносил деньги.

Бывший налоговик Андрей Крупинин, осужденный за грабежи банков

Крупинин утверждает, что на его счету только восемь грабежей – банки в Симферополе, Днепропетровске, Запорожье, а во время досудебного следствия его жестоко избивали и пытались «пришить» более 52 нераскрытых ограблений. В суде его таки обвинили в 13 грабежах. Сейчас Крупинин ждет кассации Верховного суда. В столовой мы рассчитывали встретить Валерия Костенко, но там вахту нес лишь повар Михаил. В объемных кастрюлях готовился ужин – перловая каша с жареной рыбой.

– Говорят, у вас тут Костенко работает, соучастник убийства Гонгадзе?

– Есть такой – вроде справляется, – говорит повар Михаил, получивший 6-летний срок за драку во время службы во Внутренних войсках. – Заводить разговоры у нас на кухне некогда – работы много. Сейчас его нет – помощники работают у нас по трое суток.

Беркутовец ждет помощи Януковича

Около столовой нас перехватил еще один осужденный.

– Подождите, вы из газеты? – скороговоркой проговорил упитанный мужчина. – Меня зовут Андрей Горшовенко. – Я сейчас сужусь с «тюремным» Департаментом из-за того, что запрещают передавать продукты, которые нужно готовить. А тут еда плохая, положено давать 100 г мяса в день, а дают обрезки сала и самые дешевые крупы. Нормально кормят, только если пресса приезжает или проверки.

Свою историю Горшовенко рассказывает туманно: был опером в Донецке, возник конфликт с прокуратурой, поэтому якобы сфабриковали дело за незаконное хранение оружия и посадили на 1,5 года.

Наши провожатые из колонии утверждали, что осужденный Горшовенко – их головная боль. Закидывает жалобами по любому поводу, а насчет еды врет, дескать, на его круглую физиономию полюбуйтесь.

После «оголодавшего» опера по дороге в автомастерскую нас нагнал еще один осужденный.

– Меня зовут Виталий Гавула, я из Кировограда, – рассказывает поседевший мужчина лет 40. – Служил сержантом в «Беркуте». Уволился по собственному желанию, потом приехал в Киев. Здесь задержали сотрудники Днепровского РУВД. Дело сфальсифицировали. Мне «пришили» будто я ограбил какую-то женщину. Я так понял, для милиции есть два критерия, чтобы навесить «глухарь» – человек должен быть не местный, и не должно быть связей. Мне дали 8,5 года.

Судья Днепровского суда Колесник меня на суде постоянно спрашивала: будете признавать свою вину или нет? Я все отрицал, а она трижды направляла материалы на доследование. Сейчас готовлю кассацию в Верховный суд. Я уже под стражей 7 лет, так что никто не выпустит. Мне бы имя реабилитировать. Хочу через газету обратиться к Януковичу, чтобы госкомиссия исследовала мое дело.

Тюремная автомастерская, где работает Александр Попович

На тюремном СТО несколько осужденных ковырялись в разобранной легковушке. Бывшего водителя Пукача – Александра Поповича – там не было. Вероятно, его предупредили заблаговременно, что будут интересоваться его персоной. «Коллеги по цеху» о нем отзывались как о хорошем мастере, но подтверждают слова начальника колонии, что тема Гонгадзе для него уже давно табу.

Цифра

450 осужденных в Макошино, из них:

МВД – 61%;

«Тюремный» департамент – 13%;

Внутренние войска – 11%;

CБУ – 1,3%;

Налоговики – 1,1%;

Пограничники – 0,9%;

Судьи – 0,6%;

МЧС – 0,4%.