«Там были российские военные, очень тренированные ребята»

Киевский корреспондент интернет-издания The Daily Signal Нолан Питерсон, в прошлом году делавший репортажи с фронтов войны в Донбассе, рассказывает о встрече с солдатом, с которым подружился в те дни, восстанавливающимся после тяжелого ранения  в Центральном военном госпитале в Киеве.

В больничной палате три койки. Две пустые, а на третьей — мой друг Немо. Его наготу прикрывает только простыня. К его груди и туловищу подсоединено множество разнообразных трубок. На животе послеоперационный бандаж. Ноги напоминают картину Джексона Поллока: все в бесформенных красных, фиолетовых и черных пятнах.

Немо в своем саду. Фото: Nolan Peterson / The Daily Signal

Я познакомился с Немо на фронте в Восточной Украине, в расположении 93-й бригады украинской армии в Песках.

Немо, высокий и мускулистый, с коротко стрижеными светлыми волосами, тогда очень заботился о своей физической форме и каждый день тренировался в импровизированном тренажерном зале, который он устроил в саду разрушенного артобстрелом дома. Я помню эту невероятную картину: он выполняет серии наклонов и подтягиваний, поднимает гири, а вокруг него грохочет артиллерия. У него с собой была банка протеинового порошка, и после каждой тренировки он готовил себе белковый коктейль. А еще он ухаживал за садом, в котором росла клубника, — каждый день, даже во время боев.

Теперь Немо лежит на койке в Центральном военном госпитале в Киеве. Его когда-то мускулистое тело изуродовано и соединено пластиковыми трубками с гудящими и щелкающими приборами, в вену текут лекарства из капельницы.

Пуля раздробила его таз, прошла через кишечник и застряла в печени. Взрыв гранаты покрыл ноги и спину проникающими ранами, а в печени остался осколок. Хирурги восстановили таз, удалили толстую кишку и вынули из печени пулю. Но еще нужно достать осколок гранаты и провести серию других операций.

Его пищеварительная система разрушена, и отходы организма собираются в мешок, опорожнять который часто приходит медсестра. Лицо Немо исхудало, глаза кажутся впалыми и потемневшими. Но, увидев меня, он улыбнулся.

— Я думал, ты обо мне забыл, — сказал он.

— Это невозможно, — ответил я.

Воин

Спокойствие, с которым Немо держался во время боев, завораживало. При артобстреле, когда я инстинктивно прижимался к земле, а руки у меня дрожали, он спокойно прохаживался без рубашки и в сандалиях, в черно-белом арабском головном платке. Он был высококлассным и дисциплинированным солдатом — членом спецподразделения 93-й бригады, включающего разведчиков и снайперов. При самых интенсивных обстрелах, когда другие солдаты прятались в подвалах брошенных домов, для Немо и его подразделения наступало время действовать.

Украина, июнь 2015 года. Немо идет вдоль линии фронта. Слышны отдаленные звуки тяжелой артиллерии. Невозможно предсказать, куда она попадет.

Когда я впервые приехал в Пески (поселок в Ясиноватском районе Донецкой области неподалеку от аэропорта Донецк, место интенсивных боев в 2015 году.), Немо поначалу не доверял мне, иностранному журналисту, которому разрешили жить в расположении его подразделения. Я знал на его языке всего несколько слов, он на моем — тоже. Но когда Немо узнал, что я бывший военный, он стал теплее ко мне относиться. «Патриот», — сказал он мне, показав на мою грудь и на свою.

Мы жили в маленькой комнате в подвале заброшенного дома, который был убежищем подразделения Немо. Я приехал неподготовленным — у меня даже не было ни спального мешка, ни одеяла. На второй день своего пребывания в Песках я проснулся утром и обнаружил, что лежу под теплым одеялом. Это было одеяло Немо, он укрыл меня ночью.

Ближний бой

Даже здесь, в больничной палате, можно безошибочно узнать в Немо солдата. У него огрубевшие руки, с кожи еще не сошел загар. Его мускулы, хотя и уменьшились в объеме, все еще подтянуты и упруги.

В июне 2015 года, когда я впервые его встретил, Немо уже пять месяцев сражался в Песках, за это время у него не было ни одного дня отдыха. Он был ранен в бою под Луганском 18 июля 2016 года — через 519 дней, после того как вступило в силу второе Минское соглашение о прекращении огня.

Константин Бернатович внутри школы, разрушенной артиллерией. Фото: Nolan Peterson / The Daily Signal

Это был интенсивный ближний бой, рассказывает он. Дистанция между украинскими войсками и противником в какой-то момент была всего 20 метров — достаточно близкой для пистолетных выстрелов и ручных гранат. Немо говорит, что после первого контакта с противником появились солдаты регулярной российской армии — «очень тренированные ребята».

Когда Немо ранили, украинский солдат оттащил его в безопасную зону. Через несколько минут тот солдат потерял обе руки: бронемашина, в которой он возвращался на передовую, подорвалась на мине.

В палате госпиталя, мимо которой по коридору снуют медсестры и посетители, а через треснувшее окно проникает теплый летний ветерок, трудно поверить, что война все еще продолжается, что в дне езды от киевских кофеен и торговых центров происходят такие бои, как тот, о котором рассказывал Немо. Но его тело — весомое доказательство того, что это правда.

Неоконченная битва

Я пришел в госпиталь к Немо с другим другом, с которым познакомился на войне в Украине, — Константином Бернатовичем. Мы не виделись больше года. Сейчас Константин демобилизовался и работает в кинематографической продюсерской компании. Он говорит, что пытается приспособиться к мирной жизни. Труднее всего, признался он, научиться радоваться жизни, зная, что его друзья все еще на войне и до фронта всего лишь день езды на машине.

Константин Бернатович. Фото: Nolan Peterson / The Daily Signal

Константин вернулся с войны невредимым, но, как и многие украинские ветераны, он страдает от невидимых ран. Чтобы справиться с посттравматическим стрессом, он обращался к психологу. Когда Константин был солдатом, он чувствовал себя на своем месте, а теперь в гражданской жизни пытается восстановить ощущение предназначения и смысла, которое пришло к нему на войне. Он женат, у него двое четырнадцатилетних сыновей-близнецов, и он хочет разобраться со своими проблемами, пока не потерял семью.

Мы говорили, как трудно для солдат вернуться домой, когда война еще не кончилась. Тяжело переключиться на мирную жизнь, если знаешь, что твои друзья на фронте. Я рассказал ему, что многие американские солдаты переживают те же самые проблемы, возвращаясь с незаконченных войн в Ираке и Афганистане.

«У Америки большой военный опыт, — сказал Константин. — И мы можем чему-то научиться у ваших ветеранов. Но вы не знаете, каково это — война в вашей стране».

Константин Бернатович в церкви. Фото: Nolan Peterson / The Daily Signal

Забытая война

Война в Украине не кончилась. И сейчас она разгорается с новой силой: интенсивность боев в эти дни самая высокая за весь год. По информации ООН, в июле погибли 73 мирных жителя — максимальное количество жертв с августа 2015 года.

Данные ООН свидетельствуют, что 57% погибших среди гражданского населения — жертвы тяжелого оружия, которое по условиям Минских соглашений должно было быть отведено от линии фронта. Еще 38% погибли от самодельных взрывных устройств и неразорвавшихся боеприпасов.

ОБСЕ сообщает, что в последнее время нарушения режима прекращения огня участились — от десятков до сотен случаев в день. Наблюдатели ОБСЕ стали чаще подвергаться нападениям со стороны объединенных российско-сепаратистских сил, их не пускают к местам важных боев.

Константин Бернатович патрулирует Пески. Фото: Nolan Peterson / The Daily Signal

В охваченном войной Донбассе неуклонно растет напряженность. Украинские разведслужбы сообщили о резком увеличении количества российских военных на территории Украины; НАТО выражает беспокойство по поводу сосредоточения российских войск в оккупированном Крыму и на территории России вблизи украинской границы.

Я уже знал, что война продолжает уносить жизни, когда Константин рассказал мне о судьбе солдат, с которыми я провел прошлое лето на фронте. Он перечислил погибших и рассказал о раненых.

Позже, вернувшись домой, я перебирал фотографии бойцов 93-й бригады, смотрел видео, которое снимал на фронте, и вдруг понял, что подсчитываю, сколько дней оставалось жить солдатам, которых я снимал.

Мужество

Пока мы говорили с Немо, к нему приходили медики обрабатывать его раны. В какой-то момент Немо дотянулся до рукоятки, подвешенной над его кроватью, и сел. Он обернул вокруг пояса полоску липучки, на которой держался мешок для сбора отходов организма, и поправил все трубки, соединенные с его телом. Немо сидел около минуты, а затем молча, но с гримасой боли на лице, медленно и осторожно поднял туловище и спустил ноги с кровати. Прикрывавшая его простыня соскользнула, и он сидел на краю кровати обнаженный.

Константин стоял перед своим старым другом, обоим было не до стеснительности. Немо дотянулся руками до плеч Константина. Несколько раз он качнулся вперед-назад, как будто набирая энергию перед следующим движением. Потом наклонился вперед, его тело напряглось, и с трудом, не с первой попытки, опираясь то на левую, то на правую руку, как будто карабкаясь по лестнице, Немо встал на ноги.

Его тело дрожало от напряжения. Константин что-то тихо шептал ему по-русски. Я не знаю, что именно, но, наверное, он говорил, как он гордится своим другом. Еще два дня назад Немо не мог даже сидеть. Сейчас он с помощью друга смог встать. Силу духа солдата повредить труднее, чем его тело.

Через несколько мгновений Немо медленно сел, все еще опираясь на плечи Константина. Он еще некоторое время сидел на краю кровати, пока Константин влажными салфетками осторожно стирал с его спины следы липкого бандажа. Он протер плечи, руки и подмышки Немо. Оба молчали.

Немо сидел, склонив голову и свесив руки так, чтобы разгрузить свое израненное туловище. Его тело дрожало, и это выдавало боль, которую он старался не показывать. Потом он осторожно лег на кровать и укрылся простыней. Взглянув на меня, он коротко улыбнулся, как будто делился какой-то шуткой, понятной только в своем кругу.

Мы еще некоторое время разговаривали, вспоминая недолгие дни, которые провели вместе на войне. Немо показал мне фотографии, сделанные на фронте зимой. Константин и Немо говорили о своих старых друзьях — о погибших и раненых, о тех, кто вернулся домой, и тех, кто еще воюет.

Через некоторое время пришли медсестра и санитар с каталкой и сказали, что забирают Немо на процедуры. Я положил ему руку на плечо и сказал, что горжусь им, что никогда не забывал и не забуду о нем. Он дотянулся до моей руки и пожал ее. «Друг», — сказал он по-русски.

Мы с Константином вышли во двор, немного поговорили на скамейке под деревом и вернулись в город, шумевший за оградой госпиталя. «Все это, вся мирная жизнь, — сказал Константин, когда мы шли по шумным киевским улицам, — это благодаря солдатам. Но никто об этом не помнит».

Оригинал статьи: Нолан Питерсон, «"Я думал, ты обо мне забыл": встреча с раненым украинским солдатом», The Daily Signal

Перевод:  openrussia.org